Сестры Спринг

Как раз в тот момент из-за спины Шайи возникла Мэг. Мне сразу стало ясно, что она не ожидала – да и не особенно хотела – увидеть его здесь. Конечно, ее появление здорово усложнило ситуацию, но все равно я была рада появлению сестры, потому что теперь не надо выдумывать объяснения, почему я подробно осведомлена о событиях его жизни, притом что мы с ним едва знакомы.

Мэг встала рядом, придав лицу игривое выражение. Взрослые здорово поднаторели в искусстве эффектного лицемерия. Когда Шайа взглянул на сестру, она прямо вся лучилась, показывая, что, мол, невероятно счастлива его видеть.

– Мэг! – Шайа улыбнулся, и его улыбка была фальшивее, чем наклеенные ресницы Мэг, тени от которых затрепетали и опустились на щеки. Я и сама подумывала попробовать такие же, но потом, посмотрев одно видео на ютуб, решила, что зрение для меня важнее, чем красота. По крайней мере пока. Я училась в старших классах и еще даже не сформировалась физически, если верить тому, что пишут о взрослении в интернете.

– Шайа! – Мэг ненадолго примолкла и повысила градус радости. – Привет! – На их лицах сияли неестественные улыбки, но Мэг превзошла Шайю раза в два, восторженно распахнув глаза и выдав такую широченную улыбку, какую я впервые видела на ее лице. – Как ты? Как жизнь? Где сейчас обитаешь? В Канаде?

Шайа засмеялся и облизал верхнюю губу. Рот у него был такой, каких у парней обычно не бывает: чувственный, с идеальным изгибом. Мэг сходила по нему с ума, хотя, помнится, сетовала, что губы у него тонковаты. А еще ей нравились светлые волосы Эми и мои пухлые губы. Не знаю, все ли хорошенькие девчонки так придирчивы к внешности, как наша Мэг. Я считаю, это пустая трата времени – имея такую внешность, выискивать недостатки. Я вот всегда ненавидела свои губы, особенно когда была маленькая. Все мои одноклассники, которые, как и я, комплексовали из-за внешности, выпячивали губы и дразнились: обзывали меня «рыбьим лицом». Из-за них я школу терпеть не могла.

– Нет. – Шайа фальшиво засмеялся. – Вообще-то, я скоро поеду на две недели в Вашингтон, а потом к другу в Атланту. Ну а как жизнь здесь, в Форт-Сайпрусе? – Он ненадолго примолк и слегка помрачнел. – Наверное, все по-старому? Не замечаю особенных перемен.

На кукольном личике Мэг промелькнула растерянность, Шайа подался к ней и шепнул что-то на ушко. Взглянув на меня, она закатила глаза, но, когда на нее посмотрел Шайа, вновь стала той же приветливо улыбающейся девушкой. Мэг удавалось владеть собой в любой ситуации.

Такой должна быть настоящая женщина, подумала я.

– Все просто отлично. Очень скоро вернется Джон из Уэст-Пойнта. Он первый в классе. Здорово, скажи? – Мэг вскинула руку, не глядя Шайе в лицо.

Его вдруг покинула показная уверенность. Появилось ощущение, словно они оба от меня что-то утаивают. Впрочем, сомневаюсь, хотелось бы мне это знать. По-моему, я еще не дозрела до подобных недомолвок.

– Я в курсе. Мы с ним созванивались пару недель назад, – выдал Шайа.

У Мэг напряглись плечи. Зачем они притворяются друг перед другом? Надеюсь, когда я стану встречаться с парнем, я не втянусь в подобные игры.

– Да ну?

«Ага», – вот и все, что произнес Шайа, а затем сказал нам, что был очень рад встрече.

Мэг сразу же отвернулась, не желая провожать его взглядом, а вот я – да.

– Засранец! – фыркнула сестра. Схватив рулон оберточной бумаги, шлепнула им по столу. – Думает, он лучше других. – У нее слегка тряслись руки, но я сделала вид, что ничего не заметила. – Плевать я хотела, пусть катится ко всем чертям. Все равно скоро Джон приедет.

– А приезд Джона имеет к этому какое-то отношение? – спросила я в надежде, что она поделится со мной сокровенным, хотя и догадывалась, что взамен мне тоже придется выложить какой-нибудь секрет. Мэг понимала только «ты мне – я тебе», но мне это даже нравилось.

Мэг вздохнула и, подцепив меня под локоток, потащила прочь. Мы пропихнулись мимо державшейся за руки парочки, Лидии Уоллер и ее парня, Джоба Уоллера. Они не приходились друг другу родней, однако, по странному стечению обстоятельств, оказались однофамильцами, что само по себе было удивительным совпадением. Влюбленные шли, не расцепляя рук.

– Как ты думаешь, когда они дойдут до того столба, кто первым отпустит руку? – шепнула мне на ухо Мэг.

– Никто. – Я засмеялась, и мы увидели, что они решили обойти столб стороной. Джоб был из тех парней, у которых обычно потеют ладони, а Лидия – из тех девушек, которым это вполне по душе.

Я вновь повернулась к сестре, и она крепко схватила меня под локоть.

– Надо же, из всех мест, куда можно было поехать, он оказался именно здесь. Здесь!

– Он же местный, и родители его тут живут, – пробормотала я. Лично мне присутствие Шайи на празднике не показалось удивительным.

Мэг была возмущена и взволнована; как ни странно, моя элегантная и утонченная сестра, которая не позволяла себе появиться на людях с облупившимся лаком, вдруг завелась из-за постороннего человека. От нее исходило ощутимое напряжение. Кто бы мог подумать, что Шайа Кинг наделен такой властью?

– И как мне теперь у них работать, если он будет болтаться по дому?

– Тебе повезло, – заявила Мэг. Она не стала вдаваться в подробности, почему так считает, а я не стала допытываться. И тут вдруг сестра с обидой взглянула на меня: – Что? Чего ты так смотришь?

Черт, проклятое лицо выдает меня с головой. Надо будет поработать над самообладанием, прежде чем я встану на путь журналистики.

Задушевный голос затянул лиричную песню. По залу разнеслись первые такты Hello. По-моему, эту мелодию я слышала миллион раз, гораздо чаще, чем любую другую, – ну кроме хита Black Eyed Peas, который у нас ежесекундно крутили весь седьмой класс. Я взглянула на импровизированный столик диджея в углу и увидела Бэт, стоявшую позади. Сколько себя помню, она всегда там, где музыка.

– Просто не врублюсь, что с ним не так. Я думала, вы друг друга терпеть не можете, а ты ведешь себя, словно его первая жена.

– Очаровательно выразилась. – Мэг закатила глаза. В этом деле она была виртуозом.

– Зато искренне. – Мне хотелось, чтобы она начала воспринимать меня как взрослую и дала наконец нормальный ответ.

– Да что ты вообще знаешь о парнях, Джозефин?

– Немного.

Мое представление о мальчишках сводилось к общению с ними по интернету. Наверное, все они очень разные. Во всяком случае, парни из интернета производили на меня куда лучшее впечатление, чем притворщики, с которыми путалась Мэг.

– У тебя впереди масса непознанного. – Мэг обняла меня за плечи. Я не сопротивлялась. – Когда я встречалась с Ривером, мы постоянно ссорились и мирились, и так без конца, помнишь? Как в тот раз, когда он целовался с Шелли Ханчберг?

Я кивнула. Я на дух не переносила ее бывшего парня, Ривера Баркли. Второго такого мерзавца просто не сыскать. Помню, мы жили в Техасе, и Мэг вылила целую бутылку «табаско» в кофе своей бывшей подруги. Все дико угорали, пока ту выворачивало наизнанку в спортзале!

– Шайа – он типа Ривера, только хуже. Изворотливый, как змея, – предупредила Мэг. И для убедительности коротко прошипела по-змеиному.

Я невольно оглянулась и тут же увидела Шайю. Светясь от счастья, он обнимался с Мередит.

– Хуже Ривера? Жуть. – Я отвела взгляд.

– Гораздо, гораздо хуже, – сказала Мэг, и мы пошли дальше. – А тебе, Джо, кто-нибудь нравится?

Я пожала плечами.

– Нет, наверное. Нет.

Непривычно разговаривать с Мэг о парнях. Порой, когда она была в настроении, то что-нибудь рассказывала мне, однако сама ни о чем напрямую не спрашивала. Обычно так: она говорит, я – слушаю.

– Так-таки и никто?

– Никто. А теперь выкладывай, что у вас там на самом деле случилось с этим Шайей? Вы переспали или что?

Мэг временами приоткрывала завесу тайны, а я хотела услышать все, без купюр, хотела стать чем-то средним между младшей сестренкой, с которой можно общаться по душам, и взрослой сестрой, с которой делишься сокровенным. Желанная и опасная грань, но я чувствовала, что этого рубежа мы достигли, и на смену моим кукольным бантикам пришел лифчик «пуш-ап», а цветным мелкам – тампоны.

– Да, и не только. Мне показалось, что… – Мэг замолчала на полуслове, и я практически почувствовала, как в ее душу вползает горькая досада.

Я проследила за ее взглядом – в паре метров от нас стоял Шайа. Вокруг него сбилась стайка девчонок из моего класса, они с умилением ворковали, точно старушки вокруг новорожденного.

Мэг фыркнула.

– Интересно, долго он намерен здесь находиться…

– Смотри, не поддайся, Мэг. Скоро Джон приезжает.

Джон Брук мне нравился. Коренастый, с коротко остриженными рыжеватыми волосами и мягкой улыбкой. Он был влюблен в Мэг. Дня не проходило, чтобы она не напоминала нам, как сильно он по ней скучает и как трудно ему пережить разлуку.

Мэг вытаращила глаза, как будто успела начисто позабыть о существовании Джона.

– Да, Джо, ты права. Джон приедет, Шайа уедет. Прошло столько времени, почему это вообще должно меня волновать?

Ждет от меня ответа?

– Не беспокойся. Сделай вид, что тебе безразлично, и победа на твоей стороне. Так ведь устроен мир, да?

Мэг улыбнулась.

– Ах, Джо, ты совершенно права. Кто бы мог подумать!

Я кивнула, и она потащила меня дальше, в глубь зала. Мы прошли мимо Мередит, что-то увлеченно обсуждающей с Дениз. Говорить они могли о чем угодно, начиная с трудностей, с которыми приходится сталкиваться военнослужащим на месте дислокации, заканчивая оттенком пола в доме Дениз. У этой женщины все зависело от настроения.

Дочка ее, Шелли, в этом смысле пошла в мать. Вот она милая и обаятельная, хвалит мою статью на полный разворот о том, что во Флинте пьют грязную воду, – а через секунду, стоит лишь отвернуться, начинает злословить обо мне и обзывать меня «Джозеф». В школе вообще до народа никак не дойдет, почему это я, едва проснувшись, не бегу красить губы помадой. Мол, непорядок!

Я знала и отчима Шелли, генерала Ханчберга, и ее родного отца. Думаю, от него-то она и унаследовала свой характер. Мистер Гришэм был нашим учителем, когда мы жили в Техасе. По слухам, Дениз, сама дочка военного, вышла за Гришэма сразу после школы. Через десять лет его уволили из армии по состоянию здоровья, а Дениз не нашла себе призвание на гражданке. Ее буквально бесило от того, что пришлось помахать мечте ручкой и ей больше не светит стать председательницей Комитета поддержки семей военнослужащих и переехать в один из тех огромных домов, какие специально строят для генералов.

В грандиозные планы Дениз не вписывалось положение жены учителя по гигиене. Она стремилась быть у всех на виду, ей хотелось, чтобы окружающие ценили ее великие жертвы в роли генеральской жены. Дениз Ханчберг любила званые обеды и благотворительные распродажи. Сейчас она стояла рядом с Мередит и, как истинная патриотка, заталкивала в глотку мятные пастилки и запивала их пакетированным вином. Какая злая ирония, что Дениз с семейством последовали за нами из Техаса, оказавшись в том же военном городке, что и мы.

– Куда направляемся? – спросила я у Мэг, когда она толкнула тяжелую дверь запасного выхода. Дверь приоткрылась с пронзительным скрипом, и в помещение ворвался холодный воздух с улицы. Я оглянулась – нас никто не заметил. Никого на этой вечеринке, похоже, не беспокоило, что две девчонки куда-то выскользнули с черного хода.

– Уходим, и ни слова про Шайю, – предостерегла Мэг.

Я хотела спросить почему, когда мой взгляд упал на троих парней, стоявших на газоне.

Я узнала лишь одного – того самого, которого мы сегодня встретили возле дома старого мистера Лоренса. Волосы у него еще больше растрепались и казались еще длинней, как будто отросли с того момента, как я его увидела в первый раз. А может, у меня это просто не отпечаталось в памяти и потому неожиданно поразило сейчас. Казалось, голова парня залита желтой краской, которая затекла за воротник черной куртки.

– Как дела? – спросил самый высокий и крупный из парней, с фигурой как у супергероя из комиксов. Массивные руки, широченная грудь – даже форма была тесна. На груди красовалась нашивка с фамилией «Ридер».

– Скукотища, – ответила Мэг, кивнув в сторону здания.

Всю дорогу сестра не отпускала моей руки. Мы спустились по ступенькам и сошли на траву. Я не заметила трещину на цементном крылечке и едва не упала, угодив в нее носком. Мэг не дала мне упасть. Сердце колотилось в груди. Нет, опять, что ли? Уже второй раз за день я спотыкаюсь у него на глазах. Так недолго заработать репутацию девчонки, которая норовит выглядеть крутой, но даже на ногах с трудом стоит и неловко отшучивается по поводу собственной неуклюжести.

Я подняла взгляд – длинноволосый не сводил с меня глаз. Стоял и улыбался. От его улыбочки мне захотелось броситься назад и скрыться в доме. Или обозвать его как-нибудь. Не знаю, что было бы правильнее. Мэг в любом случае будет неловко из-за меня, и она решит, что я не доросла до сестринских откровений. За этот день мы с ней здорово сблизились, и мне не хотелось сдавать позиции.

Я отвела от него взгляд и переключилась на сестру. Та моментально запустила режим крутизны и включилась в общение.

– Привет, – обронила она, обращаясь к троим собравшимся, и блондин, с которым утром повстречались, вскинул руку для рукопожатия. Она тронула его за ладонь, выпустив мою теплую руку, и сказала, что ей приятно с ним познакомиться. Неужели Мэг не узнала его в лицо, хотя мы виделись лишь сегодня? Странно.

Между длинноволосым блондином и моей сестрой стоял парень в форме. Он представился по фамилии, Брайером. Я уже отвыкла спрашивать имена у военных.

Подбородок у Брайера порос густой темной щетиной, и казалось, что рот обвели черной краской. Чем ближе к губам, тем контрастнее выделялась его борода. Он выудил пачку сигарет из кармана форменных брюк, и здоровяк Ридер протянул ему зажигалку. Брайер сунул сигаретку в рот, меж тонких губ заклубился дымок. Выглядело это устрашающе, у меня разыгралось воображение. Мне хватало сущего пустяка, чтобы навыдумывать всяких кошмаров. Когда я была помладше, я взахлеб писала истории про вампиров и ведьмаков, про волшебные страны наподобие Нарнии, а потом, когда выросла, поняла, что меня больше влекут реальность и журналистика.

– Как там, на празднике? – спросил Ридер.

– Да так себе, на мой взгляд. Детям нравится. – Мэг протянула руку и взяла у него сигаретку. Я даже не знала, что моя сестра курит. Впрочем, неважно. Главное, что она не стала передо мной шифроваться, а значит, доверяет мне больше, чем Мередит и сестрам.

На улице стало гораздо теплее, чем утром. Расстаньтесь с мечтами о снеге на Рождество, если живете на юге Луизианы.

– А вы, парни, разве сегодня не работаете? – поинтересовалась сестра у двоих в форме.

Я заметила, какими глазами они на нее смотрели. Такое чувство, что парни готовы хоть на дно Дотракийского моря сигануть по мановению ее пальца. И плевать на драконов. Правда, сравнивать Мэг с Кхалиси – все равно что Жанну д’Арк с трофейной женой какого-нибудь политика.

Ридер издал гортанный смешок.

– Работаем. Мы здесь на дежурстве.

Мэг хохотнула. Из ее рта идеальными серыми завитками выкатился дымок.

– Это видно.

Парни загоготали – наверное, они стали бы смеяться любой ее шутке. Только блондин, похоже, отстранился от болтовни. Он стоял и в задумчивости глядел на расстилающееся позади нас пустое поле.

– Лори, а ты здесь надолго? – спросил здоровяк, в упор взглянув на нашего утреннего знакомца.

Лори? Его зовут Лори Лоренс?

Надо было сильно постараться, чтобы дать ребенку такое имечко.

– На вечеринке или в городе? – уточнил Лори. В его голосе звучали драматичные нотки, и мне он тут же представился с чашечкой кофе, корпящим над неоконченной рукописью. Проклятое воображение.

– На празднике. – Ридер выпустил изо рта струйку дыма. Вид у него был слегка недовольный.

– Еще две минуты, – сообщил Лори.

Я подошла чуть ближе и, сама того не желая, разинула рот.

– А в городе? – вырвалось у меня.

Мэг уставилась на меня так, словно я только что спросила, не хочет ли он заняться со мной сексом на глазах у друзей.

Лори улыбнулся.

– Ненадолго. Отец меня отослал сюда наводить мосты с дедушкой, а сам за морем. Через год он вернется домой, а я поеду обратно в Техас.

Год – это довольно приличный срок, если знаешь, на что его употребить.

– Он в Ираке или Афганистане? – спросила я.

– В Корее.

– А-а. – Я была наслышана о кошмарах, которые у них там творятся. Отец как-то рассказывал, что местные не особо в восторге от наших военных и большинство солдат просиживают на базе, не решаясь шагу ступить за ворота.

Лори ушел не попрощавшись – пересек лужайку и исчез в рощице на опушке леса. Я проводила его взглядом.