Помоги проекту - поделись книгой:
Габен наклонился и подобрал с пола несколько бумажек, похожих на политические листовки.
— Вот что она раздавала.
Как 82,5 % французов, вы понятия не имеете, что творится в вашей стране. От вас скрывают ПРАВДУ! «Аль-Каида» Йемена устроила плацдарм вооруженной борьбы исламистов в лицее Ги-Моке. Тайная ячейка, преподаватели и часть учеников, ожидает сигнала от имама Йемена, чтобы похитить директора, переправить его в Курдистан и обменять на семью Кулибали, которую держат в республиканских застенках.
— Ничего не скажешь, печально, — вздохнул Спаситель. — Недавние трагические события потрясли многих очень глубоко.
— Террористические акты?
— Да. Они дали пищу их… н-ну…
Спаситель проглотил слово «паранойе».
— Моя мама ненормальная? — спросил Габен.
— Нет. Ее положили, чтобы посмотреть, пьет ли она нужные лекарства. Вот увидишь, скоро она будет в норме. Да и что значит норма? У каждого из нас есть какие-то особенности. Нельзя всех… — Он нарисовал в воздухе кавычки и добавил: — Нормировать.
Но чем больше старался Сент-Ив убедить Габена, что происходящее — дело житейское, тем мрачнее становился подросток. Спаситель искоса взглянул на часы. 22:15.
— Мне пора, Габен. Сын остался дома один.
— Сколько ему?
— Восемь.
— А как же я? — требовательно спросил Габен.
— Завезу тебя домой по дороге.
— Я тоже один.
Спаситель едва удержался, чтобы не сказать: ты же старше моего сына вдвое, Габен! Но этот паренек со светлой кудрявой головой, мягким носом и ямочкой на подбородке показался ему юным боксером, которому жизнь нанесла свой первый удар.
— Будешь спать на кушетке у меня в кабинете? — предложил он Габену, прямо скажем, без большого воодушевления.
Они приехали на улицу Мюрлен, и Спаситель отвел Габена к себе в кабинет.
— Здесь я работаю, — сказал он и положил на кушетку плед и подушку. — Туалет рядом.
Убедившись, что Лазарь спит, Сент-Ив и сам наконец улегся в постель. Он уже начал засыпать, но внезапно вспыхнувший вопрос разбудил его. Откуда Лазарь знает, что Пупара-младшего зовут Габен? Спаситель был уверен: он ни разу не упоминал при сыне это имя. Или упоминал?.. Спаситель провалился в сон.
На следующее утро Лазарь, войдя в кухню, перепугался: кто-то незнакомый стоял и шарил у них в шкафчиках.
— Ты кто?
— Привет! — отозвался парень, даже не повернув головы. — А где у вас кружки стоят?
Однако Лазарь не собирался впускать чужих на свою территорию.
— Кто ты?
— Габен.
— А-а-а, — кивнул Лазарь, словно бы говоря: вот ты какой!
Он представлял себе Габена не таким высоким. Скорее такого же роста, как был он сам.
— Ты большой.
— Только кажется. А тебя как зовут?
— Лазарь.
— Лазарь, — повторил Габен. — Вроде как того парня, который воскрес, кажется.
— Нет, меня как вокзал.
Вокзал Сен-Лазар. Так когда-то сказала про его имя няня Николь. Он сам достал из шкафа кружки, конфитюр и шоколад в порошке.
— А почему твой отец не встает? — удивился Габен.
— Он встает позже, чем я. Он не жаворонок.
— Я тоже.
— Для тебя это нормально. Мозг подростка. У всех в мозгу находится мелатонин, он помогает засыпать, но у подростков мозг его вырабатывает в другое время, чем у взрослых. Вечером подростки не хотят спать, а утром хотят.
Читая лекцию, Лазарь резал хлеб, подогревал молоко, а Габен смотрел на него во все глаза. Ну и гном! Откуда такой взялся?
— Мне это папа объяснил, — сказал Лазарь.
Он сказал не совсем правду. Отец объяснял это не ему. Сент-Ив рассказывал, как работает мозг подростка, успокаивая родителей, которые пришли к нему посоветоваться: они никак не могли по утрам добудиться своего сына.
— Хорошо, когда у тебя папа — доктор, — заметил Габен.
— А твой кто?
— Никто.
— Как никто?
— У меня нет отца.
— Как это нет? Отец есть у всех, хотя бы только биологический!
— Ой-ой-ой. — Габен в притворном ужасе взялся за голову.
Медленные шаги в коридоре возвестили о приближении Спасителя. Он остановился в дверях кухни, потянулся, зевнул и, ни слова не говоря, даже не поздоровавшись, включил кофеварку. Габен снова удивился. Неужели этот небритый дядька в майке — его психолог?
— Пап, что такое: желтый и проходит сквозь стену? — заторопился Лазарь, полный сил в 8 часов 10 минут (спасибо детскому мелатонину).
— Н-ну-у-у… — отозвался Спаситель, опустившись на стул.
— Волшебный банан. А что такое: красный и расшибся о стенку? А-а-а, не знаешь? Помидор, который решил, что он волшебный банан.
— М-м-интересно, — с трудом выдавил из себя Спаситель.
Габену тоже захотелось поучаствовать в разговоре, и он, ни секунды не задумавшись, спросил:
— А что такое: синее, белобрысое и плюется стружками?
Спаситель и Лазарь с недоумением переглянулись.
— Это смурфетта дрючит Пиноккио.
Лазарь расхохотался такому непонятному ответу, потом спросил Спасителя:
— А что смешного?
— Ничего, — буркнул Спаситель, про себя пожалев, что пустил к себе в дом этого дылду.
Но позже, когда смотрел в окно, как ребята шли рядышком по саду, наоборот, порадовался: ему показалось, что у его малыша появился телохранитель.
— У тебя что: руки себе режешь, фобия на школу или еще что-то? — расспрашивал Лазарь своего спутника, заведя разговор скорее из вежливости, чем из интереса.
— Ты двинутый? — вскинулся Габен.
— Папа говорит, что люди, у которых что-то не в порядке, помогают нам многое понять про самих себя.
— Вы оба двинутые.
Мальчики вышли из аллеи Пуансо на улицу Мюрлен, и Габен сказал Лазарю, что еще ни разу не выходил из их дома через заднюю дверь.
— Смотри, а что это там такое?
Габен остановился, и Лазарь, тянувший, опустив голову, свой ранец на колесиках, уткнулся в него. Габен смотрел в сторону парадного входа. Лазарь тоже посмотрел туда. На ручке двери висел белый пластиковый пакет, из него торчало что-то очень странное. Габен поднялся на крыльцо — всего-то две ступеньки — и заглянул в пакет, не трогая его.
— Кла-а-асс, — выдохнул Габен и сделал гримасу, словно его сейчас стошнит.
— Что там? Что? — спрашивал Лазарь, не поднимаясь на крыльцо.
Медлительный Габен не успел ответить: Лазарь сам вспрыгнул на крыльцо и понял, что торчало из пакета, — это был куриный клюв. В пакете лежала дохлая черная курица, ее удушили красным шнурком, обвязанным вокруг шеи.
— Там еще бутылка, — сказал Габен. — Это что? Покупки для твоего отца?
Лазаря вдруг осенило. В голове будто молния вспыхнула.
— Порча! Бери быстро пакет. Надо его выбросить.
— Что-что? — переспросил Габен.
От волнения Лазарь двигался все быстрее, а Габен становился все медлительнее. Он посмотрел направо, потом налево. Улица была пустынной. Сент-Ив снял себе квартиру в очень тихом квартале. Не обнаружив свидетелей, Габен решился: он снял с ручки пакет и даже вытащил бутылку, чтобы как следует рассмотреть ее.
— Класс, — опять повторил он, довольствуясь весьма скупым словарем для выражения самых разных чувств и эмоций.
На бутылке была этикетка мартиниканского рома «Ла Мони», но рома в ней не было. Бутылка была наполовину заполнена коричневатой жидкостью, в которой плавали трава, водоросли и мертвые головастики.
— Давай скорее все выбросим, — умоляющим голосом просил Габена Лазарь. — Это черная магия. На нас может перейти порча.
— Ты думаешь? А твоего отца предупредить не нужно?
— Нет! Нет! Просто выбросим, — упрямо твердил Лазарь.
Мусоровозы уже проехали, но владельцы домов еще не завезли обратно во дворы большие мусорные баки на колесах. Габен и Лазарь выбрали самый дальний. Габен прочитал имя владельца дома на почтовом ящике.
— Лионель Кудрек… Повезло ему сегодня утречком!
— Отведает курятинки!
Мальчишки захихикали.
Лазарь, все еще озабоченный утренним происшествием, вошел в ворота школьного двора. Поль стоял с Нуром, Ноамом и Осеанной; увидел его и побежал навстречу.
— Мне надо сказать тебе три вещи, — сообщил Поль, обняв Лазаря.
Он выставил большой палец, показав: первая.
— У меня будет маленький братик.
К большому пальцу присоединился указательный: второе.
— Папа купит Алисе ее обожаемые кеды «Ванс».
К большому и указательному прибавился средний: три.
— Твоя няня — расистка.
— Ты ее знаешь?
— С ней разговаривала моя мама. Твоя няня сказала про черных «черномазые негритосы». Мама в шоке.
Прозвонил звонок, и они вошли в класс вместе с мадам Дюмейе.
Поделиться книгой: