За вопросом сначала последовало долгое молчание. Потом стол снова стал поскрипывать и вдруг разразился четкими и явственными ударами, сопровождавшими дрожащий голос Марты. Она называла буквы алфавита: А, В, С… При каждом ударе голос Марты останавливался на мгновение, потом продолжал все тише и слабее называть буквы. И девица Геллье читала по складам получавшиеся слова…
Стол выстукивал:
— Меня убил… ли…
—
— Довольно!.. Прекратите эти глупые шутки!.. — раздался возмущенный голос Жака, и он ворвался в комнату. Фанни следовала за ним, повторяя:
— Они сведут ее с ума! они сведут ее с ума!
Глава VI
В КОТОРОЙ ДОКТОР МУТЬЕ РАССУЖДАЕТ ВПОЛНЕ ЗДРАВО
— Право, я совсем не сумасшедшая, — попыталась протестовать Марта, бессознательным движением отстраняя протянутый доктором флакончик с солью. — Главное, прошу вас, не говорите ничего моему мужу… Если он что-нибудь узнает, он меня убьет…
— Он вас убьет!.. да вы смеетесь, малютка!.. если бы он вас сейчас слышал, он первым посмеялся бы над вами!
Произнося эти слова, доктор не выпускал руки Марты из своих рук. И его теплое и крепкое пожатие, его густой и веселый голос, казалось, снова вдохнули в бедную испуганную женщину жизненные силы, вернули ее к действительности.
— Что вы хотите этим сказать, доктор? — спросила она.
— Я хочу сказать, что внимательно наблюдал за вами… Теперь я знаю, чем вы больны!.. Вся ваша болезнь гнездится в вашем мозгу. Вы уже давно не перестаете думать о том, что вашего доброго друга, Андре де ла Боссьера, кто-то убил!.. Признайтесь же, что эта мысль давно не покидает вас, преследует вас повсюду… Признайтесь, наконец, что та же мысль побудила вас приехать сюда и добиться спиритического сеанса, на котором вы надеялись наконец
— Не может быть! Ни за что не поверю! — воскликнула девица Геллье, даже не пытавшаяся скрыть свое возмущение. — Дух присутствовал здесь!.. это он стучал… и теперь никто не разубедит меня в том, что месье де ла Боссьер пал жертвой преступления.
— Ну и думайте, как вам угодно… только держите это при себе… вот и все, о чем мы вас просим! — резко ответила ей Фанни. — Если бы мы стали вас слушать, поверили бы в ваши измышления, мы все давно бы сошли с ума…
— Это не измышления: мир загробный и наш мир неотделимы друг от друга!
— Не время и не место читать лекцию о спиритизме! — сурово произнес Жак. — Вам следовало бы понимать, что госпожа Сен-Фирмен очень больна!.. и притом по вашей вине!..
— Молчите… она плачет… — сказал доктор. — Дайте ей выплакаться, потом ей станет легче!..
И в самом деле, Марта рыдала, как маленький ребенок… Когда она несколько успокоилась, доктор попросил, чтобы его оставили с ней наедине, что и было немедленно исполнено. Жак и Фанни снова очутились на вольном воздухе. Фанни была изумлена бледностью мужа.
— Что с вами? Вы бледны, как госпожа Сен-Фирмен!
— Сама мысль о том, что мой брат мог быть где-нибудь убит, глубоко потрясла меня.
— Но вы ведь не станете вести себя так же глупо, как эта бедная девочка… Придите в себя, darling!.. Вы же не верите в вертящиеся столы!
— Не больше, чем вы, моя дорогая!.. И я убежден, что и доктор Мутье только притворяется, будто верит в них, и делает это только для того, чтобы показаться более интересным в глазах своих пациенток!.. Но все же, когда стол начал скрипеть на отдельных буквах и
— Успокойтесь! успокойтесь! поцелуйте вашу женушку, мой дорогой!
Он поцеловал ее руку и они быстро вернулись к гостям. Сен-Фирмен как раз начал недоумевать, куда запропастилась его жена, и Фанни сказала, что она вместе с девицей Геллье отправилась проверить, крепко ли спят дети. Нотариус успокоился и вернулся к бриджу.
В этот вечер, когда приглашенные разъехались, а несколько оставшихся ночевать гостей разошлись по своим комнатам, доктор, Жак и Фанни встретились в будуаре.
— Ну как? — спросила Фанни. — Ей лучше?
— О! ее болезнь серьезнее, чем я полагал, — ответил доктор. — У нее бывают галлюцинации!
— Галлюцинации?..
— Да, во всяком случае, однажды у нее была галлюцинация!.. ей привиделся Андре!
— Не может быть!
— Не далее, как вчера!.. В саду, на берегу реки… Она прекрасно узнала его… и Андре говорил с ней… Андре сказал ей, что его убили… тут она почувствовала себя дурно, а когда пришла в себя, Андре уже исчез…
— Но в таком случае, бедную девочку нужно отвезти в сумасшедший дом! — сказала Фанни.
— Нет! дело еще не так плохо… Я подробно расспросил ее, и она ясно отдает себе отчет в том, что могла сделаться жертвой галлюцинации… тем более, что появление призрака сопровождалось металлическим звоном, напоминавшим
— Послушайте, доктор, — заговорила вдруг Фанни, — вы, кажется, забываете, что сами верите в привидения…
— Я не верю в призраков, которые волочат за собой цепи, — ответил с широкой улыбкой доктор. — Если я могу объяснить какое-либо проявление потустороннего мира
Глава VII
МАРТА НАСТАИВАЕТ НА СВОИХ ПРИЗРАКАХ
На следующий вечер, когда Фанни рассказывала своему мужу впечатления от пикника в Сенарском лесу, на котором он не мог присутствовать, будучи в этот день занят на заводе, внезапно появилась испуганная горничная.
— Сударыня, — сказала она, — там пришла г-жа Сен-Фирмен, но в каком виде!..
— Где она?
— О, сударыня, она внизу… она совсем полумертвая. Она не хочет, чтобы кто-нибудь видел ее, и я провела ее в рабочий кабинет хозяина.
Они поспешно спустились в нижний этаж и нашли несчастную женщину забившейся в большое кресло… Она напоминала небольшое темное и грязное пятно, на котором выделялось мертвенно-бледное личико с громадными глазами. Глаза эти, казалось, все еще продолжали видеть совершенно необычайные вещи.
Ее била лихорадка и она громко стучала зубами. Невозможно было понять, дрожала ли она от страха или от холода. Она едва шевельнулась, когда Фанни подошла к ней.
Госпожа де ла Боссьер взяла ее руки. Они горели, как в огне.
— Но у вас жар, дитя мое!.. что случилось?.. Откуда вы? Что так взволновало вас?
Марта была в полном смысле слова покрыта грязью, и ее платье было разорвано. Голова была непокрыта, волосы распущены. Она походила на безумную, вырвавшуюся из заточения и долго блуждавшую по полям под открытым небом.
Короткими, отрывистыми фразами она объяснила, что убежала из своего сада, перебравшись через изгородь, а потом бежала, бежала, бежала… пока не добралась до замка…
— Но почему же? почему?…
— Почему?.. — и она, казалось, сразу пришла в себя. Она внезапно привстала, точно подброшенная электрическим разрядом. — Потому, что… потому, что я снова видела его!..
— Кого вы увидели?.. — спросила Фанни, хотя после вчерашнего спиритического сеанса она и догадывалась, о
— Я видела Андре!., говорю вам, я снова видела его!.. — повторила Марта с какой-то странной энергией. — О! на этот раз вы не скажете, что это был не он!., я видела его так же ясно, как я вижу вас.
Фанни и Жак переглянулись.
— Не думайте, что я сошла с ума!.. Это ужасно!.. Будь вы там, вы бы тоже увидели его!..
Ее снова охватил приступ слабости и она упала в кресло.
— Нужно позвать Мутье, — сказала Фанни, которую начало раздражать это приключение.
— Нет!., нет! Не нужно доктора, — запротестовала госпожа Сен-Фирмен. — Доктора потом, потом!.. Я должна кое- что сказать вам… только вам! Кому же мне довериться, как не вам, его брату, и вам, его невестке… Только я попрошу у вас немного воды, совсем холодной воды, с кусочком сахара и капелькой настойки флердоранжа… Можно?..
И она вновь застучала зубами. На нее было жалко смотреть. Жак позвонил и, стоя на пороге, отдал приказание горничной. Фанни старалась успокоить взволнованную гостью.
— Бедное дитя! ведь вы слышали, что вам сказал вчера доктор. Вы в состоянии такого возбуждения, что видите вещи, которые никак не могут существовать…
— Нет!.. Нет!.. ничего невозможного!.. Теперь я убеждена, я вполне убеждена в этом!.. Андре умер!
Она провела по лбу рукой и несколько мгновений словно собиралась с мыслями.
— Надо сказать, что со времени отъезда Андре мне много раз чудилось, что я вижу его… я никому не говорила об этом… Я много думала и пришла к выводу, что это порождение моей фантазии, моих мыслей — ведь я не переставала о нем думать… При жизни Андре мы чувствовали и мыслили совсем одинаково… Мы были друзьями… такими друзьями, какими могут быть только будущие супруги…
— Как так — будущие супруги? — воскликнула Фанни.
— Да! да! будущие супруги… О! я скажу вам все! — продолжала Марта трепетным голосом. — Я чувствую, что если не поделюсь с кем-нибудь этой тайной, которая душит меня, случится еще какое-нибудь несчастье!.. Мой муж стар. Андре и я — мы были молоды… мы обещали друг другу, что станем мужем и женой… когда мой муж умрет. Несомненно, это было преступление!.. Похоронить мужа при жизни было ужасным преступлением… и вот умер не он, а Андре!.. Мой Андре!.. Мой Андре!.. О! он умер, я знаю!..
Она обвела комнату блуждающим взором и продолжала:
— Все ли двери заперты? Мы одни? Так слушайте… Я наверняка получила бы весточку от Андре, не будь он мертв… а так как никаких известий не было, я только и думала, что о его смерти… и о том, чтобы с ним соединиться… Но для этого я должна была быть вполне уверена, что он действительно умер… Мне необходима была абсолютная уверенность в этом… И вот однажды, когда я думала о нем с болезненной страстностью, умоляя его тень призвать меня к себе, если она и впрямь покинула свою земную оболочку… и когда меня влекла мысль о самоубийстве… с тех пор прошло уже около двух лет… Я сидела в маленькой беседке у берега реки… вот тогда я увидела, — или мне показалось, что я вижу, — некую тень, освещенную луной и странно похожую на Андре… Эта легкая и прозрачная тень реяла между прибрежными ивами и как бы парила над водой. Я лишилась чувств.
На следующий день я пришла в себя в постели. За мной ухаживала сестра милосердия, которую пригласил ко мне муж. Она была из того самого монастыря, где я провела свою юность, и она была всегда так ласкова со мной, что я поделилась с ней моей тайной. Она уговаривала меня, увещевала и, так как я сызмала была благочестива, ей было не слишком трудно отговорить меня от самоубийства. Однако я часто возвращалась по вечерам в ту беседку.
Образ Андре, парящий над водой, привлекал меня туда, и я нисколько не боялась его. Мне хотелось увидеть его снова… Он больше не появлялся, и я решила, что сделалась жертвой галлюцинации… И тогда — слушайте!.. слушайте внимательно!.. нет, я не сошла с ума… в ночь на позавчера…
— Бедное дитя! Доктор Мутье говорил нам об этом видении!.. Вы знаете, ведь возможны галлюцинации слуховые, а не только зрительные…
— И знаете, что он сказал мне, этот призрак?..
— Да. Он сказал вам, что его убили! — с жалостью произнесла Фанни. — Доктор нам рассказал.
— Да, но Андре не сказал мне тогда,
— Выпейте еще немного воды, — сказала Фанни, решив, что Фанни окончательно сошла с ума… — А кроме того, прошу вас… не стоит так ужасно волноваться… Доктор сказал нам, что вы обещали хорошо себя вести. А я убеждена, что вы со вчерашнего вечера не переставали думать о вашем дурацком призраке…
— О! сударыня, не говорите так!..
— Разве я не права? Скажите: вы сегодня ночью спали?
— Нет… Я вообще больше не сплю…
— И вы грезите наяву, вот и все!.. Не так ли, Жак?
— Без сомнения! — отвечал суровый голос Жака.
И он поднялся со своего места, чтобы поставить на стол стакан Марты.
— Но на этот раз, сударыня, на этот раз он не парил над водой… Он стоял на земле, как вы и я, и он подошел совсем близко ко мне… я почти касалась его… Он протянул ко мне руки… О! это было ужасно!
— Куда вы, дорогой? — спросила Фанни Жака.
— Принесу воды. Вам разве не хочется пить?
— Вы, кажется, очень взволнованы, darling. Это понятно, ведь вы так любили брата… — и она снова обернулась к Марте.
— Вы говорили, что рана продолжала кровоточить, несмотря на то, что прошло уже целых пять лет. Вы же сами понимаете, что вам это пригрезилось, дитя мое…
Но Марта не сдавалась.
— Я расскажу вам все подробно. Мой муж рано ложится. После обеда, который продолжается очень недолго, он пытается развлечь меня рассказами о своих делах. В этот вечер я даже не пыталась отвечать ему. Он пожелал мне доброй ночи и отправился в свою комнату.
Я стала раздумывать и сказала себе: «Вчера у тебя была галлюцинация, как два года тому назад… Теперь ты совсем рассудительна и спокойна, доктор предупредил тебя. Так вот, вернись в беседку и ты окончательно убедишься, что никакого призрака нет и что все это тебе только привиделось».
Я накинула на плечи шаль и вышла в сад.
Я отчетливо слышала, как звенела посуда в кухне. Видела силуэт мужа — он расхаживал взад и вперед по своей комнате. Все это было вполне реально и я сама чувствовала себя как нельзя более реальной и здоровой.
Тем не менее, добравшись до беседки, я вздрогнула и сказала себе: «Если я увижу его сегодня вечером, значит, это он».
Сначала я ничего не видела… я обошла вокруг деревянного стола, потом оперлась на балюстраду и стала глядеть на то место, где он появлялся раньше, — между ветвей ивы, над водяными лилиями… Потом стала смотреть на берег… Вокруг царила жуткая тишина. Я слышала, как на ближней часовне пробили часы. Я пробыла там не менее получаса и все время звала потихоньку: «Андре… Андре…» — хотела убедиться, что он не придет… И я была убеждена, что он не придет: я изо всех сил старалась не забывать о том, что говорил доктор… Я ничего не видела на земле и подняла глаза к небу.
По небу скользили темные тучи и закрывали луну. Я уже собралась уходить и поднялась с места, когда послышался звук цепей… и я снова повернула голову к берегу. И тогда я увидела его.
О! это был он! Он отделился от зарослей ив, скользнул по траве к подножью стены… протянул ко мне руки и сказал:
В это мгновение за спиной Фанни раздался противный звук разбивающейся посуды. Мадам де ла Боссьер быстро обернулась. Ее муж выронил на пол стакан и блюдце…
— Будьте осторожнее, дорогой! Вы разрознили наш превосходный сервиз богемского хрусталя…
Глава VIII
О! ЕСЛИ Б ЛАЗАРЬ РАССКАЗАЛ…
Господину Сен-Фирмену, который уже целый час разыскивал свою жену, наконец пришла в голову мысль позвонить у ворот Ла-Розере. От него не удалось скрыть, что беглянка нашла приют именно здесь, и он увез ее с собой, хорошенько выбранив жену и извинившись перед мадам де ла Боссьер.
Фанни, чтобы убедить Марту последовать за мужем, пришлось пообещать, что она посетит ее на следующий день. Молодая женщина могла рассчитывать на ее помощь.
— Вам следовало бы отправить ее в путешествие, — посоветовала Фанни нотариусу. — Пребывание на вашей меланхолической вилле, в ее подавленном состоянии духа, вряд ли пойдет ей на пользу.