Помоги проекту - поделись книгой:
Два описанных эксперимента содержат также ключ к науке намерения – как мысли могут воздействовать на твердую материю. Они говорят о том, что эффект наблюдателя имеет место не только в мире квантовых частиц, но и в повседневной жизни. Ничто не существует в изоляции, а пребывает, подобно квантовой частице, во взаимосвязи со всем. Сотворчество и взаимное влияние могут быть основными, глубинными свойствами жизни. Наше наблюдение за каждым элементом мира может определять его окончательное состояние, из чего следует, что мы, по-видимому, влияем на все, что находится вокруг нас. Когда мы входим в комнату, полную людей, когда общаемся с супругами и детьми, когда смотрим на небо, мы можем создавать и влиять в каждый момент времени. Мы пока не можем продемонстрировать этого при нормальных температурах – современное оборудование еще недостаточно совершенно. Но мы уже обладаем предварительными доказательствами того, что физический мир – сама материя – податлив и доступен внешнему влиянию.
Глава 2
Человеческая антенна
В 1951 году Гэри Шварц в семилетнем возрасте сделал удивительное открытие, когда пытался настроить дома телевизор. Недавно приобретенный черно-белый «Магнавокс», стоящий напротив дверей на деревянной подставке, завораживал его: удивляли не столько движущиеся картинки с людьми, сколько то, как они появлялись в его гостиной. Принцип действия нового изобретения все еще оставался загадкой даже для большинства взрослых. Телевизор, как и любой другой электронный прибор, манил не по годам развитого ребенка, желавшего разобрать устройство и понять, как оно работает. Эта страсть уже проявлялась в отношении старых радиоприемников, которые мальчику давал его дед. Игнац Шварц продавал сменные трубки для телевизоров и радиоприемников в своем магазине в Грейт-Нек, на Лонг-Айленде, и те, которые не подлежали починке, доставались его внуку. В углу спальни Гэри лежала гора деталей: сваленных в кучу трубок, резисторов и каркасов, которые он позаимствовал у своего деда, – первые признаки увлечения электроникой, продолжавшегося всю жизнь.
Гэри знал: расположение антенны на телевизоре определяет качество картинки. Его отец объяснял, что телевизоры питаются какой-то невидимой энергией, подобной радиоволнам, перемещающейся в воздухе и каким-то образом становящейся изображением. Гэри даже проводил примитивные эксперименты. Когда вы стоите где-нибудь между антенной и телевизором, картинка может исказиться. Когда вы прикасаетесь к антенне определенным образом, изображение становится лучше.
Однажды, поддавшись порыву, Гэри отсоединил антенну и поместил в гнездо для кабеля свой палец. То, что раньше было массой помех и статичного шума, внезапно стало отличным изображением. Даже в столь юном возрасте он понял, что стал свидетелем чего-то неординарного: его тело действовало как телевизионная антенна, получатель этой невидимой информации. Он провел тот же эксперимент с радио, вставив палец вместо антенны, и произошло то же самое. Нечто в человеке действовало подобно антенне, помогающей создать изображение в телевизоре. Мальчик понял, что он тоже был
Однако до 15 лет Гэри не знал, из чего состоят эти сигналы. Научившись играть на электрогитаре, он часто удивлялся тому, что невидимые потоки позволяют инструменту создавать различные звуки. Исполняя одну ноту, он мог заставить ее звучать более прерывисто или низко, в зависимости от того, как поворачивал ручку. Как могла одна-единственная нота звучать настолько по-разному? Для научного эксперимента он сделал записи своей музыки и нашел компанию в Нью-Йорке, в паре сотен миль от его дома в Западном Вавилоне, у которой было оборудование для анализа звуковых частот. Когда Шварц прослушал свои записи на этом оборудовании, он быстро смог разобрать мелодии до основания. Каждая нота выглядела как набор помех на экране электронно-лучевого монитора напротив него – сложный набор сотен частот, представляющий смесь обертонов, меняющихся, когда он поворачивал ручку колебания или басов. Он знал, что эти частоты являются волнами, представленными на мониторе синусоидой, напоминающей лежащую на боку букву S или прогнувшуюся скакалку, которую держат с двух сторон. Волны обладают периодическими колебаниями, или флуктуациями, – как на логотипе «Радио Лонг-Айленда». Шварц знал, что каждый раз, как он что-то говорил, он производил сходные частоты с помощью своего голоса. Он вспомнил свои ранние эксперименты с телевидением и задумался, было ли энергетическое поле, пульсирующее внутри него, родственным звуковым волнам [54].
Детские эксперименты Шварца могли быть примитивными, но он уже приблизился к центральным механизмам намерения: некое качество наших мыслей осуществляет постоянную передачу подобно телевизионной станции.
Уже будучи взрослым, Шварц, все так же полный энтузиазма, стал заниматься психофизиологией и изучением влияния сознания на тело. Он занял пост в Аризонском университете, известном исследовательской свободой, царившей среди ученых. Шварц увлекся биологической обратной связью и тем, каким образом сознание может управлять кровяным давлением и, соответственно, множеством болезней, а также изучением мощного физического эффекта от мыслей различного типа [55].
Однажды в 1994 году, на конференции, посвященной взаимосвязи любви и энергии, он слушал лекцию физика Элмера Грина, одного из пионеров биологической обратной связи. Грин, как и Шварц, заинтересовался энергией, передаваемой сознанием. Чтобы исследовать эту проблему, он решил изучить целителей, работающих на расстоянии, и определить, посылают ли они больше электрической энергии, чем обычно, в процессе лечения.
Грин рассказал на своей лекции, что он оборудовал помещение, стены и потолок которого были целиком обшиты медью и соединялись с микровольтовыми усилителями электроэнцефалографа (ЭЭГ) – прибора, используемого для измерения электрической активности мозга. Обычно усилитель ЭЭГ присоединяется к специальной шапочке с электродами, каждый из которых записывает отдельные электрические сигналы от разных зон мозга. Шапочка надевается на голову человека, и электрическая активность, записанная по различным каналам, отображается усилителем. Усилители ЭЭГ чрезвычайно чувствительны и способны улавливать самые незначительные сигналы, даже в одну миллионную вольта электричества.
В случае целительства на расстоянии Грин предполагал, что производимый сигнал является электрическим и исходит от рук целителя. Вместо шапочки для ЭЭГ он прикрепил усилители ЭЭГ к медной стене. Медная стена действовала как гигантская антенна, усиливающая способность обнаруживать электричество, исходящее от целителей, и позволяющая Грину находить его во всех пяти направлениях.
Он обнаружил, что, когда целитель занимался лечением, усилитель ЭЭГ часто записывал этот процесс в виде гигантского всплеска электричества, подобного тому, что появляется после того, как вы потрете ноги о новый ковер, а затем коснетесь металлической дверной ручки [56].
В первых экспериментах с медными стенами Грин столкнулся с серьезной проблемой. Если целитель просто шевелил пальцем, усилитель ЭЭГ записывал определенную волну. Грину было необходимо найти способ отделить подлинные эффекты целительства от электрических шумов. Единственный выход он видел в полной неподвижности целителей, когда они посылают свою энергию.
Шварц слушал лекцию с все возрастающим восторгом. Он решил, что Грин не обратил внимания на самую интересную сторону данных:
Мы излучаем энергию, и это кажется абсолютно логичным. Существует много доказательств того, что все живые ткани имеют электрический заряд. Помещение заряда в трехмерное пространство создает электромагнитное поле, перемещающееся со скоростью света.
Механизмы передачи энергии были понятны. Неясным было то, в какой степени мы порождаем электромагнитные поля с помощью обычных движений и получают ли нашу энергию другие живые существа.
Шварцу не терпелось самостоятельно выяснить это. После конференции он связался с Грином, чтобы попросить совета и построить собственную медную стену. Затем он поспешил на строительный склад. Медных листов там не оказалось, но были алюминиевые, которые тоже могли служить примитивной антенной. Шварц купил несколько листов размером четыре на два и поместил их на подставки, чтобы изолировать от земли, создав таким образом «стену». Соединив ее с усилителем ЭЭГ, он начал исследовать воздействия своей руки, перемещая ее над коробкой. Как он и предполагал, усилитель фиксировал его движения. Движения руки порождали сигналы [57].
Шварц начал показывать эти эффекты своим студентам в университетском кабинете, используя бюст Эйнштейна для более драматического эффекта. В своих экспериментах он применял шапочку ЭЭГ с сотнями электродов. В отсутствие мозговых сигналов шапочка регистрировала лишь шумы усилителя.
Во время экспериментов Шварц надевал шапочку на бюст Эйнштейна и включал лишь один электрод в самом центре. Затем он проводил рукой над головой Эйнштейна – и, словно великого человека внезапно посещало озарение, усилитель вдруг оживал и фиксировал электромагнитную волну. Но этот сигнал, как объяснял своим студентам Шварц, был не внезапной мозговой волной, порожденной безжизненной статуей, а электромагнитным полем, производимым движением его руки. Это казалось неоспоримым: его тело посылало сигналы с помощью каждого колебания руки.
Шварц стал более творчески подходить к своим экспериментам. Когда он использовал тот же жест, но на расстоянии трех метров, сигнал уменьшался. Затем он поместил бюст в клетку Фарадея, состоящую из плотной медной сетки, не пропускающей никаких электромагнитных полей. Все эффекты исчезали. Эта странная энергия, порождаемая движениями, имела все признаки электричества: она понижалась вместе с увеличением расстояния и блокировалась электромагнитными щитами.
В какой-то момент ученый попросил одного из своих студентов встать так, чтобы его левая рука находилась над головой Эйнштейна, а правая была направлена в сторону самого Шварца, сидевшего на стуле на расстоянии метра. Шварц двигал рукой вверх и вниз. К удивлению студентов, движения Шварца были зафиксированы усилителем. Сигнал проходил через тело Шварца и далее перемещался сквозь тело студента. Шварц опять «излучал сигналы», но в данном случае «антенной» стал студент, получавший сигналы и передававший их усилителю, действовавшему как другая антенна [58].
Шварц понял, что достиг самой важной точки исследования. Простое движение порождало электрический заряд, но, что более важно – создавало связь. В каждый момент мы посылаем сигналы, которые могут ощущаться людьми вокруг нас. Выводы были ошеломляющими. Что, если бы он предостерегал студента? Каким был бы физический эффект, если бы он наставил палец на студента, крича при этом: «Не делай этого!»? Студент мог бы почувствовать, как будто в него стреляют волной энергии. Некоторые люди могут даже обладать более мощными позитивными или негативными зарядами, чем другие. Так, в эксперименте Элмера Грина все оборудование сбивалось в присутствии Розалин Брюйер, известной целительницы.
Шварц наткнулся на нечто фундаментальное, касающееся энергии, излучаемой человеком. Может ли энергия мысли оказывать тот же эффект, что и физическая энергия, за пределами тела мыслящего человека? Устанавливают ли наши мысли связи с окружающими нас людьми? Каждое намерение по отношению к кому-либо может иметь свою физическую аналогию, которая будет воспринята получателем как физический эффект.
Я, как и Шварц, подозревала, что энергия, генерируемая мыслями, ведет себя не так, как энергия, генерируемая движениями. В конце концов, сигнал, вызванный движением, снижает свою интенсивность по мере возрастания дистанции так же, как и обычное электричество. Но в случае целительства расстояние, казалось, не имело значения. Энергия намерения, если она существует, должна быть более фундаментальной, чем обычный электромагнетизм, и, вполне возможно, принадлежать миру квантовой физики. Как я могла проверить энергетические эффекты намерения? Целители, которые, похоже, посылают больше энергии, чем обычно, во время процесса целительства, были отличной стартовой точкой.
Элмер Грин показал в своих исследованиях, что в процессе целительства возникает огромная волна электростатической энергии. Когда человек находится в неподвижном состоянии, его дыхание и сердцебиение производят, как показывают усилители ЭЭГ, электростатическую энергию в 10–15 милливольт. Во время деятельности, требующей сосредоточения внимания, как при медитации, энергия подскакивает вверх до 3 В. Однако участники Грина во время процесса целительства производили волны напряжением до 190 В. Один целитель произвел 15 таких волн, превышавших обычную величину в 100 000 раз и сопровождавшихся небольшой пульсацией в 1–5 В на каждой из четырех медных стен. В ходе поиска источника этой энергии Грин выяснил, что пульсация исходила из живота целителя, точки, называемой
Физик Уильям Тиллер из Стэнфорда сконструировал хитроумное приспособление, чтобы измерять энергию, излучаемую целителями. Оборудование испускало насыщенный поток газа и записывало точное количество электронов, пульсирующих в потоке. Любое повышение напряжения отмечалось счетчиком пульсаций.
В своем эксперименте Тиллер просил обычных добровольцев держать руки примерно в 15 сантиметрах от его устройства и мысленно стараться увеличить цифру, показываемую счетчиком пульсаций. В большей части подобных экспериментов, которых было более тысячи, Тиллер выяснил: при появлении намерения количество записанных пульсаций возрастало на 50 тысяч и оставалось на таком уровне в течение 5 минут. Эти подъемы происходили, даже если участник не находился рядом с измерительной машиной, а просто удерживал свое намерение. Тиллер заключил, что направленные мысли производят физическую энергию даже на расстоянии [59].
Я нашла еще два исследования, в которых проводились измерения электрических частот, испускаемых людьми при проявлении намерения. В одном исследовании измерялась целительная энергия, в другом – энергия, производимая китайским мастером цигун, когда тот излучал внешнее
Эта энергия также, казалось, изменяла молекулярную природу материи. Я обнаружила массу научных исследований, описывающих химические изменения, вызываемые намерением. Бернар Град, кандидат биологических наук в Университете Макгилла в Монреале, исследовал влияние энергии целителя на воду, использовавшуюся для поливки растений. После того как группа целителей направила свою энергию на образцы воды, Град провел химический анализ путем инфракрасной спектроскопии. Он обнаружил, что в воде, подвергшейся воздействию целителей, произошли значительные изменения в молекулярных связях кислорода и водорода. Водородные связи между молекулами ослабли так же, как это происходит, когда на воду воздействует магнит [61]. Несколько других ученых подтвердили открытие Града: в исследовании, проведенном в России, было выявлено, что кислородно-водородные связи в молекулах воды меняют свою кристаллическую микроструктуру во время целительства [62].
Изменения такого типа могут происходить и во время простого акта намерения. В одном исследовании опытные медитаторы направляли свое намерение с целью повлиять на молекулярную структуру образцов воды, которые они держали во время медитации. При последующем обследовании воды путем инфракрасной спектроскопии было выявлено, что многие ее основные свойства, в частности, поглотительная способность – количество света, поглощаемого водой при определенной длине волны, – подверглись значительным изменениям [63].
Когда человек удерживает мысль, полностью сосредоточившись на ней, он может изменять саму молекулярную структуру объекта своего намерения.
В своем исследовании Гэри Шварц хотел выяснить, проявляется ли намерение лишь в виде электростатической энергии. Возможно, там присутствовала и магнитная энергия. Магнитные поля, естественно, мощнее, ощутимее. Магнетизм кажется более сильной и универсальной энергией: сама Земля испытывает влияние собственной легкой геомагнитной пульсации. Шварц помнил об исследовании, проведенном Уильямом Тиллером, в котором экстрасенсы помещались в разнообразные устройства, блокирующие различные формы энергии. Экстрасенсы действовали лучше, чем обычно в клетке Фарадея, блокирующей только электрическую энергию, но когда их помещали в защищенное от магнетизма помещение, их способности ухудшались [64].
На основании этих ранних исследований Шварц сделал два важных вывода: процесс целительства может порождать первоначальный всплеск электричества, но настоящие механизмы передачи должны быть магнитными. Действительно, на экстрасенсорные феномены и психокинез можно влиять выборочно, просто с помощью экранирования различного вида. Электрические сигналы могут оказывать влияние, в то время как магнитные сигналы усиливают процесс.
Чтобы проверить последнее предположение, Шварц объединился со своей коллегой, профессором Мелиндой Коннор, которая интересовалась целительством. Первое затруднение было связано с разработкой точных инструментов для обнаружения магнитных сигналов. Измерение слабых низкочастотных магнитных полей – задача не из легких. Для этого требуется дорогой и очень чувствительный аппарат – SQUID, или сверхпроводящее устройство квантовой интерференции. SQUID, стоимость которого может составлять порядка четырех миллионов долларов, обычно помещается в комнате, изолированной от магнитных воздействий, во избежание внешних шумов.
Лучшее, что смогли позволить себе Шварц и Коннор с их ограниченным бюджетом, – это SQUID «для бедных» – маленький, ручной, работающий на батарейках, трехкоординатный цифровой измеритель магнитной индукции, или гауссметр, изначально предназначенный для измерения характеристик магнитного поля и обнаружения сверхнизкочастотных (СНЧ) магнитных полей. Гауссметр был достаточно чувствителен, чтобы уловить одну тысячную гаусса, легчайшую пульсацию магнитного поля. Шварц считал, что такого уровня чувствительности было более чем достаточно для их исследования.
Коннор сообразила, что изменения в низкочастотном магнитном поле можно измерить путем подсчета числа отклонений в показаниях прибора за определенный период времени. При записи внешнего стабильного магнитного поля прибор фиксировал лишь незначительные отклонения – менее чем на 1/10 гаусса. Однако в присутствии магнитного поля с периодическими изменениями частоты показания могли колебаться, к примеру, от 0,6 к 0,7 и 0,8, а затем обратно к 0,6. Чем больше и чаще были изменения, тем казалось вероятнее, что магнитное поле подвергается воздействию источника направленной энергии.
Коннор и Шварц собрали группу людей, практикующих рейки, искусство целительства, возникшее около века назад в Японии. Ученые провели измерения пространства около руки каждого из целителей, когда те излучали энергию и когда отдыхали, закрыв глаза. Затем исследователи собрали группу мастеров-целителей с богатой историей успешных исцелений. Снова Коннор и Шварц провели измерения магнитного поля около руки каждого, когда мастера излучали энергию и когда отдыхали. Далее они сравнили измерения целителей рейки с измерениями, полученными от людей, которые не занимались целительством.
После анализа данных Шварц и Коннор выяснили, что обе группы целителей продемонстрировали значительные флуктуации на очень низких частотах магнитного поля, исходящие из обеих рук. Огромный скачок колебаний в магнитном поле происходил каждый раз, когда целитель начинал излучать энергию. Контрольная группа людей, которые не были целителями, не дала подобных результатов.
Затем Шварц сравнил данные группы рейки с данными мастеров-целителей и нашел другое значительное различие. Средние показатели изменений в магнитном поле в минуту воздействия мастеров-целителей были в три раза выше, чем у целителей рейки [65].
Результаты казались очевидными.
Шварц и Коннор получили доказательство того, что направленное намерение проявляется в виде
Интерпретируя полученные данные, Гэри Шварц вспомнил о фразе, часто произносимой врачами, особенно в самых ответственных ситуациях: «Когда слышите стук копыт, не думайте о зебрах». Другими словами, когда вы пытаетесь поставить диагноз, вначале отметьте все наиболее вероятные причины, а затем уже рассматривайте более экзотичные варианты. Он подходил к науке с такой же позиции и подвергал сомнению собственные открытия: может ли повышение колебаний магнитного поля во время процесса целительства быть просто результатом определенных периферических биофизических изменений? Сжатие мускулов порождает магнитное поле, то же происходит благодаря изменениям в кровотоке, расширению или сужению кровеносных сосудов, изменению объема жидкости в организме или даже потоку электролитов. Кожа, потовые железы, изменения температуры, индукция нейронов – все генерирует магнитные поля. Шварц полагал, что целительство происходит благодаря суммированию множества биологических процессов, которые поддерживаются на магнитном уровне.
Но возможность того, что исцеление может быть магнитным эффектом, не объясняла целительства на расстоянии. В некоторых случаях целители посылали свою энергию за тысячи километров – и эффект не снижался с расстоянием. В одном успешном исследовании дистанционное целительство помогло улучшить состояние пациентов, больных СПИДом. В этом исследовании 40 целителей, находившихся в разных частях США, посылали целительную энергию пациентам в Сан-Франциско [66]. Как и электрические, магнитные поля ослабевают по мере увеличения расстояния. Магнитные и электрические эффекты, вероятнее всего, являются некими аспектами процесса воздействия, но отнюдь не центральным. Это ближе к квантовому полю и, возможно, напоминает поведение света.
Шварц начал рассматривать возможность того, что механизм, создававший намерение, брал свое начало в крошечных частицах света, излучаемых всеми людьми. В середине 1970-х годов немецкий физик Фриц-Альберт Попп столкнулся с тем фактом, что все живые существа, от примитивных одноклеточных растений до самых сложных организмов, таких как человек, непрерывно излучают небольшое количество фотонов – маленьких частиц света [67]. Попп назвал это «биофотонным излучением». Физик решил, что он открыл основной канал коммуникации живых организмов: они используют свет как сигнал для себя и окружающего мира.
Более 30 лет Попп считал, что это слабое излучение, а вовсе не биохимия, является истинной силой, координирующей все клеточные процессы в организме. Световые волны представляют собой отличную систему коммуникации, способную передавать информацию практически мгновенно по всему организму. Мысль, что именно волны, а не химические вещества, являются механизмами коммуникации, решила бы и основную проблему генетики – как мы растем и развиваемся из одной-единственной клетки. Это также могло объяснить то, как мы одновременно используем различные части тела для выполнения определенных задач. Попп предположил, что этот свет должен быть главным «камертоном», определяющим частоты, которые затем поддерживаются другими молекулами в теле [68].
Некоторые ученые, такие как немецкий биофизик Герберт Фрёлих, предполагали, что существуют определенные коллективные вибрации, заставляющие белки и клетки координировать свою активность. Тем не менее все подобные теории игнорировались до тех пор, пока Попп не совершил свои открытия, в основном по причине отсутствия оборудования, чувствительного настолько, чтобы можно было доказать их обоснованность.
С помощью одного из своих студентов Попп сконструировал первый прибор такого типа – фотоусилитель, который фиксировал свет и считал фотоны. Физик провел многолетние безукоризненные исследования, показавшие, что эти частоты в основном излучались из ДНК клеток. Интенсивность света в организме стабильна: несколько сотен фотонов в секунду на квадратный сантиметр поверхности тела живого существа. Но если организм болен, отмечается резкое повышение или снижение интенсивности излучения. Эти сигналы содержат ценную информацию о состоянии здоровья организма и эффектах любой определенной терапии. Раковые больные, например, испускают меньше фотонов, словно их свет уходит.
Первоначально эту теорию Поппа не воспринимали всерьез, однако постепенно значение его работы признало правительство Германии, а затем и международное научное сообщество. Он основал Международный институт биофизики (МИБ), в котором стали работать 15 групп ученых из международных центров по всему миру, включая такие престижные университеты, как Европейский центр ядерных исследований (CERN) в Швейцарии, Северо-Восточный университет США, Институт биофизики Академии наук в Пекине, в Китае, и Московский государственный университет в России. К началу XXI века МИБ насчитывал по крайней мере 40 выдающихся ученых со всего света.
Итак, могли ли данные частоты объяснить феномен целительства? Шварц понимал: если он собирается провести исследования биофотонных выделений, сначала ему необходимо выяснить, как улавливать эти маленькие порции света. В своей лаборатории Попп создал компьютерный механизм, присоединенный к коробке, в которую можно поместить что-то живое, например растение. Устройство могло считать фотоны и чертить график, показывающий количество излучаемого света. Но оно могло обнаруживать фотоны только в абсолютной темноте. До того момента ученые не могли наблюдать свечение живых организмов в подобных условиях.
Пока Шварц раздумывал над оборудованием, которое позволило бы ему видеть даже самый слабый свет, он вспомнил о современных сверхохлаждаемых приборах с зарядовой связью (ПЗС) для камер на телескопах. Это исключительно чувствительное оборудование, используемое для фотографирования удаленных галактик в космосе, улавливает около 70 процентов любого света, вне зависимости от его интенсивности. ПЗС используются и в приборах ночного видения. Если ПЗС-камера способна обнаружить свет, идущий от самых далеких звезд, она может засечь также и слабый свет, исходящий от живых существ. Однако такое оборудование стоит сотни тысяч долларов и обычно должно охлаждаться до температуры, превышающей абсолютный нуль всего на 100 градусов, чтобы исключить любое внешнее излучение, существующее при комнатной температуре. Охлаждение камеры помогает также улучшить ее чувствительность к слабому свету. Каким же образом Шварц мог воспользоваться таким сложным оборудованием?
Идею подала Кэти Крис, профессор оптических наук, разделявшая увлечение Шварца живым светом и его возможным значением в целительстве. Как оказалось, Крис знала, что отделение радиологии Национального научного фонда (NSF) в Тусоне владело низкосветовой ПЗС-камерой. Сотрудники организации использовали ее для измерения света, излучаемого лабораторными крысами, после того как им делали инъекцию фосфоресцирующих веществ. Низкочастотная высокоэффективная ПЗС-камера на 1300 В VersArray находилась в темной комнате внутри черного ящика над охлаждающей системой, понижающей температуру до – 150 градусов по Фаренгейту. Изображение выводилось на компьютерный экран. Это было именно то, что они искали. После того как Крис поговорила с директором NSF, тот великодушно разрешил им пользоваться камерой, когда она не требуется его сотрудникам.
Во время первого теста Шварц и Крис поместили лист герани на черную поверхность. Через пять часов они сделали несколько флуоресцентных фотографий. Когда компьютер показал последнюю фотографию, исследователи были поражены: они увидели отличное изображение листа в окружении света, словно тень наоборот, с мельчайшими деталями. Виднелись даже тончайшие прожилки. Лист окружали маленькие белые точки, словно сверкающая пыльца фей – свидетельство высокоэнергетических космических лучей. При следующем снимке Шварц использовал специальный фильтр, чтобы избавиться от внешнего излучения. Теперь изображение листа было идеальным.
Разглядывая последнюю фотографию на экране компьютера, Шварц и Крис поняли: они творят историю. Впервые ученый смог получить изображение света, излучаемого живой материей [69].
Теперь, когда в распоряжении Шварца имелось необходимое оборудование, он мог наконец проверить, излучало ли свет целительное намерение. Крис связалась с несколькими целителями и попросила их поместить руки на платформу под камерой на 10 минут. Первые фотографии, полученные Шварцем, показали интенсивное сияние, но были слишком размыты, чтобы можно было их анализировать. Тогда он попробовал помещать руки целителей на белый фон (который отражал свет) вместо черного (который поглощал свет). Изображения получились захватывающе четкими: от рук целителей струился поток света, словно источаемый их пальцами.
Шварц теперь знал природу сознательной мысли: целительное намерение создает световые волны – одни из самых «организованных» волн в природе.
Теория относительности была не единственным достижением Эйнштейна. В 1924 году он пришел к другому поразительному заключению после переписки с талантливым индийским физиком Шатьендранатом Бозе. Последний высказывал новую идею: свет состоит из крошечных вибрирующих частиц, называемых протонами. Бозе вывел, что при определенных обстоятельствах фотоны должны считаться тождественными частицами. В то время никто не верил ему. Никто, кроме Эйнштейна, после того как Бозе прислал ему свои вычисления.
Эйнштейн нашел эти доказательства убедительными и использовал свое влияние, чтобы теория Бозе была опубликована. Эйнштейна также заинтересовал вопрос, будут ли атомы газа, вибрирующие неупорядоченно, при определенных обстоятельствах или температурах действовать синхронно, как фотоны Бозе. Эйнштейн начал работать над собственной формулой, определяя, при каких условиях такой феномен был бы возможным. Когда он взглянул на результаты, то подумал, что допустил ошибку в вычислениях. Согласно полученным данным, при определенных сверхнизких температурах, всего в несколько градусов Кельвина выше абсолютного нуля, начинало происходить нечто по-настоящему странное. Атомы, изначально двигавшиеся с различной скоростью, замедлялись до одинаковых уровней энергии. В таком состоянии атомы теряли свою индивидуальность и начинали выглядеть и вести себя как один гигантский атом. Ничто в его математических вычислениях не могло опровергнуть данного факта. Если это правда, решил Эйнштейн, значит, он наткнулся на абсолютно новое состояние материи, свойства которой полностью отличаются от всего остального во вселенной.
Эйнштейн опубликовал результаты исследований [70] и дал свое имя этому феномену, назвав его конденсатом Бозе – Эйнштейна. Хотя он никогда не был полностью уверен в своей правоте. Как не были уверены и другие физики на протяжении еще 70 с лишним лет, до 5 июня 1995 года. Тогда Эрик Корнелл и Карл Вьеман из Объединенного института лабораторной астрофизики (JILA), участвовавшие в исследовательской программе при поддержке Национального института стандартов и технологии и университета Колорадо в Боулдере, смогли охладить небольшое количество атомов рубидия до 170 миллиардных градуса выше абсолютного нуля [71]. Это было нелегкой задачей, требующей наблюдения за атомами при помощи лазерной сетки, а затем – магнитных полей. В определенный момент группа примерно из 2000 атомов, вместе составляющих примерно 20 микрон, приблизительно 1/5 толщины листа бумаги, начала вести себя не так, как облако атомов вокруг них. Хотя атомы оставались частью газа, они вели себя как атомы твердого вещества.
Четыре месяца спустя Вольфганг Кеттерле из Массачусетского технологического института повторил их эксперимент, но с натрием; за эту работу он, как и Корнелл с Виманом, получил Нобелевскую премию в 2001 году [72]. Несколькими годами позже Кеттерле и другие смогли повторить данное исследование уже с молекулами [73].
Ученые были убеждены, что теория Бозе и Эйнштейна могла объяснить некоторые странные особенности субатомного мира: сверхтекучесть, состояние, в котором некоторые жидкости могут течь, не теряя энергии, или даже спонтанно покидать свои контейнеры; или сверхпроводимость (подобное качество можно наблюдать у электронов в цепи). При сверхтекучих и сверхпроводимых состояниях жидкость и электричество теоретически могут двигаться вечно.
Кеттерле открыл еще одну удивительную особенность атомов и молекул в этом состоянии. Все атомы вибрируют в полной гармонии, как фотоны в лазере, которые ведут себя как один большой фотон, двигаясь с идеальной ритмичностью.
Такая организация способствует максимально эффективному использованию энергии: вместо того чтобы посылать свет на 3 метра, лазер посылает волну в 300 миллионов раз дальше.
Ученые убедились, что конденсат Бозе – Эйнштейна является особым свойством атомов и молекул, замедлившихся почти до полной остановки при температуре лишь немногим выше самой холодной температуры во вселенной. Но затем Фриц-Альберт Попп и ученые, работавшие с ним, сделали поразительное открытие: подобные свойства существуют даже в слабом свете, излучаемом организмами. Более того, биофотоны, замеренные у растений, животных и человека, отличались высокой согласованностью и вели себя как одна мощная частота. Данный феномен получил название «сверхсветимости». Немецкий биофизик Герберт Фрёлих первым описал модель, в которой присутствовала упорядоченность такого типа; она играла центральную роль в биологических системах. Его модель показала, что в сложных динамических системах, таких как человек, внутренняя энергия создает разнообразные тонкие взаимосвязи, благодаря чему системы преодолевают рассогласованность [74]. Живая энергия способна организовываться в одно гигантское согласованное состояние, являющееся высшей формой квантовой упорядоченности в природе. Когда субатомные частицы «когерентны», или «упорядочены», они становятся тесно связанными с помощью общих электромагнитных полей и резонируют как множество камертонов, настроенных на одну частоту. Частицы перестают вести себя как «анархические элементы» и начинают действовать слаженно, как военный оркестр.
Как сказал один ученый, когерентность подобна сравнению фотонов одной лампочки в 60 Вт с Солнцем. Обычно свет чрезвычайно малоэффективен. Интенсивность света одной лампочки составляет всего 1 Вт на квадратный сантиметр, потому что многие волны разрушительно интерферируют и аннулируют друг друга. Свет, испускаемый квадратным сантиметром Солнца, примерно в 6000 раз сильнее. Но если бы вы смогли заставить все фотоны одной лампочки вести себя согласованно и резонировать в гармонии друг с другом, то ее энергетическая насыщенность стала бы в тысячи, а то и миллионы раз выше, чем энергетическая насыщенность поверхности Солнца [75].
После того как Попп сделал свое открытие о когерентном свете живых организмов, другие ученые заявили, что ментальные процессы также порождают конденсаты Бозе – Эйнштейна. Британский физик Роджер Пенроуз и его коллега американский анестезиолог Стюарт Хамерофф из Аризонского университета относятся к тем прогрессивным ученым, которые считают, что микротрубочки, представляющие собой белковые внутриклеточные структуры, являются «световодами», в которых неупорядоченные волновые сигналы трансформируются в высококогерентные фотоны и посылаются в другие части тела [76].
Гэри Шварц видел, как именно такой поток когерентных фотонов исходит от рук целителей. После знакомства с работами таких ученых, как Попп и Хамерофф, Шварц наконец получил ответ на свой вопрос об источнике целительства: если мысли проявляются в виде частот, тогда целительное намерение – это высокоупорядоченный свет.
Оригинальные эксперименты Гэри Шварца открыли для меня нечто фундаментальное о квантовой природе мыслей и намерений. Он и его коллеги нашли подтверждение тому, что человеческие существа являются одновременно и получателями, и передатчиками квантовых сигналов. Направленное намерение проявляет себя и как электрическая, и как магнитная энергия и производит упорядоченный поток фотонов, видимых и доступных измерению при помощи чувствительного оборудования. Возможно, наши намерения также действуют как высококогерентные частоты, изменяющие саму молекулярную структуру и связи материи. Как любая другая форма когерентности в субатомном мире, направленная мысль может быть подобна лазерному лучу, светящему и не теряющему при этом своей силы.
Мне вспоминается удивительный случай, произошедший однажды со Шварцем в Ванкувере. Он остановился в пентхаусе одного отеля в центре города. Проснувшись в два часа ночи, что случалось с ним достаточно часто, Гэри вышел на балкон, чтобы насладиться открывающимся великолепным видом на восточную часть города, окаймленную горами. Его очень удивило количество домов на полуострове, расстилавшемся под ним, в которых все еще горел свет. Он пожалел, что у него не было бинокля, чтобы посмотреть, чем заняты эти люди. Но, с другой стороны, если у кого-нибудь из них был бинокль, то они могли видеть его стоящим на балконе голышом. И тогда у него возник странный образ его самого, влетающего голым в каждое окно. Хотя, возможно, подобная идея и не была такой уж фантастичной. В конце концов, он излучал постоянный поток биофотонов, перемещающийся со скоростью света. Каждый фотон способен преодолеть 299 338 километров за секунду и 598 676 километров за две секунды.
Его свет не отличался от фотонов видимого света, излучаемых звездами на небе. Значительная часть света отдаленных звезд путешествует миллионы лет. Звездный свет содержит индивидуальную историю звезды. Даже если звезда умерла задолго до того, как ее свет достиг Земли, ее информация сохраняется как неизгладимый след на небе.
Затем Шварц внезапно представил себя в виде шара энергетических полей, этакой звездочки, окруженной стремительным потоком, состоящим из всех фотонов, которые его тело произвело за более чем 50 лет. Вся информация, посылаемая им еще с тех пор, когда он был маленьким мальчиком на Лонг-Айленде, все его мысли до последней все еще присутствовали там, сияя звездным светом. Слушая эту историю, я подумала, что намерение тоже подобно звезде.
Однажды созданная, мысль излучает свет, подобный звездному, воздействуя на каждого, кто встречается ей на пути.
Глава 3
Улица с двусторонним движением
Клив Бакстер был одним из первых ученых, предположивших, что растения подвержены влиянию со стороны человеческого сознания – идея, считавшаяся настолько абсурдной, что над ней потешались в течение 40 лет. Бакстер получил печальную известность благодаря серии экспериментов, целью которых было продемонстрировать, что живые организмы читают мысли человека и отвечают на них.
Растительная телепатия интересовала меня меньше, чем сопутствовавшее ей открытие Бакстера, затерявшееся среди жестокой критики: свидетельство существования постоянного двустороннего потока информации между всеми живыми существами. Каждый организм – от бактерии и до человека – находится в процессе постоянной квантовой коммуникации. Такое непрерывное общение предлагает готовый механизм, с помощью которого мысли могут давать физический эффект.
Это открытие было сделано благодаря незначительному отвлечению в 1966 году; Бакстер, в то время высокий и жилистый человек, стриженный бобриком и полный детского энтузиазма, легко отвлекался. Он часто оставался на работе подолгу после того, как все остальные сотрудники уходили домой. Когда его не отвлекали коллеги и шум Таймс-Сквер [77], проходившей четырьмя этажами ниже, он мог наконец сосредоточиться [78].
Бакстер считался ведущим в стране экспертом по детектору лжи. Во время Второй мировой войны он заинтересовался психологией лжи и применением гипноза и «сыворотки правды» в контрразведке, и в итоге скрестил эти два увлечения, чтобы превратить тест на детекторе лжи в психологическое искусство. Он запустил свою первую программу с ЦРУ для контрразведки через несколько лет после войны, а затем основал школу детекции лжи Бакстера. Его школа до сих пор остается лидером в своей области: в ней преподают методики работы с детектором лжи на протяжении вот уже более 50 лет.
Однажды февральским утром, в 7 часов, после ночной работы, Бакстер пил кофе. Вдруг он подумал, что было бы неплохо полить драконово дерево и фикус в офисе. Наполняя лейку, он размышлял: а можно ли замерить время, которое потребуется воде, чтобы пройти путь от корней к листьям, особенно в драконовом дереве – тростниковом растении с очень длинным стеблем. Бакстер решил, что сможет проверить это, присоединив драконово дерево к одному из своих полиграфов, то есть детекторов лжи: когда вода достигнет пространства между электродами, влага попадет в электрическую цепь и будет зарегистрирована в виде спада напряжения.
Детектор лжи чувствителен к малейшим изменениям в электропроводимости кожи, вызываемым возрастанием активности потовых желез, которая, в свою очередь, управляется симпатической нервной системой. Часть теста, связанная с кожной гальванической реакцией (КГР), показывает степень электрического сопротивления кожи, во многом подобно тому, как омметр показывает сопротивление внутри электрической цепи. Детектор лжи также отслеживает изменения в кровяном давлении, дыхании и силе и частоте пульса. Низкие уровни электрической проводимости говорят о незначительном уровне стресса и состоянии покоя. Высокая электродермальная активность (ЭДА) свидетельствует о том, что симпатическая нервная система, которая чувствительна к стрессу и определенным эмоциональным состояниям, активизирована, что происходит, когда человек лжет. Детектор лжи может подтвердить состояние стресса при активации симпатической нервной системы даже до того, как испытуемый решит солгать.
В 1966 году детектор состоял из набора электродов, которые присоединялись к двум пальцам испытуемого и передавали небольшой постоянный ток. Малейшие колебания в электрическом сопротивлении кожи отмечались электродами и записывались на бумажном графике. Таким образом получалась непрерывная зубчатая линия. Когда некто лгал или испытывал прилив эмоций (таких как восторг или страх), размер зигзага значительно увеличивался, и линия смещалась кверху графика.
Бакстер поместил один из длинных листьев драконова дерева между двумя сенсорными электродами детектора лжи и связал их резиновой лентой. После поливки растения он ожидал увидеть на графике возрастающую линию, показывающую снижение электрической сопротивляемости вместе с увеличением количества влаги. Но произошло прямо противоположное. Вначале линия пошла вниз, а потом на ней появился один резкий зигзаг – подобное происходит, когда человек испытывает кратковременный страх.
В то время Бакстер думал, что стал свидетелем реакции «человеческого типа», однако позже он выяснил: вещество между клетками растения вызывает высвобождение электричества, которое повторяет человеческую реакцию стресса на детекторе лжи. Он решил, что, если растение действительно показывало эмоциональную реакцию, ему стоит применить некоторые сильные эмоциональные стимулы, чтобы усилить это состояние.
Когда человек проходит тест на детекторе лжи, лучший способ узнать, не лжет ли он, – задать прямой вопрос. Любой не являющийся истиной ответ вызовет немедленную сильную реакцию в симпатической нервной системе: «Это ты всадил две пули в Джо Смита?»
Чтобы вызвать равноценную тревогу у растения, Бакстеру необходимо было что-то, угрожающее благополучию драконова дерева. Он опустил лист растения в чашку с кофе, но это не вызвало никакой интересной реакции. Линия графика продолжала стремиться вниз. Если бы график относился к человеку, Бакстер заключил бы: исследуемый человек устал или ему скучно. Было очевидно, что необходимо применить настоящую угрозу. Бакстер решил, что возьмет спичку и подожжет лист, к которому присоединены электроды.
В тот самый момент, когда он подумал об этом, пишущий грифель подскочил кверху графика, едва не выпрыгнув за край. Он не поджег растение, он только
Бакстер не знал, с какой стороны подойти к своему открытию. Его давно привлекали гипноз и идеи о силе мысли и природе сознания. Он даже провел несколько экспериментов с гипнозом во время своей работы с ЦРУ. Это было частью кампании, спланированной для того, чтобы засечь использование техник гипноза русской разведкой.
Но в этом эксперименте Бакстера было нечто даже более ошеломляющее. Растение, казалось, читало его мысли. Притом что про него нельзя было сказать, что он испытывал к растениям особую
Бакстер переделал свое оборудование так, чтобы оно усиливало электрические сигналы и стало еще более чувствительным к самым незначительным электрическим изменениям в растениях. Он и его коллега Боб Хенсон решили повторить первоначальный эксперимент. Бакстер в течение полутора лет наблюдал реакции других растений в офисе на окружающую среду и обнаружил некоторые закономерности. Растения привыкали к распорядку дня человека, который о них заботился. Они поддерживали своего рода «территориальность» и не реагировали на события, происходящие в других офисах около лаборатории Бакстера. Они даже, казалось, привыкли к Питу, доберману Бакстера, который целыми днями находился в офисе.
Но самым интригующим из всего этого был постоянный двусторонний поток информации между растениями и другими живыми существами в их среде. Однажды Бакстер вскипятил чайник, чтобы сделать кофе, и обнаружил, что налил слишком много воды. Но, когда он вылил остаток в раковину, то заметил: растения остро отреагировали.
Раковина не была особенно гигиеничной; на самом деле ее не чистили уже несколько месяцев. Бакстер решил взять из раковины несколько соскобов и изучить их под микроскопом. Обнаружились бактерии, живущие обычно в трубах под раковиной. Послали ли бактерии под угрозой кипящей воды сигнал SOS, который был пойман растениями?
Бакстер, понимавший, что его засмеют, если он представит научному сообществу подобные открытия, обратился с просьбой к множеству химиков, биологов, психиатров, психологов и физиков помочь ему подготовить эксперимент. В своих ранних экспериментах Бакстер использовал человеческие мысли и эмоции как механизм запуска реакции растений. Ученые отговорили его использовать намерение в качестве стимула в эксперименте, поскольку оно не отвечало строгим научным критериям.
Каким образом можно осуществить контроль над человеческой мыслью, скажем, над намерением нанести вред? Ортодоксальное научное сообщество с легкостью найдет неувязки в таком исследовании. Для этого было необходимо создать лабораторию, свободную от всех живых существ, кроме растений, чтобы обеспечить отсутствие помех для представителей флоры.
Достичь этого можно было лишь путем автоматизации всего эксперимента. Но кроме того, Бакстеру были необходимы мощные стимулы. Он старался придумать действие, которое вызовет наиболее яркую реакцию у растений, нечто являющееся эквивалентом ужаса для них. Было ясно, что единственный способ получить недвусмысленные результаты – это создать ситуацию наподобие «массового геноцида». Но над кем он мог совершить такое массовое убийство, чтобы не вызвать ярости противников вивисекции и не попасть под суд? Понятно, что подопытным не мог быть человек или большое животное любого вида. Он не хотел убивать даже представителей обычной экспериментальной популяции, таких как крысы или морские свинки. Очевидным кандидатом была лишь морская креветка. Единственное их предназначение, насколько он мог судить, состояло в том, чтобы служить кормом тропическим рыбам. Морским креветкам предначертано быть убитыми. На это мог возразить только самый ярый противник вивисекции.
Бакстер и Хенсон сконструировали устройство, которое произвольно выбирало один из шести возможных моментов, когда небольшая емкость с морскими креветками переворачивалась и высыпала свое содержимое в непрерывно кипящую воду. Это устройство было установлено в дальнем помещении офиса из шести комнат, а три растения были присоединены к детектору в трех разных комнатах на другом конце лаборатории. Четвертый детектор, контрольный, был присоединен к резистору, чтобы удостовериться в отсутствии внезапного скачка напряжения.
Этот эксперимент проводился в конце 60-х годов, и изобретение микрокомпьютеров было еще впереди. Для выполнения своей задачи он создал инновационную механическую программу, действующую как переключатель. Таким образом, каждый опыт был автоматизирован. После запуска переключателя Бакстер и Хенсон покидали лабораторию, чтобы их мысли не влияли на результаты. Необходимо было исключить вариант, что растения больше настроены на него и его коллегу, чем на убийство креветок, происходящее дальше по коридору.
Бакстер и Хенсон проводили свой эксперимент множество раз. Результаты были однозначными: электроды, присоединенные к растениям, фиксировали значительное количество скачков как раз в тот момент, когда креветки падали в воду. Многие годы спустя после этого открытия, когда Бакстер стал большим поклонником «Звездных войн», он пришел к заключению, что в тот момент его растения чувствовали изменения в Силе и он открыл способ измерять это [79]. Если растения могли чувствовать смерть организмов за тремя дверьми, значит, все формы жизни точно настроены друг на друга.
Живые организмы регистрируют и передают телепатическую информацию во всех направлениях в каждый отдельный момент, особенно в минуты угрозы или смерти.
Бакстер опубликовал результаты своего эксперимента в нескольких авторитетных журналах о физических исследованиях и провел презентацию перед членами Парапсихологической ассоциации на десятой ежегодной конференции [80]. Парапсихологи признали вклад Бакстера и повторили его эксперимент в нескольких независимых лабораториях. Одной из них была лаборатория Александра Дуброва, российского биофизика, доктора биологических наук [81]. Этот ученый был даже увековечен в книге-бестселлере «Тайная жизнь растений» [82]. Но в большинстве своем научное сообщество пренебрегло исследованием Бакстера, сочтя его нелепым, в основном потому, что он не был ученым-традиционалистом, и фраза «эффект Бакстера» приобрела ироничный оттенок. В 1975 году журнал «Эсквайр» даже вручил ему одну из своих 100 наград за сомнительные достижения: «Ученый утверждает, что йогурт разговаривает сам с собой» [83].
Тем не менее на протяжении следующих 30 лет Бакстер игнорировал критиков, упорно продолжая свои эксперименты с детектором лжи, полиграфом. Постепенно его рабочие шкафы наполнялись свидетельствами того, что сам Бакстер называл «первичным восприятием». У разнообразных живых систем, присоединенных к полиграфу, отмечались реакции на человеческие эмоциональные подъемы и спады. Особенно остро воспринимали угрозы и другие формы негативных намерений парамеция, плесень, яйца и, представьте себе, йогурт [84]. Бакстер даже показал, что жидкости тела, такие как кровь и сперма, взятые у него самого и у его коллег, демонстрировали реакции, отражающие эмоциональное состояние своих хозяев. Так, кровяные клетки молодого лаборанта отреагировали чрезвычайно бурно в тот момент, когда он открыл «Плейбой» на развороте и увидел обнаженную Бо Дерек [85].
Реакции не зависели от расстояния; любая живая система, присоединенная к детектору, реагировала схожим образом на мысли человека безотносительно того, находился ли он в той же комнате или за несколько миль. Как и домашние питомцы, эти организмы настраивались на своих «владельцев». Они не просто регистрировали мысли, они телепатически общались со всеми живыми существами вокруг. Живые бактерии в йогурте продемонстрировали реакцию на гибель других бактерий, более того, йогурт даже «выразил желание» подпитаться собственными полезными бактериями. Яйца демонстрировали всплеск тревоги, а затем смирение, когда одно из них помещалось в кипящую воду. Растения реагировали в реальном времени на каждое изменение, связанное с живыми существами в их окружающей среде. Они реагировали даже в тот момент, когда заботившиеся о них люди, покинувшие офис некоторое время назад, решали вернуться [86].
Основная трудность состояла в том, чтобы придумать эксперимент, который продемонстрировал бы данный эффект научно. Лабораторные эксперименты Бакстера не были автоматизированы полностью, и, когда он покидал лабораторию, растения оставались настроенными на него, вне зависимости от того, какое расстояние их разделяло. Если Бакстер и его коллега находились в баре в соседнем квартале во время эксперимента, оказывалось, что растения реагировали не на креветок, а на подъемы и спады оживления в разговоре ученых. Стало настолько трудно изолировать реакции на определенные события, что Бакстеру пришлось планировать эксперименты, которые проводились бы незнакомыми людьми в другой лаборатории.
Поделиться книгой: