Музыкант и наследница

— Пришлось, Петер совсем с катушек съехал, только между нами, — Жасмин склонилась над Бетт Андре и зашептала вполголоса. — Туртан не единственный заказной артист. Говорят, у нас большие проблемы, вот и выкручиваемся за счет сахарных мальчиков. Думаю, временные трудности. Наши читатели предпочитают новаторство и стиль, Туртану и всем подобным никогда не подкупить настоящих меломанов внешностью. Тиражи упадут и спонсоры Петера переметнутся в другое издание.

— Слушай, а ты не думала, что «финансовые трудности» спровоцированы Паркинсоном старшим?

Жасмин пожала плечами и вдруг продемонстрировала новое кольцо и модные серьги, купленные в прошлую пятницу. Ей нравилось «украшать» себя, привлекать внимание и любезничать. Она была добродушна, не завистлива и любопытна, любила работу и отрицала одиночество. Бетт Андре похвалила покупку и взяла со стола черный карандаш. Она метила им в звонящий в кабинке соседа телефон.

— Попробую еще что—нибудь придумать, — сказала она, довольная тем, что попала в цель. — Пожелай удачи.

— У тебя получится, — Жасмин театральным жестом приложила руку к груди. — Кстати, кафе новое открыли на первом этаже, пообедаем?

— Если напишу статью и она устроит Петера, то давай сходим. Ты не представляешь, какие я сегодня булочки ела…

— Ты? Завтракала выпечкой?

— Ну да, — обиделась Бетт Андре и напечатала внезапно пришедшее на ум слово о Туртане. — Никогда не думала, что мне понравится слоеное тесто, такое нежное и воздушное, зайди как—нибудь в пекарню мистера Орли. Не пожалеешь.

— Ладно, будет съемка поблизости, загляну. — Жасмин спрыгнула со стола и распрямила черную юбку. В редакции она отдавала предпочтение офисному стилю, а на съемку одевалась более удобно и комфортно и приучала к такому разделению Бетт Андре.

— Я пойду, но в половину второго загляну.

— Давай, — согласилась Бетт Андре и махнула рукой. Появились мысли о пластинке Туртана и она хотела, чтобы Жасмин оставила ее. Подруга ушла.

Теперь у Элизабетты разрывался рабочий телефон. Головы присутствующих в редакции сотрудников повернулись в сторону ее кабинки. Она быстро схватила трубку и сказала:

— Алё.

Голос принадлежал Эдварду.

— Мисс Элизабетта?

— Да, ты попал по адресу, если честно, не понимаю, к чему эти условности, Эдди? Выкладывай, что случилось с бабушкой, потому что без повода ты меня не дергаешь.

Элизабетта пригнулась к столу. Эдвард пропустил мимо ушей вульгарные замечания и мысленно пожелал, чтобы внучка госпожи быстрее вернулась домой. Самостоятельная жизнь не шла на пользу — она безвкусно одевалась в мешковатую одежду, а речь? Королева столько времени посвятила воспитанию этой девочки.

— Завтра, в десять утра, вы должны прибыть в Золотой Дворец. Бабушка считает, что вам необходимо вливаться в общественно—социальную жизнь. Предстоящую неделю вы проведете там, где полагается. Ваша комната уже приготовлена…

— Эдди, замолкни! — Элизабетта повысила голос. — Какая общественно—полезная деятельность? Бабушка не предупреждала. У меня работа, друзья… Анри, — про него она умолчала.

— Не беспокойтесь о работе, мисс Элизабетта. Через пару часов шеф—редактор отправит вас в длительный отпуск. Так что, ожидайте автомобиль. За предстоящую неделю вы должны привлечь как можно больше внимания, запланирована программа мероприятий… Королева желает, чтобы вы сопровождали ее…

— Хорошо, Эдди, я приеду, — Элизабетта вздохнула, повесила трубку и уставилась в глаза Туртана. Певец стал мелочью, а не проблемой. Она не думала о гармониях и музыке, просто писала то, что приходило в голову, когда смотрела на фотографию.

«Неделя! Без Анри! Можно поставить бабушке условие — без него Бетт Андре не станет открывать больницы, разрезать ленточки, сопровождать ее на благотворительные мероприятия и учить Свод Законов».

Через час Бетт Андре вызвал Петер. Она вошла в его кабинет и вручила статью. Бетт Андре жалела, что она не шеф—редактор журнала. Здесь, за стеклянной перегородкой, было относительно тихо и редко беспокоили звонящие телефоны, смех и шум, которые мешали сосредоточиться. Лучи яркого солнца едва проникали сквозь приспущенные жалюзи, но свет в кабинете Петера был всегда.

Сам он стоял у окна. У него были до неприличия белые зубы, Бетт Андре решила, что искусственные. Челка аккуратно зачесана и казалось, что приклеена. Одет он был в обычный костюм с галстуком и испытывал дискомфорт от духоты, но должность обязывала выглядеть представительно. Петер плохо видел, но очки не носил из принципа, предпочитал контактные линзы, которые округляли и без того выпуклые глаза.

Читая статью, Петер позволил себе два раза улыбнуться. Бетт Андре сидела в кресле молча. Звонок Эдварда не выходил из головы. От скуки она принялась пересчитывать черные кружки на ярко—красном ковре.

— Неплохо, — сказал Петер. — Я знал, что могу доверить рассказ о Туртане тебе.

Бетт Андре язвительно улыбнулась, а Петер вложил распечатку со статьей в черную папку, лежащую на заваленной другими бумагами тумбочке—приставке.

— А теперь к делу, — сказал он и положил обе руки на стол. — Звонили представители известного тебе музыканта по имени Анри Смит. Они задумали новый проект — публикацию неожиданных фотографий и сведений, не известных ранее поклонникам Группы, что меня заинтересовало. Они настояли, чтобы я отпустил сотрудника на пару недель на репетиционную базу, заверив, что для точного эффекта требуется непосредственное присутствие обозревателя на месте…

Прогноз Эдварда оправдался и по второму пункту. Бетт Андре вжалась локтями в подлокотники и боялась сменить положение. Петер неуверенно стянул с лотка популярную «ЖЕЛТИ», развернул газету на знакомом месте и бросил раскрытую ей на колени.

— Видимо коллеги вдохновили, — он закашлял, прикрыв рот рукой. Затем встал. Подошел к окну и приподнял немного жалюзи.

Лучи солнца ослепили Бетт Андре. Она отвлеклась от подсчета кружков на ковре. Стала смотреть на фотографии в «ЖЕЛТИ».

— И что ты нашла в нем? — тихо бормотал Петер. — Рядом с тобой ежедневно находятся такие… такие персоны, с положением и деньгами, не испорченные звездностью… и которым ты не безразлична…

Он сделал паузу.

— … Так, на чем я остановился? Представитель Группы просил отпустить обозревателя. Отказать не смог, слишком заинтересован предстоящим проектом. В понедельник на работу можешь не выходить, я уже подписал приказ о командировке. И с нетерпением жду первый отчет, скажем к 16.00. Я поставил четкое условие — мы им Бетт Андре, они нам эксклюзивные кадры и полные права на публикацию.

Бетт Андре отбросила газету на соседнее кресло и не смела перебивать Петера. Она решила приберечь храбрость для последнего слова.

— Анри Смит держится в стороне от прессы! Отчетливо вижу, как фанаты Группы раскупают наш журнал с его фотографией на обложке! — восклицал он.

— Разрешите идти? — вдруг спросила Бетт Андре.

Эдвард мог найти подход к любому человеку, даже к такому, как шеф—редактор музыкального еженедельника…

— Да, да, — велел Петер и сел в кресло, закинув ноги на стол так, что черная папка с распечатками свалилась с тумбочки—приставки на пол, а он и не заметил.

И Бетт Андре покинула кабинет шефа. Анри Смит позволит опубликовать фотографии музыкантов Группы в журнале, она убедит его. Разочарование в обмане от искусного лжеца Эдварда Петер просто не переживет, а унылое настроение шеф—редактора скажется на работе редакции, чего Бетт Андре допустить не могла.

Бетт Андре задержалась на пороге и прошептала:

— У него естественная улыбка, он не носит линз, он живой, а не офисная кукла.

И вдруг пожалела, что не сказала об этом Петеру в лицо, особенно про офисную куклу.

В половину второго в кабинку заглянула Жасмин. Бетт Андре навела порядок на столе, выключила лампу дневного света и неуверенным шагом двинулась за подругой. По дороге Жасмин пересказывала новые сплетни о сотрудниках и много шутила. Бетт Андре удивлялась, что многие события в редакции проходят мимо нее. О романе с Анри Смитом пока никто не знал, кроме Петера, а шеф любил посплетничать, но о статье в картинках молчал, будучи обеспокоенным, что подчиненные уличат в обмане. Недавно Петер сообщил всем, что Бетт Андре почти согласилась встречаться с ним.

— Слушай, а как у тебя на личном фронте? — вопрос Жасмин немного удивил Бетт Андре. Она очнулась и осознала, что сидит за столиком в кафе и пытается есть салат из зеленых листьев. Бетт Андре подавилась. Вот и пришла расплата за три счастливых года беззаботности и свободы:

— Почему тебя заинтересовала моя личная жизнь?

Жасмин спряталась за папкой с меню.

— Да так, — ответила она. — Я же ничего про тебя не знаю, а дружим мы не один месяц. Недавно я засомневалась и подумала, а подруги ли мы? И вспомнила, что в основном говорю я, а ты слушаешь, иногда вставляешь замечание. На обсуждение твоих проблем времени не остается. Ты ни разу не сказала, что устала от болтовни, а я пользовалась твоей молчаливостью и наслаждалась тем, что могу быть в центре внимания… Всегда…

День обещал быть сложным с самого начала… Бетт Андре отложила вилку:

— А если жизнь Бетт Андре скучна, однообразна и она лишний раз не хочет вспоминать, что дома ее никто не ждет, даже голодная кошка. Она одна с девяти лет, и поверь, в одиночестве нет ничего хорошего, оно сводит с ума, Бетт Андре привыкла жить ради себя, а так не должно быть.

— Вот я как раз и одинока, — вставила слово Жасмин и вернула меню официанту. Ее смуглое лицо покрылось румянцем, а длинные серьги в ушах зашевелились. — У меня отец, брат, младшая сестренка, а сердце… там пусто! Чего не скажешь о тебе. Думала, сама расскажешь, а ты три года молчала и ничего… Если мы работаем у Петера, то это совсем не значит, что я способна продать тайны лучшей подруги «желтым» изданиям, как этому, например.

Бетт Андре увидела знакомую обложку, заголовки, фотографии и в смущении отвернулась.

— Вроде приличное место, а кладут подобные газетенки в лоток при входе! Ну и что скажешь, подруга? — Жасмин демонстративно потрясла «ЖЕЛТИ» перед самым носом.

Бетт Андре вздохнула:

— Это правда, мы встречаемся. Глупо лгать сейчас. Поверь, если бы Анри Смит был обычным парнем, рассказала бы о нем намного раньше. Но он не обычный парень. Ты не представляешь, насколько сложно хранить тайну и сдерживаться в публичных местах! Он несколько раз приходил с Группой на радио. Когда я задавала ему вопросы, выводила в эфир его хиты, мне было больно и обидно, что я не могу говорить с ним так, как привыкла. Он сидел на минимальном расстоянии, а казался таким далеким и чужим. Не понимаю, как у репортеров хватило духу и выдержки следить за нами, а потом опубликовать в газетах развернутый репортаж в картинках…

Жасмин принялась за еду.

— За этот репортаж в картинках автор получил столько…, — сказала она. — Мне сложно представить сумму! Публиковать одну нечеткую фотографию не имело смысла. Со снимками, сделанными в неожиданных местах, в разные месяцы уже никак не поспоришь. Лучше расскажи, где вы познакомились? Уж не в Городском парке за кормлением уточек хлебом?

Бетт Андре напряглась. Рассказывать о встрече в гостиной с белым роялем она не хотела. Жасмин прекрасно знает, как сложно попасть в резиденцию королевы журналисту без элитного удостоверения. Подруга прицепится к словам, у нее возникнут ненужные подозрения.

— Нет, мы познакомились не в Парке, — сказала она, — а в более реальном месте, где точно, уже не вспомню, но это было официальное мероприятие. Я поехала по заданию Петера и встретила Анри Смита. Мы быстро поняли, что у нас много общего. Через неделю позвонил менеджер Группы и предложил взять интервью. Я засомневалась, стоит ли продолжать знакомство, а в последний момент собралась и поехала на встречу.

— И? — Жасмин от удовольствия захлопала длинными густыми ресницами. — Признайся, что не было никакого интервью? Романтик Анри Смит предложил руку и сердце? И Бетт Андре сдалась?

— Торопишь события. Мы встретились в ресторане пафосной гостиницы. Для вида я положила диктофон и задала вопросы. Интервью превратилось в свидание. Затем было еще одно, и до бесконечности… Анри Смит понравился мне с первой встречи, но то, что он мой мужчина, поняла позднее. На самом деле он не такой, каким вы его знаете. Соглашусь, у него присутствуют тараканы в голове, но у кого их нет? Месяца через два он уехал на гастроли. Мы виделись крайне редко, или я прилетала к нему, или встречала поздно вечером на вокзале, здесь, в Городе, а утренним поездом Анри Смит уезжал, чтобы успеть отрепетировать программу до выступления. Мы и не подозревали, что за нами наблюдают, фотографируют, сказалось увлечение друг другом. Репортеры умело этим воспользовались! Вот такой роман. В картинках…

— Скажи, а ты не думала о том, чтобы попросить его оставить Группу?

Вопрос Жасмин смутил Бетт Андре. Слишком глубоко она начала копать.

— Подруга, да у тебя же на лице все написано…

— Я хочу, чтобы Анри оставил Группу и тогда он будет рядом всегда, но я понимаю, что он изменится, угаснет. Станет мертвой куклой, и я буду винить себя, что исключительно ради собственных интересов заставила его бросить дело жизни.

— Откровения… Не ожидала… и на сто процентов уверена, что через год мы увидим на мыльном канале сто серийную телевизионную мелодраму по мотивам отношений Бетт Андре и музыканта.

— Издеваешься? — упрекнула подругу Бетт Андре.

— Конечно же, нет. Если хочешь, чтобы я тебя окончательно простила, то устрой личное знакомство с загадочным Анри Смитом. Я делала репортажи с концертов Группы, но пообщаться с музыкантами никогда не удавалось. Если честно, — Жасмин прищурилась. — Подозревала, что у тебя кто—то появился, но думала ты закрутила с Петером.

— Что!? — воскликнула Бетт Андре. — Ленивый, искусственный, амбициозный, расчетливый, зануда и всех в редакции заставил поверить в наши отношения! Знали все, кроме меня!

— Он же шеф—редактор, — Жасмин сделала знак официанту, чтобы он принес счет. — Петеру позволено многое. В том числе и тешить самолюбие.

— Да, Петер шеф—редактор, и если не поторопимся, он вычтет из заработной платы много денег. — Бетт Андре достала из кошелька несколько купюр и бросила в книжку. — Моя очередь платить, — заявила она. Жасмин не стала спорить. Договоренность между ними существовала достаточно давно.

С балкона наследник Ромен наблюдал за матерью, которая вернулась с утренних официальных встреч и выглядела довольной, веселой и улыбалась верному Эдварду. Мать, как всегда, была строго одета, шла по тропинке с высоко поднятой головой и прямой спиной. Счастливой и улыбающейся, Ромен не видел ее давно и чувствовал, что она затеяла игру, опасную для него. За покорностью скрывалась сторонница к активным действиям. Ромен догадывался об этом и волновался. Мать искусно играла смирение, делая вид, что успокоилась, признала правоту и ни разу не коснулась в обсуждениях с ним опасной темы семейного скандала.

Королева заметила сына на балконе, и улыбка тут же исчезла с ее лица, как и счастье, и блеск в глазах. Она остановилась, подняла голову, посмотрела на него странно и задумчиво и пошла дальше, пока не пропала из вида. Ромен вернулся в библиотеку, где устроил временный кабинет для работы и вызвал советника:

— Что случилось с королевой? Давно не видел мать такой веселой.

Советник пожал плечами и пояснил, что на очередную неделю намечено несколько официальных и общественных мероприятий. Он посоветовал Ромену не волноваться, встречи королевы проходят в рамках дозволенной власти и не смогут не повлиять на рейтинг наследника.

— Э, нет, —протянул Ромен. —Моя мать умна, она только кажется старой и беспомощной, той, которую давно не заботят интриги, и той, которая хочет уйти на покой. Это только с виду, маска. Я слишком хорошо знаю ее. Она что—то задумала, дорогой мой Василь. И ваша задача раскрыть ее план.

Ромен подумал о верном и преданном королеве Эдварде, умом и проницательностью которого она восхищалась, и о возможном союзничестве. Затем отверг эту мысль. Таким же Эдвард воспитал единственного сына, Клауса. А Розу, которая была близка к тайным разговорам и поручениям, Ромен намеревался использовать. Он давно заметил, что жена Эдварда служит его матери через силу:

— Поговорите с Розой, Василь, следите за ней и заручитесь поддержкой. Вы же умеете заговорить нужного человека! А я позабочусь о награде.

Василь кивнул:

— Всегда с чувством долга служил вам, и постараюсь снова оправдать ваши надежды.

Советник склонил голову. Ромен улыбнулся:

— Что ж, идите и выполняйте поручение. Вечером жду отчет.

— Все сделаю, —сказал Василь, поклонился и вышел из библиотеки.

Ромен вздохнул и вернулся на балкон. Там он присел в плетеное кресло, чувствуя, как ветерок обдувает шею и освобождает голову от дурных мыслей.

На столе ждали бумаги, за дверью посетители. А Ромену доставляло удовольствие знать, что наследника терпеливо ждут, а когда он пожелает принять посетителя, тот станет делать все возможное, чтобы Ромен подписал прошение. Он обожал, когда исход дела зависел от его подписи.

В год смерти Маргариты Ромен пошел на все, чтобы добиться цели. С пяти лет его задевало, что он младший и что Страна Королевы достанется старшей сестре, безответственной молодой особе, которая с легкостью предала честь семьи и династии. Ошибками в личной жизни Маргариты Ромен тактично и воспользовался. После ее смерти он выступил на заседании Большого Совета, обвинил сестру в искусном манипулировании общественным мнением и представил руководству совета неопровержимые доказательства вины. Официальный муж подтвердил —Маргарита купила его, будучи беременной, чтобы скрыть позор, и что он никогда не приходился отцом ее дочери, его, как и всех, в этом искусно обманули. Большой Совет поддержал Ромена и принял решение сменить наследника. Королева была вынуждена за него поручиться. Ромен пригрозил матери —если она не поддержит его, то он расскажет всем, как она помогала Маргарите в ее нечестных делах.

Ромен вздохнул и вернулся в кабинет. Присел в кожаное кресло и не думал приглашать первого посетителя. Через боковую дверь вошла Софья, его дочь, и с недовольным выражением на лице заняла второе кресло.

— Что случилось, дорогая? —поинтересовался наследник.

Софья едва сдерживала слезы. Ромен любил дочь и был привязан к ней.

— Не томи! Рассказывай, что случилось.

— Неужели ты не в курсе? —воскликнула Софья. —К нам едет она, отец! Четыре года о ней никто не слышал! Завтра утром она явится в Золотой Дворец и будет жить здесь неделю! Слух о возвращении опальной внучки мгновенно пронесся по коридорам. Я шла к тебе и едва сдерживалась, чтобы не разбить кружки наглых сплетников! Представляешь, малышку Бетт жалеют, хотят увидеть и узнать, как она жила четыре года!

— Не понимаю причин беспокойства и слез, Софья! —удивился Ромен. —Какое тебе дело до того, кто приедет утром!

— Не понял? —язвительным тоном спросила дочь. —Надеюсь, не забыл, что в пятницу мой день рождения? Утром обсуждали фасон платья, предполагали, что жених подарит мне и кого из музыкантов ты пригласишь развлекать нас на банкете! После обеда появились первые слухи о возвращении бабулиной любимицы. И о моем празднике забыли!

Ромен не помнил о дне рождения Софьи, но у него не дрогнул ни один мускул на лице. Не купил он и подарок. Этим всегда занимался Василь. Советник отлично разбирался в женщинах, их желаниях и всегда знал, как удивить его жену или дочь.

— Завтра сплетники найдут другую тему, —сказал Ромен. —Зря тратишь силы на такие пустяки. Лучше думай о Джоне Гаммильтоне, о том, как он отреагирует на твои выходки, и как это отразится на твоей репутации. Ты меня поняла?

Ромен заговорил более настойчиво, чтобы запугать дочь.

— Элизабетта явится к нам утром, и это не пустяк, отец! Ее жалеют, и она угроза! Может, я глупа, переживаю из—за каждой сплетни, но я слышала, что о ней говорят. Она ищет путь восстановить честное имя!

«Вот и план!»