Помоги проекту - поделись книгой:
Старший с превосходством посмотрел на брата:
— Конечно, целиком. А ты думал, надкусят и выплюнут? Они под воду маленьких детей затаскивают и съедают там, понял?
Младший поежился и оробело посмотрел на речку:
— А лешехвосты где водятся?
— К воде поближе, сам понимать должен! Они же добычу вначале топят, а потом уже заглатывают ее потихоньку-потихоньку: сперва ноги, потом туловище, потом…
Младший всхлипнул от ужаса и взмолился:
— Хватит, хватит! Врешь ты все про лешехвоста, нет таких зверей!
Старший брат с умным видом стал доказывать, что лешехвосты в их краях кишмя кишат и все про них знают, а младший дрожал и озирался. Лара пристально следила за большим узлом. На берегу мальчики поставили оба узелка на траву под куст и пошли к реке — платками цветастыми махать, родных на обед звать.
Лара оперативненько шмыгнула под куст и впилась зубами в шерстяной платок, которым был обвязан теплый горшок. Покуда мальчики звали отца и деда, платок развязался. Пока Лара катала горшок по земле, пытаясь выдернуть зубами деревянную затычку, которую нехорошая хозяйка засунула в широкое горлышко, шерстяной платок рвался и обматывался уже вокруг Лары, но она не обращала на это внимания. Затычка со скрипом вылезла из горшка, и Лара с упоением сунула нос внутрь: там действительно было мясо с картошкой. И все бы хорошо, но кошачья голова в горшок не влезала, а вытряхивать свой обед на землю не хотелось…
Лара обхватила горшок передними лапками, покрепче уперлась задними в землю и протиснула-таки мордочку в горшок. Гип-гип, ура! Вкусно!
— Чавк-чавк, — доносилось теперь из горшка. (Лариса Васильевна была девушкой воспитанной, но кошки есть не чавкая не могут в принципе.)
Лара очень проголодалась, так что еда закончилась быстро. Тревожась, как бы ее не застигли на месте преступления, Лара дернула голову из горшка, намереваясь смыться по-быстрому, но голова застряла накрепко…
Братья, стоявшие у реки, увидели, что лодка отца направилась к берегу, и двинулись к узелкам, чтобы разложить обед по глиняным тарелкам. Куст, под которым они оставили снедь и утварь, подозрительно раскачивался.
— Там кто-то сидит, — перепуганно прошептал младший брат и ухватил старшего за руку.
— Да ну, ветром качает, кто там может быть? — усомнился старший.
— Лешехвост!
Старший только фыркнул, но огибали куст братья очень медленно и опасливо.
Сперва они увидели черный пушистый хвост.
— А, это простая кошк… — облегченно выдохнул старший брат, но договорить не успел: показалось обмотанное рваными тряпками тело.
— Ой! — тихо пискнул младший.
И тут показалась голова-горшок.
— Ой-ой! — громко воскликнули оба брата и шарахнулись от куста.
А Лара совсем отчаялась вылезти из горшка. Паника затопила ее разум, измученный событиями последних дней, и кошка, вскинув голову в шлеме-горшке, истошно завыла в полный голос. Гулкий, усиленный горшком, тоскливый звук разнесся над рекой.
— ЛЕШЕХВОСТ!!! — завопили братья и дали стрекача, сверкая пятками.
«Засекли!!!» — завопила мысленно Лара и тоже засверкала всеми четырьмя пятками.
Бежать куда глаза глядят можно только в том случае, если глаза глядят. Если же они закрыты горшком, то бежать весьма трудно и опасно. Лара споткнулась о первый же корень и полетела кубарем. На пути отчаянно вопящей кошки оказался камень. Бах! И голова освободилась из плена. Не обращая внимания на звон в ушах, Лара неслась к лесу. Очень удачно ей попалось большое дерево с широким дуплом метрах в трех от земли. В этом дупле и затаилась несчастная (но хотя бы уже сытая) попаданка.
«Докатилась ты, Лариса Васильевна! Адвокат-защитник, слуга закона — воруешь и детей пугаешь! Нехорошо! Впрочем, кусок хлеба голодному не подать — тоже нехорошо. Как жить?
Стихи, сочиненные кошкой, сидящей в дупле. Дамиан, демон, чтоб его, если закинул меня не пойми куда, да еще и в кошачьем теле, то где бонусы в этой сказке?! Скатерти-самобранки, например? Василисы Премудрые, способные лягушачью (и кошачью) кожу с человека снять? Способность говорить голосом человеческим? Ни-че-го! Я — обычная крупная кошка, бездомная к тому же. Как жить?»
Философские рассуждения о бытии плавно переросли в тихую истерику. Лара не желала жить в кошачьем теле! Она не понимала, как вообще человек может существовать в теле животного! Мышами питаться?! Лару тошнило от одной мысли о такой «диете». А ловить этих мышей как? И где?! Где водятся мыши, господа? Вы хоть раз в жизни видели, как по лесу бегут табуном мыши? Лара иногда издалека замечала зайцев. Может ли кошка поймать зайца? Если да, то что с ним потом делать? Грызть окровавленный трупик?! Сознание-то осталось человеческое! Если в этом теле когда-то и обитала кошка, то сейчас она либо переместилась в другое место, либо схоронилась так, что ни слуху ни духу о ее сущности не было. Так что варианта жить голыми инстинктами просто нет: не проснулись в Ларе ни азарт охотника, ни тяга к сырому мясу.
К вечеру Лара ошалела от отчаяния и невозможности найти выход из положения. А еще у нее затекли все лапки от долгого сидения в тесном дупле, и она решила покинуть убежище и размяться.
Уже стемнело. Тихо шелестел камыш на реке. На берегу Лара нашла обрывки большого шерстяного платка, который сдернула с горшка с едой. От нечего делать Лара оттащила все тряпки в дупло — если придется в нем ночевать, то теплее будет. От мысли, что ей действительно теперь придется жить в дупле и питаться ворованной едой, Лара захотела взвыть, но вовремя спохватилась, что теперь она не царь природы, а всего лишь мелкий хищник. Даже полухищник: охотиться-то она не умела. А вот другие жители леса были куда более умелыми специалистами в этом вопросе, и ей не стоило привлекать воем лишнее внимание к своей особе: дупло — не крепость, а четыре лапки — не колеса «мерседеса». Не спрячешься и не убежишь. Так что Лара тихонько прокралась к своему дереву обитания и затихарилась в нем до утра.
Глава 7
Я — КОШКА. ПРОСТО КОШКА
Так и потекли дни: утром набеги на поселок с целью утащить хоть кусок хлеба, днем вражда с местными кошками (как-то раз Ларе даже подраться с одной киской пришлось; к счастью, она осталась победительницей в схватке, сумев придавить тощее тело соперницы к земле своей крупной тушкой), а вечером — беспросветная тоска и одиночество. Полное одиночество: с людьми отношения так и не сложились (черных кошек тут действительно боялись и считали причинами чуть ли не всех несчастий), а про кошек и говорить нечего — общение с неразумным животным полностью человеческого общества не заменит никогда и никому.
Потихоньку на место ярости и злости, желания непременно выжить и доказать всем высшим демонам, что с русскими девушками шутки плохи, пришли уныние и апатия. Лара перестала вслушиваться в речь людей, перестала следить за жизнью села — ей теперь не было дела до этих двуногих, которые яро ненавидели Лару только за цвет ее шкуры. Она стала хитрой и ловкой воровкой, которая умудрялась прямо из ведра напиться молока, пока доярка кидала корм корове, умела скинуть тяжелую крышку с оставленного без присмотра котла на столе, умыкнуть пойманную рыбку у мальчишек, удивших на речке (сырую рыбу Ларе и в бытность человеком в японских ресторанах есть доводилось, и тут чувство отвращения ей не мешало).
Тяжелее всего переживались вечера. И не только потому, что они частенько были голодными. Самой страшной пыткой для Лары стало вечернее безделье. Кошка не может почитать книгу, не может посмотреть телевизор, не может посидеть за компьютером, общаясь с друзьями и играя в игры, не может пойти в гости и поболтать, даже из дупла выйти не может (у Лары уже случались ночные встречи с хорьками, совами, лисами, волками, и теперь она с наступлением темноты предпочитала сидеть тише мыши). Кошка ничего не может, только тихо сидеть в узком холодном дупле. Попробуйте вечером хоть два часа молча посидеть на стуле, смотря в темноту, без телевизора, музыки, людей вокруг! А у Лары так проходили все вечера. Это была мука мученическая. Лара пыталась «читать» любимые книги по памяти, вспоминать все просмотренные когда-то спектакли и фильмы, даже школьные задачи по геометрии в уме решать — тоска и скука только усиливались. И постепенно Лара прекратила эти попытки. Апатия все сильнее овладевала ею.
Все эмоции перегорели. Лара уже смутно помнила лица родителей и Дамиана, не чувствовала ни тоски по ним, ни желания увидеться, ни желания отомстить (Дамиану, естественно). У нее сохранились только самые примитивные желания: поесть, поспать, согреться. Лара медленно, но верно превращалась в настоящую кошку. Стала не любить воду и теперь предпочитала вылизывать свою шерстку, а не бродить у берега в холодных волнах реки. Полюбила валяться на нагретых весенним солнцем камнях, бездумно щурясь на голубое небо. Эскапады по добыче пропитания теперь по-настоящему развлекали, и у нее даже появились приятели среди котов и кошек, готовые разделить с ней эти приключения (и добычу, само собой). Это превращение девушки в кошку не было удивительным: человек не способен жить в вечной ненависти к собственному телу, он либо смиряется с ним (коли изменить не может), либо заканчивает жизнь самоубийством. Лара смирилась, подавив первые же суицидальные устремления в душе.
Когда весна окончательно вступила в свои права, распустив по оврагам желтые звездочки цветов мать-и-мачехи, а уходящая зима могла только огрызаться утренними заморозками, кошка-Лара проснулась от громких резких звуков, похожих на выстрелы. Кошачий нос сообщил, что в воздухе отчетливо пахнет порохом (этот запах Ларе уже был известен — местные охотники ходили в лес с ружьями, чем-то похожими на мушкеты, как их изображали на старинных картинах и гравюрах, только стволы были тоньше и на них крепились блестящие длинные металлические штыки).
«Сегодня в село лучше не соваться», — лениво подумала черная кошка, выпрыгивая из дупла и направляясь к речке, чтобы половить лапой глупых подросших мальков, которых ей иногда удавалось поймать.
Никакого интереса к событиям, происходящим у людей, кошка не испытывала.
Кошачья сущность в новом теле Лары тихо и незаметно брала свое, потеснив навязанную ей человеческую душу…
Дамиан Сантеро вышагивал по черному мраморному полу роскошного дворца, который владыка демонов создал себе на необъятных просторах Темного мира. Дамиан был в своем истинном облике: к иссиня-черным волосам и неземной красоте черт лица добавились витые черные рога, темная кожа, красные полные губы и чуть выглядывающие клыки, а также упругий длинный хвост с очаровательной пушистой кисточкой на конце. Когти на руках и ногах, в черных радужках глаз вспыхивают язычки пламени. В Темном мире Дамиану не от кого было прятать свой облик, владыка бы только удивился, приди Сантеро под человеческой личиной. Владыку демонов звали также Темным Владыкой. Кто звал? Все демоны да высшие силы всякие и их приспешники среди вечных созданий. Дамиан звал Темного отцом, так как тот действительно являлся его биологическим отцом, а матерью была безвестная и давно почившая человечка из мира Сайр, в который он и отправил свою Ларочку на перевоспитание. Ла-а-арочка, его ласковая кошечка, такая яркая, светленькая… была. Вку-у-усная, даже сейчас вкусная.
Мечты Дамиана о скором возвращении в его постель нежной и теперь уже покорной всем его темным желаниям Ларочки прервал голос отца:
— Ты хорошо подумал, когда перемещал эту девчонку? Ты влил в нее слишком много своей силы, теперь ты связан с ней: ты можешь сейчас насытиться только ее энергией, и так будет, пока она не умрет или пока ты не выпьешь ее до самого конца, только тогда ваша связь разорвется.
Дамиан беспечно пожал плечами:
— Не понимаю, о чем ты переживаешь. Лара отдает мне столько энергии, что дополнительная подпитка и не требуется. Я даже становлюсь гурманом: раньше я не замечал особого вкуса у уныния, но у Лары даже оно отдает медом.
— Да, сейчас ее душа тускнеет, и ты сыт. Но если она воспрянет духом, вернется к жизни, к совершению поступков?
— Брось, пап, — махнул рукой Дамиан, — какие поступки может совершить кошка?
— В ее ситуации даже ежедневное повторение таблицы умножения сочтут за поступок и проявление недюжинной силы воли, — проворчал Темный и нервно затарабанил пальцами по ручке глубокого кресла, в котором сидел. — Ты вспомни, как хорошо она держалась первое время, — ты еле дышал после этой своей выходки, когда пришел ко мне. Зря ты связался с такой светлой девчонкой, очень зря.
— Я высший демон, я твой сын, мне не пристало питаться темно-серыми преступными душонками, доводя их цвет до угольно-черного. Этим пусть низшие демонята занимаются, — надменно заявил Дамиан и отбросил с точеного красивого лица шелковистую прядь волос. — У светлой энергии совсем другой, глубокий и насыщенный вкус, ты же сам знаешь.
— Я знаю, что эта энергия может погубить демона, связанного с такой душой. Если эта девочка сейчас начнет светлеть, то пойдет обратный процесс, и она выкачает из тебя всю твою энергию, а ты испытаешь невероятные муки.
— Не начнет, она же не святая и не исполин духа. Просто хорошая девочка. Хотелось бы, чтоб таких было побольше. Ангелы плохо справляются со своей работой, а из-за их халатности демоны скоро голодать начнут! Если не останется светлых душ, мы исчезнем и без Царствия Небесного! Парадокс Вселенной: демон жалеет, что хороших светлых людей становится меньше! Может, в ангелы пойти, пусть меня научат?
— Не шути так, — нервно пресек шутки Дамиана его отец. — Именно сладкими светлыми душами нас, демонов, и заманивают в силки высшие силы, а мне очень не хочется терять еще одного сына.
Дамиан и Темный мрачно помолчали.
— Все будет хорошо, папа. Лара станет моей: душой и телом. Всей душой и всем телом, — тихо промолвил Дамиан.
— Хорошо, если так. Ты еще слишком молод, всего двести лет, — это младенческий возраст для демона. Тебе еще нравится играть в чувства со своими жертвами, и ты не отдаешь себе отчета в том, что можно сильно заиграться. Не забывай, насколько ты слаб и ограничен в возможностях под человеческой личиной! По сути, обычный человек. Тебе даже для телепортации нужно принимать истинный облик, а это почти всегда — невозможность сохранить личину в мире, если есть свидетели такого обращения. Впрочем, если ситуация начнет выходить из-под контроля, то устроить смерть обычной кошки в любом мире несложно.
Дамиан вздрогнул от этих слов отца: он не желал Ларе смерти, он просто хотел заставить ее принять его правила игры. Как только его сладкая девочка признает, что была не права, и начнет вести себя как положено, перестанет мучиться угрызениями совести по всяким ничтожнейшим поводам, он вернет ее в родной мир и в родное тело, которое ему так понравилось любить…
Глава 8
ГЕНЕРАЛ ЛЕОН АРДАМАС
Прошло несколько дней. Кошка лежала на теплом камне, ее черная шелковистая шерсть блестела на солнце. Она не обратила особого внимания на легкую поступь двух знакомых (как сообщил кошачий нюх) котов. На их приветливое урчание внимания не обратила тоже. А вот на попытку подмять ее под себя!!!
Лара очнулась резко, будто ее спящую с кровати в ледяную прорубь кинули. Вскочив с грозным рыком, Лара сбросила с себя и со своего камня любвеобильных кошаков. Те с громким мурчанием подскочили снова.
Вдарив когтистой лапой по наглой кошачьей морде одного и хватанув клыками другого, Лара бросилась наутек.
«Нет-нет! Это происходит не со мной, сколько можно?! Я не допущу, чтобы меня изнасиловали два облезлых кошака! Лучше уж смерть!» И Лара с отчаянием бросилась в реку.
Коты разочарованно замяукали, но в воду лезть не решились.
Ах, какой противной показалась теперь Ларе вода! Она всплыла на поверхность, кашляя и отплевываясь. Лара понятия не имела, умеют ли кошки плавать (никогда ранее на такие эксперименты она не решалась) и какие следует делать движения. Но все оказалось просто: положение и движения кошки при плавании те же, что и при ходьбе, и Лара успешно продвигалась к берегу. Ее, конечно, снесло течением вниз по реке, но не сильно далеко. Зато когда Лара выбралась на берег, на нем не было уже никаких котов.
«Все, надо на что-то решаться. Тупо существовать трущобной кошкой в ожидании демона-спасителя я больше не буду, — ультимативно сказала себе Лара. — Я — человек! Пусть в кошачьей шкуре, но человек! Должен быть выход, он всегда есть, как убеждают все наши психологи и психиатры. И потом: если есть демоны, то должны быть и ангелы, колдуны всякие, которые смогут подсказать, как мне вернуть человеческое тело. Уж всякие бабки-ведуньи точно есть! Про них так много говорят на Земле, что они просто обязаны быть! Кстати, это село, где я уже много дней побираюсь, — большое, может, и в нем умные старушки водятся, а я даже прознать про них не попыталась, дура!»
Лара отряхнулась и понеслась в село. Ее душа, проснувшаяся после целого месяца спячки, горела жаждой действий, а сердце дробно стучало в груди и порой подкатывало к горлу. Тогда Лара судорожно сглатывала и неслась дальше — искать бабушек-ведуний и прочих мудрецов, способных подсказать ей, что делать дальше. Как она будет общаться с ними в кошачьем облике, Лара не знала, но верила — мудрые, чистые душой люди и кошку без помощи не оставят.
При приближении к селу Лара снова услышала звуки выстрелов. Когда она взлетела на вершину холма, с которого открывался вид на поселение, то увидела картину боя: с десяток бородатых мужиков злобного вида вели перестрелку с людьми в форме, которых было значительно больше, да и вооружены они были лучше. Местного населения, которое Лара уже хорошо знала в лицо, не наблюдалось.
«Вероятно, по домам попрятались. Откуда эти бородатые мужики здесь взялись? И когда? — Лара подосадовала, что так отошла от человеческой жизни. Потом припомнила, что пару дней назад тоже слышала выстрелы. — Это, поди, бандиты на село тогда напали, а теперь их местный ОМОН накрыл».
Тут бандитам в тыл ударила конница, и все быстро закончилось. Бородатых мужиков повязали и споро вздернули на первом же дереве.
«Суд Линча, смотрю, в этом мире процветает, — в ужасе подумала Лара. — Ни суда, ни следствия, ни моратория на смертную казнь. Заслужили ли эти мужчины высшую меру? Какие преступления они совершили, что им даже в последнем слове отказали? По каким причинам они в разбойники подались? Может, оголодали просто, а их… вот так!»
Отрядом солдат командовал высокий и широкоплечий мужчина на гнедом коне. Было сразу видно, что именно он тут высшая и бесспорная власть, — так повелительно взмахивал он рукой, так низко кланялся ему староста села. Слов Лара из-за расстояния и шума расслышать не могла, но видела все довольно отчетливо. Повели этого командира в лучшую избу. Перед входом он снял с головы шапку типа «шлем», и Лара увидела, что волосы у него каштановые. Кстати, этот мужчина был без бороды, что удивляло: или он очень молод (что вряд ли, иначе не командовал бы тут солдатами), или выбрит (такого Лара тут еще не видела, все селяне носили бороды).
Лара опасливо вошла в селение, черной тенью скользя по обочинам дорог и прижимаясь к стенам домов. Теперь она внимательно вслушивалась в речи людей. Все жители в один голос благодарили Бога и генерала за избавление от бандитов-душегубов. Разбойники и впрямь причинили немало бед: убивали и насильничали направо и налево, выносили все, что находили в домах. Когда селяне попытались отправить гонца за помощью в регулярную армию с вестями о творящемся беспределе, то бандиты, поймав молодого парня, убили не только его, но и всю его семью на глазах у всего села вырезали, чтоб другим неповадно было. В итоге к генералу Леону Ардамасу смог добраться сынишка мясника Ларса, совсем маленький мальчик семи лет. Вот этот генерал и прибыл на помощь со своим отрядом.
Узнала Лара и другие новости (это для нее новости, а для жителей — давно известные факты, но она раньше не прислушивалась к рассказам людей). Страна, в которую судьба забросила Лару, называлась королевство Картум, и воевала эта страна с соседом на юге — королевством Солликия. Война уже близилась к концу, и солликийцы должны были вот-вот капитулировать, но местное население не верило в скорую победу, и была у них серьезнейшая причина для такого недоверия. Когда Лара услышала эту причину, она чуть не захлопала от радости в ладошки (были бы еще ладошки…). Оказывается, всем известно (ну, это как всегда): Слепая Ведунья предсказывала, что солликийцы попробуют чужими руками убить бравого генерала, который добился победы в этой кровопролитной войне, и, если им это удастся, — потеряет Картум свою победу. Имя бравого генерала Слепая Ведунья не сообщала, но все были уверены, что речь в ее пророчестве шла именно о Леоне Ардамасе. Говорили селяне и о том, что лорд Ардамас — гений военной стратегии и тактики, что до начала войны этот высокородный лорд был негласно отлучен от королевского двора, но за время военных действий стал знаменитым военачальником, хоть многие высокородные до сих пор плетут против него интриги (это говорилось шепотом, и Ларе оставалось только поражаться осведомленности деревенских жителей о делах королевского дворца; впрочем, она помнила еще о том, что в России тоже сарафанное радио работает на «ура» и частенько оказывается осведомленнее и честнее радио официального). То, что генерал впал в немилость, косвенно подтверждалось самим фактом его присутствия на линии фронта, в отдаленном селе. Кстати, пойманные бандиты были дезертирами из армии солликийцев.
«А я пузо на солнышке грела, пока тут людей убивали да пока семилетние дети подвиги совершали! Тьфу, настоящей кошкой стала, аж противно думать, что это я. Не знаю, смогла бы чем помочь или нет, но просто не знать… не интересоваться… Хорошо, что теперь в себя пришла. И сведения об этой Слепой Ведунье очень обнадеживают, надо разыскать ее», — решила Лара.
Шепотком говорили селяне и о том, что генерал Ардамас ради спасения своей страны душу дьяволу продал, чтоб тот ему в войне победить помог, и Лара в очередной раз поразилась суеверности местных жителей, которые даже заслуги национального героя готовы списать не на его ум, храбрость и сообразительность, а на дьявольские происки.
Лара сидела у распахнутой двери дома, в котором разместили раненых солдат, прячась в зарослях дикого винограда, опутывающего крыльцо, и слушала, как генерал дает указания и распоряжения старосте относительно их лечения и ухода, вручая деньги на содержание пострадавших в схватке с бандитами. Сам генерал собирался завтра покинуть село, а раненых — оставить вплоть до выздоровления. Староста заверил, что за солдатами тут будет самый лучший присмотр и в обратный путь их с пустыми руками не отправят: едой и одеждой снабдят.
Генерал вышел на улицу, но рассмотреть его Лара толком не успела: юноша в военной форме подвел к нему гнедого коня, и военачальник ускакал.
«Да и зачем мне его рассматривать? Надо бы прознать, где Слепая Ведунья обитает», — подумала Лара.
Мимо прошли два заросших бородами солдата, шепотом что-то обсуждавшие. Их подозрительный вид и вороватые взгляды по сторонам пробудили в черной кошке адвокатско-юридические инстинкты. Ларе припомнилась ее студенческая практика в следственном комитете у Гаврилова: она тогда многое повидала и многому научилась.
«Так, хватит себя жалеть, а то окончательно в животное безмозглое превращусь. Тряхну стариной: посмотрю, что эти элементы уголовного вида замышляют. И вообще, надо бы к какому дому прибиться — сколько можно на улице жить? Кошки — животные домашние. Решено — надо выбрать себе хозяина! Не все же тут такие суеверные, как жители этого богом забытого села. — Лара подавила чувство внутреннего протеста при мысли о том, что у нее будет „хозяин“, и домыслила: — Кошки — животные весьма умные и свободолюбивые, так что посмотрим, кто кому еще хозяином или хозяйкой станет. У Карины дома хозяйкой однозначно ее кошечка была — спала на пуховой перине, мягче чем у самой Карины, и питалась исключительно дорогущими деликатесами вроде лосося и парной телятины. Это на себе моя подруга могла сэкономить, а кисуле — все самое лучшее».
Лара с независимым видом побежала за солдатами, прислушиваясь к их разговору: чуткие кошачьи ушки легко улавливали каждое, даже самым тихим голосом произнесенное, слово.
«Идеальная маскировка у меня, Маринову и Муравьеву такая и не снилась. Интересно, если я смогу вернуть свое прежнее тело и мир проживания (не если, а когда, Лариса Васильевна!!!), то способность обращаться кошкой у меня сохранится в виде бонуса? Недаром же столько историй про оборотней написано, вдруг они так и появляются?» Лара старательно взращивала в себе позитивный взгляд на ситуацию, опасаясь, что иначе снова провалится в пучину уныния.
Один из мужчин шептал другому:
— Первая красотка на селе была. И лицом пригожа, и телом… — Тут солдат выразительно обвел руками свой коренастый торс, показывая размеры достоинств обсуждаемой девицы. — А когда отряд бандитский занял это село да временную стоянку здесь устроил, так и снасильничали девку всей оравой. Главарь первый на целую ночь к себе ее забрал, а утром и другим дал потешиться. Прочих девок родные в погребах далеких заранее попрятали, как только приближение банды заметили, а эта с бабкой своей на отшибе живет, опасность проглядела.
— Если генерал узнает, вздернет нас на первом же дереве, — шептал второй. — Да и девке уже досталось — говорят, совсем безумная стала, никого не узнаёт, все время в одну точку смотрит. И бабка от горя речи лишилась.
Парочка негодяев уже вышла на окраину села и приближалась к одинокому домику. Первый мужик опять зашептал настойчиво:
— Так нам-то и на руку, что рассказать о нашем визите некому. А девка все равно уже умом тронулась, какая ей теперь разница, сколько мужиков с нее пробу снять успели: десять или одиннадцать? Никто и не узнает, что мы на огонек к ней заходили. Бабке монет дадим, чтоб не вякала, если даже голос вернется. Красивая девка, а у меня месяц бабы не было! И неизвестно еще, когда будет, наш главнокомандующий шибко благородный, трогать никого не разрешает. Почему нашим врагам все можно, а нам ничего нельзя?
От услышанного у Ларисы шерсть встала дыбом, а из пасти вырвалось грозное рычание:
«Гады! Мерзость какая! Освободители, называется! Сдохну, но вам малину попорчу!»
И кошка решительно прыгнула за порог, когда солдаты распахнули входную дверь. На нее лишь случайный взгляд бросили.
Домик был маленький: всего одна комната, разделенная на две части — спальную половину и кухоньку. Пахло травами и дымом очага. В постели лежала пожилая женщина, а за столиком сидела молоденькая рыжеволосая девушка, смотревшая в окно отсутствующим, пустым взглядом. У Лары дрожь по хвосту пробежала от этого стеклянного взгляда: она уже видела один раз такой же у подростка, как раз перед тем, как он с крыши девятиэтажного дома на асфальт сиганул.
Старуха на кровати приподнялась и промычала что-то.
— Лежи тихо, — рыкнул один из солдат и задернул занавеси, закрывавшие постель женщины.
Второй закрыл дверь на засов и двинулся к девушке.
— Красавица, приголубь одинокого мужчину, — прохрипел он, протягивая руки к безучастной девушке.
Та и не шелохнулась.
«Что делать? Думай, Лара, думай! Голова хоть и кошачья, но мозги-то человеческие остались! Надо поднять шум, чтобы соседи услышали: девушка и бабка кричать не могут. Мое мяуканье из-за закрытых дверей никто не услышит, а если и услышит — никак не отреагирует. Выводы?»
Поделиться книгой: