Полюбить бездушного (СИ)

Снежана Альшанская

ПОЛЮБИТЬ БЕЗДУШНОГО

Глава 1. Практика

— Вы слышали о Проклятом Капитане? — спрашивает Архиепископ, склонившись ко мне.

— Проклятый Капитан? — призадумываюсь я. — Персонаж какой-то морской легенды. А какое это имеет отношение к экзамену?

Архиепископ слегка нахмуривается, вокруг его глаз образовывается сеть из морщинок.

— Значит, вас не пугает встреча с ним?

— Существуй он — может, и пугала бы. А раз его нет — не пугает, — спокойно отвечаю я. — Вы хотите, чтобы я отрабатывала практику в музее фольклора?

Архиепископ медленно подходит к окну, открывает его и душный кабинет наполняется приятным, прохладным воздухом. После всей нервотрепки с экзаменом — то, что надо.

Темно-синие атласные шторы с вышитой на них эмблемой академии начинают легонько трепетать. В комнату влетает пожелтевший листик и, мягко качаясь, опускается на начищенный до блеска паркет. Я смотрю на Его Святейшество. Ну пожалуйста, быстрее…

Он стоит какое-то время опершись о подоконник, а у меня лишь одна мысль «только не Северный порт».

Архиепископ церкви Безымянного бога, а заодно и самый сильный чародей из ныне живущих, смотрит на меня добродушным взглядом. В его пожилой внешности есть что-то, из-за чего он кажется почти родным. У меня он всегда ассоциировался с добрым дедушкой, который читает сказки своим внучатам перед сном.

Он поворачивается, приглаживает давно поседевшие до белизны волосы, смотрит меня, уголки его рта слегка поднимаются. Кажется, он вот-вот вытащит из кармана сладость и протянет мне.

Только бы эта сладость мне понравилась!

— С ветром как управляешься? — спрашивает он.

— На отлично, — отвечаю я.

— А ментальное взаимодействие с животным миром?

— Выше среднего, — Мне немного стыдно. Могла тоже иметь «отлично», но прогуливала скучные лекции.

— В Проклятого Капитана, говоришь, не веришь…

Да что он заладил со своим капитаном?

— Нет. Не верю, — коротко отвечаю я.

— Что же, тогда я знаю, куда отправлю тебя на практику, — улыбаясь, архиепископ подходит к массивному, дубовому столу, достает из его ящика конверт, протягивает мне с улыбкой, будто действительно угощает сладостью. — Завтра в девять утра отправишься в Северный порт. У пятого склада, рядом с рынком, днайдешь мистера Люциуса Молте. Он тебя узнает по знаку академии и будет твоим руководителем. Все документы с печатями здесь.

Так и знала. Северный порт! Самое грязное и вонючее место в городе. Теперь мне полгода привлекать чарами рыбу и вонять этой самой рыбой так, что люди будут меня десятой дорогой обходить. Ну почему? Я же не была самой плохой студенткой на курсе, хоть и самой лучшей тоже.

Еле сдерживаюсь, чтобы не заплакать.

— Спасибо, — поднимаюсь, покорно кланяюсь, хоть в душе полыхает грусть злоба. Но все-таки он Архиепископ. Он общается с Высшими духами. Ему виднее.

— Ты разверни и глянь, — усмехается он, разглаживает длинную сине-белую мантию и садится в огромное, обитое синим бархатом кресло.

А то я не знаю что там. Но раз он просит…

Вскрываю конверт, вытаскиваю оттуда желтоватую бумагу с официальной печатью церкви.

Мисс Анесиенна Кордисьери направляется на корабль «Южная Звезда»…

— Вы… Наверное с кем-то меня перепутали? — удивляюсь я.

— Ничуть, — отвечает Архиепископ. — Чародей с «Южной звезды» стар. Решил завязать с морем. Капитан просил меня подыскать ему нового мага. Молодого, несуеверного, хорошо управляющегося с ветром, умеющего чувствовать чудовищ. Практика на корабле длится всего месяц. За месяц решишь, подходит тебе море или нет. Если нет — работа на суше всегда найдется.

Архиепископ усмехается, а я застываю в ступоре. То есть выходит, что вместо полгода практики у меня будет всего месяц? Да еще и на корабле, где хорошо платят и есть возможность увидеть новые земли!

Безымянный Бог, да о таком только мечтать можно! Ведь на корабль обычно принимают людей постарше и поопытнее, а женщин — так и вовсе в исключительных случаях. Моряцкие суеверия хоть в законах и не прописаны, но работают на всю катушку.

— Принимаете назначение? — спрашивает Архиепископ. — Если не хотите — у меня есть еще вакансии в военной части и в библиотеке…

— Конечно, принимаю! — я аж подпрыгиваю от радости с желанием расцеловать Архиепископа с ног до головы.

— Тогда приятного плаванья. Завтра в девять утра в Северном порту корабль будет вас ждать. Не опаздывайте.

Я пулей вылетаю из кабинета, мчусь мимо других выпускников. Кто-то из них томится в предвкушении, кто-то уже обговаривает назначение. Меня сопровождают взглядами исподлобья, но мне плевать.

Плаванье! Настоящее плаванье!

Вприпрыжку поднимаюсь по винтовой лестнице на верхний этаж академии, где располагаются комнаты студенток. Влетаю в свою малюсенькую, зато одноместную обитель, к которой за три года я успела привыкнуть. Тут лишь узенькая кровать, небольшой шкаф да столик с разбросанными по нему бумагами для подготовки к экзамену. Ну и мой портрет на стене, который мне когда-то нарисовал уличный художник.

Принимаюсь собирать вещи. Их немного. Нижнее белье, темно-фиолетовое платье на особый случай, несколько заколок, косметика…

Зачем это все мне? Я что, всерьез буду ходить на корабле в платье?

Вряд ли. Но вот когда прибуду в Киренаку, куда и лежит мой путь судя из приложенной к рекомендательному письму карты…

Всяко, лучше взять, чем жалеть. Простой тренировочный костюм, в котором я ходила на занятия по фехтованию и активным магическим дисциплинам еле помещается. Синий сюртук академии надену на себя, как и черные брюки от него. А вот зеркало не влезает… Нужна еще одна сумка. Надо сбегать на рынок, купить.

Слышу стук в дверь. Кого там еще принесло? Подруг у меня нет, поздравлять некому…

Открываю и вижу Ника.

Мой уже бывший одногруппник Ник предстает передо мной в своем естественном виде — немного рассеян, в помятом пиджаке, с пятном на рубашке. Он милый, но совсем несимпатичный. Рыжие, как всегда торчащие в разные стороны волосы, выглядывающие из-под них большие уши, россыпь веснушек на лице. Ну почему в меня влюбился именно он, а не кто-то из тех парней, которые нравились мне?

— Анесс, я тут слышал, что тебя отправили на корабль, — говорит он с легкой грустью в тоне. — Поздравляю.

— Спасибо, — отвечаю я, не прекращая сборы я. — А ты? Куда тебя отправили?

— Северный порт, — он опускает взгляд.

— Говорила тебе, лучше учиться надо.

Жалко парня. Даже не из-за практики в порту, а потому, что обычно туда на практику направляют самых неумелых, ленивых и недисциплинированных выпускников. Если у тебя в документах значится это место — это знак, что на хорошую работу такого чародея брать не стоит.

— Так куда плывешь? — спрашивает он.

— В Киренаку, — отвечаю я и тыкаю ему приложенную к документам карту.

Он внимательно смотрит на неё. Хмурится.

— Туда обычно плывут прямым путем. В архипелаг Зари не заходят.

— И что?

— А то, что только за последний месяц там пропало три торговых корабля.

— Отговорить меня пытаешься? — ухмыляюсь я.

Конечно же, он попытается сделать так, чтобы я никуда не делась и приложит к этому все силы. Сейчас и чудищами пугать начнет, и еще не пойми чем.

— Вот тут, — он с видом знатока смотрит на карту, — так называемые мертвые воды. Там множество раз видели корабль с красными парусами…

О Безымянный Бог! Как же вы достали.

— Да нет никакого Проклятого Капитана, — я вырываю из рук Ника карту. — Это сказка! Торговые суда и вешают красные паруса, чтобы отпугнуть пиратов, пираты — чтобы навеять ужаса на своих жертв, а кто-то просто дурачится.

— А исчезновения кораблей как объяснишь? Слышала о том, что недавно пытались убить Архиепископа? Тот, кто хотел это сделать, сказал, что был на корабле-призраке. И что там он узнал…

— Обычный сумасшедший, — прерываю я, выхватывая из его рук карту. — Вот смотри, тут водятся кракены. Одного или нескольких из них могло занести сюда, к островам. И это они виноваты в пропаже кораблей, а никакой не какой-то корабль-призрак с проклятым капитаном.

— Думаешь, в пасть кракена попасть лучше…

— Уймись ты уже! — выкрикиваю я. — Понимаю, что ты с первого курса ко мне небезразличен. А сейчас прилагаешь все силы чтобы не дать мне отплыть. Учился бы лучше — может, сам попал бы на корабль.

Ник опускает взгляд и краснеет, становясь похожим на ушастую свеклу.

— Удачи тебе в плавании, — выпаливает он и быстро покидает мою комнату.

Ну и пусть идет. Мне он не помешает. Парень сам виноват в том, что остается здесь. То прогуливал, то приходил на экзамен ничего не зная, то неправильно смешал зелья, из-за чего чуть не спалил кабинет алхимии. А еще как-то случайно призвал духа плотских утех и вселил его в нашу толстушку Букки. Ох, что тогда творилось…

В документах вижу, что с собой можно взять только одну среднюю сумку. Зараза! И как мне все запихнуть?

Придется оставить платье, косметику и все остальное, что не особо нужно в плавании. Жалко, конечно, но вернусь — заберу. А с первого же жалования куплю в Киренаке новое. Мне всегда нравились их цветастые фасоны, жалко, что у нас такое не найти.

Выглядываю в окно, под которым располагается просторный и почти пустой двор Академии. Ковер из опавшей желтой листвы покрывает узкие мощенные камнем аллейки, лавочки, на которых собирались студенты после занятий, треугольное поле для спортивно-магических состязаний. Начинается легонький, моросящий дождик. Лишь Древо Духов выделяется из осеннего пейзажа.

Оно не отбрасывает тени. В его полупрозрачной листве отражается две спиральные радуги из мира, принадлежащего не нам. Листья двигаются сами по себе, не повинуясь ветру. Иногда в них можно увидеть что-то совсем чуждое. Созданий из того мира, сюрреалистические пейзажи обратной стороны мира, и даже будущее. Когда-то давно я видела там человека. Высокого, темноволосого красавца, стоявшего на палубе корабля. Не знаю, кем он был, но я чувствовала, что мы с ним близки. Он показался всего на минуту, а потом исчез. Надеюсь, это было будущее. Может, завтра в порту или на корабле я увижу его?

Становится немного холодно, и я закрываю окно.

Если повезет, буду находиться в теплых водах, когда пойдет первый снег.

* * *

Северный порт — грязное и неприветливое место. Везде сплошная серость, уныние и вонь. Покрытая слизью серая брусчатка блестит под ногами. От впивающегося иглами в кожу ветра меня всю трясет. Прикрываясь воротником от запахов и ветра, нахожу нужное мне место. К счастью, не опоздала.

Рядом сидит тощий, словно скелет, бездомный и просил милостыню. С невысоких зданий складов несет рыбой и отходами от чего хочется перестать дышать.

— Крабы! Свежие крабы! — бледная, как вампир, неухоженная женщина, одетая в грязное серое платье пытается перекричать ветер.

— Заморские сувениры! — подпевает ей худой мужчина с обветренным лицом.

— Дер-р-ржи во-о-ора! Он украл мои ча-а-асы! — распинается толстяк в темно-коричневом пальто, пока ребенок непонятного пола, обхватив позолоченную добычу, мчится в направлении города.

Воришка проскальзывает мимо чародея с длинной, черной бородой, проверяющего каждого входящего сюда и выходящего отсюда на чуму, от чего возле выхода скопилась внушительная очередь. Рядом с ним инквизитор с красным моноклем на глазу ищет в толпе практиков запрещенных видов магии.

— Он заражен! — вскликивает маг. — На карантин его.

— Чего? — отвечает невысокий мужчина в темном и грязном, как и все здесь, камзоле. — Я нормально себя чувствую.

— Заберите его!

— Что? Меня жена и дочь ждут…

Пара солдат с почти одинаковыми лицами, стоявших по обе руки от чародея, хватают зараженного и куда-то уволакивают. Тот громко кричит, сопротивлялся, роняет саквояж, из которого лицом в грязь выпадает искусно сделанная фарфоровая кукла. Не получит сегодня его дочь подарок, как и отца не дождется. С карантином в городе строго. Любого, кто хоть немного похож на зараженного, мигом отвозят куда-то за город. Оттуда никто не возвращается.

— Пустите меня! Я не заражен. Отпустите!

Но солдаты с каменными лицами, не обращая ни малейшего внимания на вопли, волокут его куда-то за склад.

Мне хочется вмешаться. Жаль человека. Хотя бы проверить его ауру самостоятельно, чтоб удостовериться в его болезни. Но если влезу — могу прозевать Люциуса Молте. Тем более проверяющему чародею, судя по виду, опыта не занимать.

К счастью, ко мне с проверками не приставали. Маги не подвержены заражению.

Отворачиваюсь, боясь поддаться желанию вмешаться.

Вижу пару десятков одетых в лохмотья грузчиков. Громко матерясь, они таскают мешки и ящики на склад. Один из них поскальзывается, падает, громко взывает от боли. Ящик ломается и из него сыплются контрастирующие со всем вокруг ярко-оранжевые апельсины.

Кто-то сразу же бежит собирать фрукты. Высокий, широченный мужик подходит к упавшему грузчику, смотрит на него свысока.

— Ты уволен! — говорит он.

Лицо грузчика выглядит так, будто ему только что вынесли смертный приговор.

— Мне семью кормить…

— Больше чтоб я тебя тут не видел.

Как бы не старался Архиепископ и Церковь Безымянного Бога, но разрухи, насилия, несправедливости и страданий все больше и больше. Их сил недостаточно чтобы справляться с этим. Как же от этого больно — принеся клятву бороться со всем этим, видеть подобную картину.

Мое внимание привлекает пронесшаяся перед носом летающая рыба. Она левитирует через весь порт и с плеском падает в воду.

— Сколько раз говорил, проверяй мертвы ли они! — орет торговец на своего помощника — мальчика лет десяти в большой, натянутой на глаза клетчатой кепке. — Иди выдрай склад. Чтоб к вечеру был чист…