На моей планете сегодня дождливо [СИ]

Пес отвечает утвердительно и пытается пристроить свою тушу целиком на моих коленях, никак не впиливая, что та туда физически не вмещается. Барсюля — собака довольно крупная, дворовой породы, но охранник из него, как из меня — испанский летчик. Поворачиваю его морду к себе и пытаюсь провалиться. Ничего не происходит, наверное, для этого мне надо помахать хвостом.

Я ведь вчера не выдержала, попыталась влезть в голову Дениса, чтобы найти для себя хоть какие-то ответы. Он был навеселе, играл с собакой: и жестов для повторения предостаточно, и взгляд его перехватить можно, при этом не привлекая к своему странному поведению излишнего внимания. Но у меня ничего не вышло — ни с первой, ни с пятой попытки. Я сделала вывод, что хоть голова к тому моменту у меня уже порядком проветрилась, но алкоголь все же мешает концентрации. Или просто у меня недостаточно опыта в этом вопросе. Ходить и пялиться на прохожих, чтоб потренироваться — не слишком хороший вариант, поэтому я, взвесив все «за» и «против» настроилась, чтобы открыться Аленке.

Подруга приезжает через час и требует всех грязных подробностей. Я рассказываю, сожалея лишь о том, что ничего особо грязного и поведать-то невозможно. Она ободряюще гладит меня по плечу, а потом заявляет:

— Сама ему позвони. Вот возьми и позвони. Сколько ты еще будешь ходить вокруг да около? Разогрела, понравилась, скорее всего — так и бери тепленьким! — она говорит спокойно, чтобы убедить. — Или… пусть он отошьет уже тебя, раз и навсегда.

— Не могу, — мотаю головой. — Что я ему скажу?

Аленка — очень хорошая, мне с такой подругой страшно повезло. В том числе и потому, что эта безбашеная вертихвостка продолжает общаться со мной, хоть я чаще всего не составляю ей компанию в дебошах. И с моей стороны очень мерзко пробираться в ее разум. С Денисом… с Денисом — это немного другое, ведь все мое душевное равновесие зиждется на его мыслях. Но с Аленкой я лишаю себя этого права.

— Ален, — говорю ей. — Помнишь, меня током ударило? — она теперь смотрит на меня внимательнее. — Так вот, после этого со мной кое-что стало происходить…

Подруга охает:

— Я ж тебе говорила… к врачу!

— Нет-нет! — успокаиваю и усаживаю напротив. — Послушай… Ты не поверишь! Но я могу читать мысли других людей…

Аленка не смеется, вглядывается в меня еще пристальнее. Думает, что меня к врачу уже поздно, пора врачей ко мне. И тогда я выдаю ей кое-что о том парне — ее последней влюбленности, то, чего она не произносила вслух, но при этом я успела уловить, когда впервые в нее провалилась. Описываю подробно его внешность, пытаясь воспроизвести запомненный образ.

Она серьезна, просто качает головой, не верит, пытается придумать объяснение, нервно дергая пальцами край своего топа. Понимаю, что пора вводить тяжелую артиллерию, поэтому повторяю ее жест и проваливаюсь. О, я такая лохматая?! Она почему ж мне не сказала? И мешки под глазами… да у меня в жизни не было такой синевы! Это так на мне ночные гуляния сказались? Мысли у Аленки бессвязные, ничего такого, что стало бы неопровержимым доказательством, но я успеваю уловить отголосок важного прежде, чем вываливаюсь из нее.

— Вы расстались с ним. Нет, не так… Он не отвечает на твои звонки?

Она мгновенно вскакивает на ноги и выставляет перед собой руки, словно останавливая, смотрит на меня, как на ожившего мертвеца. Я тоже быстро поднимаюсь, но она отшатывается и мычит.

У меня уходит часа два на то, чтобы полностью восстановить наши отношения: клянусь, что больше не залезу к ней в голову без разрешения, утешаю по поводу последнего мудака, объясняю процедуру — как и что мне нужно сделать, чтобы провалиться. Теперь она опять смеется и восхищенно переспрашивает о каких-то мелочах. Но когда я прошу стать моим подопытным кроликом, тут же решительно отказывается.

— Прости, дорогая, но точно нет! — она даже отводит взгляд, будто страшится, что я нарушу обещание. — Понимаешь, когда ты на пару секунд влезаешь в чужое сознание, которое об этом не подозревает, то ухватываешь именно текущее настроение. А теперь я знаю, то есть буду думать о том, что хотела бы скрыть от тебя, самое тайное — именно это ты и увидишь!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я улыбаюсь:

— А тебе есть что скрывать?

— Любому человеку есть что скрывать. Что-то, чем он не хотел бы делиться.

Вынуждена с ней согласиться. И теперь нахожусь в растерянности — у меня такой дар, а я даже не могу им как следует воспользоваться. Но Аленка подсказывает выход:

— А вот Денис — само то! Давай, звони ему, встретьтесь, почитай его мысли!

— Значит, в тебя проваливаться — аморально, а в него — замечательная идея? — смеюсь.

Но она серьезна:

— Именно! Кира, да это же твой шанс! — отвечает на удивленный взгляд: — Тебе отлюбиться от него надо, давно уже! Поройся в его мыслях — и быстро разлюбишь. Он, конечно, красавчик, не спорю, но человек-то… поверхностный. Самый банальный повеса, у которого уже полинститута числится в списке «бывших двухнедельных». Нет, он никого не обманывает, ничего не обещает… наверное. Просто веселится и живет на полную. Я не осуждаю его! Но я за то, чтобы ты хоть раз посмотрела на него объективно.

Не могу поверить в услышанное:

— Но почему ты раньше не говорила, как к нему относишься? Я думала, ты была рада, когда мы с ним общаться начали…

— А ты бы стала слушать? — она теперь смотрит мне в глаза без опаски — сейчас для нее важнее достучаться до меня. — Конечно, я была рада! Так и решила, что узнав его поближе, ты и сама все поймешь. Чтоб до тебя дошла его неидеальность! И ты не из тех, кто под каждого ложится, поэтому отлюбилась бы от него максимально безболезненно.

Боже, как же сильно она сейчас ошибается. Если бы Денис вчера зашел в квартиру, если бы начал… я бы даже не задумывалась. Это же он! Будто бы у меня есть выбор. И еще она неправа насчет него — да, может, он и бабник, но кто из парней с его внешностью этим не грешит? И когда-то ему встретится та самая, которая станет «трехнедельной», а потом и «трехлетней», возможно, «пожизненной». Но Аленка уверена, что это буду не я? Не потому ли, что она видит каждый прыщик на моем лице, будто увеличенный лупой?

Но в самом главном она права — у меня, в отличие от всех остальных, есть серьезное преимущество — возможность узнать Дениса изнутри, в прямом смысле! И раз уж я не собираюсь становиться суперменом или преступления там всякие раскрывать, то дар свой могу с чистой совестью использовать для собственных потребностей. Чтоб зазря добру не пропадать.

Только теперь замечаю, что Аленка крутит в руках мой телефон. Демонстративно тыкает на надпись «Денис Комиссаров», нажимает вызов и включает динамик. Я шутливо замахиваюсь на нее, а потом прокашливаюсь, чтобы прочистить горло. Отвечает после нескольких гудков:

— Да?

— Денис? Это Кира…

Он смеется:

— А это Рома. Спит еще хахаль твой. Сейчас Андрюха с Танюхой ему устроят драматический подъем… — он это говорит куда-то в сторону, видимо, чтоб остальные его услышали, а потом уже в трубку с нескрываемым весельем: — Ты у него до сих пор «Катей» записана.

Аленка демонстративно разводит руками, словно это доказывает, что Дениса надо срочно сжечь на костре за такую провинность. А я сильно жалею, что поддалась ее уговорам. Ну вот что теперь сказать человеку, с которым я вообще не собиралась разговаривать? Но он продолжает сам:

— Кира, давай, короче, собирайся, к нам подтягивайся. Вся толпа уже скоро тут будет. Я адрес скину.

— Нет-нет, — спешно отвечаю. — Я…

Ощущение, что Рома куда-то идет, наверное, уходит из комнаты от остальных:

— Ну нет так нет. Я тут тоже вроде как сводником не нанимался.

Неожиданно для себя я мгновенно передумываю — мне просто в руки дают дополнительный шанс пообщаться с Денисом, а я отказываюсь!

— Я приеду! — слышу, как он усмехается. — Только… я с подругой.

— Бери подругу, приезжайте, — говорит он и тут же отключается. Через несколько секунд пиликает пришедшее сообщение.

А Аленка только рада оказаться в гуще событий, несмотря на мое разочарование, что приглашение-то получено не от Дениса.

Через час наше такси подъезжает к элитной многоэтажке, но не успеваем мы подойти к домофону, как дверь распахивается перед нашим носом и дает возможность лицезреть свеженького и снова сияющего Дениса, будто не он совсем недавно дрых без задних ног.

— Так, девчонки, у нас там сабантуй-то уже организовался, а коньяка, как выяснилось, нет. Я в магазин, поднимайтесь, девятый этаж, — и улетает под дождь даже без зонта.

Улыбаюсь растерянно ему вслед, но Аленка тянет за руку в подъезд. В лифте напоследок, уже в десятый раз, обсуждаем стратегию:

— Не веди себя как пугало! Не тянись к нему сама, со всеми общайся одинаково. Пусть он сам захочет тебя «раскусить»!

Она меня уже достала с этим «пугалом», поэтому раздраженно киваю.

— И читай его мысли! Всех читай… кроме меня, — смеется. — Тебе же для этого надо остаться трезвой, да?

— Да, желательно абсолютно, но…

Аленка — лучший напарник из всех возможных:

— Держись рядом. Я выпиваю первая, потом мы незаметно меняемся с тобой тарой. После двух-трех рюмок уже обычно никто не следит, кто пьет, а кто нет — там сможешь просто отставлять или выливать.

Хочется ее обнять от нахлынувшей благодарности:

— Ты готова пить вместо меня?!

— Пару рюмок! Переживу! Ты, главное, сама не пались! И… если вдруг помру, то отвези меня домой, не бросай героя на поле боя!

Дверь нам открывает Настя. Я представляю Аленку шумной толпе, которая рассаживается вокруг круглого широкого стола на низких ножках, прямо на пол. Пока приветствуем друг друга и обсуждаем, кто как закончил вчерашний вечер, возвращается Денис — с двумя полными звенящими пакетами. Ох, не знаю, смогу ли я оставить свою трезвость в тайне.

Мне, конечно, хочется сидеть с Денисом рядом, но это несколько усложнит процесс «провала» — мне надо хорошо его видеть и пересекаться взглядами, лучше — мельком, чтобы это не выглядело странно. Еще лучше — вообще опускать лицо сразу после провала или поворачиваться к Аленке, тогда и мои стеклянные глаза тоже останутся незамеченными. Поэтому я тут же пододвигаюсь ближе к Роме, от которого уже получила поддержку, поэтому во мне он вызывает почти такое же доверие, как подруга, а Аленка «зажимает» меня с другого края, чтобы Денису пришлось сесть напротив.

Рома смотрит на меня, приподняв удивленно бровь, но вслух не комментирует. Первый заход пролетает на ура: я делаю вид, что пью, а потом передаю коньяк Аленке под столом, взамен получая пустую рюмку. Никто особо и не смотрит. Как она и прогнозировала, после третьей вообще никому нет дела до того, что я ставлю полную рюмку обратно за стол.

К счастью, Аленка — всегда шумная, поэтому ее опьянение совершенно не бросается в глаза. Она сюда уже пришла с такими же блестящими глазами и звонким смехом. Просто профессиональный Джеймс Бонд, а не девушка! На месте парней я бы ее уже на сувениры разорвала, такую-то прелесть.

Наконец-то могу расслабиться и, под всеобщие разговоры и смех, сконцентрироваться на своей задаче. Денис что-то говорит Насте, а та, зажмурившись, смеется. Поэтому пока я решаю переключиться на временно оставленного в одиночестве Сережу — вскользь ныряю в его глаза, точно так же, как он, тереблю несуществующую пуговицу и тут же отвожу взгляд в сторону. А потом даже глаза закрываю, продолжая оставаться в нем.

В голове мелькают какие-то сумбурные мелочи, перед глазами — лица напротив, в том числе и мой профиль. Интересно, к кому она пришла — к Ромке или Денису? Хорошая вроде бы девчонка… Но не Настя… И всполохами, как взрывающиеся кадры, их ночь.

Надеюсь, я не вскрикнула от неожиданности. Открыла уже свои глаза, а Аленка меня невзначай приобняла, прикрывая. Да уж, Сережа в восторге от Насти. Да любой был бы в восторге, если бы знал, что она умеет делать этим своим маленьким красивым ротиком… А поза… Я до сих пор даже не подозревала, что это физически возможно! Смеясь очередной шутке Андрея, которую я не расслышала, вдруг устыдилась — я не собиралась заглядывать в настолько интимные вопросы. И уж тем более, к Сереже и Насте. Но стыд тут же отступает, потому что именно он, моя недавняя жертва, разливая по новой, вдруг обращает внимание на полную рюмку:

— Эй, Кирыч, не филоним! Трусов, лентяев и шаманов с бубнами мы из общины выгоняем. С позором!

Я хватаю рюмку с самым честным:

— Я без бубна!

Зыркаю на Аленку, она зыркает на меня, что в переводе на литературный язык означает: «Еще одну потянешь?». «Сорян, любимая, но я пас, свою бы вывезти!». «Ну пожа-а-алуйста!». «Не смогу, честно! Пей давай сама. Или доставай бубен — все поймут!». Нам не нужно проваливаться друг в друга, чтобы без слов все понимать.

Теперь придется полагаться на себя, мне не хочется привлекать к себе излишнее внимание и объясняться, поэтому пытаюсь сообразить, смогу ли я после одной рюмки проваливаться так же легко, как минуту назад в Сережу. Со смехом чокаюсь с остальными, а Аленка делает для меня все возможное, привлекая всеобщее внимание:

— Народ! Я знаю вас около часа, а у меня уже стойкое ощущение, что вы постоянно бухаете!

— Ну да! — отзывается Андрей.

— Ну нет! — опровергает Таня. — Это просто у Ромыча вчера днюха была, а сегодня… доотмечаем недоотмеченное.

Я удивленно поворачиваюсь к вчерашнему имениннику.

— О, а мне даже не сказали… Поздравляю!

Он улыбается и неожиданно наклоняется ко мне, даже разворачивается немного.

— Спасибо.

При этом берет мою рюмку из рук, глядя в глаза, выпивает и отдает уже пустой. Вряд ли на это кто-то обратил внимание. Огогогогогогогого! У меня еще один сторонник! Значит, он заметил наши махинации с Аленкой в самом начале? Перелопать меня в поперечнике, да я тут просто окружена дружественно-настроенными алкашами! Киваю, благодаря. Он понимает, отвлекается на что-то рассказывающего Дениса.

Тут меня и Аленка тычет в бок.

— Прочитай его мысли, — шепчет, а глаза настолько круглые, что есть риск выхода за пределы орбиты Земли.

— Кого? Ромы? Зачем? — стараюсь говорить одними губами, чтоб никто не расслышал.

— Прочитай!

Я не понимаю, чего она добивается, но сохраняю себе в закладки эту просьбу. Не удивлюсь, что милая моя Аленка, обвиняющая меня в том, что я запала только на Денисову внешность, сама точно так же пала под натиском очарования его старшего братца. И только сейчас понимаю, что она давно вскользь за ним наблюдает. Смеюсь этой мысли.

Тем временем компания уже затеяла какой-то новый спор: орки против эльфов. Денис кричит про какого-то Галливикса, но Настя с Сережей объединяются против него и хором выдвигают непонятные аргументы, с перечислением имен, которые я даже мысленно повторить не решусь. И это отличный момент. Взмахиваю рукой, как это делает он, перехватываю взгляд, когда он со смехом поворачивается к Аленке, которая тоже оказывается в теме, да причем на его стороне, и проваливаюсь.

Игнорирую множественные отголоски обсуждаемой темы. Пока говорит Аленка, я смотрю на нее и на себя, сидящую рядом. Я внимательно слушаю подругу, а волосы мои так красиво блестят. Ей скучно тут? Или до сих пор стесняется остальных? Привела подругу, явно для прикрытия — а та отрабатывает на все сто! Ну до чего ж классная эта Алена, хоть и не красавица. На такую сразу и внимание не обратишь …

К концу речи Аленки я успеваю ввалиться обратно и даже рассмеяться с остальными, хотя смеяться теперь совсем сложно. Я нравлюсь ему, но ему непонятна моя зажатость, и он не хочет навязываться — даже подозревает, что если надавит, то я уйду в глухую оборону. И он не уверен, что оно того стоит. Я нравлюсь ему… как и Аленка нравится. И если сравнить с симпатией ко мне, то она не сильно-то отстает. Как и миллионы других девушек. Он искренне рад моему присутствию, но в его отношении сейчас нет ничего серьезного — он вроде бы не прочь попытаться, но еще не решил, стоит ли на это тратить такие усилия, которых я, по его мнению, требую.

Я жую пиццу, чтобы не изображать радость и позволить себе сосредоточиться на мыслях. Если бы я не была такой скромницей, то, возможно, Денис бы уже пошел навстречу. С одной стороны, я могла бы дать знак, которого он ждет, но с другой… разве я хотела бы, чтоб это происходило именно так? То есть если бы я не умела читать мысли, то мы бы разошлись вчера в кафе, а он даже бы и не узнал мое имя? Это ли не лучший знак? Чувствую растерянность. И еще… неприязнь к себе. Нельзя же быть настолько закомплексованной, чтобы даже готовому на это парню пришлось пробиваться сквозь бетонные стены! Пусть с Денисом у нас ничего не получится, но и все остальные окажутся точно в таком же положении. И что, буду до ста двадцати восьми лет ждать, пока появится герой, который ринется в бой сломя голову? Ради чего? Меня? Но ведь я не позволяю никому узнать себя настолько, чтобы захотелось… ринуться. Хотя это неправда. Не такая уж я и закомплексованная, с другими же веду себя вполне естественно, и никакого особого стеснения раньше не испытывала. Просто это три года тягостного ожидания натянули меня как струну. Это не я, Денис, это не настоящая я!

Сережа и Андрей уходят на балкон курить, Денис с Таней подключают колонки к центру, потому что «соседи давно не слушали Слипнот», Аленка подходит ближе к Роме и о чем-то спрашивает, Настя собирает грязные тарелки и салфетки, я встаю, чтобы помочь ей. И скрыть свое странное настроение.

На кухне решаю помыть тарелки, чтобы потом поставить чистые.

— Кира, что с тобой?

Оглядываюсь на Рому, а из-за его спины торчит Аленка. Тычет себя в лоб указательным пальцем: «Прочитай его мысли, дурында!». Я только сейчас вижу, насколько она пьяна. Из зала раздается оглушительная музыка, и Аленка ногой закрывает дверь в кухню. Хватает Рому сзади за плечи и удерживает передо мной. Тот непонимающе пытается посмотреть на нее, но она держит крепко. Поджатой губой и круглыми глазами я отвечаю: «Не время сейчас! И… сама ты дурында! И… руки у него в карманах! Так не получится!». Она зыркает мне в ответ: «Ну хоть скажи — я нравлюсь ему? Хоть чуть-чуть?». Обреченно вздыхаю.

— Переформулирую вопрос, — теперь уже задумчиво произносит Рома. — Что, черт возьми, с вами обеими?

— Все ништяк, Комиссар Комиссарыч, все окай, — успокаивает его Аленка и наконец-то выпускает из рук. — Так сколько тебе вчера исполнилось?

— Двадцать шесть.

— Это просто офигеть, как круто! — заявляет она.

— А то! — поддерживает он уже со смехом. — Мне теперь даже водку продают.

— А девушка у тебя есть? — я наконец-то понимаю, что она делает — хочет отвлечь его, разговорить, чтобы я поймала момент. Но Рома рук из карманов так и не вытаскивает.

Он улыбается теперь с какой-то хитрецой:

— А что зависит от моего ответа?

Аленку с толку сбить невозможно, даже в таком состоянии:

— А от твоего ответа зависит следующий вопрос, — она откровенно флиртует, отвечая на его улыбку с той же иронией.

— Есть, — говорит он с мягким вызовом.

— Уууууу! — ее разочарование явно показушное, но тогда чего же она добивается? Хотя понимаю, под флиртом она прикрыла собственное странное поведение. Ему теперь просто смешно, но пристальное внимание к своему первоначальному проколу она усыпила. Но раз он ей так сильно понравился, то доля истины в этом «ууууу» тоже присутствует.