Восход Синей луны

– А я-то думал, что ты – всего лишь рассудительный трус.

– Но меня же оскорбили! – прорычал единорог. – Позже, когда придет время, я испугаюсь. А пока подвинь-ка ко мне поближе эту кучку букашек – я с наслаждением их передавлю. О, они не скоро забудут, кто я на самом деле!

Гоблины начали медленно отступать.

– Перестаньте мельтешить и прикончите наконец этого проклятого путника! – заревел голос из тени.

– Если хочешь, сам его убивай! – выпалил малыш-гоблин, озираясь в поисках тропинки, по которой можно было бы удрать. – Это все ты виноват. Надо было ловить его, пока он был безоружным, как мы обычно это делаем.

– Вам не хватает боевого опыта, дурачье!

– Неправда! Наше дело – неожиданное нападение с численным перевесом.

Из темноты раздался глубокий вздох, а затем вожак гоблинов величественно выступил из своего укрытия. Широкоплечий, с внушительными мускулами, почти пяти футов ростом, он был самым большим гоблином из когда-либо виденных Рупертом. Вожак затушил омерзительного вида сигару о свой покрытый ярью-медянкой нагрудник и уставился на своих подчиненных. Он снова вздохнул и укоризненно покачал головой.

– Вы только поглядите на себя! Как, по-вашему, я могу сделать из вас воинов, если вы не желаете драться? Чего вы испугались? Это всего лишь человек, и к тому же он один!

– А единорог? – заметил маленький гоблин.

– Ладно, один человек и один единорог. Ну и что? Мы же разбойники, вы разве забыли? Наше дело – подстерегать беззащитных путников и отбирать у них все ценное.

– Но как раз этот путник мне не кажется беззащитным, – пробормотал гоблин-малявка. – Посмотри на его огромный меч!

Предводитель гоблинов с уважением взглянул на меч, а Руперт произвел несколько показательных ударов и выпадов. Единорог рысил туда-сюда за его спиной, нацеливая свой рог на гоблинов, что также не придавало им уверенности в себе.

– Слушайте, ребята! – в отчаянии воскликнул вожак. – Как можно бояться кого бы то ни было, едущего на единороге?

– А что мы можем с ним сделать? – спросил маленький гоблин. Вожак что-то шепнул своей стае, и принц отчетливо услышал слово «девственник». Гоблины уставились на Руперта, а кое-кто многозначительно захихикал.

Щеки принца против его воли стали пунцовыми.

– А, вот чего вы захотели. – Он взмахнул мечом и начисто срезал толстенную ветвь, висевшую над его головой. С глухим стуком она упала на землю.

– Класс! – пробормотал гоблин-малявка. – Теперь мы по-настоящему разозлили его.

– Заткнешься ты или нет? – зарычал вожак. – Нас здесь тринадцать, а он – один. Если мы все разом накинемся на него, то в любом случае победа за нами.

– Хочешь пари? – спросил чей-то голос из задних рядов.

– Молчать! Я ручаюсь за свои слова!

Вожак сделал шаг вперед, размахивая мечом, а остальные гоблины нехотя последовали за ним. Руперт шагнул ему навстречу и, точно рассчитав, одним ударом свалил предводителя гоблинов с ног. Остальные приостановились и, едва взглянув на своего поверженного лидера, быстро побросали оружие. Руперт отогнал гоблинов подальше от брошенных на землю мечей и прислонился к ближайшему дереву, решая, что делать дальше: ему вовсе не хотелось убивать этих незадачливых злодеев. Вожак гоблинов сел, помотал головой, чтобы прийти в себя, и уставился на Руперта, пытаясь придать себе воинственный вид. Однако в этом он не слишком преуспел.

– Я же говорил тебе: тринадцать – несчастливое число, – сказал самый маленький гоблин.

– Ну ладно, – произнес наконец Руперт. – Послушайте, что я вам скажу: вы убираетесь отсюда к чертовой бабушке и больше не пристаете ко мне, а взамен я не отдаю вас на растерзание единорогу. Ну как вам такое предложение?

– Это справедливо, – поспешно проговорил самый маленький. – Вполне справедливо.

Остальные гоблины согласно закивали.

– А можно нам забрать свое оружие? – спросил вожак.

– Я что, похож на сумасшедшего? – улыбнулся Руперт.

Вожак пожал плечами:

– Не мешает проверить. Ну да ладно, господин герой: договорились.

– И вы не будете преследовать меня? Вожак гоблинов сурово поглядел на него.

– Я что, похож на сумасшедшего? – ответил он в тон принцу. – У меня уйдет несколько недель на то, чтобы вернуть этим болванам воинственный пыл после того, что ты с ними сделал. Лично от себя добавлю, господин герой, что был бы очень рад никогда вас больше не видеть.

Он поднялся на ноги и повел свою притихшую команду обратно в гущу деревьев.

Руперт усмехнулся и вложил меч в ножны. Наконец-то он побывал в настоящей переделке!

Часом позже стало совсем темно. Руперт выехал из Чащобы и оказался в Черном лесу. Высоко над его головой дряхлые деревья тесно переплетались ветвями, лишенными листьев. Руперт натянул поводья, остановил единорога и подождал, пока глаза привыкнут к сумраку.

На разлагающихся стволах мерцал слабый свет фосфоресцирующих грибов. Руперту показалось, что вдалеке он различил короткую вспышку света, словно кто-то открыл дверь, а потом быстро закрыл ее в страхе, что свет привлечет чье-то нежелательное внимание. Руперт боязливо огляделся, прислушиваясь к малейшим шорохам, но в лесу было тихо, как в могиле, а воздух, казалось, был напоен тошнотворно-сладким запахом смерти и разложения.

Глаза Руперта наконец привыкли к темноте, и он различил узкую тропинку, которая вела в самое сердце Черного леса. Он подал знак единорогу идти дальше. Это была единственная в бесконечной тьме видимая дорожка. Ее проложили так давно, что никто этого уже и не помнил. Черный лес был очень стар и полон тайны. Руперт все время внимательно смотрел по сторонам, держа руку на рукоятке меча. Он неожиданно вздрогнул, вспомнив демона, с которым сражался в Чащобе. Ступить в Черный лес – значило идти на огромный риск, но именно в этом лесу обитала Ночная Ведьма. Одна она знала, как найти дракона.

Если, конечно, предположить, что она еще жива. Ведь прошло столько лет! Прежде чем отправиться в путешествие, Руперт и придворный астролог перерыли все архивы замка, надеясь разыскать хоть какую-нибудь карту, которая указывала бы путь в логово дракона. Сначала они ничего не нашли, что бесконечно обрадовало Руперта, но затем наткнулись на официальный отчет о встрече дедушки Эдуарда с Ночной Ведьмой. Удивительно короткий рассказ (к слову сказать, самая последняя поэма, написанная об этом событии, состояла всего-то из ста тридцати семи строф) содержал мимолетное упоминание о драконе и предположение, что покинувшую замок Ведьму до сих пор можно найти в ее домике в Черном лесу, неподалеку от границы с Чащобой.

– Даже если предположить, что я достаточно безрассуден, чтобы отправиться на поиски женщины, девиз которой «Люди – отдельно, кровь – отдельно», – сказал тогда Руперт, – назови мне хоть одну причину, почему она должна будет согласиться мне помочь.

– Очевидно, потому, – таинственно заметил астролог, – что она была весьма увлечена вашим дедом.

Руперт попытался выжать из него еще какие-нибудь подробности, но тот отказался раскрыть секрет. Руперт доверял астрологу не более чем своему умению плевать против ветра, но у него не было другой разгадки, как найти дракона…

Шишковатые бесформенные деревья зловеще вырисовывались в полумраке. Руперт устремлялся все глубже в бесконечную ночь. Не раз Руперт заставлял единорога останавливаться, озирался по сторонам, напрягал глаза, всматриваясь во тьму. Принц был уверен, что вне поля его зрения скрывается нечто ужасное. Но его по-прежнему окружали тьма и безмолвие. У принца не было фонаря, а когда он отломил сук, чтобы сделать факел, гнилое дерево раскрошилось в руке. Руперт потерял счет времени, но вдруг деревья расступились, и Руперт приказал единорогу остановиться. Перед ним открылась небольшая поляна, границы которой были обозначены сверкающими грибами. Посередине виднелся темный силуэт. Это, по-видимому, и был домик Ведьмы. Руперт взглянул на ночное небо, но не увидел ни звезд, ни луны, которые могли бы осветить ему путь.

– А ты уверен, что хочешь этой встречи? – прошептал единорог.

– Не очень, – ответил Руперт. – Но у меня нет другой возможности отыскать дракона.

– Честно говоря, мне все это не нравится, – пробормотал единорог.

Руперт ухмыльнулся и соскользнул с седла.

– Оставайся здесь, пока я посмотрю, что там, в домике.

– Ты не оставишь меня здесь одного! – решительно заявил единорог.

– А, так ты хочешь повстречаться с Ночной Ведьмой? – спросил Руперт.

Единорог тут же сошел с тропы и спрятался за ближайшим деревом.

– Я вернусь, как только смогу, – пообещал Руперт. – А ты без меня не разгуливай.

– Не стоило напрягаться, чтобы дать мне этот совет, – заметил единорог.

Руперт вытащил меч, глубоко вздохнул и осторожно пошел к домику. Тихие шаги принца казались ему самому оглушительными, а по спине побежали мурашки от предчувствия, что на него нападут. Однако ничего подобного не произошло.

Домик Ведьмы словно припадал к земле, подобно спящему хищнику. Тусклый малиновый свет обрисовывал двери и закрытые окна. Руперт остановился, привалился спиной к грубой деревянной стене и прислушался. Но тьма была безмолвна, а единственным звуком в этой бескрайней ночи было учащенное дыхание принца. Во рту у него пересохло. Он сглотнул, постоял немного и очень вежливо постучался. Дверь рывком распахнулась, и в глаза ему ударил яркий малиновый свет. Огромная костлявая рука с длинными крючковатыми ногтями схватила его за горло. Руперт лягнулся, пытаясь освободиться, но все было тщетно: его затащили внутрь. Согбенная старуха ногой закрыла дверь и бесцеремонно швырнула принца на ветхий ковер. Он сел и принялся массировать сведенное судорогой горло, а старуха между тем издевательски хихикала, потирая шишковатые руки.

– Весьма сожалею, – сказала она с ухмылкой. – Все это соответствует моему имиджу, сам понимаешь. Мне постоянно приходится делать что-нибудь откровенно мерзкое, иначе мои коллеги сочтут, что я старею и теряю квалификацию. Так что тебе здесь понадобилось?

– Я надеялся, ты сможешь мне помочь, – просипел принц.

– Помочь? – переспросила Ночная Ведьма, приподнимая бровь. – А ты уверен, что попал туда, куда нужно? – Черный кот, лежавший у нее на плече, сердито зашипел и потерся плечом о длинные седые волосы Ведьмы. Она протянула руку и рассеянно погладила животное.

– Быстренько придумай что-нибудь убедительное, покуда я не превратила тебя в лягушку, – приказала Ведьма.

Руперт обнажил свой меч, но Ведьма лишь усмехнулась в ответ:

– Убери меч, а не то я завяжу его узлом.

Руперт подумал немного, а затем вложил меч в ножны.

– Я слышал, ты знала моего деда, – осторожно начал он.

– Возможно, – беспечно ответила Ночная Ведьма. В свое время я знавала многих мужчин. Как его звали?

– Эдуард из Лесного королевства.

Ночная Ведьма безучастно поглядела на молодого человека, огоньки в ее глазах потускнели. Она медленно отвернулась, а потом отошла и погрузилась в разбитое старое кресло-качалку, стоявшее возле камина.

– Да, – наконец промолвила она, – я знала Эдуарда.

Она тихо сидела, глядя в пустоту. Руперт воспользовался моментом, встал на ноги и быстро оглядел комнату. Домик был залит тусклым рассеянным светом, хотя ни одной лампы не было видно. Стены поднимались от пола под разными углами, а на высоких стропилах попискивали летучие мыши. По стене бегала кошачья тень, хотя сам кот сидел на месте. А из пустого, дочерна закопченного камина глядел кто-то бесформенный и темный с горящими глазами.

Руперт с любопытством рассматривал Ночную Ведьму. Почему-то она не казалась ему такой уж страшной, особенно когда не угрожала ему. Она тихо покачивалась в кресле и была похожа на чью-то бабушку, дряхлую седовласую старушку с согбенной от прожитых лет спиной. Она была болезненно-худой, страдания избороздили ее лицо глубокими морщинами. Сейчас это была не Ночная Ведьма из легенды, ужасное исчадие тьмы, в прошлом необыкновенная красавица с волосами цвета воронова крыла, покорительница мужских сердец. Перед ним сидела просто усталая старуха, погруженная в воспоминания о прежних лучших днях. Она подняла глаза и поймала на себе взгляд Руперта.

– Что ж, погляди на меня, – тихо промолвила она. – Когда-то я была настолько хороша собой, что мужчины совершали долгий путь, лишь бы сказать мне комплимент. Короли, императоры, герои, я могла бы выбрать любого. Но мне они были не нужны. Мне было достаточно того, что я… прекрасна.

– Сколько же молоденьких девушек погибло, чтобы сохранить твою красоту? – жестко спросил Руперт.

– Я давно сбилась со счета, – ответила Ведьма. – Тогда мне это не казалось существенным. Я была молода, овеяна славой, мужчины любили меня – ничто больше не имело значения. А как тебя зовут, мальчик?

– Руперт.

– Ах, видел бы ты меня тогда, Руперт! Я была такой милашкой, такой прелестницей…

Она улыбнулась и сильнее закачалась в кресле.

– Я была могущественной и подчинила своей воле тьму. За одну ночь могла возвести дворец из льда и бриллиантов, а представители многих королевских домов и старинных родов приезжали оказать мне почтение. И никто не обращал внимания, если из деревни пропадало несколько крестьянских девчонок.

А потом пришел Эдуард, чтобы убить меня. Ему каким-то образом удалось узнать правду, и он явился, чтобы освободить Лесную землю от моих злых чар. – Она тихонько засмеялась. – Многие ночи провел он в моих холодных залах, причем по собственной воле. Он был высок, красив, отважен и ни разу не склонился передо мной. Я показывала ему и чудеса, и ужасы, но ничем не могла сломить его. Мы любили танцевать в моем бальном зале, только мы, вдвоем в огромном гулком зале из сверкающего льда, в котором каждый канделябр был сделан из отдельного сталактита. Постепенно я полюбила его, а он полюбил меня. Я была молодой и глупой и думала, что наша любовь будет длиться вечно.

Но она продолжалась всего один месяц.

Мне нужна была свежая кровь, а Эдуард не мог позволить мне этого. Он любил меня, но он был королем, отцом своего народа. Он не мог убить меня, но и я не могла изменить себя. И вот однажды я дождалась, пока он заснет, покинула свой дворец и Лесное королевство и пришла сюда, чтобы жить в этой тьме, где никто не смог бы увидеть, что я утратила свою красоту.

Я могла бы убить его и сохранить свою тайну. Я могла бы оставаться молодой, прекрасной и могущественной. Но я любила моего Эдуарда. Единственного человека, которого я когда-либо любила. Думаю, теперь он мертв.

– Уже более тридцати лет, – сказал Руперт.

– Как много времени прошло, – прошептала Ведьма. Плечи ее поникли, а скрюченные руки сжались. Она глубоко и прерывисто вздохнула, потом поглядела на Руперта и устало улыбнулась: – Значит, ты внук Эдуарда. Ты немного похож на него, мальчик. А чего ты хочешь от меня?

– Я ищу дракона, – сказал Руперт, и по его тону можно было предположить, что он предпочел бы никогда не встречаться с чудовищем.

– Дракона? – Ведьма с минуту безучастно взирала на него, а потом по ее морщинистому лицу медленно расползлась улыбка. – Дракона! Будь я неладна, ты мне нравишься, парень. Многие годы у всех кишка была тонка сразиться с драконом. Ничего удивительного, что ты не побоялся прийти ко мне! – Она восхищенно рассматривала его, а Руперт тем временем пытался изо всех сил изобразить скромность. – Что ж, дорогуша, тебе повезло. Так уж случилось, что у меня есть карта, которая приведет тебя прямо к нему. Предлагаю сделку: я даю тебе карту за ничтожно малую цену – всего лишь за три пинты крови.

Руперт сурово посмотрел на нее. Ведьма пожала плечами:

– Не одобряешь… Ладно! Поскольку ты – внук Эдуарда, так и быть, я пересмотрю свое предложение. Карта твоя, и бесплатно. Если я, конечно, вспомню, куда засунула этот проклятый клочок бумаги.

Она медленно встала с кресла, стряхнула с коленей кота и принялась копаться в старом дубовом комоде. Руперт нахмурился. Вообще-то он намеревался при малейшей возможности убить Ночную Ведьму, но, несмотря на то что она будничным тоном говорила о смерти множества молоденьких девушек, которым в конце концов потеряла счет, почему-то Руперт не мог заставить себя сделать это. Каким-то странным, непостижимым образом он даже сочувствовал Ведьме: долгое заточение в этом Черном лесу и так уж достаточное наказание для старухи. Ведьма неожиданно возникла прямо перед ним, и принц ошарашенно отпрянул назад, а она швырнула ему в руки ветхий пергаментный свиток.

– Ну вот, мой мальчик, это приведет тебя прямо к дракону. Если ты доберешься, конечно. Начать придется с того, чтобы беспрепятственно пройти через Черный лес, а тех, кто проделал этот путь и остался в живых, чертовски мало.

– Я доберусь, – уверенно сказал Руперт.

– На близком расстоянии от Чащобы в Лесу еще бывает немного света, – сказала Ведьма. – Но дальше – кромешная тьма. Следи за тем, что у тебя за спиной, Руперт. В ночи дует холодный ветер, пахнет кровью и тленом. В глубине Черного леса кроется нечто ужасное. Если бы я не была такой старой, я сама испугалась бы.

– Я буду осторожен, – сказал Руперт, опуская руку на рукоятку меча.

Ведьма устало улыбнулась:

– Ты кровь от крови Эдуарда. Он тоже думал, что меч – во всем подмога. Когда я гляжу на тебя, мне кажется, что снова вижу его, моего Эдуарда. – Внезапно голос ее задрожал, она повернулась к Руперту спиной и тяжело захромала к своему креслу-качалке. – Ну, ступай, мальчик, добрый путь. Иди и разыщи своего дракона.

– Я могу… что-нибудь сделать для тебя?

– Нет, – жестко ответила Ночная Ведьма. – Оставь меня одну. Пожалуйста.

Руперт повернулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Сидя в одиночестве перед пустым очагом, Ночная Ведьма тихонько покачивалась в кресле. Немного погодя глаза у нее закрылись, и она заснула. И вновь она была молодой и прекрасной, и к ней пришел Эдуард, и они вместе танцевали всю ночь напролет в бальном зале среди сверкающего льда.

Прошло несколько дней, и у Руперта закончились запасы продовольствия. В Черном лесу не водилась дичь, а тот малый запас воды, что был у него, также иссяк. Жажда обжигала ему гортань, голод отзывался тупой болью в желудке.

С тех пор как Руперт покинул дом Ночной Ведьмы, он погрузился в полную тьму. К тому же его угнетало безмолвие. Он не видел ни дороги, расстилавшейся перед ним, ни единорога под собой, ни даже собственной руки, поднесенной к глазам. И лишь растущая на лице щетина напоминала ему о течении времени. По мере того как единорог нес его все глубже в Черный лес, Руперт становился все слабее и слабее, а когда они останавливались передохнуть, принц не мог уснуть. Спать ему мешала тьма.