Петля на шее [СИ]

Айдарин Николай

ПЕТЛЯ НА ШЕЕ

Когда он ворвался в комнату, я сразу сообразил, что моя легенда раскрыта. Мой связной обещал, что его схватят раньше, чем тот раскроет меня всей банде. Но по каким-то вселенским причинам этого не случилось.

— Макс? — спросил Славик, увидев его. — Ты где пропадал? Макс сюда очень торопился, и сейчас пот с его тщедушного тела тек ручьями. И не только пот — вся одежда мокрая, ноги в грязи. На улице снова пошел дождь. Первым Макс увидел Славика, главаря нашей маленькой банды. Сначала он обрадовался, но затем заметил меня.

— Это он! — Макс указал на меня пальцем, брызгая при этом во все стороны дождевой водой. — Хватайте его! Я начал медленно вставать из-за стола. Моя легенда вот-вот лопнет как мыльный пузырь. Жаль, что личность главного босса я так и не выяснил, но теперь уже бессмысленно об этом жалеть. Самое главное — смотаться от них побыстрее и остаться при этом невредимым. Был бы отец жив, он бы поступил по-другому — остался и обвинил бы во лжи Макса и сохранил бы тем самым легенду. Он бы доделал работу до конца.

— Успокойся, Макс! — велел ему Славик и жестом пригласил за свободное место за столом. — Сядь! И обувь сними, ты ковер пачкаешь.

— Дебилы! — воскликнул Макс. — Он — коп! Я резко вскочил, опрокидывая круглый стол со всеми планами и чертежами нового ограбления, и рванул к выходу из квартиры. Макс оказался у меня на пути, но я своей массой просто смел его в сторону и выскочил в подъезд.

— Что?! — завопил позади Славик. — Диман, живо за ним! Коридор общаги был длинный, узкий и вонючий как кишка, я старался не вдыхать его воздух до тех пор, пока не добрался до лестницы.

Сзади раздался грохот — Славик и Диман споткнулись о валяющегося на полу Макса и кубарем вылетели в коридор, впечатавшись в стену перед дверью. Дверь на балкон, усыпанный окурками словно ковром, как всегда отрыта, я хватаюсь за качающиеся скользкие от льющего дождя перила, перелезаю их и свешиваюсь вниз. Разжимаю пальцы — падать почти не больно — второй этаж. Смотрю вверх — пока никого. И бегу за угол дома.

— Вон он! — на маленьком балконе показывается Диман, а вслед за ним и остальные. Но я уже скрылся за углом. Лихорадочно пытаюсь сообразить, что же мне теперь делать дальше. Машины нет, дозвониться до связного и дождаться помощи — нужно время. Бежать. Скрыться от них и действительно позвонить связному — правильное решение. Остается надеяться, что ноги меня не подведут. Асфальт вокруг дома жутко неровный, весь в ямах, словно после ковровой бомбардировки, и в кочках от разросшихся корней близлежащих деревьев. Под ноги постоянно попадаются какие-то мелкие камни, шприцы и прочий мусор трущоб. Я забегаю за еще один угол квадратной светло-коричневой общаги и, пробежав еще пять метров, сворачиваю направо, в частный сектор. Здесь мне будет проще оторваться — внутренние кварталы частного сектора очень короткие, буквально по три-четыре дома. Нужно только вовремя сворачивать, чтобы бандиты бежали в другую сторону, да прятаться за редко попадающимися высокими заборами цыганских недостроенных особняков. Дует слабый ветер, плюясь мелкими многочисленными каплями дождя прямо в лицо. Одежда уже вся вымокла, кроссовки хлюпают как снаружи, по грязи грунтовой дороги, так и внутри — я уже успел угодить в казавшуюся мелкой лужу, погрузившись в нее чуть ли не по колено. Далеко убежать мне не удалось — на очередном повороте я поскользнулся и упал, проскользив по грязи пару метров. Встать мне помогли догнавшие меня бандиты.

— Коп, значит? — с омерзением сказал Славик, переворачивая меня на спину. Он и Диман схватили меня за грязную куртку и подняли на ноги.

Встали по бокам, держа за руки. Все, приплыл. Завалил задание, похоронив полгода трудов целой команды полицейских и кучу потраченных денег. Что бы сказал сейчас папа, если бы он меня видел? Плохой из меня получился полицейский, не такой, как отец.

— Славик, что делать с ним будем? — спросил Макс, смотря на меня своими крысиными глазками. — Придется его убить.

— Эй, парни! — возмутился я. — Вы же не убийцы! Вы не можете!

— Заткнись, — Славик врезал мне в живот. Я почти успел напрячь пресс, так что удар вышел слабее, чем должен был. Но боль все же оказалась достаточной, чтобы заболела печень.

— Так что? — спросил Диман. — Отпустить мы его не можем — он же все расскажет! Но за мокруху я не хочу сидеть. Это уже совсем другие сроки. Славик молчал, пытаясь придумать выход.

— Макс, обыщи его, пока мы его держим, — спустя несколько секунд произнес он. При себе у меня почти ничего не было — только мобильник, немного мелочи и связка ключей от квартиры. Все это перекочевало к Максу.

— Выкинь его мобильник, — приказал Славик. — Его могут отслеживать по нему. И звони боссу. Босс! Все это время у Макса был телефон его босса! Если бы я это узнал чуть раньше, то операция уже могла бы завершиться, вычислили бы босса по номеру. Вот я дурак. Макс швырнул мой дешевый мобильник в ближайшие кусты и достал свой. Номер босса он набрал вручную после того, как Слава передал ему бумажку с номером — это значит, что поимка Макса нам бы не помогла.

— Алло, Виктор Сергеевич? — голос Макса стал противно-смазливым и писклявым. — Извиняюсь, что отвлекаю, но у нас срочное дело. У нас предатель. Да, новенький. Нет, не сознался, но он драпанул от нас.

Поймали. Да, мы рядом. Хорошо, сейчас будем. Я жадно ловил каждое его слово, надеясь вычислить их предводителя, того, кто дергает за все ниточки и координирует наши ограбления с ограблениями других банд. Но «Виктор Сергеевич» — это слишком мало. Папа, вот сейчас бы ты мной гордился! В минуту своего провала я думаю не о своем спасении, а о задании, о его выполнении. Совсем как ты.

— Ну, что? — требовательно спросил Славик. — Что он сказал? Макс отдал промокшую бумажку обратно Славику.

— Приказал вести его обратно. Он подъедет и сам разберется. Я улыбнулся. Эх, если бы я знал, что для выполнения поставленной задачи мне только и нужно, что раскрыть себя, то я бы сразу это сделал. Я увижу его! И, если не опознаю, то уж точно запомню лицо.

Но после этой встречи мне нужно еще остаться живым, чтобы сообщить о нем своему начальству и арестовать его. Они меня не тащили — я шел сам, почти добровольно. Дождь все не прекращался, постепенно становилось прохладно. Зажглись редкие уцелевшие фонари, освещая утопающую в грязи и слякоти дорогу.

Убежать я успел недалеко — мы быстро вышли сначала на разбитый асфальт на границе между частным сектором и заросшим пустырем, бывшим лет тридцать назад футбольным полем. Улицы были пусты, заборы высоки, а свет в окнах слишком далек, чтобы нас кто-то сейчас увидел. А если бы и увидел, то принял бы за четырех алкашей, идущих на очередную попойку. Тем более что я был весь измазан в грязи, которую еще не смыло дождем с одежды. Когда мы подошли к пожарной лестнице общаги, Макс сказал:

— Здесь. Он подъедет сюда. И действительно, не прошло и пяти минут, как подъехал уже старенький, но ухоженный и оставленный скорее как дань ушедшим временам шестисотый Мерседес с тонированными стеклами. Открылись двери (не вышел только водитель), и показались трое — два бритоголовых похожих как близнецы охранника в черных похоронных костюмах и третий в обычном сером костюме. Босс. К моему удивлению, он оказался достаточно молодым — лет тридцати пяти, худой, с аккуратной короткой стрижкой, узкоплечий и ссутуленный, словно матерый программист. Лицо узкое, маленький рот, слегка перекошенный набок, торчащий острый подбородок.

— Доброго вечера, Виктор Сергеевич, — поздоровались трое моих бывших «сообщников». — Извиняемся за беспокойство. Виктор (язык не поворачивался назвать его Сергеевичем) поднял ладонь, призывая к молчанию, и подошел ко мне. Мы оказались одинакового роста, так что ему было очень удобно смотреть мне прямо в глаза. Взгляд у него был скучающе-равнодушный, глаза не выражали ничего. Но он смотрел на меня довольно долго, даже не моргая. Я смотрел на него в ответ, пока не согнулся от резкой боли в животе.

Кулак у него оказался значительно меньше Славиковского, но бил гораздо быстрее и сильнее. Виктор сделал широкий шаг назад, и его силуэт резко очертился светом фар автомобиля. Его гориллы встали по бокам от меня и силой поставили на колени.

— Кто за него поручился? — холодно спросил Виктор. Голос его был уверенный, низкий и слегка глуховатый, слова словно не желали вырываться из его рта, увязая еще в глотке.

— Я, — робко ответил Слава. — Я его привел.

— Хорошо. С тобой разберемся позже. Нашли у него что?

— Только ключи, деньги и мобильник. Его выбросили.

— Хм. Правильно, соображаете. Ну, и как же тебя зовут? Я молчал, все еще корчась от его удара. Боль в животе все никак не хотела меня отпускать. В глаза бил яркий свет ярких автомобильных фар, рассекаемый дождем. Еще одного удара, уже в грудь, я не заметил.

— Д… — начал было Слава.

— Не надо, — остановил его Виктор. — Пусть сам все расскажет.

Смотри на меня, а не на мои ноги! Это уже мне. Один из его телохранителей схватил меня за волосы и задрал голову.

— Ладно, не хочешь — не надо. Это уже не важно. Виктор сунул руки в карманы пиджака и стал расхаживать взад-вперед.

— Что же мне с тобой делать? — рассуждал он вслух. — Отпустить? Не могу, ты ведь сдашь меня. Отрезать язык, чтобы не смог рассказать?

Так ты же напишешь. Лишить пальцев? Выколоть глаза? Я нервно сглотнул. Волосы телохранитель отпустил, так что я попытался дернуться, но не получилось — гориллы-близнецы сдавили меня словно в тисках. Намертво.

— Остается только убить, — пожал плечами Виктор и снова посмотрел мне в глаза. Нет. То, что я до этого принял за равнодушие, оказалось холодной и расчетливой жестокостью. Такой человек твердо знал, чего и как он хочет.

— Давай его в багажник, — приказал Виктор своим обезьянам. Я попытался вырваться, но это было бесполезно. Я даже не замедлял этих качков. Они без труда подняли меня в воздух и понесли к багажнику.

— Эй! — крикнул я. — Кто-нибудь! Помогите! Вызовите полицию!

— О, теперь он заговорил, — оскалился Виктор. — Живее, пока его никто не услышал! Открывшийся багажник сиял провалом темной металлической пасти, пустой и большой, как будто специально созданный для того, чтобы в нем перевозили людей. Меня швырнули туда, связали руки и ноги толстой прозрачной леской, врезавшейся в кожу, и заклеили рот бумажным скотчем. Неожиданно раздался крик, слишком далекий и отчаянный, чтобы оказаться спасительным для меня. Я видел небо, затянутое черными облаками, и край крыши общежития. С этой крыши летел человек. Он еще кричал, но жить ему оставалось всего пару мгновений — если его не убьет падение с крыши девятиэтажки прямо на немецкий автомобиль, то дыра в груди размером с бейсбольный мяч, через которую видно небо, добьет точно. Интересно, чем же можно сделать такую? Спустя мгновение человек перестал кричать и приземлился на крышу Мерседеса, вмяв ее чуть ли не до асфальта. Я моргнул.

* * *

Я моргнул. Макс стоял в дверном проеме, тяжело дыша и брызгая грязью на и без того не очень чистый ковер. Его взгляд секунду шарил по комнате, чуть задержавшись на Славике и остановившись на мне.

— Макс? — спросил Славик, увидев его. — Ты где пропадал? Мое прикрытие накрылось медным тазом, раз он стоит здесь. Макс должен быть сейчас на допросе.

— Это он! — Макс ткнул пальцем в мою сторону. — Хватайте его! Все обсуждения прекратились, болтающий в соседней комнате без умолку телевизор тоже внезапно замолк. Настала гробовая тишина, в которой я отчетливо слышал, как тяжелые дождевые капли срываются с вытянутой руки Макса и падают на пол. Все происходит именно так, как я только что видел у себя в воображении. Движения, слова, даже мысли похожие. Я боялся этого постоянно, опасался, что меня раскроют в самый неподходящий момент, рисовал в голове планы для отступления. Накаркал. Я начал медленно вставать из-за стола. Жаль, что личность главного босса я так и не выяснил, но теперь уже бессмысленно об этом жалеть.

Самое главное — смотаться от них побыстрее и остаться при этом невредимым. Был бы отец жив, он бы не допустил такого развития событий, проследив за арестом Макса. Он бы доделал работу до конца.

Но, очевидно, кто-то из моих коллег сплоховал, и дерьмо теперь придется расхлебывать мне.

— Успокойся, Макс! — велел ему Славик и жестом пригласил за свободное место за столом. — Сядь! И обувь сними, ты ковер пачкаешь.

— Дебилы! — воскликнул Макс. — Он — коп! Я резко вскочил, задев при этом легкий круглый стол, отчего тот перевернулся и упал на Славика и Димана, дав мне секунды форы. Макс оказался у меня на пути, но я легко отпихнул его в сторону и выскочил в подъезд. Макс же упал в дверной проем соседней комнаты.

— Что?! — завопил позади Славик. — Парни, живо за ним! Коридор общаги был длинный, узкий и вонючий как кишка, мне хватило одного единственного вдоха, чтобы закашляться от едкого запаха испражнений и хлорки. Подбежал к кажущейся спасительной лестнице, но проскочил ее на скорости, тут же вылетев на балкон. В мгновение ока перемахнул через скользкие от дождя холодные перила. Прежде чем упал с высоты второго этажа, успел заметить приближающегося Димана.

— Он внизу! — крикнул Диман, с опаской глядя вниз на меня — он немного боялся высоты. Блин, что же делать дальше? В своем воображении я очень хорошо все тогда проиграл, и сейчас все повторяется почти в точности, лишь разнится парочка деталей. Я там хотел скрыться в частном секторе неподалеку, что стало не самой лучшей идеей — бегать под дождем по скользкой грунтовке. Значит, побежим по асфальту. Я быстро обогнул дом и побежал по разбитой дороге, тянущейся между частниками и заросшим бурьяном футбольным полем. Ноги постоянно натыкались на мелкие камни, я то и дело скользил на участках, где асфальт уже давно был поглощен землей, мне приходилось перепрыгивать кочки выпирающих из земли корней деревьев, хрустеть и без того битым стеклом и проваливаться по щиколотку в многочисленные залитые прохладной дождевой водой лужи. Одежда стремительно тяжелеет, жадно впитывая всю попадающую на нее воду, ноги мерзко хлюпают в кроссовках, при каждом шаге выдавливая из дешевой обуви зачерпнутую в яме грязь. Бежал я плохо. Никогда не любил бегать, особо не тренировался.

Отец бы этого не одобрил — у меня где-то валяются его призовые медали за бег на различные дистанции. Пусть внешне я был копией моего отца, пусть характер у нас был (как говорят многие знакомые и родственники) почти один в один, но я все время ощущал, что во мне не хватает какой-то важной детали, с которой он был героем, а я без нее — трусливым неудачником. Ну и фиг с ней, с этой частью. Он мертв из-за своего героизма, а я — жив. Меня догнали еще быстрее, чем в моем воображении. Сильный толчок в спину — Макс буквально запрыгнул на меня. Я валюсь на асфальт и расцарапываю руки до крови, тормозя ладонями о шершавую грязную поверхность дороги. Щиплет сильно, но всю грязь тут же смывает дождем. Крови толи нету, толи она слишком быстро смывается. Встать мне помогли подоспевшие Славик и Диман.

— Коп, значит? — с омерзением сказал Славик, переворачивая меня на спину. Он и Диман схватили меня за грязную куртку и подняли на ноги.

Встали по бокам, крепко держа за плечи. Все, приплыл. Завалил задание, похоронив полгода трудов целой команды полицейских и кучу потраченных денег. Что бы сказал сейчас папа, если бы он меня видел? Плохой из меня получился полицейский, не такой, как отец.

— Славик, что делать с ним будем? — спросил Макс, смотря на меня своими крысиными глазками. — Придется его убить. Услышав это, я попытался вырваться, но потерпел неудачу — держали меня крепко.

— Не дергайся! — Славик с явным удовольствием врезал мне в живот. Я почти успел напрячь пресс, так что удар вышел слабее, чем должен был. Но больно все равно было сильно. Такое ощущение, что меня уже били в живот сегодня, и Славик попал аккурат в то же самое место.

— Так что? — нетерпеливо спросил Диман, озираясь по сторонам. — Я не хочу сидеть за мокруху, но и отпускать его нельзя. Славик молчал, пытаясь придумать выход.

— Мне этот мусор с самого начала не понравился! — прошипел Макс. — Давай пришьем его!

— Заткнись! — шикнул на него Славик. — И звони боссу. Босс. Совсем как в моем воображении. Я предвидел события? Но я же не побежал в частники, и меня они не обыскали пока. Хотя, у меня и нету ничего — ни пистолета, ни ножа, ни даже обычной для моей легенды отмычки. Черт. Макс достал свой дешевый мобильник и набрал номер с протянутой Славой бумажки.

— Алло, Виктор Сергеевич? — сказал Макс противным писклявым голосом. Сразу понятно, что он этому Виктору ежедневно пятки языком вылизывает. Я поморщился — не люблю таких людей. Но что меня удивило — я правильно угадал имя и отчество их шефа.

Каков шанс на это? Совпадение ли? Конечно, всякое может быть, но чтобы до таких подробностей… Ну не мог же я будущее увидеть тогда!

Или мог? То есть, и падающий бедолага со странной дыркой в груди тоже реален? Возможно ли такое? У меня пробежали мурашки по коже. Меня тогда засунули в багажник. Потом бы наверняка поставили ногами в тазик с цементом, а потом, после того, как тот затвердеет, сбросили бы с моста в лучших традициях жанра.

— Извиняюсь, если отвлек в столь поздний час, — продолжал лепетать в трубку Макс. — Но у нас срочное дело. Новенький копом оказался.

Да, поймали. Хотите познакомиться? Да-да-да, мы рядом. Сейчас будем. Мне стало страшно. Все предвиденное мной сбывалось с небольшими расхождениями. Мне бы вырваться и снова попытаться убежать, но меня взяло любопытство — а этот Виктор действительно будет выглядеть так, каким я увидел его до этого? Или окажется похожим на дона Корлеоне из старого фильма? Отец упрекнул бы меня за непрофессионализм в критической ситуации. И хоть я и попытался взять себя в руки и начать мыслить здраво, быть более похожим на папу, эмоции брали надо мной верх. Взрывная смесь страха и любопытства. Макс отдал промокшую бумажку обратно Славику.

— Босс приказал вести его обратно. Он подъедет и сам разберется. Когда мы двинулись обратно, я не сопротивлялся. Шел сам, добровольно, даже чуть быстрее, чем остальные, из-за чего ловил на себе косые взгляды Макса, который явно не понимал, почему я так сейчас себя виду. Всякий раз, когда я смотрел на него в ответ, тот трусливо ежился, и его ноги начинали путаться, отчего он периодически спотыкался. Я же сейчас был напряжен и предельно сосредоточен, фиксируя каждую деталь вокруг себя. Вот, наконец, зажглись редкие уличные фонари, освещая косые росчерки дождя, вот на мокром асфальте как в зеркале отражаются огни общежития. Где-то далеко скулит собака, забытая плохим хозяином на улице под дождем. И вокруг ни души, все трусливо попрятались по своим домам, спасаясь от дождя, будто тот хотел их растворить как злую ведьму из детской книжки. Мы остановились возле пожарной лестницы с торца здания. Точно там же, где и в моем видении. Прошло всего ничего, как к нам с тихим шелестом подкатил старый блестящий шестисотый Мерседес, ставший одним из главных символов девяностых в России. Когда двери открылись, и из машины вышли три человека, выглядящие точно так же, какими я их себе представлял, я испытал смешанные чувства. То есть, дальше все будет развиваться так же, если я этого не изменю, а это хорошо и плохо одновременно.

— Доброго вечера, Виктор Сергеевич, — поздоровались трое моих бывших «сообщников». — Извиняемся за беспокойство. Ссутуленный, если не сказать горбатый, бизнесмен подошел ко мне и холодно посмотрел на меня. Уж не знаю, сколько людей отворачивается под таким взглядом, но я уставился в ответ. Секунду мы пялились друг на друга, после чего я вовремя вспомнил, что последует за этим взглядом. Напряг пресс. Виктор отвернулся и отошел на пару шагов назад, кажется, удовлетворенный моей реакцией. Вместо него мне вмазали по очереди две его обезьяны. Один в живот (не спас никакой пресс), другой в челюсть. Я упал на асфальт, оперевшись об него рукой, и сплюнул в грязную лужу под ногами кровь.

— Кто за него поручился? — холодно спросил Виктор.

— Я, — робко ответил Слава. — Я его привел.

— С тобой разберемся позже. Нашли у него что?

— Мы его не обыскивали, — совсем неуверенно проблеял Макс.

— Идиоты! — Виктор снова подошел ко мне. — Поднимись! Это уже мне. Но подняться я не мог — боль в животе была дикая, словно мне по нему ударили не два, а четыре раза. Поэтому я словил еще один удар, острый, как ножом, проникающий в самые потроха, которые мне тотчас захотелось выплюнуть — лишь бы не болели. Виктор стал сам меня обыскивать. Сначала он нашел мобильник, долго ковырялся в нем, пробовал звонить на какие-то номера, после чего выкинул его в стоящий неподалеку полупустой мусорный контейнер.

Затем выскреб все деньги из кармана, рассыпав мелочь по асфальту, а пару крупных бумажек отдав Славе. И тут он потянулся за ключами. Вот оно! Ключи я выхватил из кармана раньше него. Он был ко мне настолько близко, что мне не составило никакого труда заломить его протянутую руку ему за спину. Затем я сам оказался у него за спиной, отпустил его руку и взял шею в захват, приставив острый конец длинного как пуля Герлиха ключа к его горлу, прямо к толстой пульсирующей артерии возле торчащего кадыка. Одно мое движение — и он захлебнется собственной кровью.

— Э, мужик, спокойно! — сглотнул Виктор. — Ты только не дергайся! Его охранники отреагировали правильно, но поздно — выхватили каждый по короткому ПМу и направили в мою сторону. Мгновением раньше они бы меня изрешетили, но сейчас у меня появился спасительный билет.

— Двигай в машину, — велел ему я. Мы подошли к ней медленно и осторожно — ранить Виктора я не хотел, иначе бы тут же стал трупом. И когда мы уже стали садиться внутрь, на заднее сидение, раздался пронзительный крик смертельно раненого человека. Я задрал голову вверх, теперь уже зная, куда нужно смотреть. Отскочить я не успевал — он падал, и сквозь него был виден маленький кусок черного неба. Еще немного, и он продавит крышу вместе с Виктором и мной, не успевающего освободиться от преступного главаря, вцепившегося в меня мертвой хваткой. Я разглядел его. Это был мужчина лет тридцати, полный как бочка и с густой шевелюрой, развевающейся на ветру. Он падал спиной вниз, расставив руки в стороны, словно пытаясь летать. Кричать он перестал этаже на пятом. Когда он пролетал третий этаж, декорации моментально сменились. Картинка переменилась так резко и быстро, что я этого поначалу не заметил. Бац! Я снова в маленькой комнате за круглым столом, смотрю на появившегося в дверном проеме Макса.

— Макс? — Славик, сидящий справа от меня явно удивился, увидев своего товарища. — Ты где пропадал? Сейчас я отреагировал мгновенно, совершенно не раздумывая. Вскочил так, что круглый заляпанный стол аж подпрыгнул, придавливая разом и Славу и Димана. Подбежал к Максу и без труда швырнул его назад, в образовавшуюся свалку. Выскочил в воняющий дерьмом и хлоркой узкий коридор и побежал к выходу. Лестницу я опять проскочил, на балконе тоже не задержался — пара секунд и я на земле. Преследователей еще не видно, но даже сквозь шепот дождя и шелест ветра слышно их чертыханье. Я быстро забегаю за угол дома, потом за еще один — и вот я у пожарной лестницы. Что делать дальше? В частники я не побегу — это я уже проходил. По асфальту тоже. Честно говоря, вариантов у меня всего два — либо в поле, поросшее бурьяном, либо в стоящий рядом мусорный контейнер. Стараясь дышать ртом, я полез в полупустой металлический гроб.

Бесшумно захлопнул за собой крышку и зарылся поглубже — здесь было много сырых картонных коробок, а прочий вонючий мусор — тонкий слой противной склизкой кашицы на самом дне. Я затих, вслушиваясь в окружающие звуки и ожидая, что меня тут же найдут. Сквозь барабанную дробь дождя о крышку контейнера я спустя секунд десять услышал торопливые шаги.

— Черт, куда он делся? — это был голос Славика. — Его видит кто?

— Не-а, — ответил ему Диман. — В частники поди убежал.

— Ну, так двигаем туда! Нельзя его упустить! Шаги стали удаляться, и уже на самой границе слышимости я разобрал слова Макса:

— А чего у него рот в крови был? Вы его уже избили что ли? Ответа я не услышал. Осторожно пощупал рот — тот был мокрым, как и все вокруг меня, но это была не вода. Только сейчас заметил, что все это время у меня шатаются два зуба, и во рту постоянный привкус крови, разбавленной слюной. Нет. Это точно не мое воображение. И никакое не предвидение.

— «День сурка», — вспомнил я фильм. — Хотя нет. Скорее «Новый день». Я выругался. Действительно, все было предельно логично, если принять на веру тот факт, что петля времени — для меня теперь уже не фантастика. Как я в нее попал? Почему именно я? Почему она такая короткая — у всех героев были 24 часа, а у меня — сколько? Десять минут? Полчаса?

Плохо, ой как плохо. И, что еще хуже — здесь я не бессмертен, в отличие от большинства героев такого жанра. Рот разбит, живот превратился в отбивную. Я действительно умереть могу. А что будет, если я умру? Вся вселенная зациклится на этих минутах? Или это локальное событие? Узнать я этого не смогу никак.

Да и не хочу. А я ведь в прошлой петле чуть не умер — тот падающий человек должен был прикончить меня, но петля схлестнулась чуть раньше. Еще бы немного и… Что мне делать? Разорвать ее или попробовать жить вот так?

Полчаса. Далеко не лучших полчаса. Нет, нужно разорвать. Долго я так убегать не смогу — даже если смогу уцелеть, то мне рано или поздно это до смерти надоест, и я сам наложу на себя руки. Нет! Нельзя так мыслить! Что бы сказал отец на этот счет, подумай!

«Сын, ставь долг превыше всего», — вот его слова. Он такого никогда не говорил, но это точно его слова, не мои. Он ведь герой, человек, поставивший долг выше своей жизни. Он выполнил задание и спас пять человек! А я? Все говорят, что я — его копия, внешне, да и характером почти один в один. Только я пытаюсь быть им, а для него это было естественно. Хм, а это идея. Выполнить задание. Сообщить координатору личность босса этих грабителей. Может, так я и разорву петлю? Звучит логично, ведь в двух предыдущих петлях мне это не удавалось. Я чуть приоткрыл контейнер и огляделся. Никого. Вылез, отряхнулся, заметил на запястьях глубокие следы от лески, которой мне связали руки в первой петле. И побежал в противоположном от бандитов направлении. Затерялся среди утопающих в зелени стареньких хрущовках, поплутал по дворам, пока не убедился, что Славика и его компании нигде не видно. Спрятался в каком-то подъезде без входной двери, достал телефон и набрал по памяти номер своего координатора.

— Это я, — сказал я в трубку. Из-за шатающихся зубов я немного шепелявил, что тут же было замечено.

— Есть новости? — мой координатор насторожился. Судя по его голосу и времени суток, похоже, я его разбудил. Должно быть, он рано ложится.

— Да. Я узнал, кто цель. Записываешь?

— Сейчас, секунду, ручку найду. Ага, давай. Я насколько мог подробно описал Виктора, постаравшись не упустить ни одну деталь, но при этом и не добавить чего лишнего.

— Он похож на Эдварда Нортона? — задумчиво спросил мой координатор. Я задумался, припоминая лицо актера.

— Да, есть немного. Фамилии его не знаю, но есть номер машины. Я продиктовал. Все. Дело сделано. Моя легенда и так уже раскрыта, но она и не нужна больше, ведь главной цели всей этой длинной и дорогостоящей операции я достиг. Теперь коллеги в ближайшее время создадут фоторобот и попробуют найти кандидатов. Мне останется только опознать.

— Хорошая работа, — похвалил координатор. — Я передам эти сведения прямо сейчас. Можешь ехать в управление. Ты сам-то как? А то ты шепеля… Договорить он не успел. Перед глазами снова была маленькая комната в общаге, я сидел за столом вполоборота, повернувшись к вошедшему мокрому от дождя Максу.

* * *

— Макс? Ты где пропадал? Эти слова уже впечатались в мой мозг словно клеймо на коже от раскаленного металла. Я слышал их всего в четвертый раз, но мне уже жутко надоело. Вставать я не стал. Какую-то секунду мы с Максом смотрели друг на друга. Я уже видел, как его рот начал открываться, готовый выстрелить в меня словами, запускающими повторяющуюся цепочку событий. Раз за разом.

— Он — коп!

— Он — стукач! Мы выкрикнули это одновременно. Макс ожидал, что его слова тут же возымеют должный эффект, но я спутал ему все карты. Он опешил от моих слов, явно не зная, чем ответить на мое обвинение. Я же продолжил давить:

— Его не было три дня! И последнее дело мы завалили из-за того, что мусора прибыли слишком рано. Он знал об этом деле, и должен был быть с нами. Но его не было! Что — думал, нас схватят? Макс растерялся, но Диман всегда отличался сообразительностью:

— Славик, а ведь он прав. Мне эта крыса никогда не нравилась, а теперь, похоже, он стал еще и стукачом. Славик усмехнулся, вставая из-за стола и вплотную подходя к Максу.

— Тебе, Диман, никто кроме самого себя не нравится, — заметил он.

— Эй, Славик, ты чего? — робко спросил Макс, быстро бледнея.