Агентство «Чудо-трава»: Семь невест некромага

Некромаг выпрямился и, взглянув на меня, напряжённо замер:

– Что?

Я нервно улыбалась, пытаясь придумать разумное объяснение. Генрих часто говорил, что у меня всё на лице написано. Увы, врушка из меня так себе…

– Э, – неопределённо протянула я и, решив подыграть магу, пробормотала: – Странное ощущение… Ещё минуту назад я готова была разорвать тебя голыми руками, а сейчас ты… – Я запнулась и с трудом продолжила: – А сейчас ты… ничего так… Даже кажешься милым. Что со мной?

Некромаг расслабленно улыбнулся и шагнул ко мне, а я едва сдержала торжество, которое охватило меня после удачной лжи.

– Не волнуйся, – произнёс маг и протянул букет: – Это тебе!

– С-спасибо, – нервно икнула я и торопливо оскалилась: – Очень приятно получить шикарный букет от… – И с трудом выдавила: – Красивого мужчины.

А про себя застонала, проклиная все упрёки в адрес Генриха, что тот не дарил мне цветов. Клянусь, если выберусь из этой передряги живой, я ни словечка не вякну о розах… и вообще попрошу инститора даже кактусов мне не дарить. Представила ироничную физиономию Генриха и нервно хихикнула. Он наверняка ответит, что и не собирался!

– Что смешного? – растерянно спросил некромаг, глаза его подозрительно сузились.

Я поспешно выпрямилась и твёрдо посмотрела на мага:

– Я радуюсь! Ха! Ха-ха! Я так всегда радуюсь. Тебя что-то не устраивает? Раздражает смех?

– Да мне всё равно, – пожал маг плечами.

Я покрутила букет и, стараясь не сильно поддаваться дурманящему аромату, восторженно возопила:

– Они такие клёвые! И яркие! А как пахнут! Как я рада, что ты пригласил меня на романтическую прогулку под луной! О, какой замечательный сюрприз, – кхе! – мой дорогой…

И осеклась, догадавшись по расширившимся глазам некромага, что перестаралась с восторгами.

– Ты так воодушевлена, – осторожно проговорил он. Я ощутила, как скользнула по спине холодная ладонь некромага, и постаралась не вздрогнуть. Некромаг прижал меня к себе и ласково проговорил: – Я уже понял, как сильно ты отличаешься от остальных. В нашу первую встречу я немного растерялся: ни с того, ни с сего ты начала говорить о другом мужчине. – Он отпустил меня и, выдернув из букета розу, покрутил цветок в пальцах: – Я засомневался – может, ты тоже некромаг? Лишь на нас не действуют цветы «последнего вздоха». Ещё на зверунов, но их почти не осталось…

Он провёл цветком по моей щеке, и я, ощутив, как по коже скользнула змеиная прохлада лепестка, затаила дыхание и постаралась не отшатнуться, хотя внутри всё переворачивалось от омерзения.

– Даймония, – нежно проговорил некромаг и, отбросив цветок, холодно усмехнулся: – Тоже весьма редкая тварь! Но раз ты считаешь меня милым, значит, «Последний вдох» действует и на тебя.

Я же едва могла сопротивляться тошнотворному запаху, и лишь мысли о раненом брате, едва живой подруге, да Генрихе удерживали на грани погружения в вязкое облако дурмана. После того, как маг практически ткнул мне цветком в нос, во рту поселился вязкий горьковатый привкус, а глаза защипало. Я невольно зажмурилась, по щекам скользнули две капли. Но главное – маг верит мне! Надо дожать! Решительно выдохнула и, прижавшись к груди мага, рявкнула:

– Любимый! – Скрипнув зубами, мысленно попросила прощения у Генриха и резко добавила: – Хочу остаться с тобой… навеки!

Грудь некромага вздыбилась, и я услышала облегчённый выдох.

– Вот и хорошо, – буднично проговорил он и, схватив меня за плечо, отстранил от себя. Глядя мне в глаза, он практически приказал: – Будешь моей невестой.

– Нет!

Я испуганно прижала ладони к губам, но слово уже вылетело! Я произнесла его быстрее, чем успела подумать. Лицо некромага удивлённо вытянулось, и я нервно покосилась на его пальцы, сжавшиеся на рукояти кинжала. Проклятые рефлексы! Как теперь выкручиваться?

– Нет? – маг приподнял брови и укоризненно покачал головой: – Ты не забыла об инкубе и русалке? Они всё ещё в смертельной опасности. Своим отказом ты выносишь им приговор.

Голова кружилась всё сильнее, сладость магических цветов всё чаще накрывала волнами ватного безразличия, мысли текли тягучей патокой, веки отяжелели, и я никак не могла сосредоточиться. Как жаль, что я не могу сопротивляться «последнему вздоху»! Конечно, маг на это и рассчитывал, притащив меня сюда. Я горько усмехнулась:

– Почти забыла, да ты напомнил. Но дело не в этом!

Беспомощно уронила руки, да медленно подняла глаза на бледное лицо некромага. И, – о, ужас! – оно действительно показалось мне вполне привлекательным. Сладкий туман постепенно уносил в небытие воспоминания о подруге, брате, и даже лицо Генриха я могла вспомнить с трудом. Ироничный блеск его изумрудных глаз, словно хрупкая соломинка, едва удерживал меня на грани сознания, но я понимала, что чёрная магия кладбищенских роз оборвёт и эту призрачную связь…

Уже сейчас синие глаза некромага казались мне самыми прекрасными на земле, и я невольно подняла отяжелевшую руку, да нежно провела пальцами по его бледной щеке.

– Просто я не хочу замуж, – осоловело пробормотала я и виновато улыбнулась: – Даже за такого красавчика, как ты… Может быть у ведьмы один маленький недостаток? И чего вам всем закольцевать меня нужно, а?

– Пусть будет недостаток, – нетерпеливо улыбнулся некромаг, и его паучьи пальцы обхватили моё лицо. – Мне и не нужна жена! И закольцовывать никого не собираюсь. Прошу быть невестой, лишь невестой! Но ты должна добровольно поцеловать меня. Тогда отпущу твоих друзей…

Колени задрожали, и я, чтобы устоять на слабых ногах, обняла некромага за талию.

– Я даже имени твоего не знаю, – прошептала я. – Как можно быть невестой неизвестно кого?

Маг склонился ко мне, его синие глаза засветились нестерпимо ярко, и я невольно опустила взгляд к его приоткрытым губам.

– Моё имя не называют вслух. – Услышала я тихий голос некромага. – Но после поцелуя ты будешь знать его, как моя невеста…

Он приблизил своё лицо так, что мне оставалось лишь чуть податься вперёд, чтобы наши губы соприкоснулись, и в груди сладко замерло от предвкушения. Образ некогда значимого человека ещё раз кольнул моё сердце, но я уже не смогла вспомнить, кому же принадлежат глаза изумрудного цвета. И почему так ждала его… Всё прошлое растворилось в сладком дурмане, и я послушно коснулась холодных губ некромага, а маг жадно впился в мой рот, словно пытаясь выпить через поцелуй мою жизнь.

Звуки перестали существовать, я уже не ощущала ни земли под ногами, ни тела мага под пальцами. Казалось, во мне замерла каждая клеточка, а по жилам растёкся ледяной мрак. Я смотрела на закрытые веки мужчины, который с упоением целовал меня, и хмель могильных цветов медленно уступал место безразличной ясности, что маг жадно пьёт силу даймонии. «Севир», – зазвенело в прозрачной пустоте, и я понимала, что это и есть истинное имя некромага. Когда моя сила перельётся в Севира, от меня останется лишь пустая оболочка, ничем не отличающаяся от сосуда для воспоминаний, который висит на моей груди…

Маг резко отпрянул от меня, словно его дёрнули за шиворот, и я покачнулась, да, лишившись опоры, мешком осела на холодную могильную плиту. Ноги не слушались, а руки дрожали, и тело двигалось, словно в киселе, но голова оставалась ясной. В ватной тишине прорезались звуки, они становились громче, далёкий звон словно надвигался на меня, и я с трудом повернула голову.

В паре шагов сражались двое мужчин. Один, в кожаной безрукавке, нападал с мечом в руках, и я невольно залюбовалась синими искрами, которые сверкали на лезвии клинка, а его противник в тёмном плаще умудрялся отражать удары небольшим кинжалом. Инститор не сдавался, нападая с яростью берсеркера, и выбритые виски его уже блестели от пота.

– Генрих, – шепнула я, и сердце сжалось от сладкой боли, а дыхание перехватило от счастья: – Ты нашёл меня!

Некромаг, словно услышав мой голос, обернулся, и я содрогнулась от ярости, которой полыхнули его синие глаза, а Генрих, воспользовавшись тем, что противник отвлёкся, резко выкинул клинок вверх, и с лезвия дождём посыпались искры: они вмиг окутали мага, и тот засиял, словно новогодняя ёлка. Но некромаг крутанулся на месте, тлеющий плащ его взметнулся, стряхивая магическое пламя.

Я проследила за полётом искр, – некоторые падали в опасной близости от меня, – но ничего не смогла сделать. Даже если попытаюсь отползти, всё равно не успею избежать смерти, и я лишь обречённо наблюдала за голубоватыми змейками, скользящими по чёрному мрамору могильной плиты. Генрих встревоженно обернулся и, кинув меч, бросился ко мне. В последнее мгновение он подхватил меня на руки и вытащил из сужающегося круга магического огня.

Я обняла инститора за шею и прижалась к его груди, горло сжалось в спазме, по щекам заскользили слёзы. Генрих осторожно опустил меня на другую плиту и бросился к мечу, но некромаг успел исчезнуть, и инститор, сжимая рукоять, лишь яростно озирался в поисках противника. Затем сплюнул, плавным движением ладони погасил синее пламя, охватывающее клинок, и угрожающе навис надо мной.

– Какого чёрта ты делаешь?!

Я сжалась и, виновато поглядывая на Генриха снизу вверх, попыталась улыбнуться. Инститор заявился именно в тот проклятый момент, когда я целовалась с некромагом! Стыд-то какой!

– Прости, – пискнула я.

– И где ты только откопала эту тварь? – Генрих зло воткнул меч в землю и, схватив меня за плечи, быстро осмотрел с головы до ног: – Ты в порядке? Не ранена?

Не в силах больше вымолвить ни слова, я помотала головой, а по щекам всё катились слёзы радости и вины. Генрих резко прижал меня к себе, и я едва не захлебнулась от острого чувства облегчения и нежности.

– И как тебе удаётся попадать в такие передряги? – простонал Генрих, он поцеловал меня в висок и недовольно проворчал: – Талант, не иначе!

Попытался подняться, но я вцепилась в инститора и изо всех сил прижалась к его груди зарёванным лицом:

– Ты спас меня! Ты успел! Ещё немного и…

Генрих встряхнул меня за плечи и прошипел:

– Спас только затем, чтобы прикончить самому! – Я сдавленно хихикнула и обхватила инститора за шею, а Генрих только вздохнул: – Ещё раз увижу, как ты целуешь кого-то другого, – клянусь! – запру в подвалах Крамора!

– Согласна, – шепнула я, прижимаясь губами к солёной шее инститора. – Если ты будешь моим вечным стражем!

Вдохнула терпкий мужской запах, и голова закружилась ещё сильнее, а внизу живота словно разгорелось пламя. Дыхание перехватило от острого желания. Я провела губами вверх по шее инститора, нежно прикусила мочку уха, а руки мои скользнули под кожаную безрукавку, и пальцы провели по тёплой коже. Я ощутила, как напряглись мышцы на животе Генриха, и, дрожа от возбуждения, приникла губами к его рту, но инститор резко отстранился.

– Мара, что ты делаешь?

Не в силах более терпеть, я выкрутила запястья из его хватки и изо всех сил бросилась на Генриха, опрокинула на спину и уселась верхом, прижимая его к плите. Прижавшись к инститору, прошептала:

– А ты как думаешь? Я хочу тебя!

Брови Генриха поползли вверх:

– Здесь? На кладбище?!

Я нетерпеливо отмахнулась:

– Какая разница? Хватит варить лягушку в холодной воде. Я так сильно хочу тебя, милый! Иди же ко мне…

Попыталась снова поцеловать его, но Генрих, схватив меня за шею, вытянул руку:

– Интересно, с чего ты такая ласковая? Любовного зелья выпила? – Быстрым взглядом окинул могилы, и при виде жёлтых роз лицо его словно окаменело. – Последний вдох? Всё понятно. Надышалась это дрянью!

Отпустил мою шею, и я упала на колени. Генрих же быстро поднялся, резким движением оторвал левый рукав от своего лонгслива, да склонился надо мной. Я попыталась сопротивляться, но инститор силой завязал рукав на моей голове так, что трикотажная ткань закрывала лицо от подбородка до самых глаз. Затем Генрих, содрав второй рукав, соорудил повязку себе. Я же едва сдерживала слёзы обиды и разочарования, а тело пронзали стрелы неудовлетворённого желания.

– Ты опять меня отталкиваешь! – глухо, сквозь повязку, пробурчала я. – Вот зачем тогда признавался в чувствах, а? Я тебя не понимаю! Что, прошла любовь? – Распаляясь, я перешла на крик. – Или же и не было её никогда?! Решил держать при себе глупую доверчивую даймонию… Как там? Не помучил ведьму – день прошёл зря! Так вот в чём дело! Я каждый день мучаюсь рядом с тобой, и жизнь инститора удалась?

Генрих схватил меня за плечи и легонько встряхнул, и я с яростью посмотрела в его изумрудные глаза над самодельной повязкой.

– Думаешь, я тебя не хочу? – прорычал он. – Что я, по-твоему, по уши деревянный?!

– Не знаю, как по уши, – обиженно крикнула я, – а по пояс – точно!

Генрих вдруг приник ко мне всем телом и когда его жёсткие пальцы сомкнулись на моём запястье, он прижал мою ладонь к своему естеству, и у меня перехватило дыхание от неожиданной твёрдости. Я порывисто приникла к Генриху, но инститор резким движением отвёл мою руку и отстранился.

– Но почему же тогда? – обескураженно простонала я.

Генрих отпустил мою руку и наклонился за мечом, до меня донеслось:

– Не хочу быть твоей очередной игрушкой.

Я вспыхнула до корней волос:

– Что это значит? Какая ещё игрушка?!

Генрих выпрямился и, намеренно избегая смотреть на меня, пристроил меч к поясу.

– У меня есть принципы, Мара, – едва слышно проговорил он. – Либо всё будет по правилам, либо ничего не случится. – Он поднял на меня свои ясные глаза цвета изумруда и саркастично добавил: – А если уж и случится, то точно не на кладбище под воздействием могильных цветов! Ты вообще, понимаешь, что происходит? Ты надышалась этой отравы, вот и бросаешься на мужиков, как кошка по весне. Я на этом месте, или тот мертвяк, какая разница? Тебе главное утолить свою похоть…

У меня от возмущения перехватило дыхание.

– Что?! – взвыла я и, с кулаками бросаясь на инститора, возмущённо крикнула: – Да ты хоть знаешь, как я сопротивлялась?..

– Видел, – ухмыльнулся Генрих и, схватив мои запястья, приблизился к самому лицу: – Изо всех сил… прижималась!

Щёки опалило жаром, на глаза от обиды навернулись слёзы. Я всхлипнула:

– Но это же всё внешне! Я думала о тебе…

Глаза Генриха сузились, в голосе зазвучали едкие нотки:

– Ага! Значит, если я буду целовать другую женщину, но думать о тебе, то изменой это считаться не будет?

Я стряхнула его руки с запястий и в отчаянии закричала:

– Да если бы не Забава, я бы и не подумала его целовать!

Брови Генриха практически поползли на лоб:

– А при чём тут русалка?

Я вздрогнула и прижала ладони ко рту. Забава у колодца, Лежик истекает кровью, а я тут отношения выясняю? Ну и подруга! Схватила растерянного инститора за руку и потянула в сторону домика:

– Скорее! Надо спасать Забаву!

Брови Генриха сошлись на переносице, взгляд настороженно скользнул по тёмным могилам. Ни слова не говоря, он побежал рядом со мной… и мы вдвоём врезались в невидимую стену. Я опять ушибла многострадальное колено, да со стоном уселась на землю, Генрих же умудрился устоять. Инститор сосредоточенно потыкал в защиту острием клинка, а я заныла:

– Вот незадача! А я подумала, что моя сила разрушила и эту стену. Но видимо некромаг провёл меня через неё…

Генрих вдруг замер, и я восхищённо покосилась на его напряжённые бицепсы, а инститор медленно развернулся, и взгляд его неприятно царапнул меня.

– Некромаг?! – грозно уточнил он. – Так это был не просто оживший мертвец, а сам некромаг? – Руки его опустились, и меч со скрежетом царапнул мрамор ближайшей плиты: – И как же я сразу не распознал?

Я, опираясь на крест, поднялась и, невольно морщась от боли в колене, полюбопытствовала:

– А его можно распознать? По каким признакам?

Генрих посмотрел на меня так, что я съёжилась:

– А ты молчи, ведьма! Это надо же придумать – целоваться с некромагом! Ты вообще понимаешь, что чудом жива осталась?

Я попыталась улыбнуться, но губы мои задрожали:

– Но ты же меня спас!