Агентство «Чудо-трава»: Семь невест некромага

Я зарычала и бросила на ухмыляющегося Генриха такой взгляд, что даже удивилась, что инститор не задымился. Впрочем, жечь – это его конёк. А мой… Кстати, а почему бы и не попробовать? Столько проблем сразу исчезнет! Я нежно покосилась на охотника и, приблизившись вплотную, томно проговорила:

– Ой, у тебя к волосам что-то прицепилось… дай, уберу!

И, протянув руку, резко прижала ладонь к его глазам, с силой втягивая воспоминания. Но, разумеется, ничего не произошло, и я неохотно отняла руку от лица Генриха. Тот приподнял брови и понимающе ухмыльнулся, а я лишь тихо буркнула:

– Не прокатило… – Чтобы избежать насмешливого взгляда инститора, я опустилась на корточки и, помогая русалке подняться, вздохнула: – Ладно, давайте убираться отсюда…

– А как же девушки? – торопливо уточнила Забава.

Я, испуганно прижав ладонь к её рту, бросила тревожный взгляд на Генриха.

– Девушка? – громко переспросила я. – Ты о Данье? Генрих сказал, что она и не ведьма вовсе, а этот… как его? Зверун!

– Это лишь подозрение, – неохотно подал голос Генрих.

Он внимательно посмотрел в сторону дома, и сердце забилось чаще: вдруг, он решит всё же обыскать его, да обнаружит гробы и очарованных ведьм? Я многозначительно посмотрела на русалку и прижала палец к своим губам, Забава едва заметно кивнула. Если мои подозрения верны, охотник попытается сжечь девушек, и я ничем не смогу им помочь. Моя сила лишь убьёт ведьм быстрее… и болезненнее. По спине прокатился холодок: чёрный камень гробов защищает их и от инститора, и от меня. Пусть пока всё так и остаётся, а завтра я придумаю, как тихонечко вызволить несчастных. Сейчас же нужно отвлечь Генриха и увести его подальше от «невест». Я умоляюще посмотрела на инститора и попросила:

– Позвони в гостиницу! – Голос мой подрагивал. – Как там Лежка?

– А что с ним? – взволнованно уточнила Забава. Опираясь на моё плечо, она тревожно посмотрела на Генриха: – Некромаг уже и до него добрался?

Инститор промолчал. Он выудил из кармана телефон и, дожидаясь ответа, прижал к уху.

– Некромаг ранил брата через это, – я гадливо скривилась и кивнула на гору костей, некогда составляющих тело Жоры. Забава с ужасом покосилась на останки нежити, а я тихо спросила: – А ты как здесь оказалась? Тоже пошла за кошкой?

– За кошкой? – удивлённо переспросила русалка и помотала головой: – Не видела никаких кошек. Кажется, я задремала на том роскошном дереве, что растёт в саду Даньи, а проснулась уже на кладбище. Это чудище, – она снова покосилась на гору костей, – тащило меня!..

– А некромаг? – нетерпеливо перебила я подругу. – Ты видела его? – Забава отрицательно покачала головой, а я прижалась губами к самому уху подруги и едва слышно прошептала: – А откуда ты знаешь про девушек?

Русалка посмотрела на меня: глаза её стали почти круглыми, а лицо побелело.

– Я слышала их крики, – деревянным голосом проговорила она, и по спине моей поползли мурашки. – Они молили о смерти…

– Лежик в порядке. – От голоса Генриха я, едва сдержав крик, нервно подпрыгнула на месте, а Забава закрыла рот так поспешно, что у неё клацнули зубы. Инститор внимательно посмотрел на наши испуганные лица и ухмыльнулся: – Что, это плохая новость? Хотели под шумок избавиться от излишне затратного инкуба?

Я смотрела на инститора, сомнение грызло душу: вдруг Комитет прислал Генриха спасти этих несчастных? Может, рассказать? Но почему тогда Генрих не знал о некромаге? Нет! Лучше промолчать. Я не могу рисковать шестью оставшимися потомками тремдишевских ведьм.

– Раскусил тебя? – ехидно улыбнулся Генрих. – А ещё минуту назад изображала заботливую сестру… Кстати, это не единственная неприятная новость. Данья сейчас в номере инкуба, и врач сказал мне, что девушка при смерти. Если хочешь узнать правду о работодателе зверуна, то стоит поспешить.

Поддерживая Забаву, я последовала за Генрихом и, недоверчиво поглядывая на его широкую спину, мучилась сомнениями.

– Кстати, – решилась спросить я. – А как ты нашёл меня? Как узнал, что я на этом кладбище?

– Я не знал, – не оборачиваясь, ответил Генрих. – Я шёл по следу нежити. Если хочешь, потом покажу, как это делается.

– Договорились! – я постаралась придать своему голосу как можно больше энтузиазма.

До этого «урока» нужно успеть решить проблему с «невестами».

Глава 5. Ядовитый поцелуй

За окном алела полоса рассвета, а в гостиничном номере царил полумрак. Ноги холодил сквозняк, зубы стучали, по телу то и дело пробегали мурашки. Но не от утренней свежести, а от страха за Данью. Сейчас, когда происшествие на кладбище осталось в прошлом, все мои выводы по поводу ведьмы казались надуманными, а подозрения инститора – недостаточно убедительными.

Я нехотя покосилась на Генриха: тот склонился над неподвижным телом Даньи, в руках охотника мерцал полупрозрачный предмет, на лице не было и тени сочувствия. Загадочный прибор тихо потрескивал, как сломанный транзистор, Генрих медленно проводил им вдоль тела ведьмы.

Данья смотрела перед собой, но, казалось, ничего не видела. Щёки её поражали синюшной бледностью, а вокруг глаз виднелась алая паутина кровеносных сосудов. Грудь девушки резко вздымалась, и я каждый раз морщилась от протяжного стона, который при этом раздавался. Создавалось ощущение, что дышать ведьме было нестерпимо больно. Что же с ней произошло?

Врач, которого мы по возвращению с кладбища застали в номере, рассказал, что девушку он нашёл на полу рядом с кроватью, на которой истекал кровью мой брат. Оба были без сознания, но на теле Даньи порезов обнаружено не было. Причины её плачевного физического состояния доктор так и не смог определить. В конце концов, он предположил, что девушка пострадала от магии, и поспешно удалился. Я вспомнила пустой дом ведьмы и ощутила, как чувство вины ворочается в моей груди, словно колючий ёжик. Может, на неё напал Севир? А я поспешила обвинить ведьму во всём, что со мной произошло…

Сглотнув ком в горле, я отвернулась и медленно подошла к Лежику. Брат устроился в кресле, забравшись в него с ногами. Халат его распахнулся, и я недовольно скривилась при виде белоснежной повязки на груди.

– Больно? – Осторожно прикоснулась к плечу Лежика. Он вздрогнул и, с трудом оторвав взгляд от кровати, тоскливо посмотрел на меня. Когда он едва заметно покачнул головой, я провела пальцами по чёрным волосам брата и сочувственно спросила: – У тебя, наверное, мозги расплавились! Рана, которая появилась ниоткуда… Я бы с ума сошла! Как ты продержался?

– Никак, – мягко усмехнулся Лежик. Брат накрыл мою ладонь своей и иронично добавил: – Я проснулся от боли, Мара, увидел кровь и решил, что на меня напали во сне. Так что моему сознанию ничего не угрожало… то того момента, как ты ввалилась в номер. А вот после твоего рассказа о некромаге и нежити с каплей моей крови, мне здорово поплохело! Честно говоря, мне очень хочется оторвать твою голову за то, что сунулась туда одна, но тебе и без меня досталось…

– А тебе не без меня, – перебила его, но улыбка моя тут же растаяла, и я встрепенулась: – Погоди! Как это – проснулся от боли и увидел кровь?

– Представь себе! – хмыкнул Лежик. – Если проткнуть человека, то появляется боль и кровь…

– Разумеется, – отмахнулась я и, схватив брата за руки, заглянула ему в глаза: – Я же рассказала, что била нежить дубиной! Ты должен был проснуться от боли раньше, чем получил рану от кинжала. От моих ударов!

– Извини, – фыркнул Лежик, осторожно высвобождая холёные кисти рук из моей хватки. – Видимо, я оказался излишне толстокожим. Или пьяным. Или била ты слабенько…

– Да ни фига не слабенько! – возмущённо воскликнула я. – Со всей силы дубасила! Не веришь, могу повторить…

– Мара! – испуганно отшатнулся Лежик. – Нельзя так обращаться с раненым братом! Меня надо любить и лечить. А ещё лучше – доставить домой, а уж там обо мне позаботятся…

– Твоя сотня любвеобильных жён, – саркастично фыркнула я. И уныло добавила: – Странно всё это… Тот синеглазый гад утверждал, что ты ощущаешь всё, что достаётся Жоре…

– Это кто там синеглазый? – громко спросил Генрих, и я невольно вздрогнула от недовольства в его голосе: – Ты не говорила, что на кладбище был ещё кто-то… Кто он, Мара? Нежить или человек? Может, сторож?

Я виновато улыбнулась и, ковыряя носком туфли край коврика, пробурчала:

– Так я говорю о некромаге, который меня… которого я…

Дверь распахнулась, и в номер влетела взволнованная русалка.

– С которым ты целовалась, да? – воодушевлённо спросила она.

– Подслушивала? – Я поморщилась, словно от зубной боли.

– Разумеется! – с раздражающим энтузиазмом пропела Забава и, подскочив к кровати, поставила на тумбочку таз, в котором хлюпала вода. Русалка резко развернулась ко мне, и лицо её осветилось широкой улыбкой: – Так у некромага синие глаза? Красивый, наверное…

Я покосилась на хмурые брови Генриха и промямлила:

– Ну это… не особо… так себе… ну, может и да…

Инститор выпрямился и, резким движением засунув полупрозрачный прибор в чёрный кожаный чехол, быстрыми шагами направился ко мне. Я невольно отступила но, запнувшись за край ковра, который только что загибала носком туфли, потеряла равновесие и неловко замахала руками. Генрих подхватил меня, и я, уткнувшись носом в мягкую ткань рваного лонгслива, вдохнула терпкий аромат тела инститора, мгновенно забыла о неловкости… Как и обо всех, кто находился в номере. Прошептала:

– Ты в тысячу раз лучше!

Перед собой я видела лишь суровые черты инститора, взгляд невольно скользнул по его красиво-очерченным губам, дыхание перехватило, сердце отчаянно заколотилось. Ощущая тёплые ладони на талии, задрожала всем телом и, привстав на носочки, потянулась к Генриху, но тот холодно отстранился.

– Мара! – Я вздрогнула и недовольно покосилась на хихикающую Забаву. Та подмигнула: – Не увиливай от ответа! Некромаг красавчик или нет?

Избегая смотреть в изумрудные глаза Генриха, который не отрывал от меня пристального взгляда так, словно тоже хотел узнать ответ, я опустила голову и пробормотала:

– Не думаю.

– Но ты целовала его! – обвинила меня Забава.

– Так это всё проклятые цветы! – возмутилась я. – До сих пор будоражат меня. На кладбище мне показалось, что некромаг… ничего так… а глаза его синие… так вообще невероятные!

Я явственно услышала скрип зубов инститора. Инкуб вздохнул и, прижав ладонь ко лбу, тихо проговорил:

– Вот не может она промолчать, когда надо!

Генрих, удерживая меня одной рукой за талию, положил вторую на мою шею, и я нервно вдохнула, ожидая, что охотник из ревности придушит ведьму, но инститор большим пальцем приподнял мой подбородок, и наши взгляды снова встретились. К моему удивлению, на лице его не было и тени злости.

– Мара, – обеспокоенно проговорил он, и я удивлённо сощурилась: – Ну-ка, опиши мне этого мага. Каким ты его видела? Только как можно конкретнее. Черты, одежда, жесты. Всё!

Растерянно покосилась на брата, но тот тоже не отрывал от Генриха удивлённого взгляда. Русалка заинтересованно подошла ближе, и я высвободилась из объятий инститора: уж очень отвлекали его обнажённые бицепсы. Не хотелось думать о другом мужчине, когда желанный находился в такой близости…

– Ну, – протянула я, невольно сравнивая Севира с Генрихом, – он немного ниже тебя. Такой же стройный и широкоплечий. Лицо удлинённое, тёмные волосы, очень яркие синие глаза… Движения плавные, воздушные… как бы описать? Ты похож на хищника на охоте: движения резкие, рваные… А, – я хотела произнести имя Севира, но словно подавилась им и закашлялась. Потом хрипло продолжила: – Этот… некромаг – словно сытый зверь. Двигается мягко, но в его присутствии явно не стоит расслабляться…

– Вот именно! Не стоило расслабляться! – с нажимом проговорил Генрих, и я невольно покраснела. Всё же он сердится на меня за тот поцелуй, даже отстранился минуту назад так, словно брезговал коснуться моих губ. – Значит, это то, что видела ты.

– В смысле: что видела я? – растерянно спросила я.

– А ты видел что-то другое? – Лежик с интересом посмотрел на Генриха, и тот саркастично усмехнулся.

– Представляешь? – Повернулся он к инкубу. – Врываюсь я на кладбище, а твоя сумасшедшая сестричка целуется с нежитью! У того с лица свисают куски гниющей кожи, а сквозь полуитслевшую одежду просвечивает плоть… Меня едва не вырвало! – Он перевёл на меня ироничный взгляд и вдруг подмигнул: – Кстати, Жора выглядел примерно так же, как твой синеглазый поклонник.

Я ахнула и, прижав руки к губам, отшатнулась: живот скрутило, перед глазами поплыли разноцветные круги.

– Так это было внушение? – деловито уточнила Забава. Русалка подошла ко мне и с сочувствием обняла мои плечи: – Или магия? То есть, некромагия. Ты рассказывала про волшебные цветы. С их помощью можно стать настолько привлекательным в глазах окружающих? Как там они называются?..

– Последний вдох, – гадливо скривился Генрих. – Жуткая дрянь! Обычный человек может запросто скопытиться, если вдохнёт их аромат. Причём, умрёт не сразу, а после нескольких часов кошмарных видений…

– Да? – заинтересовался Лежик и многозначительно покосился на меня: – Тогда странно, что цветочки не назвали в честь моей сестры. Подобная магия в её стиле… Последний вдох Мары! Как звучит!

– Не заткнёшься, – борясь с тошнотой, проворчала я, – устрою тебе последний выдох прямо сейчас!

– Он же отвлекает тебя, – укоризненно посмотрела на меня Забава. – Ну поцеловалась с трупом… Не переживай! С каждым может быть. Это случилось не по твоей вине, не думай об этом!

̶ Легко сказать! – проговорила я и снова содрогнулась, представив, как выглядела со стороны во время поцелуя на кладбище. – А я ещё удивилась, как Генрих не признал в нём некромага. Решил, что это нежить… Вот же гад! Притворился красавчиком.

– Урок для ведьмы, – хмыкнул Генрих. – В следующий раз думай перед тем, как лезть к кому-то с поцелуями.

Я съёжилась ещё сильнее, горло сжал спазм, глаза защипало. Хлюпнув носом, уткнулась русалке в плечо. Забава посмотрела на инститора и покачала головой.

– Ты тоже виноват! – обвинила она.

– А я-то тут при чём? – приподнял тот брови. – Я её не заставлял.

– Отдайся ты невесте, не бросалась бы Мара на других мужиков, – громко сказала русалка. Ощутив, как жаром охватило лицо, я дёрнула Забаву за прядь волос. – Ай! Мара, ты же сама…

– Тихо, – прошипела я и, не в силах остановиться, рявкнула: – Забыла? Он не жених мне больше!

Русалка обиженно отошла к кровати, на которой тихо постанывала Данья. Мне стало неловко, что я сорвалась на подруге.

– Правда твоя! – поддакнул Генрих. – Мара теперь невеста некромага. – Инститор усмехнулся и, не отрывая от меня пристального взгляда, добавил: – Красавчика-некромага… Кстати, поздравляю с новой игрушкой! Не забывай ремонтировать его, а то развалится ещё до брачной ночи.

Ладони вспотели, плечи напряглись. Я едва сдерживалась, чтобы не наброситься на инститора и не выцарапать ему глаза, и в то же время стало горько и обидно. Зачем Генрих так со мной? Всего-то один поцелуй, и то для дела, а не для удовольствия. В комнате повисла неловкая пауза. Инститор сложил руки на груди и насмешливо наблюдал за мной, брат внимательно изучал свои ладони, а русалка склонилась над полуживой ведьмой.

– Всё ещё без сознания, – рассеяно произнесла Забава. Она оглянулась на Генриха и громко спросила: – Когда ей станет лучше?

– А я знаю? – безразлично пожал тот плечами.

– Ты же её лечил! – будто обвинила Забава.

– Вот ещё! – фыркнул Генрих. – Инститоры убивают тварей, а не исцеляют их. Хватит с меня на сегодня и одного унижения.

– А что тогда ты делал? – проигнорировав издёвку, полюбопытствовала русалка. – И что за штука, которой ты водил над ведьмой?

– Пытался определить, человек она или зверун, – раздражённо буркнул инститор, и на вопросительный взгляд Забавы нехотя ответил: – Не удалось. Прибор, увы, несовершенен. А жаль! Мне бы хотелось получить парочку ответов перед тем, как я её сожгу…

– Что?! – подскочила я, обида и неловкость вмиг рассеялись. Быстро подошла к кровати: – Не позволю!

– Мара, – серьёзно проговорил Генрих, – ты же сама говорила, что зверун завёл тебя в ловушку! Данья опоила тебя и провела по магическому коридору прямиком в лапы нежити…

– Да, я побежала за кошкой, – кивнула я. – Но она мне не представилась! Может, это и не Данья вовсе? Посмотри на неё! Она едва жива, и даже доктор признал магическое воздействие! А может, она защищала Забаву от нежити? Но пострадала и пришла в гостиницу за помощью…

– Не время спорить! – перебил меня инститор. – Зверуны очень опасны, и по закону Комитета подлежат немедленному уничтожению.

Я расставила руки, загораживая бесчувственную ведьму:

– Но ты же не уверен, что Данья – зверун!

Плечи Генриха заметно приподнялись, глаза сощурились.

– В данном случае достаточно и подозрения, – холодно проговорил он.

– Вот как? – протянула я и, вперив руки в бока, процедила: – Тогда грош цена такому закону! Как и самому Комитету.

Забава ахнула, и я обернулась: Данья пришла в себя. Она смотрела на меня, и глаза ведьмы были полны мольбы.

– Спаси… не дай сжечь меня! Я же простая ведьма, а никакой не зверун.