Помоги проекту - поделись книгой:
Старый Райнульф Дренго не был бы самим собой, если бы не извлёк из всего этого выгоду. Хватка у него была ещё крепкая. Формально он не являлся бароном Апулии, но был слишком могуществен, чтобы можно было, вот так, просто, задвинуть его. Да и дары, с которыми к нему ездил Готфрид Отвиль, подразумевали собой это… Райнульф получил во владение в Апулии приморский город Сипонто и земли, прилегающие к монастырю Монте-Гаргано.
Сама неприступная крепость Мельфи осталась в общем владении всех нормандских вождей в Апулии. Стала оплотом, откуда нормандцы продолжили осуществлять завоевательные походы и грабительские набеги, и куда они свозили захваченную добычу.
Глава седьмая
Роберт, сидя в седле, мрачным взглядом осматривал эти земли – убогие клочки крестьянских наделов, их неказистые хижины, сложенные из грубо отёсанных камней и укрытые камышом, некогда цветущие, а ныне запущенные рощи и сады, возвышающиеся кое-где сторожевые башни. Встречные крестьяне, или быстро убегали в тень дремучих деревьев, или опасливо и осторожно осматривали их с высоты холмов.
– Что думаешь делать, Роберт? – также осматривая окрестности, спросил барон Бриан.
Роберт поморщился.
– Не знаю. А ты?
– Я? Я буду продолжать поиски своего сына.
– Пять лет прошло, старик. Пять лет. Если бы твой сын был жив, он непременно дал бы о себе знать.
– Бьёрн жив! Слышишь, он жив! И я найду его!
– И где ты собираешься его искать?
Теперь настал черёд барона Бриана поморщиться и склонить голову.
– Не знаю, – едва слышно прошептали его губы.
– Вот и я, не знаю.
Роберт был седьмым ребёнком Танкреда Отвиля и его шестым сыном. Маленькое поместье отца в Нормандии на полуострове Котантен, не могло вместить всех его наследников. Четверо старших сыновей – Гильом, Дрого, Хэмфри, Готфрид, – облегчая отцу задачу, уехали в поисках славы и богатства. Отец умер, и сейчас делами на землях Отвилей в Нормандии заправлял пятый сын Танкреда – Серло. А Роберт был старшим ребёнком старого барона от его второго брака, с ещё одной незаконнорождённой дочерью герцога Нормандии Ричарда I Бесстрашного – Фрезендой. Серло неодобрительно относился к единокровным братьям, хотя и почитал свою мачеху. А тут ещё мятеж баронов Нормандии, против герцога Вильгельма Бастарда, который приходился Роберту двоюродным племянником, и в который он неосмотрительно ввязался. Герцог Вильгельм, опираясь на силы короля Франции и герцога Фландрии, разбил мятежников, и Роберт вынужден был покинуть родные места. Надежда на братьев, ставших баронами и графами в Апулии, не оправдалась, и он действительно не знал сейчас что ему делать и куда податься.
– Смотри, что-то горит! – окрик барона Бриана вывел Роберта из мрачного ступора.
В стороне от дороги, за высоким холмом, покрытым густыми зарослями, высоко в небо поднимался столб чёрного дыма.
– Посмотрим?
Бриан кивнул, и подозвав оруженосца, поспешно облачился в кольчугу и надел на голову шлем.
– Возьми копьё, Роберт.
– Без надобности. Щит и меч, этого достаточно.
У подножия холма им пришлось спешиться, так как лошади не могли преодолеть крутой подъём и дремучие заросли. Оставив двоих стеречь лошадей, они стали подыматься в гору. Непроходимый кустарник, корни, выступающие из земли, переплетённые ветвями и кронами деревья, непролазные побеги плюща, всё это затрудняло подъём и они основательно взмокли, пока добрались до вершины холма.
Внизу, на берегу небольшого ручья, лежало маленькое крестьянское селение, вернее раньше лежало, а сейчас убогие домишки крестьян жарко горели, а среди домов, сгоняя крестьян в одну кучу, таща то упирающуюся козу, то дико визжащих свиней, деловито сновали воины. Четверо из них, загнув об плетень одну из крестьянок, по очереди сноровисто насиловали её, гогоча и отпуская шуточки.
Роберт стоял и смотрел на происходившее, как тут, краем глаза заметил какое-то резкое движение в густых зарослях орешника. Раздался предупредительный крик барона Бриана:
– Берегись!
На Роберта, размахивая над головой большим, обоюдоострым топором, выскочил кто-то, голый по пояс. За свои тридцать лет жизни, Роберт достаточно повоевал и был опытным воином. Он уклонился от топора и встретил нападавшего ударом щита. Другой бы, от мощнейшего удара наделённого большой физической силой Роберта отлетел бы прочь, или вообще бы сдох, а этого здоровяка удар только остановил. Роберт уже занёс меч, чтобы проткнуть незащищённую грудь противника, но раздумав в последний момент, просто нанёс удар рукоятью меча по голове. Глаза противника закатились под лоб и он рухнул у его ног.
Ещё четверо атаковали их. Можер, отступив за спину Бриана, послал в нападавших пару стрел. Старый барон, укрываясь за щитом, копьём проткнул одному бедро. Второго достала стрела Можера, воткнувшаяся в горло. Роберт, отбив щитом меч ещё одного, сильным ударом ноги сбросил того с холма. Последний из противников, хищно и злобно скалясь, затравленно озираясь, прикрывшись щитом, медленно отступал.
Короткая схватка на вершине холма, привлекла внимание воинов, грабивших селение. Оставив своё приятное и прибыльное занятие, поручив четверым охранять согнанных в кучу крестьян, дюжина из них быстро поднималась наверх.
С этой стороны склон холма был более пологим и расчищен. Кроме высокой травы, ничего не замедляло подъём воинов. Роберт подумал об отступлении, нет о бегстве, но прикинув то, как они будут пробираться через густые заросли и станут лёгкой добычей врага, отбросил эту мысль.
– Можер, ты со мной?
С пренебрежительным прищуром глядя на идущего противника, Можер улыбнувшись, ответил:
– До самой смерти!
– Меня можешь не спрашивать, – барон Бриан, оглянувшись, осмотрел своих троих людей. – Я сражался рядом с твоим отцом, бок о бок, когда тебя ещё и на свете то не было.
– Тогда, пора!
Стрела пущенная Можером воткнулась перед ногой предводителя противников, который выделялся красным плащом на плечах и золотым торквесом (украшение из перекрученной проволоки) на шее, и вынудила того остановиться.
– Кто вы и зачем напали на моих людей? – крикнул он.
– Я Роберт Гишар, – по наитию, словно кто-то подсказывал ему, Роберт не назвался своим родовым именем. Хотя, полное название владений их семьи, отцовского замка, звучало Отвиль-ла-Гишар. Но Отвили были широко известны на этих землях, а вот второе название мало кто знал. – Мы защищались. Твои люди первыми атаковали нас.
– Как там мой друг Серулло? Зачем вы убили его?
Роберт не сразу сообразил, о ком его спрашивают. А когда понял, опустил глаза и посмотрел на тело того воина, который первым атаковал его, и лежавшее чуть поодаль.
– Дышит. Крепкая, однако, у него башка.
– Моли за это всех ангелов небесных, Роберт Гишар. Если бы вы убили Серулло, я бы жестоко казнил вас. А так, вы можете оставить нам всё своё оружие, доспехи, всё ценное, что есть у вас, и проваливать. Я сегодня добрый.
Стоявшие внизу воины, поддержали слова своего предводителя, одобрительным смехом. Но все их смешки, перекрыл громкий хохот Роберта. Смеясь, он подошёл к поверженному Серулло, всё ещё валяющемуся без сознания, и приставил ему к горлу меч.
– Тебе нужен твой Серулло? Или может тебе отдать только его голову? А может сначала руки, затем ноги, а уж после, голову?
От смеха Роберта, его слов и действий, улыбки быстро сползли с лиц противников.
– Не зли меня! – проорал вожак противника.
– А то, что? Убьёшь меня? Но сначала сдохнет твой Серулло. Иди сюда, и если он тебе так нужен, то сразимся. Один на один. Если победишь ты, то мои люди сдадутся…
– А вот это уж, хренушки, – прошептал старый барон Бриан.
Можер едва заметно, отрицательно покачал головой.
– А если победа будет за мной, то твои люди дадут нам уйти.
Не раздумывая ни мгновения, предводитель противника, отстегнул пряжку державшую плащ, и стал подыматься вверх.
– Я согласен.
Они стали один против другого, в чём-то даже похожие – примерно одного возраста, оба высокие, светловолосые, красивые, – меряясь взглядами. В обоих была смелость. В Роберте – спокойная и уверенная. В его противнике – дерзкая и бесшабашная.
– Назовись, как тебя звать. Я должен знать, кого убиваю.
– Справедливо. Я Ричард Дренго.
Глава восьмая
В июне 1045 года, в своём замке, умер один из первых нормандцев, ступивших на эту землю, знаменитый и прославленный Райнульф Дренго.
В Аверсу, почтить его память и проводить в последний путь, прибыло множество нормандцев со всей Южной Италии. Даже было объявлено перемирие, и на тризне, за общими столами, сидели те бароны и рыцари, которые сражались по разные стороны.
Священники возносили молитвы за упокой его души, скальды пели песни, прославляющие Райнульфа, о его жизни и деяниях, а присутствующие норманны, шумно и с восторгом восхваляли умершего графа, говорили в его честь хвалебные речи, гордились им. Всех восхищала его непомерная удача – он прибыл на эти земли гол и нищ, только с мечом в руке, а стал одним из самых могущественных и богатых властителей в регионе. Особенно понравилась всем виса старого Визигиса:
Эта виса вызвала восторг, передавалась из уст в уста, воспаляя воображение молодых рыцарей, и заставляя старых воинов, воинственно и молодцевато разглаживать бороды.
А в начале следующего, 1046 года, Хэмфри Отвиль, перепрыгивая через ступени, влетел на самый верх башни замка в Венозе. Двое телохранителей, охранявших покой правителя этих земель, расступились, узнав бегущего.
– Дрого! Дрого! Вильгельм умирает!
Дрого Отвиль, услышав крик брата, подошёл к большому распятию на стене и зашептал молитву.
– Не время молиться! Надо что-то делать!
– Что? Я не всемогущ и не властен над жизнью и смертью. Если Гильом умирает, то я помолюсь Господу нашему, чтобы он принял его грешную душу.
– Нет, Дрого, нет! Тысяча чертей, нет! Молитвой тут ничего не сделаешь!
Прошло три с половиной года, с момента избрания Вильгельма Отвиля графом Апулии. За это время, непрекращающаяся война с Византией, шедшая с переменным успехом и не дававшая перевеса ни одной из сторон, внутренние бунты и мятежи среди своих, нормандских баронов, да и старая, проклятая лихорадка, подкосили некогда могучее здоровье Вильгельма Железная Рука. Тут ещё поражение в битве под Таранто, которое нормандцы понесли, столкнувшись с византийским войском чёртова Аргира. Власть Отвилей в Апулии пошатнулась, и казалось, что совсем померкла их удача, и закатилось солнце их славы.
– Что ты предлагаешь?
– Надо удержать Апулию в наших руках!
– Ты знаешь, что надо сделать, но не знаешь как. Я прав?
– Я… Я… Да я…
– Где Готфрид?
– В Асколи. Рядом с умирающим Вильгельмом.
– Это плохо. Нам надо всем собраться вместе. Надо перевезти Вильгельма сюда.
– Но это убьёт его!
– Он и так умирает, и как мне говорили, не протянет до весны. Сам Гильом, будь на нашем месте, поступил бы также.
– Ладно. Согласен. Что ещё можно сделать? – и Хэмфри энергично потёр лицо, а затем взъерошил свои густые, льняные волосы.
Дрого ждал, сидя в кресле и посматривая на брата.
– Гильом, ах Гильом… Будь он на нашем месте… Он бы поступил… Надо подкупить всех этих наших баронов! Заслать им подарки! Надо сделать так, что когда они начнут орать, выбирая нового графа Апулии – они выбрали тебя! Тебя, брата и приемника Вильгельма!
– У нас, у Гильома, у тебя, у меня, у Готфрида, хватит золота и серебра, чтобы купить всю эту жадную свору? Тебе не хуже моего известны их волчьи аппетиты.
– Да я всё готов отдать!
– Я тоже, но этого мало.
– Тогда надо занять денег.
– У кого?
– Не знаю. Может у Гвемара Салернского? У него сейчас, после смерти старого Райнульфа Дренго, война с новым графом Аверсы Райнульфом Вторым. Гвемар хочет прибрать Аверсу к своим рукам, не желая, чтобы этим графством владели норманны. И Райнульф Второй, переметнулся на сторону злейшего врага Гвемара – Пандульфа, Волка из Абруццо. Если мы пообещаем Гвемару поддержку против Райнульфа и Пандульфа, то тогда он…
– Я уже послал Хью Трани сначала к Пандульфу, узнать, что там и как, а затем и к Гвемару.
– Уже?
– Да.
– Так какого дьявола тогда я тут…
– Я должен был удостовериться, что мысли у нас работают в одном направление. Что тебе можно доверять. Что мы…
– Доверять мне?!
– Хэмфри, остынь! Не кипятись! Эй, кто там есть!
На окрик Дрого в зал вбежали двое его телохранителей, и встали у Хэмфри по бокам, сжав его своими щитами.
– Доверять мне?! Ах ты…
– Всё Хэмфри, всё! Успокойся! Не горячись!
Дрого подошёл к брату, убрал его руку с рукояти меча и прижал его голову к своей груди.
– Всё брат, всё. Успокойся. Всё, нормально.
– Да я… Да я… А ты… – бормотал Хэмфри. – Ладно, всё. Всё. Забыли. Я то, что должен делать?
Жестом руки Дрого выпроводил своих телохранителей и продолжая прижимать голову брата к груди, шептал ему в самое ухо:
Поделиться книгой: