Девочка с крыльями — дело обычное

— А вот сейчас мы у неё просто попросим по-хорошему, она и даст тебе крылья поносить! И перестанет тебе голову морочить сказками всякими!

— Начинается, — думаю. Лучше не буду я выходить. — Не полезет же бабушка сюда.

И сижу себе. А Василиса снизу кричит:

— Марин! Иди сюда! С тобой моя бабушка хочет поговорить!

А я молчу. Ну как я ей дам крылья поносить, ну, скажите на милость! А они стоят. Я уже плакать собиралась. А тут мама это всё заметила и поняла, что надо меня спасать. Подходит с Машей к домику и говорит:

— Марина! Иди, пожалуйста, сюда, Машу поймай внизу горки. Она сама боится!

Я обрадовалась и выбежала из домика. Там из домика два выхода было — один на лестницу, около которой меня Василиса с бабушкой поджидали, а другой — на горку.

— Ф-у-у-у-х! — думаю, — обошлось!

Смотрю, — нет! Не обошлось! Подходят к нам. И бабушка так возмущенно моей маме и говорит:

— Что же Вы свою дочку то совсем не воспитываете?

А мама молчит, смотрит на бабушку эту и ждёт, что та дальше скажет. А бабушка помолчала, помолчала, подождала ответа да, так ничего и не услышав, поспокойнее уже продолжила:

— Вот я же вижу, Ваша-то постарше будет. И нет бы младшенькую мою уму-разуму учить, она её, наоборот, последнего разума то и лишила!

У мамы брови удивлённо поднялись, но она опять ничего не сказала. Только слушала.

Бабушка от такого молчания совсем тихо продолжила:

— Говорит моей Василисе, мол, крылья у неё настоящие и летать умеют по-настоящему. А у внучки-то моей день рожденья скоро. Она мне и заявляет, мол, купи и мне такие же!

И так, уже совсем без всякого возмущения, а как-то даже жалостливо, бабушка посмотрела на мою маму и говорит:

— Может, подскажете, где крылышки такие приобресть можно?

Вижу, у моей мамы вид такой растерянный-растерянный… Она то на меня, то на бабушку, то на внучку взгляд переводит и не знает даже, что и сказать. А потом нашлась, наконец, говорит:

— Ой, обидно-то как… А я ведь и не знаю, где эти крылья приобрести-то можно! — и руками развела.

Я думаю: «Странно. Чего это моя мама и вдруг обманывает? Что это за новости такие. А потом сообразила: А, ведь, правда это! Мама не знает, где такие крылья можно купить. Мы же их не покупали!»

И я тоже головой закивала, говорю:

— Правда! Обидно! Где купить, не знаем!

А сама думаю: «Вот она сейчас начнёт спрашивать, а где взяли, а адрес, а телефон…». Смотрю, Василиска куксится. Реветь собирается… Но, оказалось, мама всё здорово придумала, потому что бабушка и говорит:

— Видишь, Василис, не знают они! Подарили им, видать, крылышки. Ну, ты ничего. Не реви! Раз ей подарили, глядишь, и тебе подарят. Чего только на свете не случается…

Я обрадовалась тому, что бабушка такая понятливая попалась и говорю:

— Правильно! Сейчас все уже знают, что главное — это в свою мечту верить. И она обязательно сбудется!

Василиса посмотрела на меня внимательно и кукситься почему-то перестала. А бабушка говорит:

— И то верно! И тебе найдём крылья, Василис, ещё и получше!

— Ну, что-то мы совсем загулялись, — заявила мама. Видимо решила, что на сегодня разведка закончена, и пора нам уже сворачиваться. — Побежали, девчонки, скорее обедать.

— Всего доброго вам и весёлого дня рожденья! — повернулась она к бабушке, а Маша помахала всем ручкой.

— Уф! — удивилась мама. — Оказывается, фантазия бывает порой нужна для того, чтобы просто сказать людям правду.

— А здорово ты правду придумала. И у нас правда получилась, и им подошла!

— Да уж! — усмехнулась мама. — Думала, уже и не придумаю. — Кстати, кто мне обещал не летать?

Я покосилась на маму и быстро ответила:

— Да не летала я совсем. Так только, поднялась в домике чуть-чуть и опустилась! Разве это летала! Вон, хоть у голубя спроси! — показала я на ошивающегося вокруг нас голубя.

— Как думаешь, летала или нет? — строго спросила мама у голубя. Голубь героически молчал. Свой человек!

Глава 7. Сюрприз для папы

Дело приближалось к вечеру. Мама нервничала. Она всё спрашивала меня:

— Может, по телефону предупредим? Или лучше вообще — эсэмэской.

— Да ну! Никакого сюрприза не будет! — отмахивалась я.

— Это тебе бы всё сюрпризы. А папу беречь надо. Он так может и с ума сойти, — бурчала мама.

— Ну, ты же не сошла с ума? — возражала я.

— Я то? — Усмехалась мама, — а это вообще вопрос интересный. Не сошла я с ума или всё-таки сошла, — я тихонько хохотала, мама тоже…

— А если ты сошла с ума, то тогда тебе нужен сумасшедший папа, — продолжала я хихикать.

— Тоже верно, — соглашалась мама. — Знаешь что? Давай ты сама папе про крылья объяснишь? У тебя, по-моему, лучше получается. А я лучше пока ужином займусь, у меня это, по-моему, лучше получается.

— Да, пожалуйста! — обрадовалась я. И стала готовиться к приходу папы. Я обычно, чтобы удивить кого-то, кто приходит домой, как-нибудь наряжаюсь необычно. Или прячусь. А тут получалось, что наряжаться уже и не надо. Крылья, думаю, будут очень даже необычным нарядом, а прятаться как-то не хотелось. Как же тогда папа разглядит мои крылья. И я тогда придумала, что надо слететь к папе с потолка вниз, как только он войдёт. И показать ему насадку для дрели, которую он давно потерял, а мы сегодня нашли в самом дальнем углу на самом высоком шкафу.

— Вот это будет класс! — размышляла я.

Я потренировалась прятаться ровно над входной дверью и потом описывать красивую дугу и приземляться посреди коридора. И насадку на шкафу положила. А Маша тем временем все за мной прыгала и очень просилась тоже так полетать. И тут мне в голову пришла совсем гениальная мысль. Я решила, что насадка — это всё ерунда. А вот если папа увидит, как у него целых две дочки летать умеют, он совсем обрадуется.

Я подлетела к Машке и тихонечко взяла её под мышки. И немножечко приподняла её над полом и пронесла до спальни. Машка раскрыла рот и довольно захихикала.

— Здорово, Машунь? — поинтересовалась я. Маша довольно покивала головой. Летать ей понравилось. Ясное дело!

Мы стали с ней репетировать. Сначала пролетали совсем-совсем низко от пола. Потом повыше. Маша была в восторге. Вот только тяжеловата она была всё-таки. А ещё она всё пыталась ножки задрать и перекувырнуться. Она так любит делать с папой или мамой. Берет их за руки, виснет и перекувыркивается в воздухе. И вот Маша когда летала у меня в руках, всё ножками болтала во все стороны, думала, что сейчас кувыркаться будем.

Мама к нам даже и не заглядывала. Она слышала, что Маша смеётся. Значит всё хорошо. Мама всегда заглядывала, если кто-то начинал плакать или раздавался какой-нибудь грохот. Вот тогда мама сразу бывала тут как тут. А если все смеются, значит можно дальше ужин готовить. Так считала мама.

И вот, мама готовила себе ужин, а мы с Машей готовились к папиному приходу. И я всё думала: «Если мы низко полетим, сюрприз не тот будет. Надо лететь высоко. А чтобы лететь высоко, необходимы ремни безопасности». И вдруг меня осенило! Я достала свой рюкзачок-бабочку и вытянула ремни как можно дальше. Сначала хотела привычно надеть рюкзак на спину, но наткнулась на крылья. Пришлось надевать его наоборот. Для этого я посадила Машу к себе на колени и надела на неё рюкзак задом наперёд. Потом я надела лямки рюкзака себе на плечи. А ремешок, который обычно застёгивался на груди, я застегнула себе сзади под крыльями. Получилось неплохо. Я попробовала так подлететь — гораздо легче, чем держать Машку за подмышки на вытянутых руках. Для верности я достала ещё папин серый ремень для джинсов с пластиковой пряжкой и застегнула вокруг нас ещё и этот ремень. И тут уже получилась совсем надёжная конструкция. Мы осмелели и стали летать по всем комнатам, и Маша доставала и до спортивной лестницы, и до колец, и до выключенной люстры, и даже потрогала пальчиком солнышко и облачка, нарисованные на потолке в моей комнате.

Маша была в восторге от всего этого. Да и я, сказать по правде, тоже. Я была очень рада тому, что у меня появились крылья, и что жизнь теперь стала в сто раз интересней.

Я даже, пока у нас был перерыв, и Маша ходила на горшок, сбегала к маме на кухню, обняла её покрепче и говорю:

— Спасибо тебе, мама, за крылышки! Люблю-люблю-люблю тебя больше всех!

А мама улыбнулась, говорит:

— И я тебя, солнышко! Чего это ты в рюкзаке? Опять в поход играете?

Я замешкалась и говорю так неопределенно:

— Почти! — а сама напугалась немножко. Как бы мама сейчас не догадалась. Она вообще-то в таких вопросах жутко догадливая. А если мама прям сейчас узнает, что я Машку на этом рюкзаке к потолку вожу. Она может больше не разрешить. И тогда никакого сюрприза не получится.

— Но мама сильно увлеклась ужином или тем, что передавали по радио. В общем, она не догадалась. А только сказала:

— Молодцы! — и продолжила нарезать картошку на большой доске.

И тут раздался писк домофона. Это означало, что папа идёт.

— Ой-ой…, — трусливо сказала мама. — Девочки! Встретьте папу. Я тут занята.

А нам только этого и надо. Я скорее побежала к Машке и кричу ей:

— Маша! Тревога! Папа идёт! Срочно готовься к вылету!

А Маша хоть и говорит не очень, а понимает всё отлично — все игрушки побросала, на кровать забралась и карабкается ко мне на колени, чтобы я ей ремни безопасности пристегнула.

Мы всё успели вовремя. Когда папа заходил в дверь, мы с Машей тихонечко висели над входом. И, как только он вошел, закрыл дверь и стал оглядываться, я сказала:

— Привет, пап! Сюрприз! И полетела описывать красивую дугу, чтобы спуститься прям перед папой. А Маша помахала папе радостно ручкой и сказала:

— Па-па!

Одним словом, сюрприз проходил так, как надо, если бы папа всё не испортил. Он вдруг как-то очень страшно закричал, как слон в зоопарке. Если кто-то был в зоопарке и слышал, как кричит слон, тот меня поймёт. Действительно жуткий звук какой-то. И в то время, когда папа кричал, он ещё и очень высоко подпрыгнул. Кстати говоря, папа у меня очень серьёзно занимается волейболом. Это когда много дядей прыгает вокруг высокой сетки с мячом. Вот и прыгать все эти дяди умеют высоко. И папа ка-а-а-ак подпрыгнет высоко. Я ещё успела подумать: «Не зря всё-таки наш папа волейболист. Вон как прыгает». И значит, схватил он нас обеих прямо из-под потолка и к себе прижал. Мы как испугаемся. Как все разревёмся. Даже и не знаю, кто больше, я или Машка.

Тут, конечно, мама прибежала. Видит, картина непонятная. Сидит на полу папа с каким-то совершенно глупым выражением лица и держит в охапке своих двух дочурок скреплённых рюкзаком и ремнём, которые при этом ещё и громко ревут.

— Так-так… Глубокомысленно произнесла мама, — Что тут у вас произошло?

Если честно, не знаю, как папа, а я-то уж точно знала, что мама сразу поняла, что тут произошло. Зачем это она спросила и у кого, было непонятно. Но смотрела она при этом на папу, и мне почему-то было неясно, что она при этом думает.

— Я…, — растерянно попытался объяснить папа. — Я пришёл, а тут они…

— Что они? — ехидно поинтересовалась мама.

— Летают, — тихо сказал папа и опустил глаза. Он, конечно же, ожидал дальше насмешек с маминой стороны, но их не последовало. И он поднял глаза обратно. И посмотрел вопросительно на маму.

— Летают, — тихо повторила мама, глядя папе прямо в глаза и, как ни в чём ни бывало, удалилась на кухню.

А я перестала плакать от того, что было больно, и теперь вспомнила, что папа испортил всю нашу красивую дугу и начала реветь и говорить:

— Вот, папа ты весь наш сюрприз испортил.

— Так, — вдруг решительно сказал папа. Снял нас с себя, осторожно расстегнул нашу надёжную конструкцию и расставил рядом. — Давайте по порядку. Это у тебя, Марина, что? — указал он на крылья.

— Крылья! — радостно доложила я.

— Крылья, ага, — согласился папа. — И чего, настоящие что ли крылья у тебя?

— Конечно! — подтвердила я. — Какие же ещё!

— Где взяла? — продолжил папа свой допрос, усевшись на диван и усадив на колени Машку. Маша всё это время слушала нас внимательно и то кивала головой в знак согласия, то мотала — в знак несогласия, а то просто показывала на папу и говорила:

— Па-па!

— Очень захотела! — с особой гордостью заявила я. — И они выросли!

— Вот с этого места поподробнее, — заинтересовался папа.

И я ему всё выложила. От начала и до конца. Ну, точнее всё, что смогла вспомнить.

— Ого! — только и сказал папа. — Крылья вижу. Так. А если я, допустим, хочу моторную лодку?

— Пожалуйста! Просто хоти её как положено. Делов-то!

— Отличные новости! — согласился папа. — Только у меня есть несколько вопросов.

— Каких вопросов? — удивилась я. — Я тебе уже всё рассказала!

— Да не-е-ет. Это пока вопросы по уже сбывшейся мечте.

— А! И какие вопросы?

— Вот, например, как эти твои крылья снимаются?

— Пап, — я с сочувствием посмотрела на папу. — Они вообще-то у меня растут. Как нога или рука. Они не снимаются.

— Т-а-а-а-ак…, — протянул папа. — Прекра-а-а-асно… Великолепно… Ну а как их тогда можно… К-х-м… Я извиняюсь, убрать?!