Северный ветер (СИ)

Грустно тебе у реки!

Камень... Камень!

Летят на огонь мотыльки!

В трактире повисла мертвая тишины. Тяжелый вздох Мастера Эдвина в ней казался мушкетным выстрелом.

-Что за ерунда?!- взорвался зал.

-Какой к черту камень?!

-Ты сам-то понял, о чем пел?!

-Эдвин, скажи, что твои слова об ученике - шутка?

-Из-за твоих завываний у меня в кружке пиво скисло!

Все топали ногами, стучали кружками по столу, неистово ругались и без умолку поливали грязью молодого барда. Ян медленно поворачивал голову из стороны в сторону, до белизны сжимая кулаки. На дне его ясных голубых глаз зарождалась настоящая буря.

-Что ж вы все за люди такие-то?!!- резко выкрикнул он. Хорошо поставленный голос юноши заставил зал замолчать и изумленно уставиться на него,- Неужели вам хочется слушать лишь баллады о разгульной жизни?- уже тише добавил Ян,- Что, совсем не хотите задуматься о чем-то возвышенном? Я люблю смотреть, как люди радуются и отдыхают в трактирах. Как расслабляются после тяжелого дня. Но ведь даже в такие моменты нельзя забывать и о том, что внутри нас. Нельзя скатываться к одним только телесным позывам!

Люди сидели, широко раскрыв рты. Пьяный мозг каждого из них натужено переваривал услышанное, медленно, но верно, идя к простому выводу: «Этот малец дураками нас сейчас назвал что ли?». Не нужно уметь предсказывать погоду, чтобы предположить к чему неизбежно приведет это затишье раздумий.

Одинокие аплодисменты заполнили казавшийся Яну холодным и пустым зал трактира. Десятки голов повернулись на этот глухой звук, чтобы увидеть хлопающего в ладоши Эдвина.

-Браво, мой ученик!- с нескрываемым сарказмом произнес он,- Сейчас ты чуть было не настроил против себя свою же публику.

-Но...

-Никаких но!- резко прервал его Мастер и поднял взгляд на зрителей, - Друзья, не судите парня строго. Он еще учится. И учится ему, как мы с вами видим, еще ОЧЕНЬ долго,- люди со всех сторон зала поддержали одноного барда одобрительными смешками,-  Поэтому прошу простить его, если он вас чем-то обидел. Клянусь вам - он не хотел!- старик хитро улыбнулся и обвел присутствующих лукавым взглядом.

-Да не вопрос, Эдвин!

-Малыш же еще совсем зеленый!

-А как подрастет, еще и тебя переплюнет!

Ян ошарашено уставился на своего учителя и тихо произнес:

-Поразительно... Вот так просто справиться с толпой...

Эдвин одарил его теплым взглядом и, потрепав по волосам, ответил:

-Это не толпа, мой мальчик. Это твои слушатели. В первую очередь ты поешь не для себя - для них. И если они хотят слушать про развратных шлюх - ты поешь про развратных шлюх. Хотят про героические битвы - поешь про героические битвы. Ну а хотят чего-то душевного...- старый бард поднял взгляд на собравшихся в зале и произнес,- Что ж, друзья, чтобы окончательно покончить с недавним недоразумением, исполню для вас одну старую балладу.

Он уселся на стул, еще раз обвел всех взглядом, и, погладив струны, тихо запел:

Ты был рядом с ней,

Ее ты любил.

Растил с ней детей,

Но не ценил.

Однажды ушла

Она в мир иной.

Захлопнулась дверь

За тонкой спиной.

Ой-ой... терять так легко.

Ой-ой... найти тяжело.

Лишь понял тогда,

Что потерял.

Ты плакал, кричал,

Ты умалял:

«Всевышний, верни

Скорей ее мне!

Прошу, помоги!

Горю я в огне!»

Ой-ой... терять так легко.

Ой-ой... найти тяжело.

Всевышний, конечно,

Ее не вернул.

Слезу безутешно

Рукой ты смахнул:

«Прости, дорогая,

Тебя я любил!

Но понял сейчас я,

Что не ценил!

Эх мне повернуть бы

Скорей время вспять!

Я всё тебе лично

Мог бы сказать...

Ой-ой... терять так легко.

Ой-ой... найти тяжело.

Мы все очень часто

Не видим его.

А счастье ведь близко.

Не далеко!

Открой же глаза,

Обними ее ты!

И к сердцу прижми,

Не топчи ты цветы...

Ой-ой... любить тяжело...

Ой-ой... ценить тяжелей.

Как и после выступления Яна, в зале трактира повисла изумленная тишина. Внезапно раздались всхлипывания, после которых плотину чувств собравшихся наконец-то прорвало:

-Ну ты даешь, Эдвин!

-Прям до слез!

-Не ну что за песня... аж за сердце хватает!

-Эх! Пойду домой скорей! Жена скучает!

-Чет мне тоже пора, засиделся...

-Давайте, мужики, до завтра!

Это лишь немногое, что можно было разобрать в общем гуле. Глядя на происходящее в трактире, Ян не переставал умиляться - насколько чувственные натуры оказались эти суровые, работящие мужики. Так сначала подумал юноша, но после осекся и повернулся к старому барду:

-Все-таки мне до вас еще очень далеко, Мастер...- смахнув слезу, произнес юноша.

-Конечно,-согласился Эдвин,- Но не дальше, чем ты думаешь. Ты быстро станешь хорошим бардом, если запомнишь то, что я тебе сказал.

-Я запомнил. Бард должен следовать воле своих слушателей и играть то, что они хотят.

-Как лютня играет то, что ты хочешь?- хитро прищурился старый Мастер.

-Да,- неуверенно кивнул Ян,- наверное.

-Хех...- покачал головой Эдвин,- Хоть у каждой лютни и есть своя душа, хоть каждая из них неповторима, любая лютня - инструмент в руках лютниста. Но ты не инструмент своих слушателей. Инструмент получает команду и исполняет ее. Ты же должен петь то, что хотят слушатели, но не по их команде. Ты должен знать, что они хотят услышать раньше их самих. И давать им это. Подобное не в силах сотворить ни один инструмент. Лишь только бард с живым и чувствующим сердцем.

Старик поднялся со стула и посмотрел на пустеющий зал. Довольный произведенным эффектом, он хмыкнул и снова обернулся к своему ученику:

-Посиди пока, подумай над моими словами. Мне нужно переговорить с Отто по кой-каким делам. Да и извиниться за то, что у него сегодня рабочий день рано закончится.

Старый бард вместе с трактирщиком скрылись за дверью, отделявшей общий зал от подсобных помещений. Оставшись один, Ян придвинул к себе кружку с остатками молока.

-Должен признать, песня про камень - шедевр!- хохотнул Мьёль.

-Долго же ты молчал,- усмехнулся Ян.

Кот по своему обыкновению фыркнул и отвернулся. Внезапно шерсть у него на загривке встала дыбом:

-Вот же мерзкий ублюдок...- процедил сквозь зубы Мьёль.

Мгновенье спустя раздался женский визг и пьяный гогот. Ян повернулся на звуки и увидел то, на что с таким отвращением смотрел его мохнатый спутник.

Все тот же Деми - пьяный мужик в некогда светлой, пропахшей рыбой рубахе, оставшись один за столиком, таки смог ухватить официантку Рози за ягодицу и теперь гоготал, не желая отпускать столь ценный трофей.

-Пустите! Пустите, говорю! Что вы делаете?!- переходя на визг, кричала девушка.

-Ну куда ж ты рвешься, рыбонька моя? А? Ты ж хочешь это! Я знаю. Хочешь!

-Не хочу!- выкрикнула Рози и залепила обидчику звучную пощечину.

Деми побагровел, но пальцев не разжал. Вместо этого пьяница поднялся на ноги и рывком прижал к себе девушку:

-Ух какая! С норовом! Давненько у меня такой не было,- рычал он ей на ухо.

-Пожалуйста, отпустите...- обессилено, словно попавшая в паутину бабочка, прошептала Рози. Она дрожала, а из голубых глаз катились слезы.

-Что ж тебя так колотит-то?- удивленно хмыкнул Деми,- Замерзла что ли? Ну так пойдем скорее! Согрею тебя!

-Нет... нет...

Хоть немногие оставшиеся посетители трактира с интересом наблюдали за происходящим, вмешиваться никто не спешил. Такие сцены отнюдь не редкость, а официантки в большинстве случаев далеко не кисейные барышни и сами могут за себя постоять. Сами могут решить, чего они хотят, а чего нет. Кто же с этим не справляется... просто не выживает.