Пропавший лайнер : фантастические произведения [сборник]

И лицом к лицу столкнулся с человеком в огромных очках и комбинезоне.

— Боже! — ахнул он, схватился за револьвер. Мужчина отступил на шаг, замахал руками.

— Ради бога, не стреляйте! Я — летчик военно-морской авиации США!

Одновременно со словами капитан услышал и стрекот лопастей. Ну, конечно, вертолет. Он оставил револьвер в кобуре, убрал руку.

— Капитан Боррас. Перуанская береговая служба.

— Лейтенант Николае. Мы получили сообщение о том, что «Королева» найдена. Я только что спустился на борт. Направлялся в рубку.

— Как и я, лейтенант. Так не пойти ли нам туда?

— С удовольствием. Вы кого-нибудь видели?

— Нет. Ни души. Нет и спасательных жилетов.

— Шлюпок тоже. Это все, что я видел. В молчании они прошли до трапа, поднялись на мостиковую палубу. После короткого колебания капитан Боррас распахнул дверь в рубку.

— Никого, — едва слышно прошептал Николае. — Лайнер посреди моря, без экипажа и пассажиров. Это же невозможно…

Капитан Боррас мог только согласно кивнуть. Да, невозможно. Но вот случилось. В рубке горел свет, работали все навигационные приборы. Это означало, что генератор по-прежнему вырабатывал электроэнергию. Вахтенный журнал… вот что следовало посмотреть в первую очередь.

Он его нашел, взглянул на последнюю запись.

— Тринадцатое июня.

— День, когда она исчезла, — добавил Николае. — И посмотрите сюда, на карту.

Аккуратно проложенный курс. Местоположение лайнера в полночь 13 июня. А чуть позже оборвалась радиосвязь.

— Что же здесь произошло, черт побери? — От недоумения и страха Николае буквально выкрикнул эти слова. — Такого просто не может быть. Во всяком случае, не сегодня, с радио и спутниками, контролирующими морской транспорт. Это вам не парусник, вроде гребаной «Марии-Селесты». Это самый большой в мире лайнер с двумя тысячами пассажиров и членов экипажа на борту. Они не могут испариться, как…

— Capitano! Ven aqui!..[2].

Лишь когда распахнулась соседняя дверь, до капитана Борраса дошло, что его матрос, Базилио, не последовал за ними в рубку. А теперь вот вбежал, тяжело дыша, с побледневшим лицом. От страха? Не в силах произнести ни слова, он указывал куда-то в глубину коридора.

— Он что-то нашел, — пояснил капитан. — Пойдемте.

Они поспешили за матросом, спустились по трапу на одну палубу, наткнулись на выгоревший круг в ковре. Почему? Как? Но матрос уже звал их за собой. Теперь они ощущали сильный запах гари. На лайнере что-то произошло. Что-то очень, очень плохое.

Матрос привел их на сигнальную палубу, на которой находились самые роскошные каюты. Они заглянули в распахнутую дверь одной.

Кошмар. Все сожжено, разрушено, уничтожено. Огонь пожрал ковры, мебель, закоптил потолок. В перегородках зияли проломы с рваными краями. Распылители автоматической системы пожаротушения залили все, что не сгорело, водой.

— Что произошло… что, черт побери, произошло на этом корабле?! — прокричал лейтенант Николае. Прокричал, не надеясь услышать ответ.

Так что же случилось с «КЕ-2»?

ГЛАВА 3

Сильный ветер гнал на берег влажный атлантический воздух, небо скрылось за тяжелыми серыми тучами. Так что вторая половина дня выдалась темной, как вечер, и первая молния фотовспышкой осветила мокрые от дождя улицы и обшарпанные дома Саутгемптона. Несколько мгновений спустя громовой раскат обрушился на город, сердитым эхом прокатившись по мостовым. И тут же вновь полил дождь, мгновенно наполнив сливные канавы.

Рафаэль Виар пониже надвинул фуражку. Он пересекал Городской причал, стараясь обходить наиболее глубокие лужи, едва увернулся от тяжелого грузовика, спешащего в доки. Легкий плащ сразу промок на плечах, вода уже хлюпала в башмаках. Этот день определенно не годился для осмотра английских достопримечательностей.

Но и на борту оставаться ой как не хотелось. Потому что сухогруз «Полярная звезда» давно уже отслужил свое. Его передергивало от одной только мысли об этой грязной, ржавой посудине. Сухогруз ходил под либерийским флагом, и командовал им грек-педераст. Первый помощник и главный механик, законченные алкоголики, большую часть времени проводили в своих каютах в компании с ящиками дешевого джина. С таким командным составом матросы, которым платили по минимуму, да еще и не всегда, мало что делали, зато много жаловались и ругались. Поскольку Рафаэль работал на камбузе, большая часть оскорблений доставалась ему. Он никого не винил, еда и впрямь была ужасная, но ему не доставляло удовольствия выслушивать всю эту ругань. И теперь он соглашался даже на английский дождь, лишь бы покинуть вонь и грязь камбуза. Но он знал, что вонь эта въелась в его одежду, так что отделаться от нее не было никакой возможности. Однако не мог не уйти, пусть и на несколько часов. Даже если он не мог найти приличного вина в этой мрачной стране, даже если не любил пива. Не мог он оставаться на борту «Полярной звезды». Обрыдла ему эта посудина.

Он вышел на большую, зеленую площадь, на противоположной стороне виднелись магазины и большие дома. В одном располагалось кафе, призывно поблескивая ярко освещенными окнами. «Отлично, — подумал Рафаэль. — Самое время выпить чашку горячего чая. А заодно и поесть, к примеру, заказать знаменитую английскую яичницу с беконом». Яиц на «Полярной звезде» не было, как, естественно, и бекона. Он дождался просвета в плотном потоке машин, перебежал улицу с односторонним движением, ступив на тротуар перед большим административным зданием. К дверям вели ступеньки, на которых мужчина укрывался от дождя, хорошо одетый мужчина в темном пальто и черной шляпе. Рафаэль как раз смотрел в его сторону, когда очередная молния прорезала небо. И без труда разглядел его лицо, благо разделяли их какие-то два метра.

Громыхнул гром, и Рафаэль прижался к каменной стене здания, уткнувшись носом в грубую, влажную поверхность.

Это лицо! Он знал это лицо… хорошо знал. Но не по Англии, не по Саутгемптону. Рафаэль видел его по другую сторону Атлантики, в теплой латиноамериканской стране. Неужели это мог быть он?

Рафаэль медленно повернул голову, по-прежнему прижимаясь к стене, словно боялся, что ноги подломятся и он упадет на мокрый асфальт. Мужчина по-прежнему стоял у дверей, глядя на улицу, не обращая ни малейшего внимания на матроса.

Нет, сомнений быть не могло. Такой профиль забыть невозможно. Крючковатый нос, под ним узкая полоска усов. Он, безусловно он.

Рафаэль оторвался от стены, лишь когда мужчина тронулся с места. Быстрым шагом спустился по ступенькам, чтобы как можно скорее преодолеть короткую дистанцию до открытой дверцы черного лимузина.

Дверца тут же за ним и захлопнулась, и какие-то мгновения Рафаэль таращился на мокрое стекло, за которым в тепле и уюте кожаного салона сидел майор Хосе де Лайглесия и просматривал какой-то буклет в красно-желтой обложке.

А потом он уехал. Лимузин плавно тронулся с места и растворился в транспортном потоке. Рафаэль тупо смотрел вслед, не замечая дождя, не видя ничего, кроме лица человека, которого люто ненавидел.

Что он тут делал? Куда направился? Почему более не занимается грязными делишками в Парагвае? О, как же ему хотелось знать ответы на эти вопросы.

Выходил де Лайглесия из этого здания? Скорее всего, потому что он стоял под козырьком, дожидаясь своего автомобиля. Рафаэль вгляделся в надпись над дверью. «САУТ ВЕСТЕРН ХАУЗ», чуть ниже — «КУНАРД». Мореходная компания? Разумеется, Саутгемптон — морской порт, возможно, здесь эта компания и зарегистрирована. Он поднялся по ступеням, вошел в холл. В глаза сразу бросился рекламный щит с огромной цветной фотографией океанского лайнера «КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА ВТОРАЯ».

Рядом со щитом на стойке лежали рекламные буклеты Один из них — красно-желтый.

Распространялись буклеты бесплатно. Рафаэль медленно подошел к стойке, мокрый, продрогший, с бешено бьющимся сердцем. Последнее не радовало. Врач в Барселоне сказал, что сердце у него больное, ему нельзя перенапрягаться, следует избегать стрессовых ситуаций. Сильное сердцебиение пугало, он шел, осторожно, едва передвигая ноги, словно ступал по льду. Взял один из красно-желтых буклетов, сунул в карман, повернулся и еще медленнее направился к двери.

Рядом находился паб. Рафаэль потащился к нему, прижимая руку к груди, словно стараясь удержать сердце на положенном ему месте. Бармен налил пинту пива, Рафаэль положил монеты на деревянную стойку и отнес кружку на пустой столик у камина. Вытащил из внутреннего кармана пузырек с таблетками, вытряхнул три на ладонь, сунул в рот, запил пивом. Откинулся на спинку, закрыл глаза, дожидаясь, пока сердце утихомирится и вернется к привычному ритму.

Только после этого достал буклет из кармана и положил перед собой.

«МИРОВОЙ КРУИЗ „КЕ-2“, — прочитал он на обложке. Внутри он нашел фотографии далеких мест. Текст был на английском, поэтому Рафаэль и не пытался его прочесть. Что это значит? Лайглесия, этот кусок дерьма, решил отправиться в кругосветное путешествие? Невозможно. Он всего лишь наемник, шакал, выполняющий чьи-то указания. Значит, его сюда послали? Если так, то кто? Рафаэлю очень хотелось это узнать. Ему вообще хотелось знать как можно больше о майоре Хосе де Лайглесии, который в сопровождении солдат темной ночью ворвался в дом его отца. Ударом приклада отца уложили на пол, следующий достался Рафаэлю, который попытался остановить их, потом выдернули из кровати кричащую мать, вытащили на улицу и бросили в кузов грузовика. Это все, что помнил Рафаэль, потому что потом он отключился.

Родителей он больше не увидел. Они ушли, исчезли, словно их никогда и не было. Его отец был известным адвокатом в Вильяррике, поэтому, собственно, за ним и пришли. Рафаэль их совершенно не интересовал. Разве что майору де Лайглесии нравилось бить его тяжелой палкой. И он лично прихватывал яйца Рафаэля „крокодильчиками“, включал электрический ток и смеялся до слез, глядя, как тот бьется в мучениях. Через несколько месяцев эти забавы майору наскучили, и Рафаэля освободили, потому что он не представлял угрозы для государства.

Возможно, этим они допустили ошибку. Возможно, теперь он мог им отомстить. Нарушить планы Лайглесии и его хозяев. Он не мог знать этого наверняка, но не сомневался в том, что кое-кого заинтересуют имеющиеся у него сведения. Хотя бы человека, которого он встретил на митинге в Лондоне, который пообещал что-то узнать о родителях Рафаэля. До сих пор узнать ничего не удалось, но человек этот говорил Рафаэлю, что он не теряет надежды. Звали этого человека Леандро Диас, и листок с его телефонным номером лежал в бумажнике. Рафаэль выгреб из кармана всю мелочь и подошел к телефону-автомату, расположенному рядом с туалетом. Возможно, появление майора в Саутгемптоне ничего не значило, но он полагал, что Диас должен об этом знать.

Сообщение Диаса, похоже, заинтересовало, но он куда-то торопился и пообещал перезвонить. Рафаэль продиктовал ему телефонный номер бара и вернулся к своему столику. Допил первую кружку, потом вторую. Съел холодную сосиску, потому что проголодался, пожалел об этом, как только она оказалась в желудке. Странная какая-то еда у этих англичан. Телефон зазвонил только через час. Бармен взял трубку, послушал, потом положил ее на стойку, оглядел зал.

— Просят подойти к телефону Рафаэля Виара.

— Это меня, спасибо, благодарю вас. Леандро Диас затараторил на испанском:

— Вы сможете приехать в Лондон? Сейчас, этим вечером?

— Разумеется, поэтому я вам и позвонил. Куда я должен приехать?

— В паб „Синие столбы“. Его очень легко найти. Свернете с Шафтесбюри-авеню на Руперт-стрит и сразу увидите маленький переулок, который называется Руперт-корт. Все понятно?

— Да. Нет проблем. Выеду ближайшим поездом.

— Отлично. Буду вас ждать.

Оказавшись в теплом купе поезда, Рафаэль сразу же задремал от усталости и напряжения последних часов. Но отдохнуть не удалось. Ему снилось, что он в тюрьме Эмбоскада и сержант бьет его девятихвостой плеткой со свинцовыми шариками на конце. Его этой плеткой никогда не стегали, но он видел результат такой порки на других. И больше всего на свете боялся этой экзекуции. И уже на свободе, особенно, если он уставал, ему снилось, как его безжалостно секут. И когда поезд подошел к перрону вокзала Виктории, Рафаэль взмок от пота. Из вагона он вышел последним.

Очередь на стоянке такси выстроилась короткая, поездка не заняла много времени. Они миновали Букингемский дворец, проехали через парк, с площади Пиккадилли водитель свернул на Шафтесбюри-авеню и, остановившись на углу, указал паб, который искал Рафаэль.

Последний расплатился по счетчику, добавил десять процентов, потому что со стороны водителя видел вежливость и желание помочь. Вылез из такси и через минуту уже входил в „Синие столбы“. Леандро Диас ждал его в кабинке у дальней стены.

Они обменялись рукопожатием, Диас оглядел Рафаэля с головы до ног.

— Вы неважно выглядите, друг мой.

— К сожалению, самочувствие у меня под стать внешнему виду.

— Тогда вам надо выпить кофе по-ирландски, фирменный напиток этого заведения. Очень горячий и насыщающий, опять же со спиртным.

Разговор они начали после того, как официант принес заказанные напитки.

— Пожалуйста, в точности расскажите мне, что вы видели, — попросил Диас.

Леандро Диас маленькими глотками пил кофе, внимательно слушая Рафаэля, взбитые сливки оставляли на смуглой коже над верхней губой белую полоску, которую он тщательно слизывал. Диас, интересный мужчина лет тридцати пяти, ростом был выше большинства своих соотечественников, спасибо испанским предкам, а вот смуглая кожа и сила достались ему с индейской кровью. Именно сила и позволила Диасу выдержать четыре года заключения в печально знаменитой тюрьме в Такумбе. Четыре года он копил ненависть к генералу Альфредо Стресснеру и его прихлебателям. Волосы он отращивал, чтобы скрыть шрамы на шее. Другие шрамы, невидимые, скрывались бесстрастной маской, которая никогда не покидала его лицо. Слушая Рафаэля, он время от времени молчаливо кивал, но ни разу не прервал его. Когда матрос закончил свой рассказ, глубоко задумался, и Рафаэль воспользовался моментом, чтобы залпом выпить кофе.

— В машине вы больше никого не видели? — спросил Диас.

— На заднем сиденье де Лайглесия сидел один. Шофер, конечно, был. Я заметил форменную фуражку.

— Майор что-нибудь нес в руках?

— Да, разумеется. Хорошо, что вы спросили. Бриф-кейс, темно-коричневый или черный.

— Все это очень интересно. — Диас достал из кармана пачку тонких, темных сигар, вытащил одну. Рафаэль замахал руками, отказываясь от предложенной сигары. Диас чиркнул спичкой, дождался, пока прогорит сера, только потом поднес спичку к кончику сигары. Заговорил, лишь раскурив ее.

— Мы пристально следим за вашим садистом-майором, который за свои заслуги получил пост военного атташе парагвайского посольства в Великобритании. Он — мальчик на побегушках, „шестерка“, выполняющая приказы хозяев. Мелкая рыбешка, но за мелкой рыбешкой легче и следить. Он много пьет, играет в карты, ездит к испанским проституткам в Сохо, оплакивает мать, когда они хлещут его плетью. Отвратительный тип этот ваш майор.

— Я хотел бы его убить, — яростно отчеканил Рафаэль.

— Как и многие другие. Но на данный момент живым он нам полезнее. Что-то происходит в Парагвае, что-то очень серьезное. Мы получаем информацию из Асунсьона. В посольство постоянно приезжают курьеры. У нас мало людей, поэтому мы упустили из виду сегодняшнюю поездку де Лайглесии. Мы очень признательны вам за то, что вы известили нас о ней. Я наводил справки, и мне сказали, что в полдень его видели выходящим из посольства. Значит, он съездил в Саутгемптон и тут же вернулся обратно. Зачем?

— Чтобы что-то сделать подальше от лишних глаз, которых в Лондоне великое множество, — осторожно предположил Рафаэль.

— И я того же мнения. Они знают, что за ними следят. Не полные же они идиоты. Отсюда и эта быстрая поездка в офис „Кунарда“ в Саутгемптон, с брифкейсом, в котором могли лежать документы, деньги…

— Или билеты.

— Вполне возможно. Но в любом случае они не хотят, чтобы мы знали об этом… следовательно, содержимое брифкейса очень нас интересует. Для них оно более чем важно.

— Буклет о кругосветном круизе на лайнере „Ка-Е-Вторая“. Есть ли здесь какая-то связь?

— Не знаю… но я знаю, как мы собираемся это выяснить. Спасибо вам, Рафаэль, вы нам очень помогли.

Рафаэль закашлялся, сильно, надрывно, и Диас коснулся его руки. Так малым он мог помочь как ему, так и другим жертвам режима.

— Мы пока ничего не смогли узнать о ваших родителях.

Рафаэль кивнул, вытер губы тыльной стороной ладони.

— Я знаю… если б вам что-то стало известно, вы бы сразу сказали.

— Есть надежда…

— Едва ли. Я уже перестал надеяться. Нет смысла. У меня нет семьи. Я с этим смирился. Я — вонючий посудомойщик на грязной посудине. Если будет на то воля господа, придет день, когда я вновь ступлю на родную землю. Вы и ваши люди, Диас, сможете осуществить мою мечту. Возможно, я вернусь в университет. Не знаю. А пока я живу…

— Дружище, вам нужны деньги? Мы можем вам чем-нибудь помочь?

Рафаэль покачал головой.

— Мне не на что тратить деньги. У меня все в порядке. Продолжайте то, что делаете. А теперь я допью кофе и вернусь на вокзал. Успею вернуться последним поездом и проведу ночь на корабле. Так проще.

Они пожали друг другу руки, и Рафаэль отбыл. Диас проводил его взглядом, словно и не замечая мужчину, который вошел через боковую дверь паба и сел рядом.

— Он ушел на весь вечер, — сообщил мужчина. — Вероятно, к своим шлюхам. Викторио следит за ним.

— И у Викторио есть радио?

— Да.

— Отлично. Тогда он сможет предупредить нас, если свинья вернется в свое логово. Нам нужен его брифкейс, в котором может найтись много интересного. Пошли, Луис. По дороге я все расскажу.

Чарльз-стрит расположена неподалеку от Парк Лейн и самых дорогих отелей Лондона. Район ухоженный, охраняемый полицией, благоухающий аристократизмом и деньгами. Парагвайцы припарковали свой автомобиль на Беркли-сквер и прогулочным шагом двинулись к парку. Если их кто и заметил, то принял за своих: хорошо одетые, аккуратные, а в тонком „дипломате“, который нес Диас, могли лежать исключительно бумаги, а не воровской инструмент.

Не замедляя шага и не оглядываясь, они вошли в подъезд дома, где проживал де Лайглесия. Некоторые квартиры в подъезде сдавались, и несколько месяцев назад Диас воспользовался этой ситуацией, чтобы сделать слепок с ключа риэлтера, взяв его под предлогом, что хочет поселиться в этом районе и подбирает подходящую квартиру. Им никто не встретился, когда они открывали входную дверь и поднимались на второй этаж. Подходя к двери квартиры де Лайглесии, Диас уже держал отмычку наготове. Но вместо того, чтобы вставить в замочную скважину, постучал. Выждал несколько секунд, постучал вновь.

— Его нет, — напомнил Луис, — и ты это знаешь.

— Разумеется, знаю. Но, возможно, в квартире остался его гость, о котором нам ничего не известно. Осторожность никогда не повредит.

Луис выразительно пожал плечами, показывая тем самым свое несогласие. После того, как и второй стук остался без ответа, Диас вставил отмычку в замок.

— Что вы здесь делаете? — спросил женский голос. Диас вновь постучал в дверь, одновременно вынимая отмычку.

— Вы меня не слышите? Что вам здесь нужно? Луис окаменел, не зная, что предпринять. А Диас спокойно повернулся, увидел женщину с резкими, неприятными чертами лица, выглядывающую из двери одной из квартир дальше по холлу, и вежливо приподнял шляпу.

— Извините, мадам. Я не подумал, что вы обращаетесь к нам.