Победить Страх

Кстати, меня больше всего прикалывает реклама про «суперцены» и про «убойный кредит». Те, кто эту рекламу придумали, даже не догадываются, что суперцены — это ужасно высокие цены, а не низкие, как они думают. Про убойный кредит я уж молчу — это вообще ужастик какой-то.

Ну ладно, экстрасенсорша закончила нести словесную пургу, мы закончили ужин, а по телеку началась моя передача — «Спокойной ночи, малыши!».

Папа всё смеётся, что я это смотрю, а мне эта передача нравится. Что поделаешь, если привык я к ней с малышового возраста. Главное, после этой передачи легко засыпается, и снятся хорошие сны. Вот я и отправился спать, как только посмотрел мультик.

Глава 6. Артём

К утру непогода угомонилась, стих ветер, прекратился дождь. Даже облака стали не такими плотными, как были вчера, и сквозь них иногда пробивался солнечный свет.

Примерно в девять утра за мной зашёл Вовка. Он прямо с порога, как только мама открыла дверь, спрашивает:

— Сань, ты готов?

Мама удивилась:

— Куда это вы собрались ни свет ни заря?

— Да мы недалеко, — говорит Вовка. — Мы на Глазунова к друзьям. К обеду вернёмся.

— Опять уроки запустишь. Ладно, только не задерживайтесь допоздна, а то уроки не выучишь.

— Выучу, — говорю, — ещё целый день впереди.

В общем, я надел куртку, обулся, и мы вышли из дома.

Улица Глазунова недалеко от нас, она образует перекрёсток с улицей 40 лет Октября и от этого перекрёстка начинается. Нужный нам дом недалеко от перекрёстка. Короче, через пятнадцать минут мы были у того дома.

Ну что же, дом как дом, ничего особенного: оштукатуренные стены; железная крыша, покрашенная в коричневый цвет; две кирпичные трубы — в общем, обычный двухэтажный дом старинной постройки.

Как только мы оказались на Глазунова, я сразу заметил что-то странное. Темнее, что ли, стало? Я сказал об этом Вовке, а он говорит:

— Да, точно, потемнело. Давай выйдем назад, на 40 лет Октября, и сравним.

Мы вышли — стало светлее. Делаю шаг в сторону улицы Глазунова — становится темнее. «Ничего себе», — думаю, а Вовка говорит:

— Да-а-а. Дела.

Мы попробовали ещё несколько раз пройти вперёд и назад — тот же эффект. То есть шаг вперёд — темнеет, шаг назад — светлеет. Прохожие идут мимо — удивляются, наверное, что туда-сюда шагаем. Наверное, думают, что мы сошли с ума. А Вовка говорит:

— Ладно, про это у Кирюхи спросим. Он-то, наверное, знает, в чём тут заморочка. Пойдём во двор.

Зашли мы во двор дома и видим: на скамейке около ближнего к нам подъезда сидит мальчишка. На вид — ученик третьего класса. Хотя не знаю, может, и не третьего. У нас, в четвёртом, тоже есть мальчишки такого мелкого роста, хотя есть и такие, которые даже выше Кирилла — Тарас Канторов, например.

У дальнего подъезда тоже какие-то парни. Их трое. Они явно нас старше. Стоят, о чём-то тихо разговаривают. Мне они сразу не понравились. Было в них что-то такое… мрачное, что ли. И Вовке они не понравились. Он снова что-то сказал про ауру, типа того, что она у них фиолетовая. В общем, мы к ним не пошли, а решили познакомиться с тем, что сидел на скамейке. Подходим, и Вовка говорит ему:

— Привет. Тебя как звать?

Мальчишка смотрит на нас, не пойму, то ли со злостью, то ли с испугом. Молчит. Я только теперь хорошо его рассмотрел: лицо худое, бледное, да и сам худющий. На нём тёплая красная куртка, джинсы с множеством карманов, коричневые ботинки.

Вовка у него спрашивает:

— Что молчишь-то?

— Чего вам надо?! — отвечает.

— Да так, ничего, — говорит Вовка. — Познакомиться хотим. Что ли, нельзя?

— А потом обзываться и драться, да?

Я говорю:

— Почему ты думаешь, что мы будем обзываться или драться?

И Вовка тоже сказал:

— Что ли, мы хулиганы, чтобы драться?

А мальчишка:

— Ну и валите, откуда пришли!

Мы не заметили, как к нам подошли те, что стояли у дальнего подъезда. Я сначала услышал голос. Один из них — дылда ростом на две головы выше меня — говорит:

— Ха! Нашли с кем базарить. Это же Артём из шестой квартиры. Его папаша вас увидит — прибьёт.

— Ну вот, хоть имя узнали, — сказал Вовка. — Артём, ты что такой злой? Мы же по-хорошему, а ты…

Артём сидит, в землю уставился, молчит. А дылда говорит:

— Да оставьте этого придурка. Пошли лучше с нами. За жизнь побазарим. У Петьки травка убойная есть — у папани стырил. Кайфово вставляет. Вчера по косячку выкурили — два часа угорали. Улётно было.

Вовка:

— Мы вообще не курим. И «травку» — тоже.

— Зря, блин. Знаешь, как вставляет. Пошли, научим.

— Идите сами учитесь! Мы улетать не собираемся! — это Вовка уже со злостью сказал.

А дылда в ответ:

— Чево-о-о?!

— Да иди ты, не с тобой разговариваем.

Дальше был кошмар. Этот верзила, подходит к нам и толкает Вовку, да так толкает, что Вовка на два метра отлетел и упал. Двое его дружков схватили меня, приподняли и грохнули об асфальт — чуть искры из глаз не посыпались.

Расправившись с нами, тот, первый, что толкнул Вовку, подошёл к Артёму, поднял его за подмышки, отнёс к луже, что метрах в пяти от подъезда, и посадил туда. Артём почему-то даже не сопротивлялся, только хныкал, как маленький. Короче, сидит он в луже, встать даже не пытается.

Но тут наши со шпаной роли поменялись. Я-то всё время забываю, что Вовка тоже кое-что умеет. Не зря же брат учит его магии. Кстати, и я забываю о своей способности обездвиживать взглядом.

В общем, Вовка встал, стряхнул с джинсов прилипший мусор; попытался стереть грязь, но не получилось; подходит к тем троим и они, подлетев на полметра вверх, шлёпаются плашмя на тротуар. Лежат, крутят головами, понять ничего не могут. Потом дылда сел, хотел встать, но не сумел. Вовка говорит этим троим:

— Ну что, богатыри? Извиняться будете, или как?

— Чево-о-о?! — это дылда чевокнул. Ну, чевокнул и сразу лёг на землю. Его так припечатало к мокрому тротуару, что может только глазами двигать. Двое других поднялись с земли. Один говорит тому, который лежит:

— Ты чё, Диман?

А другой сунулся к Вовке и тоже лёг рядом с дылдой. Лежит, подняться не может. Потом третий так же. Лежат они втроём, глазами туда-сюда стреляют, вид испуганный.

— Ну, — говорит им Вовка, — будете извиняться или хотите вечно тут лежать?

Дылда первым осознал безнадёжность положения. Говорит:

— Бу… б… буду.

А Вовка:

— Тогда говори, что ты придурок и наркоман.

— Я придурок и наркоман.

— Нет, так дело не пойдёт. Давайте все трое.

Короче, они под Вовкину диктовку наговорили про себя таких гадостей, что я на их месте сгорел бы со стыда. Но куда им было деваться-то? Вот и повторяли всё, что велел Вовка.

Прежде чем отпустить «богатырей», Вовка их предупредил, что если они Артёма ещё хоть раз, хоть пальцем… Ну, вы понимаете.

В общем, «три богатыря» убрались восвояси, а я смотрю — Артём всё ещё сидит в луже.

— Ты что там? — говорю ему. — Вставай, не бойся. Эти нарики тебя больше не тронут.

Артём сидит, молчит.

— Ну, ты чего? — говорит Вовка. — Вылезай из лужи. Не лето, простудишься.

— А вы не будете драться? — тихо проговорил Артём.

Я удивился. Говорю:

— Зачем драться?

А он:

— А зачем и эти, которых вы прогнали.

Я говорю:

— Мы их потому и прогнали, что они полезли драться.

Вовка — Артёму:

— Вставай, а то заболеешь. Домой топай сушиться.

Артём поднялся из лужи. Вид тот ещё. Джинсы насквозь мокрые, вода с них ручьём стекает.

Вовка говорит:

— Давай топай домой, пока не простудился, а мы пойдём.

— А придёте ещё?

— Завтра после школы.

В этот момент из подъезда выскакивает мужик, орёт:

— Опять вы к Артёмке пристаёте! Мерзавцы! Нет у вас ни жалости, ни совести, уроды! Что он вам сделал?! Мало нам проблем, так вы ещё тут! Давайте валите отсюда! А то поймаю — убью!

— Пап, не надо, это не они, — чуть слышно произнёс Артём, но отец будто его не слышал, да и нам ничего объяснить не давал. Орал только.

— Ладно, идём, — сказал Вовка. — Придём завтра, попробуем поговорить с этим крикуном.

Уже на улице «40 лет Октября» Вовка сказал:

— Кажется, гнездо зла связано с Артёмом.

Я удивился:

— А при чём тут он? Вроде, нормальный пацан. Вот те нарики…

— Нарики ни при чём. Им жить осталось лет пять или десять, если не бросят «курить травку», а вот Артём и его отец, по ходу, имеют к этому дело. Слыхал, что отец кричал?

— Ну, кричал, что к Артёму пристаём, что ни жалости, ни совести.

— Вот именно, а ещё кричал, что проблемы какие-то. Странно всё это. Какие ещё проблемы?

Глава 7. Загадка программы новостей

К обеду, кстати, я не опоздал. Ровно в двенадцать часов мы уселись за стол и приступили к «трапезе». На первое был фасолевый суп, на второе — картофельное пюре с жареной рыбой, которую приготовила бабушка.

Пюре вкуснющее! Вот только доесть я его не успел, потому что такое произошло! В общем, по телеку шли новости. Рассказывали о разных происшествиях, о том, о сём. И вдруг передают это.