Помоги проекту - поделись книгой:
Да, тюрьма и сума. И чума? Но ведь мы не больны.
Пусть умрёт в страшных муках последний и гордый король
И печаль будет ткать тишину над молчащей сестрой.
Пусть будет так. Но, устав, мы попросим войны.
Мне судьба — не судья. Искушением — лесть сатаны.
Я просрочен. И, стало быть, мне крутить барабан.
Дрожь в коленках пройдёт. Повезёт, так избавь от забав.
Я б поверил в него, если б верить мы были вольны.
Вскройте прикуп. Я — пас.
В моем зеркале — тени предчувствий.
И окурок погаснет в руках и поверит страстям.
И с похмелья я выдам им имя слепого вождя.
Но под сердцем — ожог. А на сердце — по-прежнему пусто.
И распутная ночь не меня уподобит Прокрусту,
И я втисну в себя это время — была не была.
Но шальная стрела задохнётся в груди у орла.
Пусть будет так. А со мной уж поделятся грустью.
Караван
Он вышел ко мне по твоим костям, Джим.
Волосы Авеля
В стакане портвейна.
Париж.
Секта слепых онанистов.
Улыбка Каифы с рекламы.
Тебе носивший во чреве
Подставил ладонь Пер-Лашеза.
Беги. Беги, Джим, беги…
А в придорожной закусочной
Сегодня торт с земляникой.
Капелла кастратов похабит
Печальный напев каравана.
И бесконечная очередь —
Люди с обрюзгшими лицами.
Они получают деньги
За то, что пили с тобой.
Беги. Беги, Джим, беги…
В дешёвых пивных голубые
Блюют на твои портреты,
И солнце корёжит засовы
На вечных твоих дверях.
Беги, пока под Шопена
Выносят чистое Слово.
Беги, брат, мы встретимся завтра
На пороге Изгнанья.
Беги. Беги, Джим, беги…
Любовь Пограничника
(1992 — 1995)
Я за собой оставляю право любить, а вам оставляю право не верить в мою любовь. Но когда вы начнёте пускать кровь, пусть выбор падёт на меня. Но знайте — я родился в чёрной рубашке, и я останусь жив, пока мне это будет нужно. Я вернусь, когда запечётся Любовь на ваших глазах. Я упаду под ваши колени, когда вы вспомните о красоте и начнёте молиться. И, может быть, в прокуренном и облёванном тамбуре кто-то вспомнит обо мне. И, может быть, когда черви закопошатся в ваших ртах, вы споёте меня.
«Я не хочу.
Кусая солнцу локти,
Плешь пеплом вымазав и на луну скуля,
Я не могу.
Бегу, смотав дорог тень,
Как мышка с гибнущего корабля.
Смеёшься?
Ведь смеёшься больно —
Не разорвёшь колоду пополам.
Мои глаза с оглохшей колокольни
Ты сбросишь,
Мстя своим колоколам.
Я не хочу.
Я не люблю.
Тебе ли
Пыль обивать с туфлей, пройдя порог?
Тебе я в жертву тысячи Офелий
Мог принести.
Но не донёс,
Не смог.
Губ твоих привкус не слизать, не сплюнуть,
Ты знала,
Душу пьяную маня,
Что, захотев потешить свою юность,
Ты до смерти потешила меня.
Пусть взгляд твой гордый в сердце отпечатан,
Я не смеюсь…
Мне душно без тоски…»
И в грязь упала белая перчатка,
Едва коснувшись пепельной щеки.
Пальцы тонкие медленно выломав,
Я венок Вам совью и петлю.
Не кричите, пожалуйста, милая.
Я люблю Вас, по-детски люблю.
Подождите, я больше не буду так.
Черт с ним, с пальцами — дым без огня.
Вы так вздрогнули мило, как будто
Вы обнять захотели меня.
Обнимите, я знаю не просто Вам.
Пусть сегодня я дьявольски пьян.
Оправдаться хочу перед господом
Тем, что вечер Вы были моя.
Губы дёрнулись. Ну, улыбнитесь же,
Поделиться книгой: