Сыщик Вийт и дело о древнем Молоте богинь [СИ]

Эд Данилюк

СЫЩИК ВИЙТ И ДЕЛО О ДРЕВНЕМ МОЛОТЕ БОГИНЬ

От автора: ничего этого не было и быть не могло!

Телеграф, стоявший в закутке читальной залы Библиотеки, зажужжал, заскрипел и выпустил струю пара. Многочисленные шестерёнки пришли в движение, заставляя вращаться сверкающие медным покрытием чугунные колёса. Бегущие по трубам волны пара стали складываться в слова, и массивная каретка бойко застучала по бумажной ленте, материализуя послание, отправленное, может быть, за много вёрст отсюда.

Старший архивариус в соответствующем мундире, при сабле и шпорах, сделал знак одному из книгохранителей, и тот, поправив форменную фуражку, чинно прошествовал к аппарату. Уже через минуту он появился в общей зале с чёрной дощечкой в руках. На ней мелом было написано: «Сыскной надзиратель Ронислав Вийт».

Фирс, друг детства и слуга знаменитого полицейского, оторвался от покоившегося перед ним средневекового трактата на латыни.

— Нам нужно скрыться? — спросил он сыщика.

— От этого не скроешься! — ответил тот.

Служитель библиотеки с табличкой в руках бесшумно скользил по центральному проходу читального зала. Он всматривался в посетителей, пытаясь найти знакомые каждому по газетным дагеротипам черты лица. Имя Вийта, столь известное повсюду, заставляло все головы поворачиваться вслед. Каждый хотел увидеть непревзойдённого детектива.

Сыщик отложил подшивку спортивных листков и поднялся.

— О, господин надзиратель! — воскликнул книгохранитель, мгновенно просияв. — Вам послание!

Затихшая аудитория ахнула, увидев, наконец знаменитого дедуктивиста.

— Не может быть! — тихо, будто сам себе не веря, произнёс какой-то мужчина с моноклем. Он поднялся, чтобы лучше рассмотреть детектива. — Да, да, это он!

— Господин Вийт! — воззвал к сыщику некий пылкий юноша. — Мы все восхищены вашим гением!

Он зааплодировал, и эти аплодисменты были в единодушном порыве подхвачены остальными посетителями читальной залы. Отовсюду понёсся звук отодвигаемых кресел, тут и там стали подниматься люди, и приветственные возгласы и овации сотрясли обшитые старинным морёным дубом стены Большой библиотеки. Огоньки в многочисленных газовых светильниках затрепетали.

Суровый старший архивариус не стал наводить порядок. Он вытянулся по стойке смирно и отдал честь.

Сыщик принял из рук зардевшегося служителя конверт с телеграммой.

— «Дорогой сыскной надзиратель Вийт, — прочитал детектив, — в Археологическом музее непонятное происшествие. Единственная надежда на вас. Дежурный постовой Кутюк».

— Коляску? — спросил Фирс.

— Немедленно, — ответил полицейский.

Слуга, которого ещё лет десять назад называли бы «кучер», а теперь именовали гордо — «истопник», натянул на непослушные вихры свой английский кепи и бросился к выходу. При его умениях достаточно было лишь одного ведра угля, чтобы довести до кипения воду в котле парового экипажа.

— Господа, господа… — бормотал оставшийся в зале Вийт. Он скромно кланялся рукоплещущим ему людям. — Ну зачем вы так!..

К нему подскочил тот самый пылкий юноша, предложив для автографа газету «Чутки» с кричащим заголовком огромными буквами «Наш Вийт блестяще справился с загадкой века!». Сразу под надписью располагался довольно чёткий дагеротип сыскного надзирателя.

У стола детектива стала собираться толпа…

Долг, однако, звал бесстрашного сыщика навстречу неизвестности. Уже через девять минут Ронислав вышел из массивных высоких дверей библиотеки в яркое солнечное утро, утро, перемешанное с суетой неугомонного города Володимира, в непередаваемую смесь азота, угольной пыли и кислорода.

Ревущий пламенем топки паромобиль ожидал его.

Вийт плюхнулся на диван. Фирс пристроил лопату в специальный держатель, ловко взобрался на шест шофёра и потянул за шнур. По всей улице разнёсся предупреждающий гудок. Экипаж, окутавшись облаком пара, тронулся с места. Махина разогналась до бешеных двадцати вёрст в час и стремительно понеслась вперёд, сотрясаясь на каменной брусчатке, распугивая прохожих и чудом избегая столкновений с упряжными каретами.

Над головой сыщика в высоком голубом небе проплывал огромный дирижабль, на ветвях деревьев ныли птицы, из канав кричали водолазы. Ронислав, наслаждаясь великолепием родного города, откинулся на оббитую кожей спинку дивана. Рядом с ним лежал предусмотрительно оставленный Фирсом свежий выпуск «Чутков», тот самый, который Вийт столько раз сегодня подписал автографом.

Сыскной надзиратель развернул газету и погрузился в чтение. Он и не подозревал, сколь таинственным, пугающим и непонятным является происшествие, которое ему предстояло расследовать.

* * *

Чудовищное здание Археологического музея окружал регулярный парк в английском стиле. Подъехать ко входу было невозможно, и последнюю часть пути Вийт и его верный Фирс прошли пешком. Перед парадной лестницей, однако, они наткнулись на шумную толпу. Бравый городовой, угнездившийся на верхней ступени, с трудом сдерживал возмущённых людей.

— Я служу здесь! — орал, перекрикивая всеобщий гам, раскрасневшийся пожилой господин в котелке. — Немедленно пропустите!

— Мы ещё неделю назад приобрели входные билеты! — стараясь сохранять спокойствие, веско говорил отец семейства. К нему жались жена и выводок детей.

Городовой, однако, стоял непоколебимой скалой.

— Музей закрыт! — выкрикивал он. — Время возобновления работы будет объявлено! Разойтись!

Вийт в сопровождении невозмутимого Фирса пробился через толпу и попытался пройти мимо полицейского, но тот, не пропуская, решительно раскинул в стороны руки.

— Идите прочь, господа студенты! — сказал он сурово. — Занятий сегодня не будет. Возвращайтесь завтра в обычное время!

— Но помилуйте, господин городовой… — начал было Ронислав, но страж не хотел его слушать.

— С минуты на минуту сюда прибудет сам Вийт! — грозно вскричал он. — Не путайтесь под ногами!

Фирс наклонился к детективу:

— А я ведь говорил, что в цивильном ходить не стоит. Был бы ты в мундире…

— Лучше подай моё удостоверение! — зашипел находчивый детектив. — Быстрее!

— В мундире, — невозмутимо ответствовал тот. — Удостоверение — в мундире.

Сыщик неслышно чертыхнулся и вновь поворотился к городовому.

— Милейший, я и есть Ронислав Вийт!..

— Вон отсюда! — взревел полицейский.

Дедуктивист обречённо оглянулся на своего помощника. Тот стоял с каменным лицом, но к груди его теперь была прижата газета «Чутки». Дагеротипом на первой странице вперёд.

— Вот! — закричал, указывая на свой портрет, Вийт. — Глядите, господин постовой!

Полицейский раздражённо отмахнулся, но взгляд его всё же скользнул по снимку. Городовой замер, потом взял из рук Фирса газету.

— Так и есть, что ли? — недоверчиво спросил у истопника страж порядка. Он вертел дагеротип, постоянно переводя взгляд на сыщика.

— Так и есть, — кивнул слуга. — Это сыскной надзиратель барон Ронислав Вакулович фон Вийт, собственной персоной.

— Что-то вы больно молодые, — пробормотал охваченный сомнениями постовой, но всё же отдал честь и посторонился, открывая проход.

* * *

В вестибюле, погружённом в разноцветный из-за витражных окон сумрак, знаменитого детектива встретил пожилой господин в мундире.

— Пойдёмте, пойдёмте, — бормотал он, и глаза его беспрестанно плыли куда-то, будто высматривали в воздухе нечто невидимое. — Пойдёмте! А то воет и воет!

— Это ночной сторож Рымарь, — представил его городовой Кутюк и сразу же решительно устремился через мраморную колоннаду вглубь музея.

Вийт и Фирс бесстрашно зашагали следом. Рымарь семенил чуть позади.

В пустынных залах никого не было. Лишь бесчисленные экспонаты взирали на пришедших с равнодушием пережитых веков. В давящей тишине отдавались гулким эхом шаги, да из-за спины доносилось беспрестанное бормотание:

— Пойдёмте, пойдёмте!

Четвёрка смельчаков миновала зал средневековых пыток с самой большой в Европе коллекцией дыб; огромную, высотой с человека, стопу от несохранившейся древнеримской статуи; выставку окровавленных халатов Чингисхана и выстроившиеся вдоль стен египетские мумии. Пройдя через ворота из шумеро-аккадских чудовищ с телом быка, орлиными крыльями и человеческой головой, служители порядка оказались в неприметном коридорчике.

Тут уже и Вийт услышал леденящие кровь звуки. Будто струи времени вырывались из топок тысячелетий… Или стенал от зубной боли крепкий зрелый мужчина.

У двери, из-за которой доносился вой, переминалась с ноги на ногу барышня в казённого вида тёмно-коричневом платье в пол. Она была мертвенно-бледной. В посеревших глазах бурлил ужас.

— Франсуаза Понмаре, — кивнул на девушку Кутюк. — Она в музее секретарь — научные статьи да письма напечатать, чай подать, почту разнести…

— Воет, мычит и кричит, — пробормотала белыми от страха губами девица. Говорила она с милым французским акцентом.

Вийт с присущим ему человеколюбием мягко положил руку на плечо дрожавшей барышни, лишь случайно коснувшись пальцами её щеки у прикрытого длинными каштановыми локонами ушка.

— Не бойся, дитя, — проговорил он успокаивающе. Девушка, конечно, была не намного младше Ронислава, но он ведь как-никак представлял здесь доблестную полицию! — Помощь уже пришла!

— Чего это мне вдруг бояться! — проговорила Франсуаза дрожащими губами. Она отодвинулась, высвобождаясь из-под руки сыщика. — В наш век прогресса, пара и железа женщины вполне способы сами управлять собственной жизнью! Свободно и неограниченно!

Вийт оторопел и невольно отступил от барышни на шаг.

— Вы социалистка? — пробормотал он. — Или из луддитов?

— А вы ретроградист? — ответствовала барышня. Акцент её несколько усилился. — Или из партии бояр-традиционалистов? Нас, кстати, не представили.

— Это сыскной надзиратель Вийт, — тут же отозвался Кутюк. — Тот самый!

— Для вас просто Ронислав, — галантно поклонился сыщик.

— «Сыскной надзиратель»? — пробормотала барышня. — Что такое «сыскной надзиратель»?

— Inspecteur de police criminelle, — отозвался Фирс, выходя из-за спин. — А я Татион Ренеевич Фирс, истопник природных князей Ладимирских и их младшей ветви баронов фон Вийт. Je suis heureuse de vous rencontrer.

— Français? — удивилась Франсуаза.

— Non, je suis désolé, — покачал головой Фирс. — Мой батюшка, уроженец здешних мест, был вольным слушателем в университете Сорбонны. Оттуда князь Ладимирский и нанял его на службу в качестве воспитателя и гувернёра для своего сына, ныне месье инспектора…

Под пристальными взглядами двух молодых мужчин Франсуаза зарделась.

— Вы позволите вернуться к расследованию, монсеньор Фирс? — ревниво воскликнул Вийт, оттирая слугу от барышни.

Девица смутилась ещё больше. Истопник отвернулся.

— Ну да, — вступил в разговор Кутюк, откашливаясь. — Ну да… Это кабинет профессора Гольшанского. За господином учёным, кстати, уже послали. Дверь заперта, изнутри торчит ключ. Я осмотрел окна с улицы — они закрыты на внутренние шпингалеты. Шторы плотно задёрнуты, ничего не разглядеть. Кабинет отапливается паром, который подается по особым трубам из подвала, ни дымохода, ни иных отверстий в комнате нет. Система отключена с зимы, это не она издаёт эти звуки.

— Вот как! — пробормотал Вийт и повернул голову к девушке: — Мадам Понмаре, происшествие обнаружено вами?

— Мадмуазель, — поправила та его. — Не мадам.

— Простите, мадмуазель…

— Но у меня есть жених! — вздёрнула подбородок Франсуаза. — И я его люблю. Да-да, господа! В наше время невиданных технических свершений честная девица вполне может признаться, что любит мужчину ещё до того, как вступит с ним в буржуазный брак!

Эпатированные Вийт и Фирс переглянулись.

— Я всегда являюсь на службу к восьми утра, — продолжила барышня, поняв, что её эскапада останется без ответа. — К приходу господ учёных я должна согреть бак с водой для чая, намолоть свежий кофе и разнести по кабинетам утреннюю почту. Когда я вошла в этот коридор, то услышала… — девица оглянулась на дверь, — услышала это…

— Ночные сторожа обычно не бывают в этой части здания, тут нет ценностей, — продолжил Кутюк. Рымарь согласно затряс головой, но ничего, кроме «Воет», не произнёс. — Пока госпожа Понмаре с криком не прибежала на пост, о происшествии известно не было.

— Ни с какими криками я никуда не прибегала! — поморщила свой очаровательный носик Франсуаза. — Просто пришла и сказала…

Детектив сокрушённо покачал головой.

— Есть какие-нибудь мысли, что это? — спросил он у городового.

Тот пожал плечами.

— Ну что ж, — решительно рубанул Вийт. — Ломайте дверь!

— Ой! — пискнул ночной сторож музея и в ужасе бросился прочь.

— Ничего, мы потом его найдём, — небрежно сказал дедуктивист. — Ломайте!

Кутюк отошёл к противоположной стене, разогнался и грохнулся всем телом о дверь. Та дрогнула, но устояла. Вой, доносившийся изнутри, прекратился.

— Как интересно! — пробормотал сыскной надзиратель. Он пригнулся ухом к замку. В комнате было совершенно тихо. — Ломайте, Кутюк!

Городовой снова разогнался и врезался в дверь с такой силой, что Вийт невольно обеспокоился, не повредит ли полицейский себе плечо. Кости постового, впрочем, остались целыми. Раздался лишь треск дерева.

— Ещё! — воскликнула Франсуаза обрадованно.

Кутюк повторил свой неистовый удар, и дверь, перекосившись, тяжело повалилась внутрь.

Все, подспудно ожидая, что из комнаты вырвется нечто ужасающее, невольно сделали шаг назад. Дверной проём однако оставался пуст. Лишь пылинки плясали в воздухе. Было видно, что в кабинете совершенно темно.

Кутюк разогнулся и вытер ладонью пот под фуражкой.