Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: В – значит виктория - Кира Алиевна Измайлова на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Когда он уехал обратно в управление (помимо убийства танцовщицы других дел хватало, и никто их с Виаторра не снимал), мы с Виалиссом переглянулись.

— Ты думаешь о том же, о чем и я, сестренка? — спросил он, с хрустом откусывая сразу половину яблока. Вместе с червяком, я видела, но не стала говорить: такие мелочи Виалисса никогда не смущали. Тем более, червяк плохой фрукт есть не станет. И вообще, он — тоже мясо.

— А о чем думаешь ты, братец? — поинтересовалась я и тоже взяла яблоко. Теперь мы хрустели в унисон.

— О том, что наш бедный полицейский вряд ли распутает это дельце, — честно ответил Виалисс и сжевал огрызок вместе с семечками и сухим хвостиком. Он считал, что серединка в яблоке — самое вкусное. — У него воображения не хватает, в вашей парочке оно целиком досталось тебе. Ну ладно, девять десятых.

— Именно так, — скорбно кивнула я, посмотрела на свой огрызок и отдала брату. У нас безотходное производство, я же говорила.

— И как ты думаешь действовать?

— Есть у меня один план…

Я подвинулась поближе к Виалиссу и заговорила ему на ухо, а то ведь Адита услышит и доложит Виаторру, что мы строим заговор! Виалисс кивал и хихикал, время от времени вставляя ценные замечания и уточнения.

— Годится, — одобрил он наконец. — Тогда я чуть попозже вечерком отправлюсь пощипать цыпочек, а ты приступай прямо сейчас. Приличные деловые дамы по вечерам в одиночку не разъезжают!

* * *

Когда я приехала к «театру народного танца», оцепление давно сняли, зевак не было, вывеска еще не сияла огнями, дворник уныло мел улицу перед входом, а у дверей скучал давешний швейцар.

— Простите, нэсс, закрыто, — преградил он мне путь, когда я решительно поднялась по ступеням.

— Я понимаю, — кивнула я и сдвинула пенсне на кончик носа. Это пенсне, а также строгая прическа, шляпка, деловой костюм и портфель вкупе с соответствующим макияжем делали меня много старше моих лет. — Однако я хотела бы поговорить с вами, нэсс.

— Со мной? — удивился он. — Может, с управляющим? Хозяин-то уехал…

— Нет-нет, с ними — позже. Сперва — именно с вами. Надеюсь, вам не попадет, если вы отлучитесь на несколько минут? Вернее даже, не отлучитесь, а войдете внутрь и впустите меня?

— Но… не положено…

— Нэсс, — твердо сказала я, и свернутая банкнота перекочевала из моей руки в его карман, — поймите меня правильно. Убитой девушкой интересовалась одна… хм… особа. И эта особа прекрасно осознает, что полиция спустит дело на тормозах, тогда как хотелось бы достичь полной ясности. Так понятнее?

— А, так вы из частных!.. — радостно начал он, но осекся, когда я грозно шикнула, и продолжил, понизив голос: — Частных сыщиков? Так бы сразу и сказали…

— Я всего лишь помогаю шефу собирать информацию, — пояснила я. — Неужто вы полагаете, будто женщина может быть сыщиком?

— Да по нынешним временам чего только не бывает… — почесал швейцар в затылке. — Ну, стало быть, что вы хотели-то?

— Войти и осмотреть место преступления, — напомнила я. — И задать вам несколько вопросов, правдивые ответы на которые будут в должной мере вознаграждены. Я понимаю, что не обо всех перипетиях закулисной жизни девушки и персонал готовы поведать полиции, но мой наниматель гарантирует конфиденциальность. Его интересует только убийца.

— Так это… девушки репетируют.

— Не страшно, с ними все равно будет разговаривать другой сотрудник. Вряд ли они проникнутся симпатией ко мне!

— Это уж точно, — невольно ухмыльнулся швейцар и пригладил пышные усы, — уж больно вы на классную даму похожи, нэсс, не в обиду будет сказано.

— Вот именно, — серьезно сказала я. — Поэтому меня отправляют к людям солидным, серьезным и наблюдательным, вроде вас, а не к юным вертихвосткам: к ним нужен совсем иной подход, и на то у нас есть подходящие сотрудники.

Да уж, если Виалисс не сумеет разговорить «цыпочек», придется сдать его в утиль!

— Идемте, — он отворил дверь, — я изнутри закрою. Небось, никто важный не явится, а явится, так позвонит.

Сейчас в театре было пустынно и очень… тоскливо, что ли? И не в убийстве дело, хотя, конечно, и оно наложило свой отпечаток на атмосферу этого места. Просто сейчас, когда не сияли люстры, не звучала музыка, не было слышно гула голосов и смеха, не сновали туда-сюда расторопные официанты, театр напоминал старую шарманку. Когда придет время, ручка повернется, снова задвигаются фигуры, зажгутся огни, раздастся привычный мотив, но пока…

Я поймала себя на том, что по неистребимой привычке быстро записываю впечатления в блокнот. Впрочем, неважно, вряд ли швейцар обучен стенографии.

— Итак, нэсс…

— Лиден.

— Нэсс Лиден, — кивнула я. — Вчера вы, как обычно, несли вахту у дверей, так?

— Да, нэсс, и мне пришлось несладко: так и норовил прорваться кто-нибудь, кто столик не заказывал!

— Но не прорвался?

— Нет, нэсс, у меня мышь не проскочит! — Лиден скосил глаза, и я вспомнила слова Виаторра. — Двоих буквально дверью прищемил, пытались за господами проскочить, еще парочку за шкирку вынес и пинком с крыльца наладил, чтоб неповадно было…

Я оценил разворот могучих плеч швейцара и согласилась, что это ему вполне под силу.

— Служили?

— Да, нэсс, во вспомогательных войсках. Снаряды таскал, окопы копал, конные обозы водил, в госпитале помогал раненых носить, много еще чего… Для другого у меня глаза не того… — вздохнул он. — Может, и к лучшему — жив остался.

— Ясно…

Я задала еще несколько вопросов касаемо убитой (звали ее, как выяснилось, Аден Фирр, брат-то мне не сказал!), выслушала, какой она была веселой и приветливой, а потом Лиден сказал:

— Сдается мне, имя-то у нее фальшивое было.

— Наверняка у большей части девиц сценические псевдонимы, — пожала я плечами.

— Да не так, нэсс! Там понятно: рыжую вон звать Мирой Фок, так она называется Муриллой Фоккертиль, ну и остальные так же, чтоб покрасивее и позатейливее, — пояснил он. — А эта и по документам Аден Фирр.

— Ну так повезло ей, сразу подходящее имя досталось.

— Может, и так, нэсс, да знаете… постоишь тут с моё… — он снова почесал в затылке, — начнешь примечать. Сдается мне, Аден вовсе не из таких вот Мир была. Пожалуй, даже хорошего рода. Иногда как возьмется знатную нэсс изображать — ну ведь один в один, а другая кривляется — а толку нет!

— Хорошие актерские данные, — предположила я, но взяла это на заметку.

— И еще — ей тут нравилось, взаправду, — добавил Лиден. — Многие ж как приходят: думают, попляшу годик-другой, деньжат скоплю — и обратно на ферму, замуж. Как бы не так… затягивает это. А Аден вроде другого ничего и не хотела, радовалась, что сюда попала, всегда с огоньком выступала!

— Говорю же, прирожденная актриса. Ей бы к хорошему импрессарио попасть, вышел бы толк.

— Так твердили ей: сходи попробуйся в настоящий театр… или вон в синематограф набирали девиц! А она ж была рослая, всё при ней, не то чтобы красавица, но видная, хорошо бы смотрелась… Нет, упёрлась — остаюсь тут, и всё, — он перевел дыхание и добавил: — Я как-то спросил: ты что ж, думаешь до старости ноги на сцене задирать? Скоро молоденькие подрастут, а вас всех попросят отсюда, и что тогда?..

— А она что сказала? — насторожилась я.

— Засмеялась и говорит: а с чего ты взял, что я до старости доживу? — вздохнул он. — По плечу меня потрепала и убежала.

«Час от часу не легче! Неужто в самом деле кто-то ее преследовал?» — подумала я, но дальнейшие расспросы ничего не дали. Да, Аден встречалась с разными мужчинами, но не всерьез. О будущем не думала, жила одним днем, а больше всего напоминала человека, вырвавшегося на свободу если не из тюрьмы, так из душной комнаты… А вот это интересно!

— Ну хорошо, оставим пока это, — сказала я. — Открою вам секрет: полиция считает, что в Аден стреляли откуда-то от самых дверей…

— Быть не может! Я бы и услышал, и уви… гхм… — смутился Лиден. — Ну, я всегда же захожу посмотреть, управляющий не ругается. Двери-то я запираю! И стою подле них, а внутри или снаружи, без разницы, все равно никого постороннего не впущу! И я хоть и косой, но не слепой, и если б кто где-то рядом со мной стрелять вздумал, заметил бы!

— Вот и мы так подумали, — кивнула я и огляделась.

Зал был устроен небольшим амфитеатром, всего три яруса: тот, что возле сцены, самый большой, он же танцпол, второй — наиболее узкий, и третий, откуда до дверей было рукой подать. Так может…

Я подошла к одному из столиков и посмотрела на сцену, где репетировал кордебалет, но вяло, без огонька: девушкам явно страшновато было плясать на том месте, где ночью лежала их убитая подруга.

— Нэсс Лиден, а эти столики всегда стоят вот таким образом? — указала я карандашом.

— Ну да, так, чтобы и зрителям удобно было, и официанты могли пройти и никому не помешать смотреть, и не задеть.

— Точно-точно всегда? Не бывало такого, чтобы вот этот, — я указала на один из них, стоявший ближе к центру, — или этот передвигали?

— Нет, ну немного-то всегда двигают, потому как зрители же буйные бывают, вскакивают там… Иногда компания приходит, вместе составляют, — нахмурился он. — А хотя…

— Ну же?

— Да один нэсс просил меня подвинуть ему столик, чтобы лучше видеть сцену, — произнес швейцар, — да-да… Он всегда садился тут, каждый раз. Я как-то не удержался, спросил, мол, чего поближе-то не сесть, а он сказал, что у него зрение так хитро испортилось, что ему издалека видно лучше, чем вблизи, вот. Ну и одним глазом он лучше видит, надо, значит, немного подвинуться. А мне что, мне не трудно, тем более, на чай он всегда щедро оставлял!

Я заставила себя сдержаться и спросила:

— А больше за ним никаких странных привычек не водилось?

— Да вроде бы нет… — подумав, ответил Лиден. — Пил мало, из закуски такие маленькие бутербродики обычно брал, забыл, как называются, на палочках. А! Еще он трость на стол клал!

— Да что вы говорите? — голос у меня задрожал от возбуждения.

— Ага, клал. Потом официанты ругались, что стол поцарапан, вот тут, видите, — указал швейцар. — Как ни полируй, все равно заметно! Но этот нэсс говорил, что если трость приставить к стулу, она вечно падает, а поднимать ее ему тяжело, вот и… Ну да не переломятся официанты тряпкой махнуть, говорю же, он щедрые чаевые давал!

— Так… Нэсс Лиден, а подвиньте, пожалуйста, этот столик так же, как для того зрителя, — попросила я. — О, да он тяжелый! Я бы сама не справилась!

— Ага… он тоже не мог, — пропыхтел швейцар. — Нарочно на кованых ножках заказали, чтоб посетители не враз опрокинули, если драка начнется. Но все равно опрокидывают, спасибо, хоть не швыряются ими… Прошу, нэсс!

— Благодарю, — кивнула я и села за столик.

Теперь мне открывался прекрасный обзор почти на центр сцены, разве что немного левее… и выше необходимого. Я покосилась на царапины на столе. Что бы такого положить вместо трости? Да зонтик же! Какая приличная деловая дама выйдет из дома без зонтика? Обычно он страшно мешает, но теперь вот пригодился…

Я положила его между двумя глубокими царапинами, пригнулась… Да! Именно так всё и было!

— Благодарю вас, нэсс Лиден, вы оказали неоценимую помощь следствию, — церемонно сказала я, встав и оделив швейцара еще одной банкнотой. — Надеюсь, вы понимаете, что никому не следует знать об интересе некой особы к этому трагическому происшествию?

— Не извольте беспокоиться, нэсс, понятие имеем, — серьезно ответил он и открыл мне дверь.

Что ж! Оставалось узнать совсем немного, и я возблагодарила мироздание за то, что в наше время не нужно писать письма и месяцами ждать ответа или самой ехать невесть куда, а достаточно отстучать несколько телеграмм и сделать пару телефонных звонков.

Писательское ремесло сродни сыщицкому: никогда не знаешь, какой человек может пригодиться, и моя записная книжка — размером с том Всемирной энциклопедии. Вот и теперь, стоило полистать ее, и люди, способные снабдить меня необходимой информацией, отыскались. Разумеется, без денежного перевода тоже не обошлось, но оно того стоило…

Вернувшийся к утру Виалисс подтвердил всё сказанное швейцаром: девушки рассказали об Аден Фирр то же самое, и обслуга. Можно было приниматься за работу уже по-настоящему.

* * *

Через несколько дней, когда я сосредоточенно вычитывала новый роман на предмет ошибок и опечаток (когда сюжет сложился, я пишу очень быстро, но вот качество может пострадать, когда я второпях промахиваюсь по клавишам), Виаторр пришел мокрый насквозь — лил дождь, а брат, как и я, ненавидит зонты.

Когда он немного обсох и спустился в гостиную, мрачнее тучи, то первым же делом углядел на журнальном столике мою рукопись.

— Что, очередной шедевр? — спросил он.

— Да, — ответила я без ложной скромности. — И я очень тебя прошу, взгляни на текст! Там объясняются кое-какие причины преступления, и мне хотелось бы, чтобы такой профессионал, как ты, проверил, нет ли там откровенных глупостей… Ну пожа-а-алуйста, Тори, очень тебя прошу!

Тяжело вздохнув, Виаторр взял рукопись, нахмурился при виде названия — «Меткий стрелок», — и пролистал.

— Последние семь страниц, глава «Карты на стол», — подсказала я, и он нашел нужное место. — Там еще не закончено, не хочу пока писать дальше, чтобы потом не пришлось исправлять слишком много.

По мере чтения лицо его медленно меняло выражение со скептического на недоуменное, а дойдя до конца…

Дойдя до конца, Виаторр шарахнул стопкой листов по столу и рявкнул:

— Я же просил не совать нос в мои дела!

— Ну Тори, ты же все равно не раскрыл это дело, а мне пригодилось, — улыбнулась я.

— Я запрещаю! Слышишь, запрещаю это публиковать! Это слишком узнаваемо, об этом деле весь город говорит, а ты!.. — зарычал брат еще громче, схватил злосчастную рукопись и разодрал ее пополам. Потом сложил, снова порвал пополам и швырнул в огонь, и я невольно восхитилась его силой, вслух же воскликнула:

— Что ты натворил?! Какой кошмар! Мне всё придется начинать заново!

С этими словами я ничком упала на кушетку и громко зарыдала.

— Трикс… Ну… Трикс? — гнев с Виаторра как рукой сняло, а судя по звукам, он пытался выудить кочергой то, что еще можно было спасти. Рукописи так быстро не горят, и вскоре он попытался подсунуть мне что-то, воняющее горелой бумагой. — Ну извини… Тут вот сохранилась середина, а у тебя отменная память, ты всё восстановишь…

Он отложил горелые листы и опустился на колени рядом с моим ложем скорби, нежно гладя по голове и плечам, но я продолжала всхлипывать в подушку. Так ему и надо! Никогда не воспринимал писательскую работу всерьез, вот и пускай помучается, негодяй!

Но, разумеется, всё испортил Виалисс, явно наслаждавшийся сценой за дверью.

— Не переживай, Тори, — сказал он, появляясь в гостиной, — Трикс всегда печатает под копирку, так что у нее есть еще минимум два экземпляра.

— Такую сцену испортил, болван! — я швырнула в него подушкой-думкой и приподнялась, поправляя прическу.

— А как же… ну… всё заново? — растерянно спросил Виаторр, так и сидевший на полу у моих ног.

— Я имела в виду, что в этом экземпляре я поправила уже почти все помарки, а теперь придется тратить время и делать это снова, — пояснила я. — Ну да ничего, большую часть я помню.

— Семейка людоедов, — пожаловался брат в пространство и прижался к моему колену: настала моя очередь гладить его по голове. — Устраивают расследование за моей спиной, творят невесть что… Как ты вообще дошла до такой идеи?



Поделиться книгой:

На главную
Назад