«Иди сюда, малыш», – сказала она.
Жажда
Они лежали в постели, крепко обнявшись, и им было очень грустно. Им всегда становилось грустно после занятий любовью, но им всё равно почти постоянно было грустно, так что в этом, в общем, не было ничего особенного, за исключением того, что сейчас им было тепло и они прикасались друг к другу безо всякой одежды, и страсть, очень по-своему, только что пересекла их тела, словно полёт странных птиц или полёт одной тёмной птицы.
Они долго ничего не говорили.
Констанс, прислушиваясь к ночному шуму машин, как к тиканью часов, думала о Бобе, о том, как сильно его любит, и гадала, сколько ещё сможет терпеть нынешнее положение дел, и почему он не может избавиться от бородавок, и почему двум докторам не удалось его вылечить.
Она знала, что всему есть свой конец.
Потом она подумала о стакане воды.
Боб, конечно, думал о греческой антологии.
«„Ты устрашён чрезвычайно“», – цитировал он про себя.
«Я хочу пить», – сказала Констанс.
Пузыри локомотива
«О БОЖЕ! БОУЛИНГОВЫЕ ТРОФЕИ ПРОПАЛИ!»
Ещё о греческой антологии
«Хочешь послушать ещё из греческой антологии?» – спросил Боб у Констанс. В руках он держал книгу. Она была 1928 года, издательства «Патнам»[20], из Лёбовской серии[21], с золотым тиснением на тёмной обложке. У него имелись все три тома греческой антологии, но ему никогда не удавалось за раз найти больше одной книги. Они все исчезали и появлялись в доме таинственным образом.
Страницы книги пожелтели от времени, у книги был тот пыльный запах, от которого некоторые люди грустнеют без видимых причин. Рваные оконные шторы в старых заброшенных домах оказывают на определённых людей тот же эффект.
«Да, – сказала она. – Это было бы неплохо», – но, по правде говоря, ей было плевать на греческую антологию. Всё, чего ей хотелось, – это стакан воды.
«Дай мне сходить за стаканом воды, – сказала она. – Я пить хочу». Она попыталась встать с кровати.
«Нет, давай я, – сказал Боб, – оставайся на месте».
Он отложил книгу, встал с кровати и вышел из комнаты. Ей хотелось самой взять стакан воды, но он ушёл прежде, чем она успела что-нибудь сказать. Она, правда, хотела пить и не желала доверять это его абсурдности. Она гадала, сколько ему потребуется, чтобы добыть стакан воды, то есть, вспомнит ли он, за чем пришёл на кухню, когда там окажется.
Констанс была права.
Десять минут прошли, прежде чем он вернулся.
Десять минут прошли медленно, потому что она очень хотела пить. В этот вечер она долго была заткнута. Констанс посмотрела на книгу на кровати. Она, было, подобрала её, но в последний момент отдёрнула руку. Она ненавидела греческую антологию, потому что та составляла значительную часть несчастья, окружавшего их. Для неё эта книга древней поэзии была симптомом бородавок.
Вдруг ей захотелось выбросить книгу в окно и смотреть, как та приземлится в вечернюю гущу машин, но она тут же передумала, ещё когда книга падала у неё в голове. Она снова принялась гадать, что задержало его на кухне. Стакан воды обычно простое дело. Она опять загрустила.
Десять минут прошли.
Констанс собралась вставать с кровати, потом услышала идущего по коридору Боба, и осталась там, где была, коротая последние секунды ожидания.
«Вот ты где, – сказал Боб, улыбаясь. В его руке был бутерброд. – Славный бутерброд с ореховым маслом и клубничным джемом. Он разберётся с твоим голодом».
Боб протянул Констанс бутерброд.
Она уставилась на него.
Братья Логаны дают клятву
В ночь украденных боулинговых трофеев, откуда ни возьмись, разразилась буря с громом и молниями. Братья Логаны глядели на пустой шкаф неверящими глазами, а над ними от грохота кегельного грома и молний, подобных безумным боулинговым шарам, содрогалось небо.
Буря была идеальной игрой на 300 очков.
Ненависть овладела кровью братьев Логанов, пока они смотрели на пустой шкаф. Кто бы ни взял трофеи, – не оставил ни единого, не проявил такой любезности. Что за ублюдки!!! и теперь они поставили себя за грань человеческих законов.
Братья Логаны дали зарок отомстить.
Их мать держала в руках семейную библию, а братья Логаны мрачно клялись найти украденные боулинговые трофеи и вернуть их на законное место, в дубовый шкаф родительского дома, сколько бы на это ни потребовалось времени и каких бы лишений им ни пришлось перенести. Буря сотрясала дом.
Их мать плакала, не выпуская библии.
Их отец уставился в пол, мечтая поработать над трансмиссией.
Сёстры Логанов были, конечно, где-то ещё, и снова делали вместе то, что сделали до этого семь раз. Если бы в книге мировых рекордов Гиннесса[22] была категория для того, что они делали, они бы поставили рекорд.
Их отец мечтал о том, чтобы жизнь была проста, как трансмиссия.
Как жаль.
Типичная калифорнийская комната времён упадка Запада
Пятьдесят или около того боулинговых трофеев и крупная птица из папье-маше способны занять в комнате много места, и именно это они и делали, стоя все вместе в гостиной квартиры где-то в Сан-Франциско.
В комнате также имелись два кресла и диван, фонограф[23] и телевизор, который не работал, но Уиллард и боулинговые трофеи делали их почти невидимыми, как если бы в комнате отсутствовало всё, кроме Уилларда и трофеев.
Дело в индивидуальности. Незнакомцы войдут в комнату и скажут: «Боже мой, что это?» – указывая на Уилларда и его боулинговые трофеи. «Это Уиллард и его боулинговые трофеи», – всегдашний ответ. «Уиллард и его что?»
«Боулинговые трофеи».
«Значит, боулинговые трофеи?»
«Да, боулинговые трофеи».
«Что он с ними делает?»
«А что такое?»
«Я знаю пение всех птиц»
Пока Констанс ела бутерброд с ореховым маслом и клубничным джемом, Боб читал ей кое-что ещё из греческой антологии, не зная, что для неё это невыносимо, какими бы красивыми, трогательными или мудрыми ни были эти стихи. Для неё они были всего лишь тенью бородавок.
«„Я знаю пение всех птиц“», – процитировал он, держа книгу в руках, лёжа с Констанс голышом на кровати. Они пока так и не оделись. У обоих были красивые тела.
«Разве не прекрасно? – сказал он. – Это всё, что осталось от стиха. Интересно, что случилось с остальной его частью. Так много всего может произойти за две тысячи лет. Войны и, знаешь, всё такое прочее. Эпидемии, и страны, и целые цивилизации уходят. Наверное, это был прекрасный стих».
Констанс откусила от бутерброда. Она пока так ничего и не попила, жажда была всё той же, и вот она ела бутерброд с ореховым маслом и клубничным джемом.
Она не знала, почему ест бутерброд. С тех пор, как он принёс ей бутерброд вместо стакана воды, ничего особенно не поменялось.
«Тебе нравится бутерброд?» – сказал Боб.
Констанс кивнула.
Упражнение в поднимании трубки
Братья Логаны продолжали ждать в своём крохотном гостиничном номере, когда зазвонит телефон, – 3000-долларовым звонком, который подскажет им, где находятся трофеи.
Комиксовый Логан только что дочитал комикс. Он не знал, чем ещё заняться, и просто какое-то время глазел на обои. Он мечтал о том, чтобы телефон зазвонил. Потом ему наскучило глазеть на обои, и он вернулся к разглядыванию рекламы в комиксе. Он снова задержался на рекламе бальзама. Она его заинтриговала.
Пивной брат Логан допил пиво. Оно было последним, и он мечтал, чтобы у него было ещё одно. Он стал изрядным пивохлёбом с тех пор, как украли боулинговые трофеи. Он хотел сходить за очередным пивом, но ничего не сказал об этом. Братья не одобряли его постоянное питьё пива, и ему ещё повезло, что у него было то пиво, которое он только что допил. Они хотели, чтобы у него была ясная голова, когда зазвонит телефон, потому что в этот вечер им предстояло сделать одно очень серьёзное дело.
Шагающий Логан сидел сейчас на кровати рядом с братом. Он устал шагать по крохотному номеру. Ещё он убрал пистолет в чемодан. Уставился на телефон. Скоро тот зазвонит, и три долгих года поисков подойдут к концу. Несколько раз он сжимал и разжимал пальцы правой руки. Он делал это так, чтобы братья не заметили его движений. Он упражнялся в поднимании трубки.
Поиски начинаются
После того, как в вечер похищения боулинговых трофеев братья Логаны дали клятву, они оставались в городе ещё месяц, разыскивая боулинговые трофеи, но не обнаружили никаких ключей к их исчезновению или местонахождению. Они перевернули город вверх дном, но безрезультатно. Боулинговые трофеи словно исчезли с лица земли.
Братья Логаны разместили в местной газете объявление, которое трудно было не заметить, с предложением крупного вознаграждения за боулинговые трофеи, без лишних вопросов. Объявление заканчивалось словом «ПОЖАЛУЙСТА», но кроме невнятных, ни к чему не ведущих телефонных звонков, они ничего не получили. А были и безумные звонки.
«Алло, вы те люди, что разместили в газете объявление с вознаграждением за украденные боулинговые трофеи?»
«Да, мы».
«Ну так слушайте внимательно. Это я увёл боулинговые трофеи, и хочу за них 5000 долларов выкупа, и лучше не звоните в ФБР[24], или я их расплавлю. Понятно?»
«Кто это?» – спросил озадаченный брат Логан.
«Не имеет значения, кто я. Просто слушайте. Вы получите от меня записку с инструкциями, что делать дальше. Помните, я хочу за боулинговые трофеи 5000 долларов, и не звоните в ФБР, если знаете, что хорошо для вас и для трофеев».
«Что? – спросил брат Логан. – Кто это?» Потом – щелчок...
Повесили трубку.
Записку так и не прислали, и никаких больше известий от этого человека братья Логаны не получали. Однажды им подышали в трубку, словно на последней стадии туберкулёза, настоящая трещотка смерти.
хххххххххх. (Кашель.)
«Кто это?»
Миддл-Форк[25], Колорадо
Через месяц после того, как боулинговые трофеи украли, братья Логаны пришли к заключению, что боулинговые трофеи увезли куда-то ещё, и у них нет ни малейшего представления – куда, но разобраться в этом необходимо.
Америка – очень большое место, а боулинговые трофеи, в сравнении с ней, очень маленькие.
Братья Логаны знали, что нельзя просто сидеть в городе и ждать, пока что-то произойдёт, потому что, может, ничего и не произойдёт, и они никогда не найдут боулинговые трофеи.
Трофеи навсегда пропадут.
Братья Логаны принялись строить планы отъезда из города. Они понятия не имели, куда податься, но нужно было куда-то ехать, чтобы найти трофеи.
За день до отъезда неизвестно куда, лишь бы только с чего-то начать, им позвонили по телефону и сказали, что думают, что боулинговые трофеи – в Миддл-Форке, в Колорадо.
Брат Логан, отвечавший на телефон, сказал «спасибо».
Братья взяли карту и отыскали Миддл-Форк в Колорадо. Город был в тысяче миль от Скалистых гор[26]. Они долго молча смотрели на карту.
Наконец, один из братьев заговорил. «Вот и начало», – сказал он.
Прощание Логанов
На следующее утро они сказали матери «до свидания», и она много плакала при расставании. Они бы хотели сказать «до свидания» своим сёстрам, но не смогли, потому что сёстры снова были в месте, где бывали до этого семь раз. Теперь они, должно быть, установили что-то вроде мирового рекорда. Это место было в сотне миль в направлении, обратном тому, где могли быть боулинговые трофеи, так что… Они увидятся с сёстрами в другой раз. Возможно, к тому времени они вернут боулинговые трофеи, и это будет приятное событие, и всё пойдёт, как прежде, с боулинговыми трофеями в шкафу.
Братья Логаны поувольнялись с работы на следующий день после того, как трофеи были украдены, и могли посвятить поискам всё своё время, – пути, ведшему их только к расстройству, до тех пор, пока они не получили телефонный звонок, сообщивший, что трофеи – в Миддл-Форке в Колорадо.
Братья Логаны засунули три чемодана в багажник своей машины, которая некогда перевезла из кегельбанов в шкаф немало свежевыигранных боулинговых трофеев. Когда-то машина была полна счастливых братьев Логанов. Братья Логаны, которые сели в машину теперь, были не те ребята, что прежде.
Все они сидели на переднем сиденьи машины, потому что заднее сиденье было завалено пирожными, печеньем и пирогами. Машина медленно уезжала. Мать слёзно махала им вслед с переднего крыльца единственного дома, какой они знали.
Их будущим была Америка, и три долгих года поисков, и процесс постепенного распада личности, и медленное отступление от респектабельности и самоуважения. За три года они станут тем, что всегда презирали. Они подъехали к гаражу, где их отец чинил трансмиссии. Они не вышли из машины, потому что им не терпелось отправиться в путь.
Отец стоял рядом с машиной с гаечным ключом в руке. Он не знал, что им сказать. разговоры с людьми вызывали у него изрядные затруднения. Иногда он мечтал, чтобы люди стали трансмиссиями. Тогда бы он лучше с ними поладил. Сидящие в машине сыновья выглядели очень зловеще. Тем утром они забыли побриться. Они всегда следили за своей внешностью и брились каждый день, пока боулинговые трофеи не были украдены.
С тех пор их внешность покатилась под гору и двигалась в том же направлении, пока они не стали выглядеть очень потрёпанно и нереспектабельно, как те, при чьём виде порядочные люди становятся очень нервными.
«Видно, вы, ребята, собираетесь за боулинговыми трофеями», – сказал их отец.
Братья кивнули.
«Ну, удачи», – сказал отец и пошёл назад в гараж к заждавшейся трансмиссии.
Братья Логаны отъехали.
Грета Гербо и Уиллард
Три года спустя в Сан-Франциско Патриция сказала Джону сразу после того, как они вернулись из кино: «Думаешь, Грете Гарбо понравился бы Уиллард?»
Они сидели на диване, попивая из бокалов холодное белое вино, в комнате, где Уиллард правил своими боулинговыми трофеями. Иногда настроение Уилларда менялось. Сейчас он выглядел немного взволнованным, как будто в ожидании чего-то такого, что бы ему не понравилось.
Изменчивость настроений Уилларда была как-то связана с тем, что художник создал Уилларда после пробуждения от сна.