Помоги проекту - поделись книгой:
Пророк Моисей, получив на горе Синай из рук самого Иеговы свод законов-заповедей — довольно тощую книжицу в переплете из кожи жертвенного тельца, — уже собрался уходить, но тут грозный Иегова остановил его рокочущим басом:
— Постой! Куда торопишься? Вот возьми еще.
— А это что такое, ваше всемогущество?
— Внизу прочтешь. Тут всякие такие рецептики… в общем, про нечистую силу. Можешь издать как приложение к заповедям. Хорошо заработаешь! Помни мою доброту!
— Премного вам благодарен, ваше всемогущество!
Так — в вольном изложении — выглядит легенда о происхождении знаменитой «шестой и седьмой книги Моисея». Не известно, заработал ли на ней сам пророк Моисей, но предприимчивые издатели на Западе заработали немало. И продолжают зарабатывать до сих пор.
«Шестую и седьмую книгу» издают повсюду, и в частности в Федеративной Германии. Издают в роскошном переплете и совсем без переплета. Издают в полном виде и в сокращенном. Большими тиражами и малыми. Издают по-всякому! А книга эта представляет собой своеобразную колдовскую энциклопедию. Тут обо всем можно прочитать: как вызывается нечистый дух и как он изгоняется, как распознать в знакомой (или в незнакомой) даме ведьму и от какой болезни помогает то или иное колдовское снадобье, изготовленное из толченых лягушек, из сушеных пауков, из вареных змей, из дерьма и из жареных земляных червей.
Многочисленные знахари и колдуны «работают» на основе этого легендарного пособия, и в западной прессе нет-нет да и промелькнут сообщения об их плодотворной деятельности.
…В 1958 году западногерманский фермер придушил свою двенадцатидневную дочку. Кто-то внушил ему, что девочка, родившаяся преждевременно, неминуемо становится ведьмой. Бодрый папа вооружился подушкой и… провел антиведьмовскую профилактику.
…Какой-то швейцарский простофиля пошел лечиться от кожной болезни к знахарю. Тот заглянул в «шестую и седьмую книгу Моисея» и сказал:
— Вам, молодой человек, надо скушать семь штук мухоморов. Как рукой снимет!
— Не много ли… семь штук?
— В самый раз!
Простофиля скушал семь мухоморов и помер. Оказалось, в самый раз!
…В той же ФРГ, во Фленсбурге, женщина подошла к гадалке — погадать на мужа. Гадалка раскинула карты, вздохнула и сказала:
— Помрет скоро!
— Как помрет?! Он же совершенно здоров!
— Ничего не могу поделать: помрет! Карты врать не станут.
Бедная женщина вернулась домой в слезах. Поплакала, поплакала и… повесилась, оставив записку: «Не хочу быть неутешной вдовой».
Неутешный вдовец поплакал, поплакал и… женился на другой.
Свой роман английский писатель Питер С. Бигл (экспонат № 8) назвал игриво — «Великолепное уединенное место». Не думайте, однако, плохо о Питере С. Бигле: речь идет не о том «уединенном месте», куда, по старой русской поговорке, даже царь ходил пешком. Речь идет о кладбище. Действие романа происходит среди крестов и могил. Действующие лица сплошь привидения мужского и женского пола. Есть среди них и живой человек — некто Джонатан Рабек. Впрочем, он тоже не совсем живой, потому что прожил двадцать лет в склепе на этом же кладбище и от длительного общения с мертвецами слегка окосел. Из живых существ в романе еще имеется говорящая ворона. Она перепархивает с одного кладбищенского дерева на другое и, вмешиваясь в разговор покойников, вносит, как говорится, струю здорового оптимизма в их меланхолические рассуждения.
В романе поставлена такая общественно важная, острая, глубоко актуальная проблема: могут ли покойники влюбляться друг в друга?
Питер С. Бигл отвечает: да, могут.
Ах, если бы покойники могли еще и читать! И как-то реагировать на прочитанное. Какой звонкой оплеухой наградил бы тогда великий Чарлз Диккенс своего соотечественника — автора «Великолепного уединенного места», прочитав у себя в гробу его жизнерадостный романчик!
Циркачи в рясах
Казалось бы, церковь и цирк — понятия, далекие друг от друга, их объединяет лишь начальная буква «ц».
Но почему же, думал я, перелистывая комплект журнала «Военный капеллан» («Милитэри кэплэйн» — орган ассоциации военных капелланов американской армии), в голове у меня при чтении этого душеспасительного издания непрерывно возникают чисто цирковые ассоциации и образы?
Какие-то канатоходцы, балансируя длинными шестами, быстро-быстро перебегают по натянутой проволоке под куполом цирка, какие-то жонглеры перебрасываются тарелками и пылающими факелами. Кувыркаются акробаты, раскачиваются трапеции, кто-то с обезьяньей цепкостью лезет вверх по длинному шесту, какой-то неудачник, сделав сальто, «приходит на копчик».
Гремит, сверкает, играет цирк.
Отодвинув от себя комплект почтенного журнала и поразмыслив над этой странной игрой воображения, я постигаю причину ее.
Дело заключается в том, что духовные отцы и наставники американского солдата делают на журнальной площадке примерно то же, что делают на арене цирка жонглеры, канатоходцы и акробаты. Только последние жонглируют, балансируют и кувыркаются для того, чтобы порадовать зрителей красотой и ловкостью натренированного человеческого тела, а военные капелланы, жонглируя догмами христианской морали и балансируя текстами священного писания, «приходят на копчик» во имя приспособления христианской религии к практическим нуждам пропаганды «богоугодной термоядерной войны с коммунизмом».
Надо, однако, отдать должное американским циркачам в рясах: исполняя свои номера, они стараются изо всех сил.
Требуется, например, доказать читателю-солдату, что всеблагий господь отнюдь не сторонник мира, а скорее даже сторонник войны. Задача трудная! Но «Военный капеллан», подобрав рясу, храбро делает сальто. Алле-гоп! И в журналах появляются следующие речения:
«Идея мира противоречит представлениям о правах человека».
«Некоторые считают, что заповедь «не убий» была прямым распоряжением Свыше, обращенным ко всем людям. Но в наше время надо помнить, что мы, как граждане и как христиане, обязаны думать об обороне страны и обеспечивать ее».
«В некоторых местах библии бог изображается воинственным, принимающим сторону одного народа против другого».
«Бог очень сердится на тех, кто не хотел пачкать свои кинжалы кровью, и проклинает их, так как из-за них многие полегли костьми».
«Временами даже война на полное уничтожение противника рассматривалась как священный долг».
Рядовые американцы знают, что Советский Союз против войны, он за мирное сосуществование с капиталистическими странами. Надо опровергнуть этот недвусмысленный и ясный тезис. И снова, подоткнув за пояс рясу, балансируя цитатным шестом, идет, пошатываясь, по словесной проволоке неутомимый «Военный капеллан».
«Мирное сосуществование — несбыточная мечта», — объявляет журнал.
Как всякий цирк, «Военный капеллан» не может обойтись без гастролеров и охотно предоставляет свои страницы для выступления циркачам, не имеющим духовного сана.
В 1946 году некий мистер Лукас напечатал в газете «Нью-Йорк уорлд телеграм» статейку, в которой доказывал, что война, какой бы «кровавой и жестокой» она ни была, имеет и свою «положительную сторону»:
«Во время войны человек научился любить своего ближнего больше, чем себя… Только когда я попал на фронт, я узнал, что возможны такие высокие чувства и такое самопожертвование. И теперь я скучаю по той жизни…»
Но как же мог забыть «Военный капеллан» такого умельца, который, стоя на голове, может подкидывать и ловить ногами горящие керосиновые лампы!
Мистера Лукаса пригласили на гастроли в «Военный капеллан», обласкали, перепечатали его забытую статейку. Пожалуйста, мистер Лукас, вот вам страничка, становитесь на голову — и валяйте!
Выступил в «Военном капеллане» со своим «силовым номером» и отставной атомный генерал-лейтенант Лесли Гроувс.
Тот самый Гроувс, который имел непосредственное отношение к созданию первой американской атомной бомбы. Один из советчиков президента Трумэна. Тот самый Гроувс, на совести которого пепел Хиросимы и Нагасаки.
Генерал-каннибал надул щеки и выжал на страницах «Военного капеллана» циничные — каждое по пуду — слова:
«Я никогда не сочувствовал тем, которые критикуют по этическим соображениям применение нами атомной бомбы в Японии. Я не понимаю: почему более грешно уничтожить тысячи людей одной бомбой, чем добиться тех же результатов стрельбой из винтовок?»
«Я хочу подчеркнуть особо один пункт: применение атомной бомбы против Японии не только спасло много тысяч жизней американских граждан, но в конечном итоге послужило и тому, что еще большее количество японцев тоже сохранили свою жизнь именно благодаря бомбе, окончившей войну».
Тут генерал Гроувс сделал паузу и под зловеще торжественный бой барабанов в оркестре «Военного капеллана» (опасный номер!) взял и выжал слова-гири еще более тяжелые:
«Я выступаю не только как генерал в отставке, но и как сын священнослужителя: мой отец был военным капелланом и много лет прослужил в рядах армии. Я убежден, что высказанные мною ранее мысли не противоречат принципам, изложенным в Библии и в Новом завете».
Признаться, номер генерала-каннибала меня окончательно доконал. До того стало противно рыться дальше в комплекте «Военного капеллана», до того невыносима была ядовитая смесь запахов ханжеского елея с ароматом цирковой конюшни, так надоели ужимки и прыжки отцов-эквилибристов, что я не выдержал, запер комплект американского журнала в стол и отправился… в настоящий цирк. Там куда все ярче, интереснее и чище! И потом там, если порой артисты и «приходят на копчик», то хоть стесняются: значит, нечистая была работа!
«Военный капеллан» «приходит на копчик» без стеснения. Чего там стесняться в своем отечестве!..
Леонид Ленч
Советскому читателю хорошо известно имя Леонида Сергеевича Ленча (Попова). Прошло уже тридцать пять лет с того времени, когда в юмористическом журнале «Чудак» появился первый рассказ молодого автора. После «было всякое»: пьесы, историческая повесть, киносценарии. Писатель много ездил по стране, много работал. Одна за другой выходили книжки. В театрах ставились спектакли. На эстраде исполнялись многочисленные сценки, скетчи и шутки. Вслед за радио писатель «освоил» новый «синтетический» и необычайно массовый вид искусства — телевидение. И короткая фамилия Ленч (литературный псевдоним писателя) стала популярной не только у нас в стране, но и за ее рубежами. И все же…
Да, все же не сцена, не кино, не телевидение принесли писателю известность и любовь читателя. Трибуной, на которой во всю ширь развернулся талант писателя, явились журнальные страницы. И не случайно читатель каждый раз с интересом раскрывает «Крокодил», «Огонек», «Неделю» или «Литературную Россию» в надежде найти там новый юмористический рассказ Леонида Ленча.
Ленч — блестящий рассказчик. Он принадлежит к, увы, немногочисленной плеяде литераторов, обладающих умением сказать и выразить многое малыми средствами. В короткую по объему новеллу писатель ухитряется втиснуть очень многие компоненты: значительную тему, забавный сюжет, остроумные диалоги, беглые, но очень точные психологические характеристики героев. Как же эти выдержанные в лучших чеховских традициях рассказы выгодно отличаются от скороспелых «эссе» иных модных молодых писателей, в творениях которых ничего, собственно, не происходит и ни о чем, в сущности, не говорится!
Есть у рассказов Леонида Ленча одна особенность. Их интересно слушать по радио или с эстрады, интересно смотреть инсценировку этих рассказов в театре или на телевидении, но гораздо приятнее их… читать. Да, есть такие собеседники, с которыми не хочется говорить на людях: истинное наслаждение от беседы с ними получаешь, лишь оказавшись с глазу на глаз. Таковы рассказы Ленча. Когда их читаешь, то перед тобой открываются такие привлекательные детали и черточки, которые заставляют и внутренне улыбнуться, и взгрустнуть, и призадуматься. Прелесть их в богатой оснастке, щедрой инструментовке — если эти термины уместны в применении к литературному произведению.
Рассказы, объединенные в этом сборнике, посвящены одной теме — искоренению религиозных пережитков в сознании людей.
Конечно, фронт борьбы с религией широк. Выработка научного мировоззрения — процесс сложный и многосторонний. И главная роль в этом деле по праву принадлежит могучей, преобразующей мир теории марксизма-ленинизма, нашим естественным наукам. Как и в отдаленные времена, луч знания рассеивает религиозный дурман, убедительно показывает всю несостоятельность религиозных догм и представлений, вскрывает их реакционную сущность. Овладевая наукой, человек познает окружающий мир, строгая логика научных фактов подводит его к пониманию того, что в природе нет и не может быть ничего божественного.
При всем том в преодолении религиозных предрассудков важное место занимают литература и искусство. На протяжении многих веков лучшие представители «цеха изящной словесности» выступали как активные антиклерикалы. Тут достаточно назвать имена Вольтера и Дидро, Гельвеция и Таксиля. И право же, две выдержанные в юмористическом стиле книги — «Забавная библия» и «Забавное евангелие» — по своей «убойной» силе не уступают многотомным научным трактатам! Не напрасно же имя их автора — Л. Таксиля в свое время церковь предавала анафеме с таким ожесточением и злобой!
Оружие смеха — очень действенное оружие в борьбе с церковью и церковниками. Высмеять противника — значит уничтожить его. Изобразительные средства сатиры и юмора позволяют начисто срывать маски благочестия с корыстных наместников бога на земле, изобличать их ханжество, обнажать мишурный блеск и призрачное великолепие вредных и в своей основе антигуманных религиозных обрядов. Действенность такого рода атеистической пропаганды в ее необычайной доходчивости, наглядности и популярности. Вспомним, каким огромным успехом пользовались в свое время антирелигиозные частушки и басни Демьяна Бедного. А вот совсем свежий пример: «не божественная» серия рисунков Жана Эффеля издается миллионными тиражами во многих странах мира.
Да, сатира и юмор оказываются вполне уместными, когда речь идет об искоренении одного из самых застарелых недугов в духовной жизни народа — религиозных пережитков. Вот почему советские сатирики и юмористы восприняли как боевое задание выдвинутую в Программе КПСС задачу покончить с религиозными пережитками в нашей стране, выработать подлинно научное мировоззрение у каждого советского человека.
Рассказы Л. Ленча — разные по сюжету и выведенной в них юмористической ситуации. Так, «Комиссия отца Дионисия» и «Неудачные крестины» посвящены разоблачению корыстолюбцев в рясах. В новелле «Секрет производства» писатель высмеивает легковерных людей, готовых следовать любому самому нелепому «предсказанию». Именно они, эти люди, создали вокруг старухи Чикаревой, уборщицы из Коммунального банка, ореол необыкновенно мудрой прорицательницы: как скажет старуха, так и случается. Но ее «секрет производства», оказывается, не в картах и не в тайных консультациях с всевышним. Просто богатый жизненный опыт подсказывает Чикаревой: если в магазин нагрянула ревизия, ясно, что живущего не по средствам завмага ожидает «казенный дом», если девице под сорок, то ее надежды на жениха не что иное, как «напрасные хлопоты», и т. д.
Ряд рассказов, вошедших в сборник, посвящены чрезвычайно важной теме — тому, какими путями приходят люди в церковь. Для двух веселых подружек, Люси и Кати, — это возможность получить фотографию нового молодого дьякона, «совершенно невероятного красавца» (рассказ «Альбом красавцев»). Для токаря Бабкина, окрестившего своего сына, — единственное средство примирить жену с ее матерью — такой старухой, у которой в избе «полный пленум святых и угодников» (рассказ «Такая старуха!»). А шофер Петька Кошелев переступил порог храма исключительно из-за неземной любви к своей жене Симочке (рассказ «Кроха»). По-разному они приходят в церковь и по-разному уходят из нее. Но, как правило, уходят навсегда.
Петька Кошелев, кажется, полностью капитулировал перед женой и тещей. Его первенца, его сына, которого Петька ласково называет «крохой», несут крестить к попу. Понурый и опустошенный переступает Петька порог церкви. Но когда голенький и беззащитный ребенок, его любимый сынок, оказывается в холодных руках бородатого священника, все существо Петьки охватывает возмущение. Пережив мучительные колебания, он наконец решительно выступает вперед и говорит растерявшемуся попу:
— Стоп! Задний ход! Отдайте ребенка!
И, не обращая внимания на возмущенный ропот окружающих, уносит сына из церкви.
Закономерный, психологически оправданный конец.
Атеистические рассказы этого сборника будут несомненно с интересом прочитаны читателем. Их охотно примут на вооружение пропагандисты и агитаторы — бойцы нашего разветвленного атеистического фронта.
Новая книга Л. Ленча явится заметным вкладом в великое дело воспитания нашего современника, человека, свободного от груза прошлого, широко шагающего по земле, самоотверженного строителя светлой, коммунистической жизни.
Поделиться книгой: