Мир испытывает героя

Да, тогда он не встречал таких противников. Ведь он был просто никем. Обычным беспризорником. Сильные мира смотрят на таких, как на мух, и позволяют им спокойно летать где вздумается, пока те не залетят в их опочивальни, и расторопный слуга не прибьёт их мухобойкой. Теперь он не такой — он не серость. Он — карта, которая меняет положение дел, он — мощная фигура на игральной доске. Не важно, что на самом деле это не так. Важно, что именно так и воспринимают Эдика де Тюка все остальные. В сознаниях людей он — герой, способный бросить вызов злу. И если такой появился, то зло постарается себя обезопасить, убрав его.

И Эдику показалось, что сейчас вращаются невидимые шестерёнки мира. Он начал действовать, реагировать на героя. И в этом механизме каждый человек, это такая вот шестерёнка, которая должна постоянно крутиться, чтобы быть частью системы. Если она остановиться — то умрёт! Но механизм состоит не только из шестерёнок, — пришло неожиданное осознание. Там есть и двигателя — те, кто заставляет шестерёнки крутиться вокруг них.

И мир — это сложная машина. Но как она отреагирует на новый двигатель? Вот он уже появился, и привычное движение нарушено. Шестерёнки образовали новую группу и работают уже в других интересах, приближают другие события.

От этих мыслей Эдика отвлёк голод, и он съел хлеб с сыром.

А за окном чернел мир. Огромный мир, живущий по своим правилам. Там было совершенно всё: и темнейшие пороки и высочайшие достижение. И каждый пытался взять своё, а многие — не только своё, но и чужое. И кому-то мир благоволил, но его несметные сокровища лежали в недрах, ожидая неистового рудокопа. Не каждому было дано о них узнать, а её меньшим — достать.

Но миру было не важно.

Мир испытывал всех.

Глава 2

За окном жила ночь, и Эдик смотрел в её черноту. Пятна факелов размеренно плыли, и его начал одолевать сон. Их медленное движение, слабые силуэты держащих их солдат, один и тот же маршрут — всё казалось настолько нереальным, будто сон уже начался. Эдику показалось, что он уже спит, и по тому, что волнение, которое он испытывал в столовой, уже улеглось. Он просто смотрел в темноту и, казалось, что его разум замер в ожидании чего-то важного. Будто бы ночная тьма поглощала его мысли. И время будто бы остановилось в постоянном повторении одних и тех же действий солдат, держащих факелы.

Сколько времени так пройдёт?

Неизвестно.

Тело уже готово было погрузиться в сладкую дрёму, а Эдик хотел уже и сам поверить, что никто за ним не придёт, что гильдия магов отказалась от захвата города и отступила.

Но нет!

Теперь Эдик не желал ни во что верить. Особенно в хорошее. Он всегда старался готовиться к худшему. Мир не разделяет его веры. Мир смеётся над теми, кто верит! Мир покоряется практичности.

Он продолжил вглядываться в темноту.

И темнота казалась вечной.

Сколько времени так прошло — он не запомнил, но вдруг, один, а затем и другой, факелы погаси. Эдик встрепенулся. По спине прошла дрожь. Бесшумно ступая, он пошёл за Ульрикой. Благо, он изучил этот коридор среди хлама и, пройдя тридцать метров, нашёл женщину у другого окна.

— Они пришли!

Эдик взглянул в её окно, за задним двором по-прежнему горело два тусклых огонька. На другой улице караульные всё ещё несли стражу.

Ульрика надела шлем, и они вместе пошли к окну Эдика.

За время, что герой отходил за воительницей, убийцы уже вошли на передний двор. Их собралась там целая толпа. Они держали волшебные фонари, освещающие чёрные плащи бледно-синим светом. Последние вошедшие во двор особняка затащили туда тела убитых солдат и закрыли калитку. Эдик задрожал, но сжав кулак, принялся считать незваных гостей.

Один, два, три, четыре, пять… двадцать один.

Эдик де Тюк побледнел. Двадцать один силуэт в мантиях и капюшонах. Больше всего его поразил громила с огромным молотом. Почему-то он стоял среди людей в капюшонах с совершенно голым торосом, перетянутым кожаными ремнями.

Вот двое из них подходят к парадным дверям. В это время несколько магов поднимают руки, и из них летят чёрные искры. Падая, они превращаются в сгустки тьмы, которые вырастают в призрачных волков.

Эдик дрожал и считал.

Десять волков.

Всё это заставило его сосредоточиться. Даже мысли, гулявшие в голове, замолкли. Они отступили в глубину разума, соблюдая внутреннюю тишину. Эдик смотрел, как внизу открываются дверь, и незваные гости гуськом проникают в его особняк.

Вот остались только двое. Их не видно из-под конька крыши. Но зато виден свет их фонарей, которые они привязали к поясу. Вот они отходят от дверей… По земле ползут тени… Бледный свет отбрасывает их на брусчатку переднего двора…

В этот момент Эдика озарило.

Вот он план!

Он не успел даже испугаться своей смелости, как выбил окно, через которое не так давно пролазил на чердак за демоническими доспехами, выбрался на крышу и спрыгнул вниз.

Он падал прямо на двоих колдунов. Один из них держал в руке набор отмычек.

Из ног Эдика вырвалось пламя, оно струями полилось на стоявших на шухере соглядатаев. Это было его собственное заклинание, которое он никогда не использовал на деле. Послышался звон стёкол упавшей рамы. Ульрика что-то кричит вверху. Но в ушах Эдика стояли жуткие вопли объятых огнём колдунов, корчащихся рядом на земле.

В сознании Эдика живёт только одна мысль.

«Вот он — единственный шанс победить!»

Фонари бьются о землю, в них сияет призрачная субстанция, освещая передний двор синим светом. Эдик приземляется на дорожке к калитке, пламя у его ног исчезло, оставив на плитах чёрные следы. Горящие колдуны, истошно крича, катаются по земле.

Не успевая даже посмотреть на них, Эдик бросается к дверям. Ноги летят по ступеням крыльца, он хватается за ручки, распахивает толстые створки. Другие двери сеней стоят нараспашку, и там виднеется человек с таким же фонарём. Он оглядывается.

Под капюшоном темнота.

Эдик сводит вместе две ладони. От сердца толчками по рукам идёт сила. Она будто бы обжигает вены. Между ладоней вспыхивает огонёк, формируется в сферу сжатого пламени, и шарик летит сквозь сени в коридор, освещая их светом.

Вспышка.

Эдик прыгает в сторону и валится на клумбу.

Заклятие «Инферно» сработало. Пламя вырвалось из раскрытых дверей, долетев до калитки. Его рёв пронёсся по округе, затем последовали грохот и звон стёкол первого этажа. Которые высыпались на отмостку дома. Вдалеке этот гул отозвался истошным лаем собак.

Эдик вскочил и подошёл к распахнутым дверям. За ними в сенях бушевало пламя, а на героя валил едкий дым, сводящий лёгкие после первого входа. Вешалки, сюртуки, сундуки — всё полыхало, освещая огромные сени ярким светом.

В коридоре слышались жуткие вопли. А затем последовали тяжёлые шаги. Горя, пробивая высокое пламя, из коридора вышел гигант, увидев Эдика, он побежал к нему, сотрясая пол тяжёлыми шагами.

Раздался нечеловеческий рёв. Эдик отшатнулся.

— Уа! — горящий гигант выбежал из дома и занёс над головой огромный молот.

Эдик де Тюк даже не успел ничего подумать, он просто отскочил, когда молот полетел на него. Старинная брусчатка разлетелась в разные стороны, горящий громила вырвал молот из земли.

Эдик машинально считал, сколько это занимает времени. Оказалось не больше трёх секунд.

«А он быстрый», — пронеслось в его голове.

Здоровяк повторил свою атаку, тяжёленный молот взрыл клумбу, выкорчёвывая скудные цветы. Эдик бросился к нему, собрав пальцы правой руки в кулак.

Он понимал: времени должно хватить. И его кулак влетел в живот громилы, как раз в то время, когда кувалда перестала двигаться вверх. Живот здоровяка смяло. Изо рта вылетела струя сгнивших внутренностей вперемешку с белыми червями, а сам здоровяк улетел в темноту. Эдик видел, как он упал на клумбу и покатился по земле. Это помогло частично сбить его пламя, под которым показалась сгоревшая кожа.

— Крыльцо! — крикнула Ульрика.

Эдик обернулся. В этот момент из раскрытых дверей вырвалась ледяная птица. Она белой стрелой пошла мимо него, уходя в темноту ночи, и начала заходить на атаку. На фоне тёмного неба её совсем не было видно.

Эдик знал это заклинание. «Ледяная птица» — самонаводящаяся магия стихии Воздуха. Ледяная птицы вылетает и, набрав скорость, складывается в клин и поражает врага. Чем больше дистанция, чем сильнее удар.

Вслед за этой птицей из распахнутых дверей вырвалась вторая, третья, четвёртая, пятая.

Эдик подбежал к стене дома, стал к ней спиной и протянул вперёд раскрытую ладонь.

«Огненный щит должен помочь!»

Перед ним выросла полусфера из пламени, питаемая потоком из ладони. А в следующее мгновенье в неё влетел ледяной клин, в который превратилась птица. Он пробил огненный щит и врезался в панцирь демонического доспеха. Но, к счастью для Эдика, удар был не сильным. Вторая птица последовала за первой, а за ней — все остальные.

Огненный щит не мог их заблокировать, зато он разрушал их структуру и ослаблял накопленную в полёте инерцию. До доспехов добирались лишь рыхлые куски льда.

Прервав заклинание щита, Эдик посмотрел на вход. Оттуда ещё никто не вышел, но из темноты переднего двора к нему уже бежал вставший здоровяк.

— Меч! — послышался голос Ульрики, и рядом в клумбу вонзился сброшенный сверху двуручник.

Одноручный меч Эдика всё ещё висел на поясе, но герой боялся, что он мало чем поможет ему в битве с огромным зомби, у которого была длиннющая кувалда.

Эдик рванулся к мечу и схватил его ручку, как раз перед тем, как к нему подбежал громила.

Бродя по пустыни, Эдик не раз тренировался с палками, так что он отлично знал как надо рубить. Меч лёг в руку, как влитой, на длинном лезвии загорелись красные линии, и от него полился слабый свет.

Держа двуручный меч в одной руке, Эдик рубанул подбежавшего громилу. Клинок разрубил его торс надвое в районе поясницы, и верхняя часть с кувалдой упала на землю, а нижняя — побежала дальше.

Всё случилось настолько стремительно, что герой и не успел опомниться. Он повернулся и увидел, что из дома вышли три человека. Один из них сбросил плащ. Колдуном оказался молодой красавец с белыми волосами и красными глазами. Он надменно смотрел на Эдика, показывая, что сейчас всё закончиться. Вторым — латник в золотистых эльфийских доспехах. А тритий — по внешности совершенно обычный маг, каких раньше было полно в гильдии.

У белого парня между рук возникло яйцо, которое он бросил на землю.

«Призыв ледяного демона!» — пронеслось в голове у Эдика.

Яйцо нужно было уничтожить как можно скорее. Но к Эдику пошёл золотистый латник, а колдун в чёрном, растопырив пальцы, метнул в героя Юхо молнии. Они синими линиями понеслись к нему сквозь темноту ночи. В этот момент откуда-то сверху полилась вода. Она упала в землю между колдуном и латником в эльфийском доспехе. Брызги полетели во все стороны, орошая парочку злодеев и округу. Затем упало и деревянное ведро, разбившись о брусчатку. И молнии стали бить колдуна и латника, который упал на клумбу и скорчился. А колдуна его же молнии просто вырубили, и он рухнул на дорожке.

Эдик смотрел на яйцо, оно стремительно росло в размерах. Он поднял руку с мечом. Ещё мгновение, и он сократит дистанцию и разрубит его.

Молодчик выбросил руку, и к Эдику по земле рванулась полоска льда. Она приковала его ноги, заковав в ледяные наросты, но Эдик с силой оторвал ноги от земли. Лёд хрустнул и развалился камнями.

Видя, что это мало помогло, маг начал бросать в него ледяные болты. Эдик закрылся огненным щитом. И щит опять не давал полную защиту. Болты, проходя сквозь магическое пламя, бились о доспехи.

Яйцо выросло и треснуло, и, разрывая ледяную скорлупу, на свет вылез трёхметровый ледяной демон. Латник уже поднимался, а колдун по-прежнему лежал в отключке.

Всю эту картину Эдик видел в свете двух валяющихся на земле фонарей с синей субстанцией вместо огня и горящего зомби, верхняя часть которого с кувалдой ползла к нему.

Эдик не успел испугаться — всё, что он сделал: сжал посильней меч. Ледяной демон, расправив пальцы с длиннющими когтями, пошёл на него. В этот момент от угла дома отделилась тень, и Эдик узнал в ней свой старый манекен, который пять лет назад он соорудил для тренировок. Глиняный манекен обрёл гибкость и шёл к белобрысому магу на полном ходу. Эдик хотел спрятаться за деревом, от ледяного демона, но в этот момент из-за дома в него влетело что-то белое, и демон начал давать трещины. Маг повергнулся к темноте, и туда полетели ледяные птицы. На Эдика де Тюка теперь уже полетел латник, целясь тонким клинком в прорезь забрала.

Доспехи не давали Эдику возможности двигаться так, как он хотел. Поэтому, он не мог даже рассчитывать на рукопашный бой. Зато, раскрыв левую ладонь, он выстелили в летящего на него противника струёй огня. Латник изменил стойку и теперь защищался магическим щитом, который возник из центра левого наруча. Сплюснутая полусфера полностью защищала его от потока пламени.

В этот момент белобрысый маг бросил ещё два яйца, начавших стремительно расти. К несчастью, Эдик боялся прекратить заклинание «Огнемёт», по тому, что иначе его враг опять перейдёт к наступлению. Да и, не смотря на «Огнемёт», латник в эльфийских доспехах продолжал к нему приближаться.

Эдик отступал. Шаг за шагом. Послышался хруст — из яиц вылупились демоны. Ледяная скорлупа распалась. Но, на сей раз, демоны оказались тощие и крылатые.

— Отступаем! — скомандовал белобрысый тип и побежал к демону. Латник пошёл к другому, прикрываясь магическим щитом. Вспыхнул свет заклинания, и белая полоса прошла от дома к забору, вырастая вверх сосульками. Маг поднял ледяную стену.

Демон схватил его под мышки и, расправив тонкие крылья, полетел в темноту. Сверху белобрысый выстрелил по Эдику ледяным болтом, и тому пришлось быстро изменить «Огнемёт» на огненный щит, это дало возможность латнику отбежать к своему демону, и через секунду он уже воспарил в небо.

Эдик замер и смотрел на них. Он хотел послать вслед огненный стрелы, но сомневался, что попадёт по врагам.

Ледяная стена обрушилась, и за ней показался архимаг.

— Хороший выдался бой.

В этот момент из-за тёмного дома выбежала Ульрика с клинком наголо.

— Это всё? — решил спросить у старика Эдик.

— Нет! — архимаг расправил ладонь и направил её на ползущую к Эдику половину зомби. Из неё полетели белые искры, и зомби замер. — Теперь всё!

— Быстро мы их!

— Хороший план! — кивнул старик. — Я знал, что ты не подведёшь.

— Да? — посмотрел на него Эдик.

Перед тем, как спрыгнуть вниз, он понял, что пока колдуны будут идти к лестнице внутри дома, а это не менее двадцати пяти метров по длинному коридору, у него будет шанс спалить их всех сразу.

— Ты убил одним заклинанием пятнадцать колдунов.

— Да? — говорил Эдик, еле стоя на ногах от неожиданно навалившейся усталости. Вместе с напряжением боя исчезла и сила. Она как вода во время отлива ушла, оставив дно незащищённым от жестоких солнечных лучей.

— Главари шли вначале, и когда пламя полетело по коридору, они отгородились ледяной стеной. Все кто были до неё — сгорели заживо, — бодро сообщил архимаг. — Когда я вышел из туалета и выглянул в коридор, то увидел ледяную стену и начал атаковать их магией. Так они оказались зажаты. Два колдуна остались бороться со мной, не считая волков, которые мгновенно умерли, а трио отправилось наружу через парадный вход. Когда я уничтожил двоих, то вышел через заднюю дверь и пошёл сюда.

— Я так и думал, — кивнул Эдик. — Пойду-ка поем.

— Я тоже, — кивнул архимаг. — Хотя надо потушить пожар.

— Да, поспешите, чтобы дом не сгорел, — проговорил Эдик.

Он вошёл в особняк и прошёл по обгоревшему коридору. Когда колдуны шли обратно к дверям, то они потушили пламя. И теперь об ужасном огне напоминали лишь чернота коридора и запах гари.

— Кажется, у нас тут один живой, — заметила Ульрика, пиная сапогом колдуна в чёрном.

— Погрузи его в сон, — бросил архимаг.

— Хорошо! — воительница врезала валявшемуся колдуну латной перчаткой по голове.