Страж империи

– Я смотрю на этот стол.

– Э-э… Простите, не поняла?

– И не вижу на нем моего «кишкодера». Господин Зарецки, раз вы поняли мою точку зрения – донесите ее до всех, кому это следует знать, будьте так любезны. За последние несколько дней меня уже подташнивает от необходимости что-то кому-то говорить более одного раза.

* * *

Мои подозрения насчет Зарецки и Ковач полностью подтвердились: в столицу мы поехали втроем на одной машине, следовательно, сюда эти двое приехали вместе. Министр обороны тесно сотрудничает с СБ – а иначе, в общем-то, и быть не могло.

Ехали мы часов тридцать: в обед выехали, до поздней ночи наматывали дорогу на колеса, останавливаясь только чтобы перекусить и на ночлег. Ночевали на какой-то военной базе, куда проехали безо всяких вопросов, как только Скарлетт сверкнула своим документом, а наутро ни свет, ни заря поехали дальше. Рулили попеременно Зарецки и Ковач, а я развалился на заднем сидении в обнимку с «кишкодером». Время перевалило за полдень, когда на горизонте показались первые высотки.

Мы подъехали к «крепостному рву» – хотя фига себе ров в пятьдесят метров шириной – остановились у блокпоста, Скарлетт снова предъявила свою «предъявлялку», а потом машина проехала между двумя странными конструкциями.

– Что это?! – удивился я. – Неужели «рамка»?!!

– Угу, – кивнул Зарецки. – Наша последняя разработка. Фактически, самый большой и чувствительный прибор для обнаружения одержимых, выпускающийся серийно.

– Точно ваша? – ухмыльнулся я. – А не пары свартальвов, работающих в вашем НИИ за сумму, составляющую половину всего бюджета этого НИИ?

– Таки наша, – ответила Скарлетт. – По правде говоря, в разработке принимал участие один длинноухий, но он сделал только блок, который гасит «самонаводку» и не позволяет прибору реагировать на собственные эфирные флуктуации. Все остальное сделано нашими инженерами и магистрами.

Я чуть приподнял бровь:

– А вы, оказывается, еще и в этом разбираетесь?

– Нет, – честно призналась Скарлетт, – я просто запоминаю все, что слышу. Эйдетическая память. При этом не представляю себе, что такое, к примеру, «самонаводка».

Проехав мост, мы снова оказались на блокпосту, миновали его и оказались в Светлограде – новой столице Сиберии, а по совместительству – еще и в сердце всего Северного Альянса.

– Как вам? – спросила Скарлетт, заметив, что я внимательно рассматриваю высотки в двадцать-тридцать этажей. – Впечатляет, правда?

– Да я с профессиональной точки зрения интересуюсь, – пояснил я. – Мне вот интересно, как можно над пустотой выстроить такие громадины?

– Элементарно. Почти весь Светлоград стоит над предохранительным подвалом, но под крупными строениями пустоты нет, поскольку любое строение – многослойная среда. Но можете не сомневаться: в любом месте, где бы вы не находились, если у вас над головой небо – то под ногами пустота. Предельные допуски – пятьдесят сантиметров. Таким образом, найти во всей столице площадку хотя бы два на два, где не было бы многослойной по вертикали среды, невозможно, так что ритуал призыва эфириала технически неосуществим. В этом плане Светлоград – самый безопасный город на Земле…

– Самый безопасный человеческий город, – поправил я.

Скарлетт съела шпильку молча: крыть нечем. Неважно, насколько сильные меры предосторожности принимаются: люди по своей натуре слишком порочны и примитивны, а потому уязвимы. И никакие хитроумные штуки и трюки, позаимствованные у длинноухих, не помогут нам добиться того же уровня безопасности, что и на территориях альвов и свартальвов.

* * *

К министру мы попали без особых проволочек: подкатили к хорошо охраняемому поместью, Скарлетт велела охране позвонить министру, сама проехала на парковку. Мы вышли из машины, зашли через парадный вход и поднялись на второй этаж.

С охраной возникла заминка: дежурному сержанту не понравился мой «кишкодер», причем Скарлетт в его глазах явно не обладала достаточным авторитетом, чтобы провести к министру человека с огромным страшным гибридом ружья и алебарды.

– Ну тут вариантов всего два, – сказал я ему. – Либо Ганнибал идет к Риму, либо Рим к Ганнибалу. Если ты не пропустишь меня к министру в кабинет – министру придется спуститься ко мне на парковку. Я человек негордый и неприхотливый, могу и в машине с ним побеседовать.

Наш спор был закончен строгой дамой средних лет, явно секретаршей, которая появилась из той двери, куда сержант не хотел меня пропускать, и пригласила нас войти.

Министр оказался худощавым, довольно высоким джентльменом лет пятидесяти, седым, хорошо одетым, но с закатанными до локтя рукавами рубашки. С первого взгляда видно, что аристократ: тут и манера держаться, и черты лица характерные.

Мы сразу же впились друг в друга глазами: эдакий предварительный тест на вшивость. Не проиграл никто.

– Садитесь, – сделал широкий жест министр, – устали с дороги? Чаю?

– Спасибо, и можно с печеньками и пирожными, – сразу же ответил я, плюхаясь на подвернувшийся диванчик и бросая рядом с собой «кишкодер», – а то в карантине почему-то с вкусняшками было туго. Все каша с тушенкой да тушенка с кашей.

Зарецки на меня странно посмотрел, Скарлетт незаметно скорчила осуждающую гримасу, а вот министр виду не подал.

– Сейчас принесут, – заверил он меня, – а тем временем давайте перейдем к делу. Меня весьма заинтересовал тот факт, что вы около месяца провели в Зоне, умудрились ее пересечь и…

– Грохнуть два десятка одержимых. Да, я в курсе, что вы этим заинтересовались. И в курсе, что вы этой ночью спали и видели, что у вас таких, как я, целая рота, а то и батальон. Да, это закономерно, любой бы захотел себе того же. Скарлетт объяснила вам, во что обойдется всего один равный мне боец?

– Я читал стенограмму беседы, – кивнул министр.

– Ну, тогда мне не нужно все заново повторять. О, уже и чай несут.

Я налег на чай и пирожные – сладкий бисквит с отборными сухофруктами. Чай, кстати, хороший, из тех сортов, которые в магазинах для простолюда не продаются, а если бы и продавались – их мало кто смог бы купить. Меняются страны, языки и лица на купюрах – но кое-что везде одно и то же.

Министр задумчиво вертел в пальцах карандаш.

– Итак, Александер… Вы утверждаете, что единолично убили два десятка одержимых, и при этом…

– Простите… Вы утверждаете, что вы министр, или вы действительно министр? Намек прозрачен?

– Я не это имел в виду. Вы говорите, что смогли сделать это потому, что до подготовки в спецучебке были магом шестого уровня? И если бы на вашем месте был другой боец, то он не смог бы повторить ваше достижение?

Я хмыкнул:

– Если бы на моем месте был обычный боец, имевший первый уровень дара, то спасти принца Георга и выбраться без потерь мы бы не смогли. Скорей всего, даже не дошли бы до цели. Я единолично убил трех одержимых в процессе операции и четвертого – совместно с другими бойцами. Об этом написаны рапорты, напечатаны статьи и даны интервью. Это как бы задокументированный мировой рекорд – три одержимых единолично за одну операцию. Что тут вызывает у вас сомнения?

Министр улыбнулся профессиональной улыбкой опытного политика.

– Если б у меня были сомнения – я не тратил бы на вас свое время. Это не сомнение, а удивление. В свете новой информации о том, что у притупленных эстэошников тоже есть уровни… Понимаете, специалисты вроде вас могли бы, скажем так, открыть перед всеми нами широкие перспективы, но есть одна проблема. Мы не можем взять мага шестого уровня и засунуть в «кошмарилку», понимаете?

– Конечно, понимаю, – кивнул я, – ведь я это сразу сказал. Вы не заплатите такую цену. И, собственно говоря, я даже сам немного удивляюсь тому факту, что трясся в машине тридцать часов, только чтобы повторить это вам лично и услышать абсолютно предсказуемый ответ.

– На самом деле, тут все немного не столь очевидно, – возразил министр. – Лично я вот прямо сейчас, как министр обороны, прекрасно понимаю, что нескольким Александерам Арклайтам я нашел бы хорошее применение. Они бы принесли пользы не меньше, чем столько же «шестерок», а то и больше, даже в условиях войны, а в мирное время – тем более. Но тут есть пара «но». Во-первых, король не согласится сунуть мага шестого уровня в «кошмарилку», основываясь исключительно на устном рассказе кого бы то ни было. Во-вторых, он не имеет на это права, даже если очень-очень захочет.

– В смысле – не имеет права? – удивился я. – Маги-дворяне же военнообязанные!

– Разумеется. Мобилизовать всех – может. Сформировать из них подразделение для борьбы с одержимыми – может. Заставить лечь в «кошмарилку» – нет. «Великому эдикту о правах и вольностях» двести лет, и его король ни нарушить не может, ни отменить. Среди прочего, Эдикт трактует насильственное лишение магического дара или возможности пользоваться оным как очень тяжкое преступление.

– Ладно, и мы остаемся на исходной позиции. Король согласится заплатить цену – не согласятся дворяне. Что совой об пень, что пнем об сову.

– Не согласятся маги-шестерки. Но есть маги более низких уровней.

– Не-не-не. Я неясно сказал, что СТО аркадианского типа против моих убеждений, или в стенограмме этого нет?

Министр остался спокоен.

– Нас тоже не устраивает вариант со смертниками. Покойный Лелуш Третий однажды сказал своему сыну: «Если у тебя есть человек, готовый умереть за тебя, то послать его на смерть – наихудший способ им распорядиться». Тут имеется одна возможность. Смотрите, Александер, с одной стороны – эстэошники с бывшим даром первого уровня. Практически обычные люди, не считая стойкости к магии и отличной подготовки, и смертность крайне высока, даже когда их целый отряд против одного одержимого. С другой стороны – вы, бывший «шестой», гуляющий по Зоне как по своей гостиной и укладывающий одержимых пачками… Что, если подготовить отряд из третьих-четвертых уровней? В теории, они должны быть золотой серединкой. Сильнее аркадианских эстэошников, и потому с куда более высокой выживаемостью, не так ли?

Я пожал плечами:

– Чисто умозрительно, что-такое и должно получиться… Но это только теория.

– Ну вот, – заключил министр, – получаем компромиссный вариант: без шестерок, но и без смертников. Шестерки-эстэошники – вопрос времени и результата. Нам нужен впечатляющий результат, гарантирующий, что маги-шестерки, превращенные в эстэошников, не будут потрачены впустую.

Я вздохнул. Действительно, а чего я ждал? Мои способности очевидны только для меня, и то я еще не уверен, чьи они: то ли малыша Сашика, то ли Зверя. Очевидно, впрочем, и другое: я сам Зону не зачищу, это не по плечу смертному. А вопрос, между тем, стоит ребром: либо мы зачистим Зону, либо Зона рано или поздно зачистит нас.

– Ладно, допустим, меня устроил бы такой отряд. Но мы не можем просто взять нескольких добровольцев и записать в учебку. Только очень особенные люди с особенным мышлением способны пройти все пять кругов ада и затем не спасовать перед потусторонними приблудами. Это должно быть в стенограмме.

– Да, я помню. И думаю, что у нас в Сиберии найдутся нужные люди с нужной мотивацией. Не с точно такой же – но ничуть не слабее, а то и сильнее.

– Вот как? – во мне проснулся интерес.

– Именно так. Сиберия – кое-в-чем особенная страна. У нас исторически сложились очень сильные рыцарские традиции… Кстати, вы хорошо говорите по-сиберийски, почти без акцента.

– В Темерине это был практически второй государственный язык.

– И неудивительно – там была самая большая диаспора северных славян… Так вот, не в обиду вам, но ваши предки – из тех, которые покинули родные края полторы тысячи лет назад, когда во время первого Сопряжения по соседству с нами внезапно объявился Свартальвсхейм. И нынешние сиберийцы – это потомки тех, которые остались и боролись за свои земли и свободу. Любой клочок земли, на который вы можете ступить в Сиберии, за десять столетий переходил из рук в руки три-пять раз, не меньше, а то и десятки раз. В сиберийском эпосе нет вымышленных персонажей – у всех героев есть исторические прототипы. «Темный потоп» люди отразили на цивилизационном уровне, сделав физический захват территорий неоптимальным способом действий для свартальвов – но это стало возможным потому, что темноухих вначале остановили мы. Много раз Свартальвсхейм разевал на нас пасть – но проглотить не смог… Потому у северных славян вообще и особенно в Сиберии очень сильны старые рыцарские традиции. У нас иное отношение народа к магам и магов – к своей стране. У вас на Краю сколько боевых магов? Три-четыре десятка, не считая офицеров со средними магическими талантами. Остальные где? В столице прохлаждаются. У нас вахту на Рубеже несут две-три сотни профильных боевых магов. Если в благородном Доме нет ни одного боевого мага или хотя бы боевого офицера, состоящего на действительной военной службе – в глазах других дворян такой Дом неполноценный. Недостойный. Понимаете, к чему я клоню?

– Патриотизм – это хорошо, – хмыкнул я, – только Скарлетт вроде бы упоминала, что в прошлый раз ваши патриоты в ужасе разбежались?

– То были простолюдины, это раз. Подготовку сродни вашей они тоже не проходили, это два. Добровольцы из дворян – совсем другое дело, поверьте мне. Хотите, я скажу, что вы думаете?

– И что же? – с интересом спросил я.

– Вы думаете – я седой, потому что старый. На самом деле, я поседел в двадцать девять лет. Уверен, вы слыхали про Планпандойскую катастрофу.

– Разумеется. Мы ее изучали в спецучебке, насколько позволяла доступная нам информация, и в целом это хорошая иллюстрация того, что обычные войска не в состоянии эффективно бороться с масштабным прорывом или локальным Сопряжением даже при поддержке сильных боевых магов.

– Увы, это так. Я там был – в самых первых рядах, и воочию видел все происходившее… Там я потерял отца и обоих братьев и получил на память седину, несколько шрамов и обширные ожоги… На меня вывалились с двух сторон две твари и одержимый, и если бы не один очень храбрый огнеметчик – там бы мой род и прервался. Этот одержимый – он абсолютно точно знал, в каком месте за стеной я стою…

– Ну это же естественно. Они чуют магов точно так же, как я чую их.

– Ага. В общем, этим лирическим отступлением я хочу сказать две вещи. Во-первых, сословие дворян в Сиберии – это сословие воинов с очень сильным кодексом чести. В Планпандое не было бы таких ужасных жертв, если бы войска не бежали массово в панике. Но жертв могло бы быть намного больше, если бы маги-дворяне сбежали вместе с войсками. Нас было мало, большинство погибло, но сбежал только один… Впоследствии он повесился, не вынеся позора… Одним словом, специальный отряд, набранный из дворян-добровольцев, по своим моральным качествам уступать аркадианским эстэошникам не будет. И во-вторых… как вы понимаете, я очень хочу, чтобы у вас получилось. По сугубо личным причинам в том числе.

– И вы уже придумали, где взять добровольцев.

Министр кивнул:

– Да, за прошедший день я все как следует обмозговал. Дело в том, что люди с третьим и четвертым уровнем дара не могут быть боевыми магами, только пятый и выше. Боевые навыки они развивают, как могут, но служить профильными магами-рыцарями их не берут. Тут как бы есть одна трудность: быть магом в Сиберии очень престижно. В Сиберии вообще почти все держится на традициях и престиже, деньги – на втором плане. Маг в глазах простого народа равен аристократу, даже если юридически этот человек не является дворянином, не состоит на военной службе и вообще сам по себе простолюдин… Понимаете, Александер, у нас взаимоотношения дворян и простонародья совсем не такие, как в Аркадии. Если вы маг-дворянин – вас везде пропустят без очереди, хоть и не обязаны, обслужат без очереди, пропустят на светофоре и так далее. То есть, с одной стороны, наследники благородных семей воспитаны в лучших рыцарских традициях, для многих не дотянуть до пятого уровня, дающего возможность стать магом-рыцарем – личная трагедия, да и для их родителей тоже. И потому как раз третьи-четвертые уровни ухватятся за наше предложение, если оно посулит больший престиж, нежели простое военное училище. А с другой стороны – никто не согласится вот так за здорово живешь лишиться магического дара, даже если бойцов СТО официально приравняют к магам-рыцарям. Прежде чем набирать в наше гипотетическое училище рекрутов, нужно создать ему очень хорошую репутацию. Престиж. Представить эстэошников как героев нового времени. И вот тут я решил позаимствовать идею у графа Керригана. Имея в своем распоряжении средства массовой информации, мы с вами сможем создать нужное общественное мнение. Расчет на молодежь – тем более что для подготовки нужны рекруты до шестнадцати лет, как я помню. Подростки на такое падки – наша задача сделать так, чтобы быть у всех на слуху, мелькать по телевизору. Какое-то количество отчаянных голов, готовых принести в жертву свой магический дар, мы найдем. А если у нас получится с третьими-четвертыми, то и новобранцы более высоких уровней к нам пойдут.

Я скептически хмыкнул.

– У молодых да горячих обычно есть трезво размышляющие родители.

Магистр приподнял бровь:

– И что? Отговаривать своих детей от службы государю и народу есть акт предательства. С юридической точки зрения, понимаете? Но это еще не самое худшее. Такой поступок крайне предосудителен сам по себе. Ни один отец не скажет «сынок, не иди в СТО, это глупо и опасно», потому что потеряет уважение собственного сына. Поймите или просто поверьте: это не Аркадия, это Сиберия. Тут другие люди, другие дворяне, другие нравы.

– Хм… У вас дети есть?

– Три сына и дочь. Предвосхищая ваш следующий вопрос – старший служит боевым магом, средний – офицер спецназа, с даром ему не повезло. Младший не допущен к службе особым указом короля – иначе и он пошел бы по моим стопам.

Я задумался. По сути, я должен потратить четыре-пять лет жизни только на первый этап этого плана. Альтернатива вернуться в Зону сулит куда больше веселья, но долго ли я там протяну? Увы и ах – у меня есть великая цель, однако в одиночку я ее не достигну.

– Ладно, и каков ваш план?

Министр улыбнулся:

– Сделаем из вас звезду для начала, только теперь уже нашего телевидения. Три недели назад охранники одного банка в городе по соседству сумели запереть в банковском хранилище одержимого. Если вы сможете с ним расправиться в лучших традициях кинобоевика – это станет отличным началом и сразу заткнет рты всем тем, кто сомневается в ваших двух десятках побед в Зоне. Что скажете?

Я ухмыльнулся. Кажется, все будет немного веселее, чем казалось поначалу.

– То же самое, что сказал, подойдя к вашему Рубежу. Жратву я уже получил – теперь дайте патронов.

* * *

Через десять минут министр организовал видеосвязь с парой офицеров: один – глава отдела имперской службы безопасности в соседнем городке, второй – командир сил специального назначения тамошнего гарнизона, и от них я узнал расклад.

За каким лядом одержимому понадобилось что-то в хранилище банка – непонятно, но факт есть факт: он приперся в банк, под видом клиента попал в хранилище и там каким-то образом себя выдал. Банковский клерк погиб на месте, но один охранник отвлек гада, стреляя от двери, а второй, имея за плечами солидный боевой опыт, сумел выскочить, вынеся оттуда труп погибшего служащего, после чего им удалось запереть хранилище. Благодаря этому одержимый остался в хранилище один и без плоти, из которой мог бы слепить себе какую-нибудь зверушку в подмогу или нарастить самого себя.

Разумеется, пойманным одержимым заинтересовались на самом высоком уровне: нечасто удается такого пленника заполучить. Впрочем, попытки наблюдения провалились: одержимый уничтожил все камеры внутри.

С того момента прошло три недели, однако тварь и не думала подыхать от голода или жажды.

– Каковы внутренние размеры хранилища? – спросил я.

– Примерно пять на пять на два с половиной, – ответил спецназовец.

– Одержимый точно еще там? Подкоп возможен?

– Исключено, банк строили с учетом такой попытки, хранилище – это стальной куб, практически.

– Внутреннее содержимое?

– Сейфы, массой по восемь тонн, на шестьдесят четыре ячейки каждый, и пластиковый стол. Больше ничего.

– Попытки штурма были?

– Была одна, но захлебнулась в самом начале. Мой человек остался без руки, как только начали открывать дверь, штурм прекратили.

– Принято, спасибо за информацию. – Я повернулся к министру: – полагаю, я знаю все, что мне нужно.

Он отключил видеосвязь и повернулся ко мне: