Помоги проекту - поделись книгой:
— Мед не забудь, — крикнула в спину уходящему медведю.
Тот поклонился благодарственно, бочонок прихватил и был таков.
А не особо умная ведьма осталась и со своим охранябом, и с цельной жгучей несправедливостью. Та зависла в углу облаком немого укора, напоминая, что пора браться за лечение моего охранябушки, ох пора.
Всю ночь я как самая умная просидела рядом со своим охранябом. Сначала вливала в него по капле отвара пипеткой, после часу ночи по две, к четырем утра по ложечке чайной каждые пять минут, в седьмом часу я вырубилась на моменте заливания в него уже отвара через носик моего фарфорового чайничка.
Оно может как, я бы и не вырубилась, но прошлую ночь одна очень умная лесная ведьма читала пошлый рыцарский роман, а на сегодня почитать уже было нечего, от чего сия неприятная оказия и случилась.
Проснулась я утром, спозаранку, часов было девять, не больше, и разбудил меня глубокий мужской голос:
— Девушка, вы как тут оказались?
С трудом разлепив ресницы, обнаружила, что мой охраняб уже очень даже пришел в себя, выпил все из чайничка, и из ведерка допил, и даже самовар, что стоял рядом опустошил тоже, а теперь будил меня, сладко спящую на его кровати, хотя я точно помнила, что сидела рядом на шкуре, когда поила его.
Проморгавшись, обнаружила, что, во-первых, охранябушка слишком быстро как-то в себя пришел в себя, во-вторых, я, не ожидавшая столь быстрого восстановления пленника, несколько была не в образе, а в-третьих:
— Сегодня же суббота!
— Суббота? — нахмурился мужик.
— Ну да, суббота, ярмарочный день! — воскликнула я, подскакивая с постели.
Охранябушка поднялся тоже, но не столь резво… хотя одно то что уже поднялся немного сильно очень смущало. И вообще многое смущало, но не суть-то.
— Ты это, ложись, — приказала я, — ведьма скоро придет, а она ого-го суровая!
Раба это не смутило.
— И до мужиков охотчая! — добавила я.
А вот это уже смутило, мужик сел и принял бледный вид. Но это не помешало ему задать крайне неприятный вопрос:
— А ты…
— А я тебя отпаивать должна была, — практически не соврала я. — Но ты уже и сам все выпил, как я погляжу. Нужник-то сам найдешь?
На меня посмотрели так, что стало ясно — коли не найдет, то у меня тут два нужника появятся, в смысле этот явно один отстроит с нуля.
— Вот и славненько, — засуетилась я, отходя в дом, — а я побежала, ждут родители-то.
И юркнув в дом, я подхватила сарафан, натянула поверх рубашки расписной, волосы заплела в две косы, украсила лентами с рябиной, подхватила корзинку, монеток мелких, и обувая лапти на ходу, попрыгала к двери.
Вот тут то мы и встретились.
Я и живот охраняба. Но так как живота толком не было, от столкновения было больно… причем мне.
— Ох ты ж! — только и прошипела.
— Аккуратнее, — мужик меня придержал, не дав упасть. — Что ж ты как оголтелая носишься?
— Так спешу же! — удержав вопрос о том, как этот вообще ходит, выдохнула я.
Выпрямилась, на мужика еще раз внимательно поглядела. В общем… большой был мужик. И плечистый. И опасный какой-то, как волк-одиночка, которого серые и всей стаей побаиваются, а еще мужик видел. Избу мою в смысле видел. Для других тут как не зайдешь — тьма беспросветная, а этот одним взглядом быстро все осмотрел, да так что стало ясно — видит он. И чашку на столе оставленную, и пирожок надкушенный, и книжку…
Книжка!
Я метнулась к столу, хватая томик, засунула в корзинку и обратно к выходу было подалась, когда до охраняба дошла одна только видимо ему ведомая истина:
— Стало быть ведьме служишь.
— Стало быть — служу, — не стала я отпираться.
И не вежливо вытолкнув его из светлицы, дверь закрыла, а затем добавила:
— Ведьма сказала, тебе до заката есть ничего нельзя, только пить. И спать. И пить и…
— И спать, я понял, — произнес мужик.
— Ну вот и хорошо, что понял, — улыбнулась ему я, и обогнув, выбежала во двор.
А то ярмарка же сегодня, могу не успеть.
— И со двора не уходи, — крикнула ему, — лес для тебя опасен пока.
А вот для меня лес был домом родным!
Самым чудесным местом на свете, самым светлым, самым любимым! И я бежала навстречу новому дню, здороваясь с деревьями, лесными обитателями, нечистью, стаей оленей, матерым волком, который сюда, ко мне в заповедный лес, приходил побегать словно молодой волчонок, и мы бежали с ним вместе на перегонки, до самого Дуба Знаний. У дуба волк отстал, не любят волки котов ученых, хоть и магических, а все равно не любят.
— Дочиталамррр? — вопросил призрачный кот, глядя на меня двумя фосфоресцирующими глазами прямо из дуба.
— Дочитала, — я достала книгу, с поклоном протянула ее дереву, и то, открыв ларец, что из нутра ствола выдвигался, бережно спрятало ее вглубь.
— А к экзамену когда готовиться будем? — укоризненно начал кот.
— Эммм, — начала я придумывать очередное оправдание.
— Год до экзамена остался! — поучительно напомнил кот-ученый. — Год всего! А ты? Про любовь она книги читает! Смотри, ведьма, добегаешься до алтаря самого, вон товарка твоя уж два дня как замуж выскочила!
И я чуть не села.
— Как выскочила? — спросила сдавленным шепотом.
Кот высунулся из дерева весь, потянулся призрачным телом, устроился на толстой ветке, скептически на меня посмотрел и сообщил:
— Смутные слухи, Весена, смутные. То там шепоток прошелестит, да и оборвется, то здесь… Да только говорят маг королевский лично за дело взялся, и куда он шагнет, там падают рубежи охранные заповедных лесов. Берегись, ведьма, ох берегись.
— Вот оно как, значит, опять неймется королю, — расстроено подытожила я.
Кот важно кивнул.
— И-эх, жизня, — вздохнула я.
Ближе к дубу подошла, трижды по стволу постучала, оттуда выпал список берестяной, да карандаш грифельный. Полчаса под присмотром кота я список составляла, в первую очередь требовались мне все трактаты по охранительной магии, во вторую — придется иллюзиями заняться вплотную, в третью… жертвы то я еще не приносила, стало быть в силу не вошла, а вот это вот самое плохое было.
Написав весь заказ, в ларец отправила, с котом попрощалась, да и пошла в Веснянки. Ярмарка сегодня только там, в Западянке через неделю, еще через неделю в Выборге, а опосля в Нермине. Это было удобно — так я одну неделю была Весей из Западянки, которую папенька на ярмарку в Веснянки отправлял, в другую уже Зарой из Веснянки, которую бабушка слала на ярмарку, в Нермин я ходила сиротой, в Выборг падчерицей злой мачехи. Когда-то думала зря я так, проще ж правду людям говорить сразу, а потом… нет, не зря. Ох не зря. Давно миновали времена, когда охраняло вече лесных ведуний, давно канули в Лету древуны и культ их Древесного бога, от всей старины Полесской только мы, ведьмы, и остались, а в остальном… Поначалу как — король своего бога поставил, одного над всеми. Мы пожали плечами, да и внимания не обратили — ну бог и бог, сколько их было и будет… да не тут-то было. Новый бог требовал храмов, жертв, подаяний и… власти. Власти хотел и король. И понеслось… В один год, я еще девчонкой была, отменил король власть вече, отменил и народные собрания. В другой — приказал гнать служителей Древесного бога, высмеяв их поклонение скульптурам из дерева. А потом больше и дальше. Были те кто против, но на сторону власти встали маги и запылали в единый день все храмы Древесного бога. А мы, ведьмы, остались. Остались потому, что сама земля нас бережет, сам лес охраняет, да вся нечисть лесная на защиту встанет, коли, что не так. Но если… если ведьма, по своей воле, за руку с мужчиной в храм нового бога войдет — нити силы рвутся, словно паутинка непрочная…
В Веснянки я вошла грустная, из-за нерадостных печальных дум. Махнула приветственно дяде Зоргу, стоящему на воротах, да и смешалась с толпой, ныне странной какой-то. По обыкновению как — все вдоль прилавков ходят, к товаром прицениваются, с продавцами весело торгуются, а сегодня торговые ряды пустые были почти, все на площади чего-то ждали. А чего?
Подойдя к бабе Урре, у которой я завсегда творог со сметаной покупаю, низко поклонилась старой женщине, но спросить не успела, бабушка первая заговорила:
— Ох, шла бы ты, Веся, домой сегодня, да скоренько, — и без счету, без взвешивания, протянула мне творог в тряпицу замотанный.
— А что случилось то? — с поклоном принимая, тревожно спросила я.
— Маг случился, — прошептала одними губами баба Урра, — да охальник тот еще, Веська, завчера на сеновал увел девку Ванко-кожемяки, с утреца из его комнаты красная как твой маков цвет Кора дочка Ветова вышла. И сама понимаешь — он маг, закон ему не писан, а девкам бесчестье на всю жизнь то оставшуюся. А ты, Весянка, девка приметная, мимо тебя не пройдет. Иди домой, девочка, и денег не надо, уходи от греха подальше.
И стоило сказать ей, как ощутила я взгляд. Да такой, что одним этим взглядом явно любые двери открывал. И я отчетливо прочувствовала, как маг изучил взглядом и ноги мои, и все что выше, и косы, и профиль.
Я почувствовала его прежде, чем мужик материализовался рядом, впритык, заставив испуганно вскрикнуть бабу Урру, и отшатнуться от нас чуть ли не весь люд Веснянский.
Вот только я не робкого десятка.
— Извините, неуважаемый, — сказала, мазнув взглядом по стоящему так близко, что я дыхание его чувствовала магу, — я сейчас расплачусь с уважаемой женщиной и вы сможете купить творога, раз вам
Но стоило за кошелем полезть, как маг перехватил мою руку и сказал, приблизившись еще ближе:
— Не торопись, милая, сам расплачусь. И за творог, раз он так тебе нужен, и за все, что пожелаешь, красавица.
И он сделал пасс рукой, от чего на колени к бабе Урре свалился самый настоящий полновесный золотой. Учитывая, что творог два медяка стоил — это была не просто щедрость, это был перебор. Показной, демонстративный и наглый перебор.
Я постояла, глядя на бледную бабушку, после чего наклонилась, забрала золотую монету с ткани ее юбки, не чураясь, опробовала на зуб, после чего задумчиво осмотрела монету, пристально, демонстративно и нагло, и вынесла вердикт:
— Не полновесная. Скупердяйничаете, господин маг.
И вернула монету бабушке Урре, добавив положенные две медные монеты.
Затем, обойдя застывшего мага, отправилась дальше вдоль рядов, попутно укладывая творог в корзину.
А позади раздалось:
— Гггосподин ммаг, ваша мммонета…
— Себе оставьте! — рявкнул он.
И направился за мной, шагая решительно и зло. Догнал в несколько шагов и заступил дорогу. Не поднимая взгляда, попыталась обойти — не дал, снова заступив путь. Попытка обойти слева тоже не дала результата. Смирившись с тем, что день сегодня выдался окончательно неудачный, я развернулась и пошла назад, намереваясь в конце молочного ряда на мясной свернуть. Сама я мясо редко ела, но теперь у меня дома был мужик, а мужиков кормить же надо… ой и на кой он мне сдался-то?
И тут случилось неприятное.
В конце молочных рядов, вдруг появился новый путь — и вел он явно не в мясные ряды, а куда-то определенно туда, где есть кровать и точно появится господин королевский маг. Остановилась, не дойдя двух камней до смены пути, затем медленно повернулась и впервые посмотрела на мага.
Маг был… такой маг типичный. Высокий мужчина с черными зализанными назад волосами, синими подведенными черным углем глазами, от чего взгляд казался пронизывающим, насмешливо приподнятой соболиной бровью и выражением в глазах, которое явно не сулило мне ничего хорошего… а если точнее маг стопроцентно ждал, что я сейчас сойду на тот самый магический путь, который завершится в его спальне. И ведь что досадно — сказать ему прямо, что он козел я не могу, местные девушки не бывают столь прямолинейны, вступить на путь не могу тоже, я-то с него сойду, но и тем самым выдам себя с головой — с магического пути только ведьма сойти и может.
— Что же ты остановилась, милая? — явно подначил маг. — Иди уже, раз не мил я тебе.
В своей силе маг был определенно уверен, все окружающие были точно уверены в том, что я теперь попаду к магу хочу я того, или нет, бабка Урра смотрела на меня с откровенным сочувствием… золотая монета так и блестела на ее юбке.
И я улыбнулась.
Хочешь поиграть, охальник королевский? Сейчас поиграем.
— Так за что вы там собирались платить? — поинтересовалась я, приблизившись к магу и неласково сунув ему в руки корзинку.
Он мужик? Мужик. Вот и пусть таскает, а то мы девушка хрупкая, нам не положено.
— Эээ… — маг несколько раз мигнул, но тут же собрался и коварно ответил: — За все, милая.
Ну… он сам это сказал, за язык я его не тянула.
Спустя час мы уже смотрелись парой, как минимум прожившей лет двадцать в не самом счастливом браке.
— Весенька, поверь мне как специалисту — это хорошее мясо, — шипел маг, указывая мне на идеальную говяжью вырезку.
— Ммм, даже не знаю, Заратаренька, — капризно надула губки я.
Заратарна эльн Тарга от моего обращения перекосило в очередной раз, но — мужик явно смирился уже даже с этим. Вообще любой бы смирился, если бы пришлось таскать корзинку, в которой была моя корзинка, заваленная продуктами, а так же копченый свиной окорок, копченый говяжий окорок, здоровенный основательно, копченый лосось, тоже нехилого размера, и да — все это ни в коем случае нельзя было поднимать магией, а иначе: «Ты что, миленький, магия продуктам вредит, излучения же в ней вредные, потом продукты эти хоть бери да выбрасывай!». Так что маг нес все сам, явственно скрипя зубами.
— Весенька, это хорошая вырезка! — начал срываться маг.
Надо же, наконец-то, я уж думала не доведу.
— Да, но там жилочка, — я надула губки еще капризнее.
У мага задергался глаз.
— Заратаренька, не злись, — я покровительственно похлопала его по щеке, надавав пощечин попутно просто потому что очень хотелось, — сейчас вырезку выберем, потом в тканевый ряд, а там и за бусиками зайдем, да?
И это стало последней каплей.
Поделиться книгой: