Невеста Стального принца 2

— Его наины не подходят, — после недолгой паузы и с явной неохотой выцедил из себя Мэдок.

А я от такого заявления даже с шага сбилась. Замерла и ошеломлённо спросила:

— Что, все, что ли, уже не подходят?

Вот ведь Стальной оприходователь!

— Матис просто очень ответственно подходит к выбору спутницы жизни, — вступился за друга, а заодно проявил мужскую солидарность Истинный.

— Двух спутниц жизни, — поправила я лорда и укоризненно покачала головою: — А что же вы тогда так халатно относитесь к этому вопросу?

Меня подхватили под локоток и, притянув к себе, жарко прошептали на ушко:

— Если я начну относиться к этому вопросу серьёзно, в ближайшие дни вам не придётся по ночам страдать одиночеством, Филиппа.

Ну, вот куда его понесло?

— Вообще-то я имела в виду других леди, — заметила, отстраняясь от Стального, и первой шагнула на лестницу. — Наин под номерами два, три и четыре. Впрочем, обождите! Серьёзно начнёте относиться уже после того, как я позаимствую у них немного живительного эликсира.

— Филиппа, — закатил глаза Истинный, при этом ещё и фыркнул.

— Лучше не фыркайте, а скажите, в каком виде нужно давать вейру кровь наины? В виде укольчика, как соус для мяса или, может, просто в первозданном состоянии — немного плеснуть жидкости в миску?

— На её основе готовят зелье.

— Значит, оздоровительный декокт, — пришла я к выводу.

— Но вы ничего готовить не будете, — обломал кайф Истинный.

Ещё и глазами сверкнул так, что я сразу поняла: в открытую действовать не получится. Этот баран упёртый продолжит стоять на своём, я только зря время с ним потеряю. Значит, пойдём окольными путями.

— Как будет угодно вашему всемогуществу, — согласилась и даже голову опустила, делая вид, что с вердиктом смирилась.

Отчего герцог снова подозрительно сощурился.

— Филиппа…

— Я всё равно не умею готовить зелья. Я ведь не маг и не лекарь.

— Вот и не забывайте об этом. Лучше побольше отдыхайте и настраивайтесь на следующее испытание. И не забивайте себе голову всякой ерундой.

А ведь и правда: своему творению хальдаг передал всё самое лучшее, оставив себе исключительно наихудшее.

За завтраком царило напряжение. Впрочем, оно царило и за ужинами, и за обедами. Каждая из нас интуитивно ждала, что вот сейчас начнётся вторая серия кошмарного сериала, но сериал всё не начинался.

Продолжалась рекламная пауза.

— Ваше всемогущество, — оторвав от тарелки взгляд, робко проговорила Одель, — мы очень ценим вашу заботу, но, может, вы разрешите нам немного развеяться? Мы здесь взаперти просто с ума сходим.

— Завтра в оперном театре Ладерры состоится премьера постановки «Асави Аделхейда III», — с надеждой подхватила Винсенсия.

— И нам бы очень хотелось на ней побывать, — вставила Паулина, отчаянно хлопая ресницами.

Хальдаг привычно нахмурился, но выдавать своё категоричное «нет» не спешил. Помолчал недолго, а потом проговорил:

— Хорошо, я постараюсь достать билеты.

Ого! Значит, как пожертвовать для вейра сотней-другой миллилитрами крови — так нет, ни в коем разе, а в театр, получается, так пожалуйста. Одной наине мы бессовестно отказываем, а прихотям другим потакаем.

Ну вот как это называется? Хальгадство самое настоящее.

— А ещё… — это уже вступила в вымагательский разговор леди ле Фэй. — Нам бы очень хотелось отправиться на прогулку по столице — говорят, в преддверии Вьюжных праздников она преображается, становится сказочной.

— И заглянуть в салон мадам Луабен, недавно открывшийся в центре Ладерры, — проворковала первая наина.

— О нём в последнее время ходит столько интригующих слухов! — мечтательно выдохнула Одель. Даже глаза закатила в предвкушающем бурный шоппинг экстазе, после чего обеспокоенно добавила: — К тому же у нашей дорогой Ли совсем нет украшений. А леди в театре без драгоценностей…

Наина скорбно поджала пухлые губки и устремила свой ангельский взгляд на его всемогущество.

В общем, герцога после непродолжительной осады взяли штурмом, не оставив ему даже малейшего шанса, чтобы отбиться. Недолго похмурившись, он согласился сопроводить нас на прогулку, смирился с неизбежным и неотвратимым.

Я была только рада такому повороту. Во-первых, девочки правы, развеяться нам и в самом деле не помешает. Во-вторых, во время приступа шопоголизма можно будет поговорить с ними о Морсе и напомнить, что леди и благотворительность просто обязаны пребывать в полнейшей гармонии.

После завтрака мы шустро облачились в подбитые мехом плащи, вооружились тёплыми перчатками и муфтами и, пребывая в приподнятом настроении, загрузились в кареты.

На этот раз помимо его всемогущества нас сопровождало трое всадников — нанятая хальдагом охрана. Де Горт и здесь предпочёл подстраховаться. Благо в этот раз он выбрал себе в спутницы Марлен и Одель, оставив меня с Полькой и Винси.

Не успела наша карета выкатиться за ворота готичного дома, как я, подавшись вперёд, прямо спросила:

— Скажи, Винсенсия, ты ведь пока ещё девственница?

Сказать, что леди от моего вопроса пришла в замешательство, — это ничего не сказать. Сначала она вспыхнула, потом побледнела, после чего прижала ладошку к губам, словно я произнесла какое-то святотатство, и ахнула:

— Филиппа! Спрашивать о таком неприлично!

Нашла время строить из себя кисейную барышню.

— Мы живём под одной крышей; можно сказать, делим одного мужчину. Да у нас почти что шве… шваррова семья. Шварры ведь тоже живут такими вот стаями. А вы что, не знали? А нам в обители рассказывали. Ну да ладно… Это я к чему? Ах да! Это я к тому, что мы с вами уже почти сроднились. Правда, Паулина?

В ответ рыжая выразительно фыркнула, как бы говоря, что ни с одной из нас она родниться не собирается и что все мы в жизни де Горта — явление временное, а вот она — постоянная константа.

— А почему ты не спрашиваешь о таком у Паулины? — продолжала уходить от ответа Винсенсия, что натолкнуло меня на очень нехорошие подозрения.

— С леди де Марлен всё и так уже давно ясно, а вот ты для меня в этом плане пока ещё тёмная лошадка. Ну же, давай, признавайся, — подбодрила зеленоглазку.

— Конечно же, я невинна! — после непродолжительной паузы воскликнула она, уводя взгляд к пейзажу за окном.

Заснеженная улочка, разрисованные морозом окна, придорожные сугробы, искрящиеся на солнце… Зима в Харрасе была в самом разгаре и, если вспомнить о Вьюжных праздниках, о которых упоминала за завтраком Марлен, получается, что не за горами празднование Нового года по-шваррски. Ну то есть по-шарески.

Интересно, здесь тоже ставят ёлки и в полночь ждут появления Деда Мороза?

Но, кажется, я немного отвлеклась, засмотревшись на идиллическую картину тихого зимнего утра.

— Ну раз невинна, значит, ты не откажешься пожертвовать несколькими каплями крови для нашего обожаемого Морсика.

С минуту или две вторая наина энергично хлопала ресницами, после чего фыркнула, совсем как Паулина:

— Что за глупости иногда приходят к тебе в голову, Филиппа!

Неправильный ответ.

— Это не глупости, а желание помочь бедному догу. Он мучается, страдает, а кровь ещё оставшихся в девицах наин нашего господина поможет ему выздороветь. Поля пролетает, она уже совершенно бесполезна как источник полезного элемента. Другое дело ты, Винси.

— Если такая сердобольная, почему же не пожертвуешь своей собственной кровью? — ехидно заметила де Морсан, морщась, как высушенная лимонная кожура.

— А у меня мама нэймесса и неизвестно, какое воздействие мои жидкости окажут на вейра, — отбила я пас и выжидающе посмотрела на Винсенсию: — Ну так что? Сделаешь для нашей любимой собачки доброе дело?

— Я… я… Я очень слабею от потери крови! Вот! — выдала Тиссон совершенно идиотский, на мой взгляд, аргумент. — Даже если каплю потеряю, сразу в обморок падаю.

— Да ты что! — округлила я глаза, борясь с желанием процитировать Морока: «Всё с вами ясно» и стукнуть девицу по голове муфтой.

— Да, да, всё так, — часто кивая, затрясла она каштановыми кудрями. — А ведь вот-вот начнётся испытание, а я и без того ещё не отошла от злоключений в Зачарованном лесу. Так слаба, так слаба.

В общем, коза.

— Ну ты бы хоть помогла, — перевела я хмурый взгляд на Паучиху, страшно разочарованная второй наиной. — Вообще-то он защищал и тебя.

— А что я могу сделать? — насупилась рыжая. — Разве что подержать её, пока ты будешь кровь из неё цедить…

От такого предложения Винсенсия уже не побледнела, а посерела, вжалась в угол кареты и принялась нервно сдергивать с пальцев перчатку, чтобы потом напялить её обратно.

— Оставим это в качестве запасного варианта, — решила я не впадать в крайности и велела первой наине: — Поможешь, значит, с Марлен и Одель. Хоть у кого-то в нашей пятёрке должна же быть совесть.

К чести Паулины, она не стала артачиться, молча кивнула и отвернулась к окну. Я тоже решила последовать её примеру (потому что на трусиху Винсенсию совсем смотреть не хотелось) и сосредоточилась на столичных пейзажах. А они оказались такими, что просто дух захватывало.

Чем ближе мы подъезжали к центру Ладерры, тем ярче и наряднее она становилась. Дома с черепичными крышами под пышными шапками снега были украшены волшебными гирляндами, искрящимися узорами ниспадавшими с подоконников и карнизов. На площадях играла весёлая музыка. На одной ярмарка была в самом разгаре; почти всё свободное пространство другой занял каток, на котором, визжа и громко смеясь, резвилась детвора.

Здесь даже имелся парк с аттракционами, правда, мне мало что удалось разглядеть за высокими коваными воротами. Значит, не такие уж они тут средневековые и, возможно, жить в этом мире не так уж и плохо. Если ты не без пяти минут чудовище.

На этой мысли я немного сникла, но тут же заставила себя вернуться в праздничную реальность и до самого бутика, который так жаждали посетить наины, любовалась столицей с её маленькими улочками, тихими скверами и шумными площадями, будто сошедшими с рождественских открыток.

Наверняка вечером в центре города уровень красоты будет зашкаливать, но вечером мы будем сидеть дома. Двойную вылазку де Горт нам точно не позволит.

Вскоре карета остановилась возле магазина с мятного цвета вывеской. «Салон мадам Луабен» гласила размашистая, витиеватая, отливавшая золотом надпись. В витринах красовались манекены в пышных платьях, внизу пестрели шляпки, сумочки и перчатки. При виде всего этого многообразия глаза у де Гортовых невест загорелись, как горели у Морса до стычки со злосчастным волком.

Морсик…

Окинув витрины жадным взглядом, Паулина и бессовестная вторая наина выскочили из кареты, даже не дожидаясь помощи от герцога.

— Хочу примерить вон то, с персикового цвета воланами! — сразу застолбила для себя один из нарядов рыжая.

— А я вот это из изумрудного атласа. Оно идеально подойдёт под цвет моих глаз и подчеркнёт белизну кожи! — тоже не растерялась Винсенсия.

Выбравшись из кареты, я подошла к герцогу, у которого глаза, в отличие от его невест, и не думали вспыхивать лазерными прицелами. Да и в целом вид у него был, я бы сказала, слегка болезненный. Не то в карете укачало, не то от перспективы добрых два часа проторчать в магазине с тряпками начало подташнивать.

Бросив по сторонам взгляд, я решила спасти хальдага от жестокой пытки, а себя от его нежеланного присутствия.

— Ваше всемогущество, вы только посмотрите! Здесь и таверна имеется, прямо через дорогу. С виду очень даже приличная. Пока мы будем расслабляться в салоне мадам, вы можете расслабиться там.

— С каких это пор вы стали обо мне беспокоиться, леди Адельвейн? — с концентрированной иронией в голосе спросил де Горт.

— В обязанности каждой хорошей наины входит забота о своём господине, — продекламировала я, почти что в рифму.

— И это вы тоже в любовном романе вычитали?

— Нет, научили в обители.

— Видимо, вы были не самой прилежной ученицей, — заметил Стальной и первым направился ко входу в салон, проигнорировав перспективу отсидеться в трактире.

Какой же он всё-таки иногда противный!

Магазин мадам Лу-как-то-там оказался двухэтажным, с двумя просторными залами, заставленными манекенами с платьями, стендами с шляпками, витринами с лентами, перчатками, заколками и прочим, прочим, прочим. Мы были не единственными посетительницами салона. То тут, то там слышался девичий щебет, смех и восторженные вздохи.

Его всемогущество стёк на бархатную банкетку возле входа и бросил затравленный взгляд в окно, явно сожалея о том, что не последовал моему совету.

Покрутившись возле манекенов и поотбивавшись от приказчиц, которые так и норовили утащить меня в примерочную с ворохом платьев, я заметила, как по кручёной деревянной лестнице на второй этаж поднимаются Одель и Марлен и пошла за ними следом.

К счастью, хальдаг остался на банкетке, и у меня появилась возможность пообщаться с его невестами. Очень быстро к нам присоединилась Паулина. Вместе, сообща, мы принялись атаковать.

Одель сразу, мерзавка такая, отказалась.

— Он только и делает, что рычит на меня и гавкает. Не буду я ему кровь давать! К тому же его всемогущество знает, что делает. Если сказал, что вейр сам оклемается, значит, оклемается. Не хватало мне ещё себя ранить. А вдруг потом шрам останется?!

Я закатила глаза:

— Ну какой ещё шрам? Одель! Можно подумать, я тебя потрошить собираюсь. Так только, уколю разок пальчик.

— Во-первых, раза точно не хватит, — хмыкнула Ротьер. — Для таких зелий крови надо брать с запасом. Во-вторых, у меня нет ни малейшего желания участвовать в вашей сомнительной авантюре.

— Ну а ты что скажешь? — Паулина перевела взгляд на четвёртую наину.

Та мрачно заявила:

— У вас получается, что я крайняя. У одной мать нэймесса, другая невинность потеряла раньше времени, — не сумела отказать себе в удовольствии поддеть соперницу. — Одель вредничает, Винсенсия непонятно чего боится. Я не стану за всех отдуваться и идти против воли его всемогущества тоже не собираюсь. Одель права, герцог знает, что делает, а инициатива, как известно, может быть наказуема.

Как мы только ни пытались их уговорить — не вышло. Следовало уже спускаться вниз, пока Мэдок что-нибудь не заподозрил, когда на лестнице послышались звонкие голоса, а вскоре перед нами нарисовалась пятёрка девиц. Одну из них я узнала сразу — наину, напавшую на меня в Зачарованном лесу. Лица других тоже показались знакомыми. Стопудово участницы Охоты.

— Как думаешь, Поль, — шепнула я первой наине, оглядывая новоприбывших, — эти леди ещё не успели потерять невинность?