Помоги проекту - поделись книгой:
Об исчезновении Дениса Елена Владимировна узнала только утром. Первым ее желанием было срочно позвонить Юлии, но в этот момент ее вызвали в приемный покой. Мужчина, сидящий на унылой больничной клеенчатой кушетке, с первого взгляда поразил ее своей неуместностью здесь. Среднего роста или чуть выше, одетый в дорогие фирменные джинсы и светлую льняную рубаху, он настолько дисгармонировал с больничной бедностью, что казался чужеродным телом. Да и само лицо его, жесткое, волевое, не соответствовало этому приюту страданий. Мужчина сидел, выпрямив спину, положив левую руку на бедро, крепко зажав между ног элегантный плоский чемоданчик. От него веяло такой жизненной силой, энергией, что осознать его появление в приемном покое Лена никак не могла.
— Слушаю вас? — спросила она, останавливаясь. — Вы, собственно, к кому?
— Очевидно, к вам, — просто ответил мужчина. — У меня сломана левая ключица. Вы сможете ее отремонтировать?
— Простите, а с чего вы взяли, что у вас перелом?
— Не впервой. Имею некоторое представление о переломах.
— Снимите, пожалуйста, рубашку, я осмотрю вас, — сказала Елена Владимировна. Мужчина, не вставая, правой рукой расстегнул пуговицы и, стараясь не двигать левой, осторожно стянул с себя рубаху. Левое плечо заметно распухло, через ключицу пролегала багровая полоса — след сильного удара.
— Где же вы так умудрились? — качая головой, спросила Елена Владимировна. — Только не рассказывайте, что шли, споткнулись и упали.
— Нет, на меня напали. Пришлось ответить, — очень обыденно, словно о чем-то само собой разумеющемся, сказал мужчина.
— Как же вы к нам добрались? — поинтересовалась Елена Владимировна, осматривая плечо.
— На машине. Я припарковался на служебной стоянке. Надеюсь, это не слишком большое нарушение?
— Нет, я думаю, мои коллеги вас простят. Сейчас мы сделаем рентген — и на стол! У вас есть во что переодеться? Наше больничное одеяние — сами понимаете…
— Нет, но я думаю, этот вопрос мы решим. Скажите, Елена Владимировна, можно повременить с операцией?
— Боитесь?
— Нет, просто нужно закончить некоторые дела. Вы можете меня на минуту оставить одного? Мне необходимо сделать один звонок.
— Жене? — неожиданно для себя улыбнулась Лена.
— Нет, я не женат, это по делу, — улыбнулся в ответ мужчина. — Вот мои документы, оформляйте, в общем, делайте все, что нужно, а я пока отзвонюсь.
Пока Лена передала документы на оформление, пока позвонила в рентген-кабинет, в приемный покой вошли какие-то люди и спустя пару минут вышли уже с чемоданчиком пациента. Удивившись происходящему, она быстро вернулась к пациенту. Тот по-прежнему сидел на кушетке, лицо его оставалось бесстрастным.
— У вас все в порядке? — первым делом спросила Елена Владимировна.
— Да, я в полном вашем распоряжении, — ответил тот.
— Эти люди, они унесли…
— Совершенно верно, я просто выполнил свою работу. Насколько я понимаю, к вам я угодил почти на месяц?
— Да, почти.
— Замечательно, значит, отосплюсь. Давайте ваш рентген, — сказал он, вставая.
Перелом оказался сложный, осколочный. Елене Владимировне вместе с хирургом пришлось здорово потрудиться, и только через полтора часа, загипсованный, с рукой, зафиксированной на распорке, Олег Луганский оказался в палате.
Елена Владимировна в этот день совершенно замоталась на работе. Писала никому не нужные объяснительные, принимала больных, которых оказалось непривычно много, да так и позабыла позвонить Юлии. Под вечер, обходя в конце рабочего дня больных, она зашла в палату Луганского.
Он устроился по-королевски, непонятно, какие рычаги нажал, но теперь он находился в отдельном боксе, на прикроватной тумбочке красовался возникший будто по мановению волшебной палочки ноутбук. В скромной вазочке стоял букетик полевых цветов. Даже запах в палате был уютный, не больничный. Впрочем, и постельное белье к больнице не имело ни малейшего отношения, все новенькое, свежее, хрустящее. Сам Луганский сидел за компьютером и что-то быстро печатал правой рукой. Обернувшись на звук открывающейся двери, он улыбнулся Елене Владимировне и сказал:
— Добрый вечер, а вы с вечерним обходом ко мне?
— Да, вот пришла проверить, все ли у вас в порядке, — несколько смущенно ответила она.
— Присаживайтесь. Как насчет кофе? — спросил Олег.
— У нас здесь кофе отвратительный. Не советую его пить.
— А у меня свой, отличный! Прошу вас, не отказывайтесь, да и мне пора немного передохнуть, — сказал Луганский, вставая и направляясь в ванную. — Подождите минутку, я тут оборудовал нечто вроде нелегальной кухоньки, но вы же не станете смущаться оттого, что великолепный кофе будет сварен рядом с унитазом?
— Вы так шутите или говорите серьезно? — уточнила Лена, садясь на предложенный стул.
— Какие могут быть шутки! — воскликнул Олег, внося небольшой поднос с восхитительно парящими чашками. Небрежно отодвинув локтем ноутбук, он поставил поднос на тумбочку. — Прошу! Я не добавлял сахар, если вам он нужен, то уж поухаживайте за собой сами, он в тумбочке.
— Спасибо! Вы меня поражаете, Олег Эдуардович. Каким чудом вы смогли так устроиться, причем так, что я об этом совершенно ничего не знала?
— Елена Владимировна, все очень просто! Распоряжение главного врача. Это ведь палата была в резерве? Вот он мне ее и выделил.
— Вы что, с ним настолько хорошо знакомы?
— Нет, что вы, ни разу в глаза не видел! Друзья подсуетились.
— Хорошие у вас друзья, — сказала Лена, пробуя кофе. — Да, вы правы, кофе действительно превосходный!
— Я плохим красивых женщин не угощаю. Так о чем вы хотели меня спросить?
— В общем, ни о чем, так, рутинный обход. Как всегда, жалобы, просьбы и так далее.
— В таком случае у меня никаких замечаний и предложений нет, но, если вы станете меня хоть изредка навещать, я всегда буду рад вас видеть.
Выйдя в коридор, Лена только пожала плечами. «Это же какие рычаги пришлось задействовать, чтобы в нашей захудалой больнице вдруг оказали столько внимания совершенно неизвестной персоне?» — подумала она.
Дэн со злостью захлопнул дверь и шагнул на лестницу.
— Шевелись! Или хочешь, чтобы тебе хозяйка глазенки выцарапала?
— Дэн, ну в самом деле, чего торопишься? Она тебе кто, жена, что ли?
— Заткнись, дура!
— Так всегда: как трахаться, так я, а чуть что — дура! — всхлипнула девушка.
— Ты на большее все равно не способна! — рявкнул Дэн.
— А может, я тебя люблю? Ты хочешь? Скажи, ты хочешь, чтоб тебя любили? — вцепилась в руку Дэна девушка.
— Отстань! Что ты знаешь о любви? Шлюха! Вали отсюда, пока цела, а то я тебя измордую.
Вся в слезах, девушка бегом бросилась вниз по лестнице. Дэн только плюнул ей вслед и, понурив голову, вышел во двор. Солнце ударило в глаза, невольно сморщившись, он оглянулся, посмотрел на окно Юлькиной квартиры и, в сердцах махнув рукой, широко зашагал прочь. С прежней жизнью покончено, ясно как божий день. От того что она порвала с ним, было чертовски обидно и больно. Никогда раньше его не выставляли за дверь. Возможно, у Юльки появился кто-то другой. Впрочем, почему возможно? И так понятно, что появился! Иначе с кем она сейчас? Теперь нужно искать приют. Домой соваться нельзя, как и на дачу. Там его тут же найдут или бывшие друганы, или менты, или те, кто не добил там, на дороге. И те и другие одинаково опасны. После нескольких лет пусть рискованной, но довольно крутой жизни Дэн попал в такие неприятности, что малейшая ошибка могла стоить жизни. Он никогда не интересовался, откуда берутся те машины, что он перегонял покупателям. Зачем? Ему платят деньги, причем немалые, можно подумать, есть из-за чего голову забивать. Краденые они или нет, Дэна не касалось до той самой поры, пока его не заблокировали на шоссе. Бумер он заметил километрах в десяти от города, что-то неясное кольнуло в сердце, и Дэн попытался оторваться. Несколько раз это почти удавалось, но силы оказались слишком неравные. Ну не предназначен джип для гонок! «Пятерка» не отставала, а, наоборот, с каждым километром сокращала дистанцию. Дэн справедливо считал себя хорошим водилой, только за рулем бумера тоже сидел не чайник. Когда они сблизились, стало хорошо видно, что в «пятерке» четверо, причем отнюдь не хлюпиков.
Дэна прижали. Скакать в кювет было бессмысленно. Угробить тачку, а после расплачиваться? Чем? Не было у Дэна таких денег! Пришлось останавливаться. Все четверо выкатились из машины, как горошины из стручка, Дэн даже не пытался сопротивляться. Первым же ударом его свалили с ног. Били долго, ногами, палками…
Старикан на таком же древнем, как и он сам, гольфе остановился вскоре после того, как Дэна оставили в покое. Помог забраться на заднее сиденье, отвез в больницу. Сознание оставило Дэна только в приемном покое.
Придя в себя, он почувствовал боль. Болела каждая клеточка избитого тела. Глаза заплыли, Дэн почти ничего не видел, так, только размытые очертания. Белые халаты, грязно-голубые стены, взволнованное, заплаканное лицо Юльки. Позже, когда начал немного вспоминать, в сознании всплыло почти все: и возгласы избивавших его качков, и глаза молоденькой врачихи, и, как ни странно, мягкое, нежное тело Юльки…
А вот на следующий день… Дэн понял, что его ищут. К вечеру с ним пытался поговорить милицейский лейтенант. Его удалось провести, сославшись на то, что ничего не помнит. К счастью, документов у Дэна не оказалось. Где они остались, он тогда не знал. Ночью с ним была Юлька… А утром его навестил тот старик, что привез его в больницу. Паспорт, права и все остальное просто выпали из кармана куртки в машине старика. В бумажнике остались и деньги. Немного, но на первое время должно хватить.
Когда дела пошли на поправку, Дэн задумал побег. Ему совсем не хотелось, чтобы его нашли в больнице беззащитного, беспомощного. Он позвонил знакомым девчонкам и буквально за несколько минут разговора узнал, что бывшие кореша упорно разыскивают его. Счетчик уже тикает. На то, чтобы украсть одежду в соседней палате, потребовалось совсем немного времени. Гораздо дольше пришлось добираться через ночной город до дома Юлии. Дома ее не оказалось. Почему не воспользоваться ситуацией?
Олег повернулся на постели и потянулся за сигаретами. Плечо еще немного ныло, но уже вполне терпимо, можно не морщиться и не закусывать губу при малейшем движении. Ничего удивительного: после того как он выписался из больницы, прошло всего несколько дней. Как ни крути, но боль всегда пугала его, даже ожидание простого укола заставляло внутренне сжиматься. Одна только мысль о том, что секунду спустя острая медицинская сталь, пронзив незащищенную кожу, вопьется в беззащитную плоть, заставляла его вздрагивать. Удивительное дело: после стольких ранений и травм он совсем по-детски боялся врачей. Вот только эта женщина, что мирно спала рядом, для Олега стала значить намного больше, нежели все предыдущие приключения, вместе взятые. Их потянуло друг к другу еще в больнице. Он сам не ожидал от себя такого. Чтобы по-мальчишески влюбиться с первого же взгляда! И в кого?! Лечащего врача! Такого с ним никогда не происходило. То, что вчера вечером они оказались в одной постели, совершенно не входило в его планы, тем не менее это случилось, и теперь нужно было принять произошедшее как должное и строить дальнейшие отношения соответственно. Олега пугало только одно обстоятельство. Лена совершенно не вписывалась в его жизнь. Она принадлежала к другому кругу и представления не имела о том, что есть люди, практически ежедневно рискующие жизнью. То, что Олег принадлежал именно к этой закрытой, никому не ведомой касте, знать ей совершенно не полагалось. Да и что бы ей, в конце концов, это прояснило? Ничего! Лена даже не догадывается, что существует особый круг людей, которые выше всех добродетелей ценят честь и верность данному слову. Для нее, живущей в большом мире, это всего лишь слова. Для ее окружения эти понятия совершенно чужды, вернее, в них вкладывается иной смысл.
Осторожно, стараясь не потревожить Лену, Олег соскользнул с постели и, сжимая в руке сигареты, вышел на балкон. Солнце еще только поднималось над городом. По-утреннему притихшие улицы, уставшие от ночных гуляний, еще досматривали последние сны. Даже дворники не шаркали метлами по свежеуложенному асфальту. Не обращая внимания на утреннюю прохладу, Олег закурил и, облокотившись на влажные от росы перила, посмотрел вниз. Легкий ветерок пошевеливал оставшийся после развеселых ночных компаний мусор, пластмассовые стаканчики с остатками недопитого пива — все эти наглядные следы человеческой жизнедеятельности.
В эти сумасшедшие фестивальные дни, а вернее, ночи жители древнего города и его гости не находили иных развлечений, кроме пива и диких песнопений. Олег, воспитанный в строгих правилах, не понимал этого и не признавал, но вынужденно мирился с ежегодным летним безумием. Успокаивало его лишь одно: после двух июльских недель город вновь замирал и начинал жить обычной тихой губернской жизнью.
Первые солнечные лучи заставили вспыхнуть золотым светом флюгер на остром шпиле старой ратуши. Древний герб, вечная «Погоня» засиял в синем бесконечно глубоком небе. Этот символ вошел в душу Олега еще в далекие школьные времена, когда само упоминание о славной истории города было под таким запретом, что, скажи он лишнего, родителям бы не поздоровилось. Времена изменились, ненадолго пришла «оттепель», на ратуше закрасовался дарованный короной герб. Затем вновь повеяло прохладой, появились очередные запреты, городские власти возжелали убрать крамольного всадника, да то ли денег у казны не хватило, а может, обычная нерасторопность стала тому виной, но конный рыцарь с длинным мечом в руке так и остался на шпиле.
Докурив сигарету, Олег не глядя сунул ее в пепельницу и заглянул в комнату. Лена по-прежнему спала, уткнувшись лицом в подушку, подогнув правую ногу; простыня, которой она была укрыта, сползла на паркетный пол. Беззащитная, трогательная нагота женского тела закружила голову, опьянила в один миг. Не закрывая балконной двери, Олег в два шага очутился рядом, осторожно присел на кровать. Бережно, стараясь не разбудить, самыми кончиками пальцев провел по едва тронутому загаром плечу, не удержавшись перед соблазном, поцеловал упругое бедро, но, увидев едва заметное шевеление, мгновенно отпрянул и бесшумно вышел на кухню.
Голубой огонек с легким шипением охватил джезву. Коричневая шапка густой пузырящейся пены еще не поднялась над краем, а сводящий с ума кофейный аромат уже защекотал ноздри. Наблюдая за тем, как темно-коричневые, почти черные, пузырьки карабкаются вверх по крутым медным стенкам, Олег невольно задумался о предстоящей работе. Пожалуй, только работа и могла его на сегодняшний день отвлечь от Лены. Любое задание, ничуть не сложнее, но и не проще предыдущих. Необходимо только постараться, чтобы обошлось без последствий, а то если, как в последний раз, замешкаться, то Лена подумает невесть что. Олегу совершенно не хотелось, чтобы она видела в нем нерассуждающего исполнителя чужой воли.
Наливая густой, черный, как ночь, кофе в чашку, он вдруг представил, что у него семья, жена, дети. Воображение неожиданно ярко нарисовало соблазнительную картинку и загородного дома, и уютного маленького пруда под ивами, и раскачивающейся на качелях светловолосой очаровательной девчушки — их с Леной дочери. Никогда раньше такие мысли не посещали Олега. Все женщины, с которыми он был близок, не то чтобы быстро надоедали ему, нет, просто очередное задание, следующая командировка все стирали из памяти. По-видимому, пришел срок остепениться, заняться более спокойным делом, нежели то, которому он посвятил последние десять лет. Впрочем, и возраст уже давал о себе знать. В последний раз он откровенно сплоховал, мог ведь просчитать ситуацию и чуть раньше. Не было бы ни перелома, ни неоправданного риска. Возможно, сказалась усталость. Последние двое суток он почти не вставал из-за руля. За прошедшие годы он заработал вполне достаточно, чтобы удалиться на покой. Почему не воспользоваться ситуацией? Да и встреча с Леной, казалось, послана ему свыше. О такой женщине он когда-то мечтал! Только слишком долго не встречалась она на его пути. Олег уже давно перестал верить в сказки. Убедил себя, что тихая семейная жизнь не его стихия. Он солдат и жить должен либо по уставу, либо по законам, продиктованным вполне определенными обстоятельствами. Одна беда, что годы неумолимы, как ни старайся быть сильнее, быстрее, осторожнее, время берет свое. Те парни, что заблокировали его, выполняли чужую волю грамотно и умело. Олег никогда не был близок к провалу, как в последний раз. Из происшедшего он уже сделал выводы и, к ужасу, понял, что ему уже осталось совсем немного. В лучшем случае год или два. Затем он либо ошибется, но уже в последний раз, либо все равно к нему перестанут обращаться, и тогда он вынужденно уйдет на покой. Рассуждая здраво, почему бы не сделать это самому и вовремя. Проведенные в больнице три недели не прошли для Олега даром, он много думал над своим будущим, только тогда он не предполагал, что Лена заворожит его настолько. С самого начала он просто старался поддерживать с ней если не дружеские, то просто приятельские отношения. Четко разграничивая свою и ее жизни. Только когда пришла пора выписываться из больницы, что-то толкнуло его попросить у Лены домашний телефон. Позже, пытаясь анализировать свой столь нетипичный порыв, он так и не нашел объяснения собственному поведению. Олег очень хорошо запомнил, как взлетели брови Лены, как краска залила ее лицо и ту долгую паузу, ту нерешительность в голосе, когда она, словно борясь с собой, медленно, будто мучительно вспоминая, диктовала ему номер. Почему он был уверен, что она не замужем? Олег даже не пытался этого понять. Просто неожиданно ощутил потребность встретиться с ней вне больницы. Есть ли у нее кто-то, нет ли, в тот момент его это абсолютно не волновало.
Олег позвонил ей вечером следующего дня. Просто пришел домой и позвонил. Она только вернулась с работы. Голос, такой милый, чуть усталый, звучал в трубке, а он только и делал, что старался не дать ей замолчать. Не придумав ничего лучше, он пригласил ее на концерт. Лена не отказала. Проговорив почти полчаса, что совершенно было нетипично, он бросился из дома, как только положил трубку. Ближайшая билетная касса была недалеко от дома, сразу за ратушей. Билетов на завтра в ней не оказалось, как, впрочем, не было их и в кассах амфитеатра, Олег набирал номера знакомых один за другим, но, увы, ни у кого не оказалось выходов ни на дирекцию фестиваля, ни на людей, обладающих определенными возможностями. Олег искренне удивился: пусть цена билета и не была заоблачной, но все же они, по мнению Олега, были явно не по карману для обычного человека. Ему повезло, он купил два билета в VIP-ложу, переплатив вдвое.
Весь день Олег только и делал, что с нетерпением дожидался вечера. Пока не перекрыли движение на центральных улицах, он отправился к больнице. В принципе, в этом не было особой нужды, Лена немного противилась тому, чтобы Олег отвез ее домой после работы, но он сумел убедить ее в необходимости этого шага.
— Елена Владимировна, вам понадобится время для того, чтобы немного отдохнуть и привести себя в порядок, просто собраться. Вы не беспокойтесь, я вас подожду. И потом, как, по-вашему, мы будем добираться домой, через весь город? Транспорт уже ходить практически не будет, только дежурный, — убеждал Олег.
— Хорошо, я согласна. Вы умеете убеждать женщин, Олег Эдуардович, — наконец согласилась Лена. — Только у меня к вам одна просьба, не останавливайтесь на служебной стоянке.
— Согласен. Я буду ждать вас возле главного входа, — тут же ответил Олег.
— Час от часу не легче! — вздохнула Лена. — Я не хотела, чтобы нас видели, а вы собираетесь выставить нас на всеобщее обозрение! Разве ничего другого нельзя придумать?
— Простите, Елена Владимировна, я вас не понял, если это для вас так важно, я буду ожидать вас на улице, напротив больницы. Так вас устроит? — немного оскорбленно спросил Олег.
— Да, вполне. Только вы, пожалуйста, не обижайтесь. У моих коллег, к сожалению, длинные языки, и я просто не хотела, чтобы мое поведение стало причиной пустых разговоров.
— Простите, Елена Владимировна, я просто не учел этого обстоятельства. Поскольку для вас это так важно, я остановлюсь возле вас на пару секунд, как только вы подойдете к проезжей части, этого будет вполне достаточно, чтобы сесть в машину и исчезнуть.
Она вышла из здания не одна. Остановилась на секунду, растерянно огляделась по сторонам и немного нерешительно начала спускаться по выкрошенным бетонным ступенькам. Женщина, идущая рядом с Леной, по-видимому, что-то говорила, энергично жестикулировала, резко, по-птичьи, дергала маленькой головкой на тонкой шейке. Лена только изредка кивала ей в ответ, все время всматриваясь в пролетавшие мимо машины. То, что она была в замешательстве и не догадывалась, как отделаться от спутницы, Олегу было совершенно очевидно. Он запустил мотор, аккуратно выдвинулся из-за припаркованной чумазой «восьмерки», остановился, вежливо пропуская пешеходов. Женщина-птица все еще не оставила Лену. По-прежнему подергивая сухонькой головкой, она размахивала свободной рукой, будто в чем-то убеждая Лену, та только вяло отбивалась, сосредоточенно высматривая машину Олега. Наконец женщина-птица заметила приближающийся трамвай и заспешила к остановке, махнув Лене на прощание рукой. Олег тут же, не теряя драгоценных секунд, вырулил на улицу и, вдавив педаль, буквально швырнул машину к замершей на обочине Лене. Неброская темно-серая «Хонда» застыла прямо возле Лены, казалось, лишь на долю секунды, распахнулась широкая дверь. Лена в одно мгновение, будто делала это всю жизнь, юркнула на сиденье, и машина тут же растворилась в потоке.
— Надеюсь, нас никто не видел! — с улыбкой сказал Олег, искоса поглядывая на Лену.
— Хотелось бы, — переводя дыхание, ответила она.
— Простите мою нескромность, но, Елена Владимировна, ответьте, у вас в больнице работают только старые девы и отъявленные феминистки, которые осуждают даже просто разговор с мужчиной?
— Нет, что вы! Просто я… Ну, в общем… Простите меня, я сама не знаю, как себя вести. Меня никогда не забирал с работы мужчина, я не привыкла к этому, — окончательно смутилась Лена.
— Извините, Елена Владимировна, я был уверен, что вы не одиноки, — пожал плечами Олег. — Просто такая женщина, как вы, и вдруг одна, в этом есть какая-то неправильность.
— Нет, ничего, в нашем городе слишком много женщин и очень мало мужчин.
— Кстати, я не спросил, куда вас отвезти, я же не знаю адреса, — напомнил Олег.
Когда Лена назвала адрес, Олег искренне удивился:
— Что же, вы каждый день ездите через весь город на работу? Без машины?
— А что делать, найти нормальную работу совсем не просто, — спокойно ответила Лена.
— Но буквально рядом с вашим домом, если не ошибаюсь, две больницы! — воскликнул Олег.
— Да, но там нет вакансий, да и привыкла я уже. Как пришла сразу после института, так и осталась. А вы чем занимаетесь, Олег Эдуардович? Бизнесом или чем-то другим?
— Сейчас совершенно ничем, отдыхаю, прикидываю, чем заняться. Я работал в одной структуре, но, скажем так, устал и решил отойти от дел. Вернее, сменить род деятельности.
— Вы не хотите говорить о прежней работе? — уточнила Лена.
— Она не столь интересна, чтобы о ней говорить, — нашел выход Олег. — А как вы обычно добираетесь до больницы?
— Трамваем, от конечной и почти до конечной. Если ничего не происходит, то всегда успеваю, — совершенно обыденно ответила Лена.
Олег невольно представил давку в переполненном, невыносимо дребезжащем вагоне трамвая, духоту летом, лютый холод зимой и непередаваемое, так сближающее людей чувство локтя в бок. Для него это было похлеще уже ставшего привычным риска. Чего он никогда уже не сможет стоически переносить, так это вони потных, немытых тел, отборной брани вечно озлобленных на весь мир толстых неопрятных теток и застарелого перегара гегемона. Для Олега уж лучше было поймать очередную пулю или схлопотать следующий перелом, чем мыкаться в общественном транспорте и работать за гроши.
— Вон в том доме я и живу, — подала голос Лена.
— Вижу и улицу, и дом, только как к нему подъехать, не представляю, — в тон ей ответил Олег.
— Это совсем просто! Сейчас будет поворот во двор, а там все время прямо.
Она лежала с закрытыми глазами, стараясь не подавать виду, что проснулась. Тот шквал эмоций, что бушевал в ее душе, не позволил спать. Действительно, это случилось так неожиданно и естественно, что она испугалась. Испугалась самой себя, той необузданности и страстности, с которой отдалась. Вот и сейчас она сквозь ресницы наблюдала за этим удивительным мужчиной и совершенно не испытывала стыда! Весь ее жизненный опыт говорил, да что там говорил, кричал, что утро — это самое страшное, когда проходит хмель любовных утех и наваливается гнетущее разочарование. Сегодня ничего этого не было, наоборот, безумно хотелось вскочить, прижаться к его мускулистой спине, ощутить жар его рук…
Олег заинтересовал Лену с самого первого дня, когда только поступил в отделение. Ей пришлось ассистировать во время операции, и уже тогда она поразилась обилию шрамов на его сильном, тренированном теле. Было очевидно, что на операционном столе этот мужчина побывал не один раз и некоторые отметины были оставлены явно пулями. Хирург только хмыкнул, показав глазами на характерные звездочки, впрочем, и сама Лена кое-что понимала. А уж после того, когда она увидела, как по возможности уютно обустроился в заштатной, бедной больнице Олег, Елена Владимировна просто устала удивляться. Во время дежурства она иногда просиживала часами у него в палате, попивая восхитительный кофе и разговаривая. За все три недели он так ни разу и не обмолвился о роде своих занятий. Лена, убежденная в том, что Олег Эдуардович каким-то образом связан со спецслужбами, не задавала ему лишних вопросов. Впрочем, и сам Олег не распространялся о своей работе.
Поделиться книгой: