Госпожа адмирал (Авиатор 4)

- Красивое кольцо, - сказала она, перехватывая на ходу Лизину руку, - и дорогое, поди, ужасть! А на безымянный палец ты его, Лиза, по рассеянности надела, или как?

- Или так, - не без удовольствия сообщила Лиза. - Замуж выхожу! За Рощина. Свадьба через неделю. Все присутствующие приглашены!

2. Шлиссельбург, Себерия, двадцать четвертое марта 1933 года

Рощин вернулся только наутро, если, конечно, считать утром полдень. Был непривычно бледен, шагал как-то излишне твердо, держался прямо, словно аршин проглотил. Взгляд остекленелый, речь замедленная, но при этом нарочито четкая. В общем, мертвецки пьян, но держится молодцом.

"Хорош!"

Впрочем, накануне Лиза ему сама разрешила, да и не судья она ему! Сама пьет, - прости господи! - как сапожник, хотя выглядит не в пример лучше!

- Прими душ, Вадим! - предложила она, но сразу же сообразила, что неправа. - Или, знаешь, что? Не надо! Иди спать, горемычный! Но к вечеру чтоб был, как огурчик! В оперу идем!

Про оперу, что не странно, стало известно только вчера, да и то сильно ближе к ночи. Клавдия неожиданно перестала пить шампанское, которое, как говорится, лилось рекой, и объявила, что "на этом все"!

- Не обессудь, матушка! - Обняла она Лизу. - Не из вредности, а токмо из чувства долга. Завтра в вечер пою Кончаковну в "Князе Игоре". Вы с полковником, и ты, Мария, разумеется, приглашены, но вам не петь, а мне - да!

Объяснившись, поцеловала Лизу в губы, да не абы как, а так, - длинно и с известным чувством, - что ту ощутимо повело.

- И не вздумай! - возникла рядом с ними "грозная" Надежда.

"Это она кому? - оторопела захмелевшая Лиза, не сразу разобрав, в шутку сказано или всерьез. - Мне или Клавдии?"

Но, вполне возможно, что, пусть и шутейно, но все-таки обеим, поскольку, как успела заметить Лиза, отношения между ее подругами за время ее дальних странствий очевидным образом перешли на новый уровень.

- Ладно, ладно! - замахала она на Надежду руками. - Не кипятись! Я, между прочим, замуж выхожу!

- Я тоже! - весело подмигнула ей Клавдия и, подцепив Надежду под руку, увела ее домой.

Так что теперь в планах на вечер значились "Князь Игорь" в Великокняжеском и "ужин, плавно переходящий в завтрак" в ресторации "Гурмэ" на Старой Поморской. Но все это вечером, - "Потом, потом!" - а сейчас Лизе предстояло сделать несколько важных звонков и утрясти несколько не терпящих отлагательства дел. Во всяком случае, так она планировала, все еще пребывая в добром, если не сказать, расслабленном расположении духа. Однако гладко было на бумаге, как говорится, да забыли про овраги! А по ним идти!

В приемной адмирала Маркова ее вежливо, но непреклонно послали на известные буквы русского алфавита, предложив на общих основаниях - типа "в порядке живой очереди" - записаться к Георгию Алексеевичу на прием. И даже дату госпоже Браге предложили, - в июне месяце. Не помогли ни ссылки на личное знакомство, ни уверения в срочности и, возможно даже, неотложности дела, которое капитан 1-го ранга и кавалер Полярной звезды баронесса фон дер Браге желает обсудить с начальником кадрового управления Флота адмиралом Марковым. Референт адмирала стоял насмерть и "вникать" ни во что не желал.

"Вот же дундук гребанный!" - подумала в раздражении Лиза и стала звонить в Адмиралтейство к Кондратьеву. Ничего дурного она в тот момент еще не заподозрила, оттого и чувства ее характеризовались одним лишь раздражением, но никак не гневом. С чего бы ей гневаться? Абсолютно не с чего!

Впрочем, как вскоре выяснилось, адмирал Кондратьев был так же недоступен, как и адмирал Марков.

"Совпадение?"

Могло случиться и так. Однако, когда один за другим выпали из списка адмиралы Верников и Борецкий, Лизу охватила сначала оторопь, а потом пришла и нешуточная злость. Слишком похоже на заговор, но, может быть, заговор и есть?

"Сговорились?! Ну-ну!"

Лиза закурила и взялась названивать всем подряд: в канцелярию Великого князя, вице-канцлеру, в секретариат военного министра и в референтуру Адмиралтейства. Даже командиру Шлиссельбургской базы Флота позвонила, но все напрасно - везде она утыкалась в глухую стену вежливого игнорирования.

"Значит, все-таки сговор! Комплот, вашу мать! - вскипела Лиза. - Ну-ну! Как там говорил отец наш, основатель? Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет! Будет вам, голуби, Невская битва! Мало не покажется!"

- Случилось что? - спросила Мария, все это время терпеливо, покуривавшая в сторонке, у окна с видом на озеро.

- Наверное! - пожала плечами Лиза. - Еще не разобралась, но будь уверена, когда разберусь, кое-кто кровью умоется!

- Это эвфемизм или ты и в самом деле собираешься воевать?

Мария была той еще стервой, но не для Лизы. К Лизе она относилась по-дружески, и вопрос свой задала не для того, чтобы подначить или, не приведи Господи, уязвить, а для того, чтобы уяснить, что происходит и чего следует от всего этого ожидать.

- Пока эвфемизм, - решила Лиза, обдумав ситуацию еще раз, - но ни за что ручаться не могу. Как карта ляжет!

- Ладно, уяснила, - чуть улыбнулась Мария. - Что будешь делать?

- Пойду решать проблему. Хочешь со мной?

Спросила из вежливости, но Мария выразила желание "поучаствовать", и Лиза решила, что компания ей не повредит.

Они быстро переоделись, привели себя в порядок и отправились "выяснять и интриговать". Для начала Лизе нужна была информация, но вспомнив кое-что из событий, предшествовавших экспедиции в Лемурию, из дома она решила никому больше не звонить. Поэтому взяла извозчика, выехала с Марией в старый центр Шлиссельбурга, и уже оттуда, воспользовавшись таксофоном в одном сонном трактире на Канатной улице связалась с Иваном.

- В два часа в "Авиаторе" на Якорной площади! - безапелляционно заявила в трубку, едва Иван произнес свое обычное "вас слушают".

Не вопрос, не просьба, всего лишь сообщение. Но Иван, судя по всему, ее понял правильно и возражать не стал, даже при том, что Лиза позвонила ему в середине рабочего дня и по прямой линии. То есть, сама она думала так: если ответит, значит согласится, даже если занят или при смерти. И не ошиблась, Иван приглашение принял.

- Буду, - сказал он и дал отбой.

Затем Лиза полчаса вызванивала через все возможные и невозможные коммутаторы капитана 2-го ранга Корсакову. Найти Анну было непросто, но, известное дело, терпение и труд все перетрут.

- Корсакова у телефона!

- Здравствуйте, Анна! Это Елизавета Браге вас беспокоит, если помните.

- Здравствуйте, Елизавета! - сразу же откликнулась на приветствие Корсакова. - Помню, разумеется! Рада вас слышать. С возвращением! Слышала в новостях, вы прошли-таки в Лемурию. Поздравляю!

- Спасибо! - поблагодарила Лиза. - Я собственно по делу.

- Чем могу? - сразу же "посерьезнела" капитан Корсакова.

- Вы ведь знакомы с каперангом Забелиной?

- Имею честь, - подтвердила немногословная собеседница Лизы.

- Мне нужна приватная встреча с Галиной Викторовной. С глазу на глаз и как можно скорее.

- Даже так? Что-то серьезное?

- Не знаю пока, но посоветоваться с компетентным и неравнодушным человеком не помешает.

Капитан-интендант 1-го ранга Забелина была первым заместителем главного прокурора Флота, и Корсакова не могла не сообразить, зачем Лизе могла понадобиться срочная встреча с военным юристом.

- Перезвоните мне, пожалуйста, через полчаса, - сказала Корсакова после короткого раздумья. - Думаю, я смогу это устроить.

***

В два часа дня, предварительно отправив Марию прогуляться - "в познавательных и психотерапевтических целях" - по Старо-Казенным торговым рядам, Лиза вошла в кофейню "Авиатор". Иван ее уже ждал. Сидел за дальним столиком, в затененном углу, - рюмка коньяка и чашка кофе, - курил папиросу. Одет был в статское, но другого Лиза от него и не ожидала. Капитан 2-го ранга Иван Гаврилович Кениг - муж ее двоюродной сестры Татьяны, служил в Отделе документации Канцелярии Набольшего боярина Адмиралтейства Порхова, то есть, говоря по-простому, в разведке. Так что, не мальчик, знает почем фунт лиха.

- Здравствуй, Лиза! - встал из-за стола Иван, но руки протягивать не стал, опасаясь по-видимому, попасть впросак.

- Здравствуй, Иван!

Лиза села первой, достала портсигар, показала подошедшему половому на кофе и коньяк Ивана и попросила повторить.

- Ты ведь знаешь, что происходит, так?

- Знаю, - Иван был спокоен или, как минимум, уверенно держал лицо.

- Почему, заранее не предупредил? - спросила Лиза, прикурив от протянутой Иваном зажигалки.

- А как ты себе это представляешь? Я имею в виду, как тебя было предупредить с технической точки зрения? Связаться по радио? Послать письмо? В Лемурию, тетеньке Лизе Браге?

- Не знаю, - пожала она плечами, не желая входить в его положение. - Но, когда тебе было нужно, ты меня и в Византии нашел. Было бы желание! А так знаешь, как это называется?

- Да, как ни назови!

- Ладно, - кивнула Лиза. - Материть тебя, как я понимаю, бессмысленно, все равно не проймет. Так что, давай, что ли, к делу? Проведи, будь добр, инструктаж, как офицер с офицером, а то я ровным счетом ничего в вашем серпентарии не понимаю!

- А что тут понимать? - приподнял бровь разведчик, проигнорировав определение "серпентарий". - Ты, Лиза, свою фортуну упустила, теперь не догонишь! Поезд ушел.

"Даже так?!"

Казалось, Лизу ничем уже не удивишь, но вот Ивану это удалось.

- С этого места, пожалуйста, поподробнее! - попросила она.

- Всех подробностей не знает никто, даже я, - криво усмехнулся Иван. - Но в общих чертах диспозицию обрисовать, разумеется, могу. Восемь месяцев назад, когда ты сбежала из Шлиссельбурга в свою Лемурию, в Себерии сложилась довольно сложная и чреватая немалыми потрясениями ситуация. Образно говоря, это был политический ураган, поскольку разом рухнула вся система противовесов. Ну, ты, я думаю, понимаешь, как устроена наша демократия? Великий князь, дума и сенат, политические партии, финансово-промышленные группы Севера и Запада, и, конечно же, армия и Флот. И это, заметь, я перечислил только самых заметных игроков, а есть ведь и другие. Церковь, например.

Иван замолчал, потому что к их столику вернулся половой с заказанными Лизой кофе и коньяком, и продолжил свой импровизированный брифинг только тогда, когда они снова остались наедине.

- Политический кризис возник, естественно, не по твоей вине. Ты, Лиза, без обид, не та фигура, чтобы нарушить баланс сил. Таких сил, я имею в виду. Однако волею обстоятельств ты оказалась в эпицентре катастрофы и на тот момент была той самой пешкой, которую, приложив некоторые и притом отнюдь не чрезмерные усилия, можно провести в королевы. Ты превратилась в ценный ресурс и одновременно в уникальный инструмент для манипулирования общественным мнением. Так к тебе, собственно, и относились. Но ты не придумала ничего лучше, чем сбежать. В каком-то смысле ты была права, и поступок твой был более чем благородным, я бы даже сказал великодушным по отношению к политическому истеблишменту и Флоту. Все его так и оценили.

- Но! - поднял Иван указательный палец, словно хотел привлечь внимание Елизаветы, которая и без того слушала его, как завороженная. - Но ты, Лиза, забыла народную мудрость. Вернее, сразу три. Знаешь ведь, как у нас говорят: дают бери, а бьют беги! Тебе предлагали корону, а ты сбежала. Но ведь свято место пусто не бывает, не так ли? И без тебя обошлись. Страна большая, народу много. Кризис, в конце концов, преодолели, то есть, договорились. Понимаешь, о чем я? Договорились! Перетерли, пошли на уступки и компромиссы и достигли консенсуса. Вот только тебе в этой новой архитектуре демократического равновесия места уже не было. Даже хуже. Ты, Лиза, в роли национальной героини в этой конструкции стала лишней. И это, не учитывая того, что кое-кто на тебя зуб точил именно за те самые события, которые тебя тогда и вознесли. Ну, а народ, обыватели, общественность... Что с них взять? С глаз долой из сердца вон. Ты уехала, они тебя и забыли. И все, собственно.

- Все? - переспросила Лиза, совершенно ошарашенная таким поворотом дел. - Так мне что теперь, самоубиться за ненадобностью?

- Ну, зачем сразу "самоубиться"? - пожал плечами Кениг. - С этим никогда спешить не следует. Физически тебя никто не тронет, хотя могут, конечно, из вредности слить великобретанцам. Это ведь ты, как я понимаю, приговорила майора Седжвика?

- То есть, - уточнила Лиза, прищурившись, - стала не нужна, так можно и в расход? Как сопутствующие потери, так что ли?

- Может случиться и так, - кивнул Иван. - Я не утверждаю, что так именно и произойдет, но определенная вероятность существует. Во всяком случае, я такой вариант сбрасывать со счетов не стал бы. Отсюда совет. Уезжай, Лиза! Денег у тебя достаточно, мир велик. В конце концов, забудут и наши, и англичане. Забудут и оставят в покое.

- Хороший совет, ничего не скажешь! - покачала головой Лиза.

- Хороший, - подтвердил Иван. - Уж поверь! И даю я его тебе только потому, что, во-первых, ты мне не чужой человек, Лиза, а во-вторых, чувствую себя перед тобой в долгу.

Хотелось наорать. Сказать, что все они суки драные, без чести и без совести. Свиньи неблагодарные и шкуры тыловые. Но ничего этого Лиза вслух не произнесла. Зачем? Ругань в данном случае бесполезна, потому как еще одна себерская народная мудрость утверждает: брань на вороту не виснет.

"Что им с моей брани? Да, и Кениг, в сущности, ни при чем. Он мелкая сошка, но и ему зачтется!"

- Понятно, - кивнула она. - Спасибо за разъяснения, Иван. Наверное, воспользуюсь твоим советом. Но знаешь, что, дай-ка мне еще один совет!

- Все, что в моих силах.

- Я замуж собралась...

- Серьезно? Мои поздравления! - сразу же изменил тон Иван. - Кто избранник? Этот твой шотландец?

- Нет, я за Рощина замуж собралась.

- А вот это зря, - покачал головой Кениг. - Сломаешь мужику судьбу. Он же в генералы прямо-таки аллюром прет. Но, если он твой муж, то тут уж ой!

3. Шлиссельбург, Себерия, двадцать пятое марта 1933 года

Поговорить удалось только под утро, когда после оперы и кабака, добрались, наконец, до дома. Лиза отправила Марию спать, а сама позвала недоумевающего Рощина в кабинет и там уже рассказала все, как есть. То есть не только то, что поведал ей шпион Кениг, но и то, до чего додумалась сама. Рощин слушал внимательно, не перебивал и, уж тем более, не комментировал.

- Гадюшник! - констатировал он, когда Лиза закончила свой рассказ. - Чего-нибудь эдакого я, грешным делом, от них ожидал, но не в такой же степени!

- А я, Вадик, на поверку оказалась наивной дурой, - криво усмехнулась Лиза. - Мне такой поворот и в голову не приходил.

- Ну, наивная ты или нет, теперь уже неважно. Надо решать, что делать будем!

- Да, нет, Вадим! Нечего тут решать! Я им, как порядочный человек, предложила свой полный нейтралитет, а они мне, фигурально выражаясь, пощечину влепили!

- То есть, вариант с "мужниной женой" в моем имении на Печере даже не рассматривается?

- А ты бы такое стерпел?

Вопрос не праздный, и ответ должен быть по существу, а не "около того".

- Если только, ради тебя, но ведь ты бы на это не согласилась...

- Ох, Вадим, Вадим! - Лиза тяжело вздохнула и начала шарить среди бумаг на столе в поисках папирос. - Как ты, ко мне в жизни никто не относился, и не понимал меня так никто.