Помоги проекту - поделись книгой:
Профессор почесал лысину, вздохнул и спросил:
— Тоже рюмками побираешься?
В ответ мужчина грустно кивнул и сел на небольшую скамейку у входа.
— Совсем озверели перекупы. За литр протирки двадцать семь золотом просят, а эти… — махнул усатый в сторону двери и добавил. — Выродки пещер и рудников! Двадцать гнут!
— Еще и бодяжат, — кивнул Проф и со вздохом уселся рядышком. — Все словно с цепи сорвались. Так недолго и до самогоноварения.
— Скажешь тоже! — хмыкнул мужчина. — Самогон — это еще та бурда. Более или менее крепкое выходит только у орков, и то потом два дня с дебафами ходишь, как проклятый.
— Ну, у орков не самогон, а просто крепкая брага из плесени с галлюциногенами. А вот выгнать чистый спирт из браги — это вполне реально. — Профессор взял веточку и начал рисовать ей на пыльной брусчатке городской улицы. — Сначала поставить брагу, довести ее до нормы, в котел, нагреть и пропустить через охлаждающий змеевик. Вот тебе и первый гон. Можно повторить, но лучше присадками вытянуть воду, а масла и примеси осадить в фильтрах. Сто градусов не получится, но градусов девяносто сделать в принципе можно…
— Володя, — произнес мужчина протягивая руку Профу.
— Лев, — ответил профессор.
— Как ты там говоришь? — Владимир достал небольшую планшетку с чистой бумагой и карандаш. — Котел и змеевик?
Через многолюдную площадь продирался, с виду обычный охотник. Кожаная броня, длинный лук, кинжал на поясе и сапоги из мягкой кожи. Стандартный набор новичка-охотника, ничего особенного. Даже ник «Савинов_Алексей» намекал на обыденность игрока, коих в игре миллионы.
Столпотворение на площади у ворот было делом обыденным, особенно в пятницу вечером, когда народ заходил в игру после работы. Тут и торговались, и собирали пати на кач и данжи, и просто собирались «потрындеть».
— Леха! Леха! — закричали совсем рядом. — Сова, твою ж мать!
Наш обыденный охотник остановился и начал оглядываться по сторонам, в поисках источника голоса.
Источником оказался такой же заурядный мечник в стеганой броне, разве что он был гораздо шире охотника в плечах.
— Леха! Здорова! — сгреб он в обнимку товарища. — Ты куда пропал? Я тебя уже две недели не видел.
— Да, я вот… В охотники подался. По лесам, да по болотам. Зверушек мучаю, травки, ягодки всякие собираю. — Стушевался под таким напором охотник.
— Эко тебя понесло, — задумчиво пробормотал широкоплечий. — Это после подорожания «Оптической» социалку в городе бросил?
Алексей стушевался и что-то невнятно пробормотал.
— Ты, наверное, и пить в игре бросил? — мечник уже в открытую начал подкалывать друга.
— Не то, чтобы бросил, — пробормотал охотник.
— Да, я тоже в завязке, — вздохнул мечник. — Двадцать золотом за литр — это перебор. А всякое пиво и вино уже поперек горла.
— Ну, места знать надо, — усмехнулся охотник.
Мечник сразу сделал стойку и с прищуром спросил:
— А ты знаешь?
Ухмылка пропала с лица Алексея, он опасливо оглянулся и кивнул в сторону.
— Пойдем, отойдем куда-нибудь, где потише.
Отойдя недалеко от привратной площади, в парк, они уселись на лавочку. Удостоверившись, что рядом никого нет, широкоплечий мужчина спросил друга:
— Ну! Колись! Почем и где протирку берешь?
— Понимаешь, — охотник облизнул губы и еще раз воровато оглянулся. — Первое правило ордена — никому не говорить об ордене. А второе правило…
Тут уже мечник почуяв тайну тоже оглянулся.
— А что второе?
— Второе правило ордена: Совсем никому не говорить об ордене…
Две фигуры в плащах шли по темному переулку быстрым шагом, ловко обтекая углы и старые ящики. Складывалось четкое ощущение, что незнакомцы были тут не в первый раз.
Фигуры свернули в очередной узенький проход и спустились к неприметной двери в подвал. Один из них затравленно оглянулся, а второй изобразил по двери сложный стук.
— Пароль! — раздался голос с той стороны.
— Во имя Мастера, Маргариты и собачьего сердца! — громко прошептал один из незнакомцев.
За дверью лязгнул, и она со скрипом отъехала в сторону. На входе незнакомцев встретили двое мужчин. Один в белом халате, а второй в доспехе и с мечом наготове. Они пропустили в небольшой тамбур незнакомцев, достали бутылку с прозрачной жидкостью и налили две рюмки. Оба гостя одновременно выдохнули и опрокинули в себя по рюмке, занюхав рукавом.
Только после этого, охранник в белом халате спросил:
— Кто с тобой?
— Это мой друг, Витька. Он…
— Я его не знаю. — раздался гулкий бас из фулплейта. — Ты нарушил два первых правила, Алексей.
— Погодите! Он свой в доску! Витька! Покажи!
Второй мужчина достал из инвентаря сверток и протянул охранникам. Развернув его, они обнаружили несколько огурцов.
— Соленые огурцы? — удивленно пробормотал охранник.
Второй не стал ждать разъяснений и ухватил огурчик, закинув в рот. Как только он его укусил, то послышался характерный хрустящий звук.
— Они хрустят! — промямлил он, выпучив глаза, и повторил: — Они хрустят и… Они с хреном!
— Дай сюда! — второй тут же выхватил второй огурчик и закинул его в рот, захрустев им. Молча его прожевав, он поднял взгляд на посетителей и четко произнес: — Труби общий сбор! Сегодня праздник!
Бредя во тьме, мы каждый раз натыкались на одни и те же стены. То мы бились о стену гномьей жадности, то о стену людской морали, или стену эльфийского чванства и высокомерия. И каждый раз, разбивая кулаки в кровь, ощущали ладонями холод камня на плите возрождения.
Все всегда пытались проломить стены. Мы бились по одиночке, группами, армиями, но результат всегда был один. Каждый был уверен, что еще немного и стена падет, но это были лишь иллюзии. Единственные стены, которые перед нами стояли — стенки наших черепных коробок. Но мы, как мухи на окне, продолжили биться, даже не пытаясь оглянуться вокруг.
И вот, когда мы склонили головы и усмирили гордость, побираясь пробными рюмками в тавернах гномов, явился ОН.
Он стал лучом света, который озарил наш лабиринт из трех сосен. Это было настоящим откровением. Никто и никогда не пытался делать или думать как он.
Не было ни войны, ни восстания, ни революции, но однажды он собрал всех страждущих в одной таверне. Оглядел нас и достал деревянное ведро с водой, благословил и отпил из него. Затем он передал его следующему и каждый, кто прикладывался к нему, восклицал от изумления. Вместо воды, в ведре был самый настоящий, отдающий сивухой портвейн. Старый добрый «Три топора», который каждый из нас успел попробовать в молодости. Мы пили его вволю из деревянного ведра. Капли текли по подбородку, заливали грудь, но я клянусь вам — это был лучший портвейн в моей жизни. Когда каждый отпил из священного ведра, он обвел взглядом наши счастливые лица и произнес:
— Нам нужен змеевик!
Сотворив чудо вместе, был основан орден. Он стал нам и семьей и делом всей нашей жизни, и дабы оградить его от неразумных и завистливых нам пришлось создать правила.
Глава пятая, стих восьмой.
«Откровение апостола Владимира».
— Я же тебе говорю! Не обычный хрен, который в огороде растет, а орочий! Они его «Тещин щавель» зовут. Обычный хрен в игре почему-то не работает и огурцы выходят без запаха. — новоявленный член ордена яростно объясняя секреты изготовления «Старшему научному разработчику соленых закусок». Оба уже порядочно набрались и уже давно не обращали внимания на гомон, царивший в «Шумной комнате».
Комната представляла собой прямоугольное помещение заставленное столами, стульями и небольшой трибуной у стены. В комнате была куча народа, которая разбилась по компаниям и неспешно выпивала прозрачную жидкость и закусывала нехитрой закуской, которая присутствовала на столах.
Неспешные разговоры прервал скрип входной двери, в которой появились Владимир и Проф. Оба были под хмельком и передвигались, держа друг друга под руку. Профессор шел справа, но его косило влево, а Владимир шел слева, но его косило вправо. Путем компенсации векторов, у них получалось идти прямо.
Когда они вошли, гомон стих, и все уставились на них.
— Влдя! — пробормотал в полной тишине заплетающимся языком профессор. — Дохладбушделатьты!
— Почему я? — спросил компенсатор вектора заноса по виляющей траектории, ткнув пальцем себя в грудь. — Идея была твоя! — шатающейся по сторонам рукой указал он на Профа.
— Птомуч… Потомч… — профессор сплюнул, глубоко вдохнул и четко произнес: — Я в говно!
— Понял! — кивнул Владимир. — Ты не можешь говорить, а я не могу ровно стоять!
— Свершнточнк-кллега! — кивнул пьяный профессор.
— Лева! План таков… — пробормотал собутыльник и напарник по экспериментам. — Ты держишь меня ровно, а я говорю!
— С-сгласен!
После этого диалога парочка поворачивает в обратную сторону от трибуны и, сделав два шага, упирается носом в стену.
— Лева! Стена!
— Вижу!
— Что будем делать?
— Кр-ругом!
Парочка синхронно развернулась и виляя продолжила путь к трибуне. Проф держал Владимира за плечо, а тот в свою очередь, то заваливался вбок, то хватался за трибуну, так как его ноги так и норовили подкоситься и отправить хозяина на пол.
— Товарищи собу… нет. — Владимир нахмурился — Нет, не так. Товарищи соордин… Погодите, нет такого слова. Товарищи алкогол… нет. Не стоит о наболевшем. — Владимир вздохнул, и махнул рукой. — Товарищи! Просто товарищи! Наш отдел «Настоек и нетрадиционных коктейлей», сегодня решил нас порадовать! Но очередным коктейлем, а фундаментальной новостью!
Владимир кашлянул и потянулся к бутылке с водой, чтобы смочить горло. Он ее почти ухватил, но в последний момент промахнулся, ухватив рукой воздух. Затем еще раз и еще.
Положение спас профессор, вложивший бутылку в руку Владимира, но при этом отпустил его плечо. В итоге докладчик грохнулся на пол, но с бутылкой воды. Мычащий нечто невообразимое Проф наклонился к собутыльнику и принялся его поднимать.
— Володяемое! — промямлил он, приводя того в вертикальное положение.
— Все под контролем! — Заявил Володя, но затем добавил: — Кроме положения пола и гравитации!
— Володядоклад!
— Доклад? Да! Значит! Наш отдел вывел универсальную формулу, по которой эффект алкогольного опьянения увеличивается при добавлении кислот и щелочей органического происхождения. Также усиления добились при добавлении ядов животного происхождения! — Владимир в итоге откупорил бутылку, но не стал пить продолжив говорить. — Так, при добавлении уксуса в водку, мы получили повышение эффекта опьянения, однако вместе с тем получили эффект отравления. С ядами таких животных, как саламандра или «Очковая кобра» были замечены усиления в разы. Дебафы были в разы слабее, чем при применении уксуса. В связи с этим появилась мысль опробовать еще более сильные яды на предмет использования в качестве усилителя алкогольного опьянения!
Владимир умолк и в зале раздались аплодисменты. После того, как они утихли профессор пробормотал заплетающимся голосом:
— Впросып-пожалста!
В зале поднялось сразу несколько рук. Первым был поджарый мужчина в рубашке и фартуке кузнеца.
— Я послушал и вот о чем подумал. Этак мы дойдем до того, что с одной рюмки в кому падать будем! А главное в спирте что? Правильно! Компания и душевные разговоры, под хорошую закуску, да рожу друг-другу начистить, а потом вновь за рюмкой мириться! А если мы с одной рюмки падать будем, то какая уж тут компания? Тут лесоповал будет!
Зал одобрительно загомонил, поддерживая мысль.
— Дело в том, что несмотря на первые два правила ордена, орден неумолимо растет, а места под бочки с брагой и перегонные аппараты нет. Наш «Антисивушный» отдел и так ютится на чердаке. От стоящего там запаха голуби падают с крыши на прохожих и замогильно ржут, как адские кони. На нас уже два раза Инквизиция чуть квесты выдавать не начала. — Владимир вздохнул и сделал несколько глотков из бутылки. — И при этих объемах производства мы едва можем себя обеспечивать. Расширять производство опасно! Нас могут заметить! Поэтому мы должны добиться повышения эффективности продукта, а затем будем его разбавлять до приемлемого уровня. Так, чтобы потреблять его было достаточно приятно.
В зале начался гомон, но в итоге послышалось бульканье и звон стаканов, означающее, что орден идею принимает и одобряет. Следующим был низкий и худой мужчина в черном плаще.
Поделиться книгой: