Ангел-Хранитель 320 (издательская редактура)

Сергей оглядел остальных. Тевтон и Салочник, белые, как мел, стояли не шевелясь. Стейк скрючился за унитазом.

– Если сержант решил наказать вас вместо меня – это его дело. Если при этом вы решили, что виноват в этом я, – это ваши трудности. – Сергей покачал головой, глядя на Крысу. – А ты кончай с воспитаниями, служивый…

Сергей выдержал паузу, по очереди оглядывая воспитателей. Затем, резко боднув головой, ударил Крысу лбом в лицо. В тишине отчетливо хрустнул нос. Зрачки Крысы закатились, он начал заваливаться на спину.

– Держи! – Тевтон и Салочник кинулись к Крысе, мешая друг другу, в четыре кулака обхватили его руку и все вместе рухнули на пол большой шевелящейся кучей.

Сергей поднял с пола чеку, покрутил кольцо вокруг пальца.

– Вот так вот, братаны, – он кинул чеку выглянувшему из-за унитаза Стейку и вышел из туалета, тихо прикрыв за собой дверь.

14.

В начале второго месяца обучения за каждым бойцом закрепили винтовку и комплект боевой брони.

– Теперь у вас есть винтовка. Она вернее жены и надежнее друга, – Кнут, расставив ноги, стоял перед строем. – В отличие от жены, которая может вам изменить, даже если вы всегда заботитесь о ней, винтовка помнит заботу и всегда верна своему хозяину. Содержите ее в чистоте, не забывайте заряжать батареи и вовремя проходить тесты, и вы будете живы в бою. Оставите в ней песчинку, и вам вышибут мозги, потому что вам потребуется лишняя секунда, чтобы передернуть затвор.

Кнут помолчал, переводя тяжелый взгляд выпуклых глаз с одного лица на другое.

– Ваша винтовка – это простейший способ убить вашего врага. Ваша броня – простейший способ не дать вашему врагу убить вас. Она спасет вас от пули и осколка, согреет в мороз, не даст подохнуть от потери крови, если вам не повезет. Но она не поможет вам, если вы не поможете ей. Она будет просто куском железа, ходячим гробом, если ее электроника не получит питания, а в аптечке не будет лекарств. Вы не сможете вызвать огонь прикрытия, если ваше радио или тактическая карта не будут работать. Я говорю это вам не потому, что мне нравится повторять то, что вам говорили штабные умники на занятиях. Я говорю это вам потому, что хочу, чтобы вы, щенки, не подохли в первом же бою. Вольно!

Боевая броня, или бронекостюм, представляла собой прочную и легкую оболочку из композитной керамики. Будучи больше, чем просто непробиваемый бронежилет, она имела множество дополнительных функций. Шлем имел небольшой экран с тактической картой. На ней точками отображались участники боевой группы, указывалось текущее положение бойца, высвечивались задачи и маркеры целей. На стекло шлема в режиме прицеливания проецировалось изображение цели с прицельным маркером и рекомендациями для ведения огня. Тактический блок обеспечивал прием и отображение вводных, управлял режимами оружия, давал рекомендации. Встроенный многофункциональный радиопередатчик обменивался тактическими данными с членами подразделения, позволял поддерживать связь с командованием, вызывать огонь поддержки или авиаудар. Внешнее покрытие брони в режиме маскировки меняло свой цвет и рисунок, подстраиваясь под окружающую среду. Медблок в случае ранения бойца впрыскивал ему под кожу обезболивающее или противошоковое, сообщая по радио командиру группы о состоянии подопечного.

С этого дня все занятия бойцы проходили при надетой активированной броне и со штатным оружием.

Начались занятия по рукопашному бою. На первом же занятии Кнут вызвал из строя Накамуру.

– Ты ведь японец? – спросил Кнут.

– Так точно, сэр! Я с планеты Киото, сэр! – маленький Накамура стоял, не шелохнувшись.

– Отлично. Японцы всегда отменно дрались, – Кнут подмигнул. – Сегодня с тобой мы отработаем перед строем несколько ударов. Будешь моим спарринг-партнером.

– Есть, сэр!

– Итак, взвод, сегодня я начну учить вас драться. Без винтовки. Без брони. Без штыка. На войне бывает всякое. Может случиться и так, что вы останетесь без снаряжения. Это вовсе не означает, что вы должны сдаться. Вы должны, используя все подручные средства, включая собственное тело, уничтожить врага и вновь захватить себе оружие. Взвод, на первый-второй рассчитайсь! Первые номера, шаг вперед! Разбиться на пары!

Кнут придирчиво осмотрел Накамуру:

– Давай, сынок, защищайся.

– Итак, демонстрирую один из самых простых и эффективных ударов. Удар в подбородок основанием ладони. Распространенное заблуждение гласит, что удар кулака очень опасен. На самом деле, в боевой обстановке, особенно без перчатки, удар кулаком может повредить сам кулак. Удар в челюсть основанием ладони не менее опасен для противника и гораздо безопаснее для вас. Показываю, – Кнут резко развернулся к Накамуре, его ладонь мелькнула между рук японца и врезалась тому в челюсть. Японца подбросило в воздух, мелькнули его ноги. Он с грохотом приземлился на пол.

Кнут удивленно посмотрел на Накамуру.

– Ты точно японец?

– Так точно, сэр, – Накамура с трудом поднялся, потряс головой, приходя в себя, затем снова неуклюже встал в боевую стойку.

– Странно… – Кнут с сомнением глянул на Накамуру. – Тогда почему ты не поставил блок?

– Я пытался, сэр. Просто я не умею драться. Я из клана воинов, но у меня нет способностей к рукопашному бою, сэр! Поэтому я в армии, сэр!

– Ну что ж, попробуем сделать из тебя бойца, – Кнут снова повернулся к взводу. – Повторяю, плечо идет вперед вместе с разворотом корпуса, рука распрямляется вместе с движением плеча…

Накамура снова получил страшный удар в лицо. Он поворочался на полу, снова неуверенно поднялся, припадая на ногу, доковылял до Кнута, принял боевую стойку. Его лицо было в крови из разбитого носа и губ.

– Первые номера проводят удар, вторые номера защищаются. На счет раз разворачиваем корпус, на счет два распрямляем локоть и наносим удар.

Кнут помолчал, глядя на напрягшиеся пары.

– И раз! И два! – по строю прошла волна неумелых движений.

– Смотреть внимательно! Повторяю! – рука сержанта снова мелькнула. Накамура покатился по полу, встал на колени, снова упал. Кнут молча ждал. Японец шевельнулся, упрямо встал, шатаясь, принял стойку. Взгляд его черных глаз был мутным и полным боли.

Во взгляде взводного мелькнуло что-то похожее на уважение. Он снова повернулся к строю.

– И раз! И два! И раз! И два! Номера меняются местами. И раз! И два!

Через полчаса занятий японец не смог подняться. Он упрямо полз к сержанту, но ноги уже не держали его.

Кнут кивнул Лихачу. Тот склонился над Накамурой, через штанину вколол ему обезболивающее. Через минуту глаза японца прояснились. Он снова попытался встать. Лихач помог ему подняться, придержал за локоть.

– Ты действительно ни хрена не умеешь, парень! – Кнут говорил негромко, – Твой учитель перевернулся бы в гробу, глядя на тебя. – Он помолчал, глядя на истерзанного Накамуру сверху вниз. – Но дух воина в тебе есть. Ты хорошо держался. Из тебя выйдет толк, даже не сомневайся, – сержант сделал паузу и добавил: – Иначе я тебя просто забью до смерти.

Японец попытался выпрямиться, его шатнуло в сторону. Лихач удержал его за локоть.

– Твое имя – Самурай. Запомни его, – Кнут говорил тихо и веско, приблизив свое лицо к лицу Накамуры.

– Сэр, – Накамура говорил с трудом, разбитые губы его не слушались, – Это имя – честь для меня. Я благодарю вас, сэр.

– Ну-ну, давай в санчасть, – Кнут кивнул Лихачу, тот осторожно повел Самурая к выходу из спортзала.

15.

Состав изучаемых дисциплин менялся. Теперь теории было все меньше, все чаще они слушали пояснения непосредственно в поле, тут же на практике закрепляя услышанное.

На инженерном полигоне подтянутые военные инженеры под бдительным надзором сержантов вбивали бойцам в подкорку умение окапываться быстро и в любых климатических и природных условиях – в песке, глине, в лесу, поле и даже на болоте. Им вталкивали в голову навыки фортификации – создания полевых укреплений из штатных и любых подручных средств, включая пни, старые покрышки, камни, песок, даже остатки мебели. С помощью баллонов с химикатами, песка, пластиковых мешков и лопаток они могли соорудить приличный бункер за какие-то полчаса. Их учили устанавливать мины и без ущерба для здоровья снимать их. Неуспевающее отделение – зачет, как всегда проходил по последнему результату – заставляли до кровавых пузырей на ладонях долбить и вновь закапывать длинные траншеи.

На стрельбище они по нескольку часов подряд палили по мишеням, из разных положений, разнотипными боеприпасами, ночью и под дождем. Учились менять магазин, почти не останавливая огня. Стреляли лежа, стоя, на бегу, в движении боком, по диагонали к мишеням и с разворотом назад. В режиме автоматической наводки и с отключенной автоматикой. Длинными очередями и короткими сериями. Разбирали, чистили и собирали оружие прямо тут, в темноте и на ощупь, затем снова и снова падали на землю и открывали огонь.

Штурмовали развалины зданий на полигоне. Забрасывали гранатами закопченные бетонные коробки, перекатываясь, врывались в иссеченные осколками комнаты. С ходу поливали очередями темные углы. Прикрывали друг друга огнем, прыгая от укрытия к укрытию.

Во время занятий по тактике, под открытым небом, в лесу, поле или на болоте, они учились двигаться развернутым строем, прочесывать местность, занимать оборону, ходить в атаку, быстро перемещаясь перебежками и используя естественные укрытия от огня авиации, уходить из-под артиллерийских ударов, отбиваться от атак бронетехники и вызывать огонь поддержки.

Сергею нравилось работать с мобильным комплексом огневой поддержки пехоты – КОПом. Скорее всего, его привязанность к смертоносному механизму возникла из-за того, что нейронная сеть, при помощи которой управлялся робот, работала на тех же принципах, что и обычные гражданские сети, эксплуатацию которых Сергей изучал в колледже. Используя опыт своей предыдущей специальности, Сергей быстрее всех во взводе освоил управление роботом и даже, тайком от инструктора вскрыв защиту, научился программировать его, пытаясь сделать диапазон применения машины значительно шире, чем это было предусмотрено армейским наставлением. Когда робот, повинуясь команде Сергея, впервые продемонстрировал имитацию огня по низколетящему самолету противника, это повергло в шок обычно невозмутимого лейтенанта-инструктора.

– Как ты это сделал, Заноза? Это не повредит КОПу? Гидравлика выдержит? – лейтенант Симпсон возбужденно наблюдал из блиндажа, как робот, сидя в открытом капонире, раз за разом повторяет новое упражнение. КОП резко привставал из укрытия, поднимал торс в вертикальное положение и затем, раскрутив ротор пулемета, стремительным, почти незаметным глазу росчерком корпуса демонстрировал сопровождение самолета огнем, в довершение выстреливая вслед условной цели имитатор ракеты.

Комплекс огневой поддержки пехоты, или сокращенно КОП, согласно наставлению мог вести огонь только по живой силе противника, используя четырехствольный роторный пулемет, по танкам и бронемашинам, используя безоткатное орудие с управляемыми снарядами, а также по легким вертолетам. Для ближнего боя он был оборудован огнеметом с высокотемпературной напалмовой смесью. Проведя ревизию возможностей робота, Сергей обнаружил, что к его орудию подходят легкие самонаводящиеся ракеты «Оса» класса «земля-воздух», которыми оснащались боевые машины пехоты, а время реакции нейронной сети и скорость разворота шарниров корпуса и кронштейна пулемета вполне позволяли классифицировать, захватывать и сопровождать огнем самолет, летящий на бреющем полете со скоростью 800-900 километров в час. Проблему составляло только отсутствие соответствующей программы в базовом оснащении робота. Почти при полном отсутствии документации Сергей модифицировал и переработал программу стрельбы по вертолетам, создав на ее основе новую.

– Что это дает в перспективе? – лейтенант возбужденно расхаживал по блиндажу перед вытянувшимся по стойке «смирно» Сергеем.

– Сэр, мы не сможем сбить тяжелый вертолет или бомбардировщик. Но сорвать атаку тактического истребителя или штурмовика сможем.

– Мы? – удивленно посмотрел не него лейтенант.

– Мы, это значит КОП и я, сэр, – смущенно пояснил Сергей.

– Думаешь, мощности пулемета хватит?

– Так точно, сэр, только надо вместо разрывных или зажигательных установить картридж с бронебойными. Они применяются в танковых пулеметах. Патрон унифицирован, я проверял, сэр, – ответил Сергей и, волнуясь, добавил: – Кроме того, «Оса», если повезет, может повредить один из двигателей. Это значит, что атака будет сорвана окончательно.

От волнения, он забыл добавить обязательное «сэр». К счастью, лейтенант не обратил на это внимания.

– Знаешь, если бы у тебя не вышло, ты бы всю оставшуюся жизнь платил за испорченное имущество… – офицер смотрел на Сергея внимательно, задумчиво щурясь, – но у тебя, похоже, все-таки получилось. Рисковый ты, сукин сын.

– Я русский, у нас это в крови, сэр, – Сергей несмело улыбнулся.

– Ладно, хвастун. Я закажу боеприпасы, опробуем твой фокус на полигоне. Если все выйдет, напишу ходатайство на премию.

– Благодарю, сэр!

– Нравится возиться с железками? – Симпсон пристально посмотрел на Сергея.

– Так точно, сэр. Для меня это здесь единственная отдушина, – тихо сказал Сергей.

Он постепенно втягивался в ритм новой жизни. Бег больше не тяготил его, он двигался в заданном темпе бездумно и почти не напрягаясь. Стрельба начинала ему нравиться, он с удовольствием наблюдал в прицельную панораму, как крошатся мишени от его очередей. Его все еще напрягали инженерная подготовка и рукопашный бой, но тело все быстрее подстраивалось под новые условия, легче переносило боль, страх наказания ушел, уступив место состоянию сосредоточенного внимания. Сержанты били бойцов все реже. Уколы мышечных стимуляторов прекратились. Взвод достиг имперских стандартов.

16.

Заканчивался третий месяц обучения. Броня стала привычной. Ее вес уже не мешал двигаться, перестал ощущаться. Падая в койку после отбоя, Сергей ощущал себя без бронекостюма, словно без кожи. На полевых занятиях взвод продолжал бесконечно отрабатывать тактические нормативы. Они учились, не снижая темпа, перестраиваться в цепь для прочесывания и зачистки местности. Отрабатывая переход к обороне, за считанные секунды находили укрытия, окружали позиции минами и закапывались в землю так, что только темные стволы винтовок едва виднелись из-за деревьев и брустверов. Атакуя, бойцы прикрывали друг друга огнем и быстрыми перебежками продвигались от укрытия к укрытию. При атаке с воздуха взвод мгновенно рассредоточивался, сливаясь с местностью. Они учились как можно скорее разбегаться в стороны от места десантирования. Все чаще на полевых занятиях вели учебный огонь боевыми патронами и плазменными гранатами. Империя не жалела денег на подготовку своей армии.

Сергей свыкся с новым образом жизни, воспоминания о прошлом мелькали без сожалений и грусти. Сейчас прежняя жизнь казалась ему суетливой и бессмысленной. Он перестал думать о будущем. Лица прежних знакомых всплывали из памяти какими-то смазанными пятнами. Иногда вспоминалась Лотта, но уже не причиняя ни досады, ни злости. Он продолжал впитывать новые знания и навыки, как губка.

В воскресенье наступил день их первого увольнения. Им разрешалось на сутки покинуть территорию базы и отдохнуть в военном городке. Форт-Дикс располагал для этого всем необходимым. На территории городка имелись многочисленные бары, погребки, рестораны и прочие питейные заведения, разбитые на несколько категорий – для рядового, младшего командного состава, офицеров и для наемного персонала и гражданских лиц. В первых трех к оплате принимали только армейские пластиковые карты, что автоматически делало эти заведения недоступными для штатских. За соблюдением правил посещения строго следили. Это была традиция, возведенная в ранг неписаного правила. Ни один сержант не мог без приглашения солдата войти в бар для рядовых. Ни один офицер не имел доступа в кафе для младшего комсостава. Будучи основными местами досуга, питейные заведения представляли собой не места, где можно без боязни напиться, а скорее клубы по интересам, куда в качестве гостей часто приглашались местные и заезжие политики, актеры, известные спортсмены. Почти каждый солдат, сержант или офицер был завсегдатаем одного-двух таких клубов, где он всегда мог расслабиться, вкусно поужинать в уютной атмосфере, без чинов поговорить с сослуживцами или гостями на интересующие его темы. Ну и, естественно, пропустить стаканчик-другой с хорошим собеседником. Военный городок также предоставлял возможность купить в армейском супермаркете любой товар – от крема для бритья до автомобиля. Цены при этом были удивительно низкими, а ассортименту мог позавидовать любой супермаркет из престижного района Джорджтауна. Для удовлетворения телесных потребностей Империя без излишнего ханжества предлагала своим защитникам широчайшую гамму бань, саун, массажных салонов, и, наконец, просто кварталы красных фонарей, где вольнонаемные сотрудницы отоваривали армейские карточки самым востребованным во все времена товаром. Стоит ли говорить, что красные фонари, во избежание трений и эксцессов, также делились на категории.

В штабе батальона бойцам выдали пластиковые карточки, провели короткий инструктаж о том, как и где ими пользоваться.

Кнут построил взвод. Без брони, в чистых и хорошо выглаженных комбинезонах солдаты смотрелись непривычно.

– Итак, напоминаю правила поведения в военном городке, – Кнут прохаживался вдоль строя, ни на кого не глядя, что тоже было непривычно. – Правило первое – не напиваться до поросячьего визга. Завтра к утру вы должны быть трезвыми. Правило второе – не приставать к женщинам на улицах. Для этого существуют специальные заведения. Любой таксист укажет вам ближайшее. Правило третье – не суйтесь в бар для сержантов или офицеров. Правило четвертое – не связывайтесь с военной полицией. Эти говнюки могут серьезно подпортить вам не столько физиономию, сколько биографию. И последнее, – Кнут остановился. – Не пытайтесь покинуть территорию военного городка. Попытка покинуть городок, равно как и опоздание из увольнения будут расцениваться как дезертирство. Со всеми вытекающими последствиями. Явка в расположение взвода – завтра, 6 сентября, в 8:00. Вольно. Вопросы?

Взвод молчал, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

– К машине! По местам!

Бойцы кинулись к бортовому грузовику, как горох, посыпались в кузов, быстро расселись по продольным скамейкам.

Кнут постучал по стеклу кабины:

– Трогай, братишка.

17.

Грузовик, высадив их за КПП военного городка, сразу развернулся и укатил обратно. Неподалеку виднелись заграждения колючей проволоки, отделяющие городок от остального мира и старательно скрытые за живыми изгородями. Сторожевые вышки тут и там торчали над деревьями.

Бойцы нерешительно переминались на месте. Три месяца они только и мечтали о том, чтобы оказаться подальше от ненавистной казармы. И вот теперь не знали, куда пойти. От КПП веером расходились четыре бетонных дороги с рядами красивых фонарей вдоль них. На обочинах густо зеленели деревья. Вдалеке из зелени проступали невысокие, преимущественно трех– и четырехэтажные дома.

– Ну что, двинули, промочим горло? – Крыса вопросительно посмотрел на остальных.

Салочник и Тевтон охотно кивнули, и все вместе они зашагали по одной из дорог. Один за другим, нерешительно оглядываясь, за ними потянулись остальные, непроизвольно сбиваясь в строй. Сергей побежал было за всеми, но, вдруг поймав себя на мысли, что торопится занять в строю свое место, остановился. За ним с улыбкой наблюдал Самурай. Они понимающе переглянулись, посмотрели на удаляющийся строй и расхохотались. Неловкость ушла.

– Ну что, пошли вместе?

Накамура вытер слезы, накипевшие от смеха, кивнул, и они зашагали по другой дороге, старательно замедляя шаг, чтобы по привычке не перейти на бег. Навстречу им промчалось раскрашенное желтыми полосами старенькое такси. Проскочив мимо них, машина, взвизгнув покрышками, развернулась и поехала рядом.

– Привет, пехота! В увольнение? – круглая добродушная физиономия водителя высунулась из опущенного окна.

– Привет, летчик, – Самурай, делая равнодушный вид, смотрел вперед, игнорируя такси. Сергей прятал улыбку, подыгрывая товарищу.

– Летчик? С чего ты взял? – парень высунулся по самые плечи, не глядя на дорогу и рискуя въехать в дерево на обочине.

– А с чего ты взял, что мы пехота? – Самурай сорвал травинку и теперь перекатывал ее в зубах.

– Ну, как, вы же не летчики – по петлицам видно. А танкистов в этой части базы нету. Значит пехота.

– Пехота бывает разная, – наставительно сказал Самурай. – Бывает морская. Бывает обычная. Бывает тяжелая. Есть еще моторизованная.

– О, блин, – озадаченно почесал затылок водила, – да какая разница-то? Пехота, она пехота и есть – бегает, ползает, стреляет.

– Вот и между твоим такси и самолетом – никакой разницы, – Самурай сплюнул травинку, – и то и другое людей возит. Значит, ты – летчик.

От такой логики водитель надолго озадачился. Некоторое время они двигались рядом. Солдаты пешком, такси – тихонько урча мотором. Впереди показались первые дома.

– Слушайте, чуваки, а вы тогда какая пехота? – наконец сдался таксист.

Самурай остановился. Такси тоже скрипнуло тормозами. Сергей подошел к машине, наклонился к дверце, внушительно помолчал, глядя на застывшего в ожидании таксиста.