Мечник (любительская редактура)

   От неожиданности Арис едва не выронил Меч из рук. Фаэрд по прозвищу Мастер! Величайший герой, участник сражения на Неве, которому князь жаловал горностаеву мантию со своего плеча! Один из тех, о ком слагали легенды, а правдивые истории о его подвигах были похожи на сказки!

— Тебе пора ложиться спать. Завтра на рассвете отправишься в Малый Княжич.

С большой неохотой юноша вернул Меч обратно на стену.

— Я вернусь за тобой, обещаю, — прошептал он, уходя, и Меч тоненько зазвенел в ответ.

   Арис неторопливо шел по тенистой аллее. Правая ладонь его покоилась на рукояти меча, а между пальцами левой он катал золотую монету с отверстием в центре. Знак вызова. Все прошло как нельзя лучше — Фаэрд был так возмущен наглой выходкой юнца, что без колебаний швырнул ему под ноги свою монету. Всего-то и нужно было пролить ему на камзол кружечку светлого ирейского пива.

   Это было условие испытания, устроенного Мечником для своего ученика. Честный поединок на глазах у множества людей. Поединок против мастера, против одного из величайших героев княжества. И против бывшего ученика Мечника. Последнее беспокоило юношу больше всего — он не боялся боя с любым из противников и был уверен в своих силах. Многому, очень многому научился он за эти два года. Но Фаэрда не зря прозвали Мастером, ведь он прошел полный пятилетний цикл обучения в пещере на утесе. Двадцать лет назад.

   Фаэрд был уже далеко не молод. В пещеру Мечника пришел он в возрасте лет двадцати пяти. Широкоплечий подмастерье кузнеца из Каменки, привыкший решать все проблемы одним ударом своего тяжеловесного кулака. Самые тяжелые проблемы  решались им двумя ударами. Прославился он как мастер боя двуручным мечом. Не удивительно. Привыкший размахивать в своей кузнице тяжеленным молотом, он легко управлялся с двуручником. Однако, проворства ему не хватало. Это Арис понял с первого взгляда. Наставник учил его оценивать противника, хорошо учил. Нынешний Фаэрд был уже не тот. Живот его порос пивным брюхом, на ладонях давно уже сошли мозоли, а раздавшееся лицо почему-то навевало мысли о жирном деревенском борове. А еще он давно не был в настоящем бою, против достойного противника. Об этом юноша узнал в таверне. Забияки и грабители обходили Фаэрда-Мастера стороною, а службу княжескую он оставил уже лет десять как, получив в дар от спасенного им торговца собственный трактир.

   На месте предполагаемого поединка уже собралась толпа. При виде шагающего по аллее Ариса, люди загудели, зашевелились. Засверкали передаваемые из рук в руки золотые монеты, послышались ободряющие выкрики — не все любили заносчивого героя, и врагов он успел нажить немало. Однако, по глазам собравшихся юноша ясно прочел, на кого сегодня все ставят. Кроме одного человека. В первом ряду стоял высокий дворянин в темно-синем камзоле. В глазах его не было сочувствия, не было жажды наживы и потешного зрелища. В этих глазах Арис увидел одобрение и... понимание. На боку у дворянина висела длинная шпага, но, судя по хвату ладони, рука его была более привычна к мечу. Заметив внимание юноши, незнакомец в камзоле коротко отсалютовал ему и снял с пояса тяжелый кошель. Ставил он на Ариса.

   Толпа вдруг зарычала, захрипела, завопила и расступилась. На место поединка вышел Фаэрд-Мастер в сопровождении десятка товарищей, прихлебателей и слуг. Он тащил на плече тяжелый двуручный меч. Настоящее боевое оружие, простое, но эффективное. Меч настолько не подходил облику разжиревшего вышибалы из портового трактира — а именно так и выглядел некогда великий герой — что Арис не смог сдержать широкой улыбки. Герой пришел сюда, чтобы задать славную трепку зарвавшемуся юнцу. Ученик Мечника пришел сюда, чтобы убить. Убить того, кто оказался не достойным Меча. Наверное, это была своего рода ревность — Арису было тяжело осознавать, что вот этот жирный боров когда-то прикасался с Мечу, держал его в руках, смотрел на него своими свиными глазками...

   Фаэрд заревел, и легким движением пустил тяжелый меч в полет, демонстрируя окружающим свою силу и умение обращаться с грозным клинком. Мощные плечи его напряглись, обрисовав рельефную мускулатуру кузнеца. Брюхо брюхом, но перед Арисом стоял герой, честно заслуживший свою славу. И один из учеников Мечника. Нужно было закончить все это побыстрее...

— Надо было не меч с собою брать, а трехгранный нож. Из тех, которыми в деревне свиней закалывают, — обронил негромко юноша. Но его услышали, услышали все. И в воздухе повисла такая гнетущая тишина, что даже псы на соседней усадьбе завыли от тоски.

   Разорвал тишину громоподобный рев Фаэрда, бросившегося на своего обидчика. Тяжеленный меч порхал в его руках, словно мотылек. Но все же, он был недостаточно быстр.

   ...Это была самая обычная «огненная бабочка», один из множества тех ударов, с которых и начинают осваивать искусство боя на мечах. Вот только в исполнении ученика Мечника он выглядел... совершенным...

   Левое «крыло бабочки» с легкостью закружило и отвело в сторону тяжелое лезвие двуручного меча. Правое «крыло» с хрустом ударило Фаэрда в ключицу. Сверху, наискосок, отделяя руку от тела и прорубаясь дальше, сминая ребра и разрезая мышцы.

   Удар был смертельным. Это понимали все. Но никто не хотел осознавать, что поединок уже закончен. Закончен одним ударом, и удар нанес вот этот невзрачный юноша.

   Арис склонился над умирающим. В угасающем взгляде бывшего ученика Мечника светилось понимание.

— Меч будет моим, — прошептал юноша, и обернулся. Высокий дворянин в темно-синем камзоле смотрел ему прямо в глаза и ободряюще улыбался.

— Он знал! Он знал кто я, я уверен в этом! — взволнованный Арис мерил шагами комнату, не в силах успокоиться. Горячка и азарт боя давно уже прошли. Да и не было их — как не было и никакого боя. Просто обычное убийство. Но успокоиться ему не давала улыбка незнакомца из толпы.

— Сядь. Успокойся. Опиши мне его.

— Высокий, черные волосы, короткие усики... — начал описывать юноша.

— Оружие?

— Шпага и парирующий кинжал, но я уверен, что мечом он владеет много лучше.

— Глаза? Какого цвета?

— Как цвет его камзола, темно-синие. Никогда не видел таких.

Алонсо свалился со спинки стула, на котором он сидел, и вприпрыжку подбежал к книжной полке. С третьей попытки удалось ему вытащить одну из книг, на переплете которой сияла золотая цапля.

— Все верно, мой славный клоун. Это был граф де Бурсилье. Ты, скорее всего, знал его под именем Мишки Барсука, слыхал о таком в Каменке?

— Нет. Впервые слышу, — попытался вспомнить юноша.

— Сын Вильмы, молочницы. Которая держит половину коров Каменских. Из пещеры он ушел семь лет назад. Сначала к князю в войско просился, а потом махнул за границу. Удачно так, сразу в войну гражданскую попал да выбрал себе верную сторону. На острие клинка он привел на трон нынешнего короля, Людвига, за что получил титул и земли. Героем числится у лягушатников. Ордена ему сам король Людвиг вешал. Наверное, с послами приехал, в сопровождении.

— Значит, это еще один ваш ученик из Каменки? И тоже герой? Надо же, граф!

— А ты еще не понял разве? Фаэрд-Мастер, это сын кузнеческий, Федька. Граф наш — сын молочницы. Никто не возвращался назад, в деревню. Ну что им та Каменка? После моих рассказов о других местах и странах, о древних героях и королях? Каждые пять лет из этой пещеры выходил мой ученик с мечом в руке и пламенем в глазах. Перед ним открыт был весь мир, множество возможностей, тысячи неизведанных тайн! Алонсо!

   Клоун, повинуясь жесту Мечника, притащил тяжелую книгу и снова забился в свой угол. Воин принялся листать, изредка останавливаясь, и зачитывая имена героев:

— Стас Худальский. Нынче известный как Старвус Меченосец, телохранитель короля Фридриха. Ко мне Стасик попал совсем юным, едва-едва двенадцать ему исполнилось.

— Княжеский воевода, Михась Ставрыга. Плотничал помаленьку, пока ко мне на утес не попал. Топорами владел отменно, насилу к мечу его приучил. Мечтал стать известным зодчим, а вот гляди-ка — вывело его Искусство в княжеские воеводы при князе Игоре.

— Из первых моих учеников, Никита Кожемяка. Тогда я еще по свету странствовал, пожалел мальца. Силы было у него — быкам на зависть, а вот ума и сноровки недодали боги. В богатыри выбился потом, и меня даже ко двору княжескому звал.

   Арис слушал, раскрыв рот. Звучали имена, знакомые и незнакомые. Герои его детства превращались в обычных людей, которым однажды посчастливилось попасть в ученики к Мечнику. О том, кем на самом деле был его учитель — юноша давно уже боялся даже думать.

— А Муромский богатырь? Неужели тоже в учениках у вас был?

— Ильюша что ли? Еле на ноги его поднял. Он был парализован ниже пояса с самого рождения. А ты что, думал, что сказки все это?

— Получается, что все они — богатыри, герои, рыцари великие — все они как и я?

— Получается, что так, — развел руками Мечник. — Конечно, не каждый, были и просто богатыри от рождения, да и кроме меня хватает людей умелых, готовых мастерством своим делиться. Но каждые пять лет выходит в мир новый великий воин. Изберет дорогу верную — быть ему героем. Свернет не в ту сторону... Сам виноват. Злодеем в любые времена хоть быть и выгодно, да вот что-то недолго на этом свете они задерживаются.

— Столько имен. Столько великих героев... Неужели ни один из них не оказался достоин Меча?

— Почему же? Кому-то я Меч не показывал, если душа у человека была черная. Некоторые сами от Меча отказывались, не поддавались искушению. Да и все мы смертны. И герои, и учителя. Дважды меч возвращался ко мне после смерти своего хозяина. Бывало и так, что ученик сам приносил мне его назад. Один так вовсе меч в камень всадил, на Северных Островах...

   Этого Арис решительно не понимал. Как можно было отказаться от Меча, находясь в здравом уме? Он его видел, он его держал в руках. И не было для него сейчас ничего дороже и желаннее на свете.

— Может, они просто были недостойны владеть им? — предположил Арис.

— Может и так, согласно кивнул Мечник.

   Арис давно ушел, а Мечник неподвижно сидел на стуле. У него не было сил, чтобы подняться. А может, просто не было желания куда-то идти и что-то делать? Он вытянул правую руку перед собой — кончики пальцев заметно дрожали. Позади завозился Алонсо, запутавшись в одежде.

— Ничего, не волнуйся, сейчас все пройдет, — утешил воин то ли себя, то ли клоуна...

...Год этот выдался богатым на происшествия. В начале весны Мечнику и его ученику пришлось отражать атаку угаров, неведомо как пробравшихся через обледенелые горы. Собрав ополчение из двух сотен крестьян по окрестным деревням, учитель и ученик встретили врага на берегу реки Стременки, с которой едва-едва сошел лед. Пять атак выдержали они, пока не подоспели на помощь княжеские войска. В первых рядах воинов князя рубился светловолосый юноша, ловко управляющийся сразу двумя клинками. Словно серпами по спелым колосьям, проходился он сверкающими клинками по окружившим его угарам, расчищая место вокруг. По взглядам, которым неведомый воин обменялся с Мечником, юноша понял, что судьба свела его еще с одним из учеников Мастера.

   Потом был весенний паводок, затопивший две деревни. Стременка превратилась в бурлящую Стремительную, и два дня Мечник и Арис помогали жителям пострадавших поселений вытаскивать людей из затопленных домов. Затем в лесах объявились разбойники — целых два десятка белых каторжан заняли хижину лесника, убив хозяина. Трое суток вылавливали их по лесам Мечник с учеником, пока не перебили всех, до последнего...

   А в первый день осени Алонсо задрал медведь. Нет, не насмерть, но даже с чудодейственными средствами Мечника прошло больше двух недель, прежде чем клоун смог приподняться без чужой помощи на кровати. Признаться, Арис думал, что бедняга уже и не жилец — так порвал его зверь. Раздавленные ребра, сломанные руки. Нижнюю часть лица клоуну снесло начисто медвежьими когтями, и если бы не маска, принявшая на себя удар, дело было бы совсем худо. Медведица застала клоуна в своей берлоге, когда он пытался поиграть с ее медвежатами.

   Арис вспомнил тот миг — Мечник вдруг отшвырнул в сторону тренировочный меч и дико заорал, подняв лицо к небу. Ничего не объясняя, он жестами приказал юноше следовать за ним и бросился в лес, на ходу извлекая меч из ножен. Ученик рванул следом, но опоздал — Мечник уже шел навстречу, а на руках его лежал окровавленный Алонсо, похожий на сломанную куклу.

   Две недели провел Мечник у кровати смертельно израненного клоуна, не отходя ни на миг. Мастер, которого юноша привык видеть всегда собранным и полным сил, за эти дни заметно осунулся, побледнел. Тренироваться приходилось самому. Каждую свободную минуту брал он в руки меч и уходил на поляну, отрабатывать движения. Оставаться рядом с Мечником и раненым клоуном не хотелось. Не хотелось видеть своего учителя слабым, растерянным и беспомощным. Да и Алонсо вызывал у юноши необъяснимое чувство симпатии. Быть может, так относился бы Арис к своему младшему брату, если бы он был жив. Нелепый и постоянно попадающий в неприятности клоун смог покорить сердце юноши.

   На исходе третьей недели Мечник впервые покинул комнату Алонсо, и на бледных губах его играла довольная улыбка. Великий Мастер бросил вызов самой Смерти, и победил ее! В тот же день состоялась первая после длительного перерыва тренировка. Мечник гонял своего ученика по площадке, не позволяя ему перевести дух. Словно и не было этих трех недель, порхал по поляне воин, и выбиваемые стальными лучами клинков искры озаряли всполохами изможденное лицо человека, который победил смерть.

   А уже неделю спустя, словно ни в чем ни бывало, Алонсо снова неуклюже переваливался на своих коротких ногах по пещере, роняя все вокруг. Учитель и ученик смотрели на него, и счастливо улыбались...

— Бей! — скомандовал Мечник, и юноша ударил. Меч в его руках запел, рассекая — нет! Раздвигая! — воздух. Кисти напряглись в ожидании ответного сопротивления, но его не последовало. Правая половина манекена со звоном рухнула на каменный пол, напугав шарахнувшегося в сторону Алонсо. Рассеченный пополам стальной нагрудник едва не ударил Ариса по ноге. Юноша не сводил восхищенного взгляда с Меча.

— Ты чувствуешь? Чувствуешь его силу?

— Его ничто не остановит, — ответил ученик, не отрывая взгляда от лезвия Меча.

— Завтра в Малый Княжич прибудут послы угаров. Это и будет твое следующее испытание. Срок — три дня, — с этими словами воин вышел.

   Юноша помедлил, ему очень не хотелось выпускать совершенное оружие из своих рук. Тяжело вздохнув, он прошептал:

— Ты станешь моим. Так же, как я стану твоим...

   Ноги Мечника подкосились, и он рухнул с кровати, едва успев смягчить падение, выставив вперед руки.

— Проклятье! — негромко выругался воин. Ученик должен был вот-вот вернуться из Княжича, и нельзя было допустить, чтобы он застал своего наставника в таком беспомощном положении.

— Интересно, это я на радостях перестарался, вливая в него слишком много Искусства, или... или он сам вытягивает его из меня? Нужно будет подумать об этом на досуге.

   Собрав всю свою волю, Мечник поднялся на ноги и медленно, выверяя каждый шаг, вышел из комнаты. Алонсо, наблюдавший за всем этим, тихо завыл и забился под кровать.

   Арис стоял в пяти шагах от комнаты своего Мастера. В руке его была сумка, из которой сочилась кровь. Взгляд у ученика был уставший и очень... пронзительный.

— Как все прошло? — голос Мечника был таким же, как и всегда: сухим и твердым.

— Ты не предупреждал меня о баши-кабарах, — без эмоций произнес юноша, и бросил сумку на каменный пол. Завязки лопнули, и на пол выкатилось несколько отрубленных пальцев. Человеческих пальцев.

— Но ведь ты справился? — заметил учитель.

— Их было не меньше пятидесяти, и они ждали меня. Я бы не смог пробиться к послам через пять десятков телохранителей-кабаров. Мне пришлось их выманить за собою в погоню, и убивать их на улицах города, по отдельности.

— Их было сорок восемь. Ты убил их всех? И послов тоже?

— Да. Всех, как вы и приказали. — Юноша замолчал, глядя прямо в глаза воина.

— Спрашивай, — разрешил Мечник.

— Это вы предупредили их, что я приду?

— Да. В этом и заключалось твое испытание. Еще есть вопросы? — Мечник напрягся. Давно ли здесь ученик? Знает ли о его падении?

— Нет. Больше нет.

   Этой ночью юноше не спалось. После первого года обучения ему было позволено взглянуть на Меч. Еще через год — взять его в руки. Несколько дней назад он ощутил остроту клинка, нанеся удар. А что будет еще через год? Мастер позволит взять клинок на очередное Испытание? Так зачем ждать целый год! Дверь вот она, стоит лишь протянуть руку. Где Мечник хранит ключи, юноша тоже знал...

— Мальчик, положи клинок на место, — несмотря на то, что юноша ждал этого, голос Мечника застал его врасплох. Надо же! Он так увлекся созерцанием Меча, что и не заметил, как в комнату вошел учитель.

— У вас ссадина на руке, Мастер.

Воин медленно перевел взгляд на свою правую руку. А он и не заметил, как поцарапался о выступающий камень!

— Нужно быть осторожнее в темноте, — участливо произнес юноша, но на губах его играла издевательская ухмылка.

— Не глупи, Арис. Ты же знаешь, что как никто другой заслужил этот клинок. Тебе осталось всего два года обучения.

— Зачем? Вы сами признали, что клинок я заслужил. Так почему бы мне не взять его сейчас? К чему дожидаться мне завершения обучения? Тем более, я считаю, что больше мне у вас учиться нечему.

— Ты ошибаешься, Арис. Ты многого достиг, твои успехи ошеломляющи, но... Никакой талант не заменит опыта и знаний. Повесь Меч обратно на стену, и мы забудем об этом происшествии.

— Нет!!! — юноша отшатнулся, и выставил клинок перед собой. Непроизвольно перетек он в защитную стойку.

— Не разочаровывай меня, ученик! — сорвался на крик обычно невозмутимый Мечник, — Не заставляй думать, что я ошибся в тебе! Если ты не положишь сейчас же клинок, то тебе никогда его не видать!

— А ты попробуй отними его у меня... Мастер. Что-то в последние дни ты стал не так проворен, как раньше. Две недели назад, помнишь, как ты оступился на склоне? А как я ранил тебя в плечо?

— Глупец, — воин вздохнул и покачал головой, — какой же ты глупец. Впрочем, я и сам хорош. Вливал в тебя Искусство, не зная меры. Не заметил, как Меч сумел привязать тебя... — но юноша его даже не слушал.

— Посмотри на себя. Сколько тебе лет? Триста? Пятьсот? Ха! Рассказывай эти сказки про Муромцев кому-нибудь другому! За правым ухом у тебя седая прядь, которой не было раньше. Ты стареешь, мой бывший учитель. Но ты не волнуйся — смерть от старости тебе не грозит...

   Слова еще только слетали с губ, а клинки уже скрестились, выбивая искры из стальных тел друг друга. В длинный коридор, куда выскочили воины, кубарем вкатился запыхавшийся Алонсо, и отчаянно заверещал, глядя на сражающихся бойцов. Учитель и ученик осыпали друг друга стремительными ударами, уходя от атак противника и тут же контратакуя. Нет! Не учитель и ученик, а Мастер и Мастер сражались в тусклом свете факелов. Движения клинков были так быстры, что клоуну удавалось заметить лишь редкие сполохи света, отраженного мечами. Снова отчаянно заверещав, клоун закрыл глаза ладонями и замер, внимательно прислушиваясь и вздрагивая, когда клинки звонко сталкивались друг с другом...

...Вдруг раздался глухой звук падающего тела, и все смолкло. Пропал звон стали, шуршание ног по каменному полу и прочие звуки, сопровождавшие бой. Алонсо открыл глаза и первое, что он увидел, это была стремительно увеличивающаяся лужа крови на каменном полу. Арис склонился над поверженным Мечником и придерживал его голову. Злосчастный Меч валялся неподалеку, и лезвие его было покрыто кровью.