Помоги проекту - поделись книгой:
— С курсом чего?..
— Управления самолетом.
=== Правда и ложь ===
Было бы шаблонно сказать, что месяц пролетел незаметно, но для Ии так оно и было. За работой она не успевала следить за временем, а на сон и вовсе оставалось в последние дни не более трех часов. Благо на все это она соглашалась сознательно. Хотя, пожалуй, сознательно — не то слово. Она требовала как можно больше обязанностей, а редкое свободное время уделяла своему снаряжению. Девушке начинало казаться, что нападения осьминогов она опасалась меньше всего, куда страшнее было очередное пришествие Капитана, которого никогда не звали по имени.
— Если ты пришел поговорить о том, что на меня жалуются эти лентяи, то лучше сразу убирайся. С первым курсом было как-то легче, — Ия не обернулась. Она сидела по-турецки на крупном валуне, невесть откуда взявшемся посреди лесной опушки, и чистила винтовку, которую ей выдали после вступления в ряды бойцов лагеря. К этому оружию, да и к оружию в принципе, девушка относилась более ответственно, чем к собственной жизни. Это была одна из тех вещей, которым научил ее Рот. «Заботься о своем оружии равно столько, сколько заботишься о себе, а то и больше. Это очшень важно».
— Нет. Я пришел из-за этого, — Капитан протянул листок бумаги с подписью. Ия мельком взглянула на него и продолжила заниматься своим делом.
— Ты сам сказал подать запрос. Я подала запрос.
— Я не могу выполнить это. Ты серьезно? Мы же уже это обсуждали, — он облокотился на тот же валун, спиной к собеседнице. — Я не буду собирать совет из-за… этого, — он дернул рукой с листком, и послышался шорох сгибаемой бумаги.
— Ты вообще читал, что я написала? К черту совет.
— Да, здесь так и написано. «К черту совет». От руки.
— Рада, что ты все же заметил.
— Я не могу выделить тебе людей без обсуждения этого на совете.
— Мне не нужны люди, я сама этим займусь.
Капитан задумался. Нет, одну он ее точно не отпустит — это факт. Преодолеть расстояние от Центрального лагеря до Восточного не составляло труда, теперь в их арсенале было целых девять штук боевых воздушных машин, приведенных в приличное состояние уцелевшими инженерами. Но дальше Восточного лагеря людей не пустят — это тоже факт.
— Ладно. Мы еще подумаем над этим.
Слова означали логическое завершение разговора, но мужчина не собирался уходить. Он продолжал стоять, опираясь на каменную глыбу, и смотреть куда-то в траву, на которой играли солнечные лучи, проскальзывающие между листьев исполинских деревьев.
— Что-то еще? — Ия не выдержала первой.
— Да… — Капитан пытался подобрать нужные слова. — Я давно хотел спросить тебя про твой нож. Про имя на нем.
Взгляд девушки уперся в поверхность камня между деталями огнестрельного оружия, она напрягла слух.
— Что именно?
— Ивэт. Довольно интересное имя. Точнее, фамилия. Я слышал об одном Ивэте, еще до войны против осьминогов. Ивэт Рот — твой родственник? — ответа не последовало. На самом деле, тот ему был не нужен, ведь ответ на свой вопрос он знал заранее. Кто она такая, и кем был ее отец, он знал все эти шесть лет. — Ходили слухи, что он был наемным убийцей самого Виада.
— Да, был, — сухо заметила Ия.
— Что с ним произошло после переворота и смерти Виада? Он умер?
— Не сразу. Мне было два года, когда произошел переворот, поэтому я ничего не помню, знаю только, что в тот день умерла моя мать. Отец забрал меня, и мы поселились в лесу на востоке. Охотились, рыбачили. Он учил меня всему.
Она умолкла, и было слышно лишь как ветви колышутся на ветру. Ветер был слишком сильным, такой ветер был предвестником бури. Совсем скоро он принесет черные тучи к лагерю.
— Кто-нибудь еще знает?
— Нет, никому об этом знать не следует. Сам считаю, что прошлое абсолютно неважно. Ни твое, ни твоего отца. Люди предвзяты, а ты слишком полезна сейчас. Да и в будущем, уверен, тоже.
— Люди предвзяты, — повторила она, не в силах понять, почему мозг вычленил именно эти слова из всего сказанного Капитаном. — Говоришь так, будто сам не являешься частью человечества.
— Ты тоже так говоришь.
— Потому что иногда я думаю, что действительно не являюсь его частью. Пятнадцать лет я не видела никого кроме отца, а еще год — совсем никого. Но, похоже, ты имел в виду то, что тебя отличает от них непредвзятость. Знаешь, я тоже хочу у тебя кое-что спросить. Чья это форма?
Теперь уже напрягся Капитан.
— Что?..
— Тебя зовут Капитаном. Но твоя форма высшего офицерского состава. Эта форма принадлежала генерал-майору подразделения военно-воздушных сил Восточного региона. Да и не думаю я, что человек такого знатного происхождения надолго бы задержался в младшем офицерском составе. Я уже месяц ломаю над этим голову.
— Ах, это, — он позволил себе улыбнуться. — Это моя форма. По званию я был генерал-майором. Долгая история, но если вкратце, то все началось с одного моего друга, который, как ни попроси я его что-нибудь сделать, отвечал: «Да, капитан!» Это была просто шутка, причем не самая умная. Которая позже переросла в то, чем оно является сейчас.
Ия хмыкнула. Едва ли она поверит в это. Возможно, такое и правда происходило раньше, возможно, называют его так именно поэтому, но что-то все равно было не так. Истина ускользала от девушки, и как она ни пыталась, не могла заметить одну конкретную деталь. Это была «очшень» важная деталь, и собственная слепота начала раздражать Ию, хоть внешне это никак не отразилось. Она мило улыбнулась и бросила ему нейтральную фразу, что-то вроде «вот оно как» или «а, теперь ясно», только чтобы он вновь ослабил бдительность и снова совершил ту же ошибку. Тогда-то она сразу поймет, что не могла рассмотреть в нем все это время.
Капитан медленно опустил голову, вдохнул и выдохнул.
— Мне нужно идти, — он направился обратно к лагерю, но прошел всего пару метров и остановился. — Ия, — пришлось подождать, пока она обернется, — если тебе что-нибудь понадобится — я имею в виду не разрешение на эксперименты с осьминогами или на дополнительную занятость, потому что тебе, видите ли, нечем заняться, — ты всегда можешь обратиться ко мне.
Ия кивнула и продолжила собирать чистый и хорошенько смазанный механизм винтовки.
Уже вечером, как и ожидалось, на лагерь обрушился дождь. Ливнем его нельзя было назвать, но воды все же было очень много. Она стекала по неаккуратным ступеням из крупных камней, просачивалась в трещины и уходила глубоко вниз.
Ия сидела на холодном полу, облокотившись спиной на арку больничного крыла, и пустым взглядом смотрела на темные тучи, периодически разрываемые проблесками молний. Сильно задумавшись, она начинала петь. Без слов, только мотив, принесенный ей малознакомым образом из давно забытого прошлого. Когда над городом, где они жили когда-то всей семьей, собирались темные тучи, завывал сильный и страшный ветер, громыхал гром над небоскребами, освещенными вывесками и прожекторами, словно новогодние елки, Эфа, ее мать, пела эту песню. Конечно, у песни были и слова, и несколько куплетов с припевом, но Ия никак не могла этого помнить. Она считала, что сама ее придумала одной ночью, когда отец ушел и долго не возвращался. Тогда его задержала сильная буря, после которой Ия, следуя за отцом, считала вырванные с корнем деревья. В ту ночь дождь колотил в окно, но вспоминала она отнюдь не тот момент своей жизни. Перед глазами стоял зеленый лес, сосны и колючки, кровь на земле, трупы товарищей и осьминоги, рокочущие и пищащие где-то позади. «Тогда тоже был дождь», — подумала девушка и с некой растерянностью осознала, что произнесла это вслух.
— Чего? — из ближайшей комнаты высунулась Ка.
— Да так, ничего. Ты много знаешь из истории?
— Смотря за какой период, — дежурная подошла и присела рядом на корточки.
— За новейший. Точнее, предреволюционное время. Да и саму революцию.
— Честно говоря, не очень.
— Имя Ивэт тебе о чем-нибудь говорит?
— Ивэ-эт, — Ка сделала задумчивый вид, и Ия поняла, что ни о чем ей этот набор звуков не говорит. — Какой-то политический деятель?
— Да, продвигал неосапризм, — сказала девушка первое, что пришло в голову.
Выдуманное политическое движение тоже не вызвало в мозгу Ка никаких ассоциаций, а потому она решила сменить тему на ту, в которой разбирается.
— Как у вас дела с Капитаном?
— В смысле?
— Ну ты же написала ему любовное письмо!
Ия не выдержала и громко рассмеялась.
— Это была ш-шутка, Ка. Я накатала лист бумаги с просьбой разрешить мне начать эксперименты над осьминогами, чтобы узнать их уязвимые места. Но если тебе так интересно, просьбу отвергли, но обещали подумать.
Ответ этот юную особу не устроил. Она словно и не слышала всех объяснений, выстроив в своем уме идеальный сценарий и приняв его за единственную возможную правду. Этому сценарию она и продолжила следовать:
— Не вижу смысла скрывать ваши отношения, если у него есть достоинство — он должен сделать тебе предложение!
— Нет никаких отношений, Ка. Хотя я понимаю причины, почему ты так думаешь. Это просто спектакль. Этот ваш Капитан — такой же, как и я. Он не может любить. Ему просто хочется, чтобы все думали, что у нас что-то есть. Не знаю зачем. Точнее, не хочу думать. Но если начну, то точно пойму, какую выгоду он в этом видит.
— О! — удивилась она. — И какая же тут может быть выгода? Я вижу в этом одни только минусы! По-моему, он показывает себя с неописуемо ненадежной стороны. Заставляет тебя ждать, так еще и посылает каждый раз на смерть к этим… монстрам!
Второй раз за десять минут Ия смеялась почти до слез. Отсмеявшись, чем невероятно смутила Ка, девушка перевела дух и начала свое рассуждение, загибая пальцы:
— Причина делать вид, что мы пара, номер один: его больше не донимают. Серьезно, когда я пошла с ним смотреть склад, Лоа пошла с нами. Она даже бежала. И заигрывала с ним всю дорогу. Когда мы шли к трассе, с нами отправились Син и Шин, близняшки из отдела кулинарии. Всю дорогу они ныли, что устали и хотят отдохнуть, что оружие слишком тяжелое, что одежда некрасивая, что они хотят обратно. И все мы знаем, из-за кого они туда пошли. Самое забавное, что сам Капитан в самый последний момент ушел по важным делам и в группу не попал. Кажется, я отклонилась от темы… В общем, таких случаев происходило по десять-пятнадцать в день. Без обид, дамы, но я бы тоже от вас сбежала при таких обстоятельствах. Причина номер два: больше доверия со стороны совета. Если у тебя есть кто-то, кого нужно защищать, то ты сделаешь все возможное, чтобы предотвратить гибель человечества. Потому что нет человечества — нет того самого «кого-то». А это, между прочим, совпадает с целями совета. Причина номер три…
— Ладно-ладно, — Ка замахала руками так, будто отгоняла муху. — Я все поняла. И вообще, где там Ниэля носит?! — неожиданно возмутилась она.
— Да, наверное, его опять задержали.
Ка тяжело вздохнула. Помолчала. Снова вздохнула. Ия никак не реагировала, и девушка вздохнула вновь, да погромче, чтобы подруга ее наверняка заметила. Ия старалась никак не проявлять своего интереса, хотя не улыбаться в такой ситуации было необыкновенно трудно. Наконец из-за лестницы показалась сначала голова, потом к ней присоединились плечи, туловище и ноги. Совсем скоро Ниэль стоял перед ними в полный рост и старался выровнять дыхание. Лицо разрезала широкая улыбка от уха до уха.
— Ты опоздал, — фыркнула Ка.
— Зато я кое-что принес, — парень зашарил рукой в сумке, зашуршал чем-то и вытащил пакеты с соком плодов дерева ра и банку бобов тоу-тоу.
— Ты что, обшарил зал совета? — брови Ии медленно поползли вверх от таких деликатесов.
— Это, собственно, то, из-за чего я опоздал, — тон Ниэля ни капли не был похож на извиняющийся, парень хвалился и был крайне горд таким достижением.
Ка начала смягчаться.
— Кто-нибудь еще придет?
— Нет, я сам все сожру. А потом буду истории всем рассказывать. Знаете, мне это напоминает посиделки с друзьями в интернате, когда мы страшные истории рассказывали. Только теперь эти страшные истории — реальные события из жизни.
Замечание это показалось Ка жутким, и девушка поежилась. Ниэль в одно мгновение скинул свою куртку, не слишком чистую, но теплую, и накинул на плечи девушки. Та решила ничего не говорить, просто приняла это как должное.
— Итак, начнем, — с характерным хлопком парень открыл банку бобов.
Ия от бобов отказалась, объяснив это тем, что «они могут быть отравлены», а вот пакет с соком приняла.
— Самый первый и самый важный вопрос на сегодня, — торжественно начал Ниэль, словно с рождения входил в совет, и это лишь одно из собраний. — Загадочный день Х, день, когда страшные, отвратительные создания чуть не уничтожили единственную надежду человечества на тот момент — Ию, — он двумя руками указал на девушку, словно она была каким-то экспонатом, а он — великим шоуменом.
— Перегибаешь палку, — заметила Ка, садясь за стол.
— Я давно пытаюсь узнать хоть немного правды про тот день, — он тоже присел. — Ты единственная пережившая тактильный контакт с осьминогом. Мне интересно.
— Я расскажу. Обязательно расскажу, но попозже, — парень раздосадованно вздохнул, но Ия будто этого не заметила. — Давайте начнем с чего-нибудь полегче. Вот, например, вы же знаете, как быстро теперь растут деревья? У меня есть сомнения, что это лишь побочный эффект прибытия осьминогов на нашу планету. Однажды мы шли с отрядом из перевалочного пункта, который теперь зовется Восточным лагерем, и наткнулись на полуразрушенные дома в лесу. Казалось бы, чего тут особенного, вон, мы тоже сейчас сидим посреди руин. Только те были руинами современного города. Думаю, это был Олл или Тауэ. Они где-то там раньше находились. Но суть не в этом, а в том, что деревья проросли там за одну ночь. Мы прошлись по домам, видели спящих одеревенелых, в прямом смысле, людей, людей, сквозь которых проросли кусты, людей, обросших грибами и травой. У всех у них был самый спокойный вид. Видели детей. Видели навечно вставшего человека в стволе дерева. Он был в такой позе, будто продолжал куда-то идти, пока дерево его засасывало. А один, половина тела которого уходила в бурый ствол дерева, и вовсе открыл единственный глаз, когда мы встали рядом с ним, и следил за нами, водил глазом туда-сюда, на движения реагировал. Отряд не хотел идти дальше, поэтому было решено им разбить небольшой лагерь на окраине города, а мне и еще нескольким людям отправиться к центру, надеясь найти причину этого явления. Знаете, что было дальше?
— Что? — и Ниэль, и Ка сидели, затаив дыхание, и жадно проглатывали каждое слово, позабыв о еде.
— Ничего. Мы так и не дошли до центра. Как ни старались, но мы сталкивались с такими зарослями и дебрями, которые никак не могли преодолеть.
— Поразительно, — восхищенно выдохнул Ниэль.
— Отвратительно, — поморщилась Ка. — Скажи, что все это — неправда! — потребовала она.
— Увы, я вам врать не буду. Если хотите послушать приятную ложь о том, как у нас все хорошо, — поговорите с каким-нибудь членом совета, с Наром, например. У него всегда все прекрасно.
Ка не ответила, решив промолчать, но грянул гром, и девушка испуганно пискнула. «Очшень хорошо», — подумала Ия. Вот он, страх перед могучей природой. Люди уже и не думали о нем последние века три, пора бы вспомнить старые недобрые времена.
— А правда, что осьминоги могут в людей обращаться? — неожиданно для самого себя выпалил Ниэль.
— Правда, — кивнула Ия. — Вы этого не застали потому, что они быстро отказались от этой затеи. Нецелесообразно это было и неэффективно. Видите ли, на это нужно было время. Около минуты. За минуту осьминог опустошал человека, он высасывал из него весь материал, отчего человек в последствии погибал. А сам монстр принимал облик размокшего трупа того человека, да и то только частично. Копии выходили синюшного цвета, иногда с оттенками зеленого, почерневшими губами и расслоившимися ногтями. Порой у них отваливались конечности. А из спины торчало то, что осьминог не мог уместить внутрь копии — куча этих непонятных конечностей-щупалец. И это я еще ничего не говорила про запах… В общем, затея с копиями оказалась весьма неудачной, — Ия невозмутимо потянула сок через соломинку.
— А говорить они могли?
— Не знаю. Со мной говорить не пробовали. А если бы и попробовали, меня бы это не остановило, я бы все равно в них весь магазин всадила. Кстати, еще очень интересная вещь — у некоторых из них есть глаза.
— Как так?
— Размером с твой кулак, даже больше. Штук пятнадцать-двадцать на морде обычно. И они не мигают. Даже если из пистолета попасть. На самом деле, это могут быть и не глаза, а другие органы, которых у нас, людей, нет и быть не могло, — Ия допила свой сок и поставила пустой пакет рядом с собой. — Вот вам моя следующая история. Она не связана с осьминогами, но тоже весьма неприятная. Был у нас в отряде один парень, очень покушать любил. Даже задавался такими вопросами, как «какие осьминоги на вкус». Тогда только начали появляться новые виды растений, а никто толком не знал, какие виды-то были до этого. Ну и нашел он как-то куст с ягодами, дай, думает, попробую, чего плохого-то может случиться?
— Бычий череп, — предположил Ниэль. — Одна ягода, семь часов, один труп.
— Все было не так просто. Да, он был глуповат. Прибежал в лагерь радостный, стал хвалиться находкой. Конечно же, никто из наших и смотреть в сторону этих ягод не стал, мало ли что. Ну он и съел все один. Весь куст ободрал. Час-два проходил с совершенно гордым видом, будто вокруг него одни дураки, отказавшиеся от такого вкусного блюда. Потом у него прихватило живот. Мужики посмеялись и забили на него. Весь вечер парень кричал, мол, изнутри ему жжется. Пробовали его соленой водой поить, пять литров влили, чтобы он ягоды эти выблевал, — ничего. Только желудочный сок. Кто-то предложил клизму сделать — парень запротестовал. Заставлять его никто не стал, махнули рукой и все. Потом он встать с места не мог, так и лежал на траве и скулил от боли. Когда снова подошли его проведать, то поняли, что с ним происходит что-то совсем странное: живот распух, как пузырь, ноги стали мягкие, будто кости исчезли, а парень надул щеки и мычит. Кто-то его дулом дробовика потыкал, так живот и вовсе лопнул. Оттуда столько жижи розовой полилось, и пахла она так приторно-сладко… Кого-то тогда стошнило. В общем, сдулся парень. В прямом смысле. Как порванный шарик с водой внутри. До нас как доперло, что он мертв, мы спать все пошли, ночь уже была, все уставшие были. Утром просыпаемся, а на том месте куст растет, с ягодами. Один мужик пошутить хотел: «Ну че, пацаны, — говорит, — никто ягодок покушать не хочет?» Его там чуть палками не забили, пришлось разнимать.
— А что с кустом-то сделали? Который вашим был?
— Ничего, оставили расти. Черт его знает, вдруг эта штука такое и через прикосновение может сделать. Никому проверять не хотелось.
— Меня сейчас стошни-ит, — пробурчала Ка.
— Могу вас утешить, я обходила всю округу здесь и не видела ничего похожего на те ягоды. Но на всякий случай, лучше проверяйте еду на ком-нибудь другом перед употреблением.
— Если их снова обнаружат, предлагаю назвать их твоим именем!
— Спасибо, Ка, — Ия лучезарно улыбнулась, — это очень мило с твоей стороны.
— И все же, — Ниэль звякнул пустой банкой из-под бобов о стол, видимо, он все съел в одиночку, ибо Ка не могла притронуться после всего услышанного даже к соку, — день Х.
— Ладно, — без всяких возражений согласилась Ия. — Тогда тоже шел дождь, даже не дождь, а целая стена из воды. Вполне реально было захлебнуться, подняв голову к небу. Мы бежали за последней группой выживших, с которыми нам удалось связаться, боялись опоздать. Они разместились на крутой горе, и бежать нам пришлось вверх. Приходилось хвататься за ветки и траву, чтобы не скользить вниз, к осьминогам. Правда, мы их тогда тучами называли.
Поделиться книгой: