ПропиСТОны (полный текст)

— Тут надо задние стойки поменять и салонный фильтр ещё. Стойки сейчас принесут, а фильтр нужно достать и посмотреть на нём код запчасти. Снабженец в пня въезжает, образец ему надо.

Игорёк подошёл к машине, его сердце забилось сильнее:

— Это же её тачка! Надо к ней на этой почве подкатить. Когда ещё такой случай представится?

С этими мыслями Игорёк приступил к ремонту.

Салонный фильтр находился за бардачком, который нужно было освободить и затем снять. Игорёк аккуратно потянул за крышку и начал доставать содержимое. В бардачке лежали:

два презерватива Wild Cat

несколько пустых сигаретных пачек

три или четыре зажигалки

одноразовый стаканчик с прилипшим к нему засохшим чайным пакетиком

пачка сухих гигиенических салфеток

две прокладки Always

россыпь белых подушечек какой-то мятной жевательной резинки

расчёска с волосами

мелочь по 10 и 50 копеек

два билета в кино на фильм «Ёлки»

лопнувший по шву баллон дезодоранта

На самом дне бардачка лежал залитый жидкостями разных цветов календарь-брошюра с гороскопом Овна на позапрошлый год.

Игорь открыл его на первой странице.

— Овны во всём любят порядок и чистоту! — прочёл Игорь и закрыл календарь.

После салонного фильтра подошла очередь задних амортизационных стоек. Для того чтобы их заменить, нужно было снять часть пластиковой обшивки багажника, который, как и бардачок, требовалось освободить. Игорёк открыл багажник и начал выгружать его содержимое. На пол полетели:

пакет с одноразовым мангалом

пустая канистра из-под масла «Лукойл»

шашлычная решётка с кусками какой-то плесени на ней

уголь древесный

майонез «Провансаль»

кетчуп Calve

сломанный знак аварийной остановки

мешок, из которого вылетело полчище мелкой мошки

пакет засохших мятных пряников

книга «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте

сырые кеды

завёрнутый в заплесневевшее полотенце купальник

Когда ремонт был окончен, Игорёк пошёл в курилку, где мастер цеха что-то рассказывал компании курящих слесарей:

— Вчера со своей спать легли, она замурлыкала такая, мол, давай потрахаемся, то-сё. Я говорю: «Ой, иди на хер, давай на выходных». А тут дирик на выходные работать припахивает. Никакой личной жизни…

Грустный Игорёк сел рядом с ребятами и закурил.

— Игорёк, ты видел хозяйку этой тачилы, где ты стойки менял? Там такие сисяндры! — мастер цеха присвистнул и жестами продемонстрировал размеры женских форм.

— Да, видел. Я на неё давно смотрю, если честно.

— Ну, и как тебе?

— Свинья.

Коммунист и капиталист

— А если завтра война, что делать будем?

— В каком смысле?

— В прямом!

Несколько слесарей небрежно бросали в кузов японского грузовичка отслужившие своё старые и невостребованные автозапчасти: ШРУСы, тяги, различные наконечники, два блока цилиндров, штук пять радиаторов разного размера и прочий металлолом. За всем этим наблюдал слесарь Вова и сокрушался:

— Ну вот завтра скажут по телевизору, что враг напал. Война, боевые действия, обращение президента к нации: «Наше дело правое, мы победим!». Но стране нужно автоматы штамповать из чего-то, танки делать, орудия. Объявят мобилизационный сбор металлолома, а у нас ничего нет, всё сдали за тридцать сребреников. И по всей стране так! Что тогда делать будем?

— А мы, Вован, на пушки твою «Ниву» сдадим. Ей уже давно на металлобазе прогулы ставят.

— Не сдадите! Такая техника в первую очередь под мобилизацию попадает.

— Тогда молись, чтоб война зимой не началась. А то придут за твоей «Нивой», а она такая хуяк — и не завелась! Карбюратор не сосает, маховик земля бросает! И расстреляют тебя на хер, как врага народа. Скажут, сам сломал, чтоб не отдавать. Что тогда делать будешь?

— Нормально она заводится!

— А чего ты тогда всю прошлую зиму на трамвае ездил?

— Да ну вас…

Вова махнул рукой и пошёл на улицу курить.

— Ты куда пошёл? Помогай давай грузить! Чай общаковский пьёшь, сахар жрёшь. А мы это всё на деньги с металла покупаем.

— Я в антироссийских мероприятиях не участвую.

— Клёвая отмазка! Надо запомнить…

Вова был одним из тех, про кого говорят: «Чем моложе человек, тем лучше ему жилось при Сталине». Все разговоры Вова непременно сводил к политике, во всех мировых проблемах обвинял американцев, поддерживал все решения российской власти, а ещё очень гордился тем, что успел несколько лет пожить при Советском Союзе. И рассказы его об этих нескольких годах каждый раз обрастали какими-то новыми фантастическими подробностями.

Вову почти никто не воспринимал всерьёз. Когда за обедом или в курилке он начинал рассказывать о чудесах советского периода, многие махали руками: «Пошли отсюда, тут опять Ленин ожил!»

Однажды за обедом Вова достал бутерброд с колбасой и, откусив кусочек, сказал:

— Говно! Совсем колбасу делать разучились. Купил вчера вот в магазине, специально подороже выбирал. Думал, нормальная колбаса, а нет — говно!

Коллеги молча слушали Вову. Все знали, к чему он клонит. А тот продолжал:

— То ли дело раньше колбаса была! Отец, помню, с работы шёл когда, часто покупал. Тогда вот настоящая колбаса была! А нынешняя — говно какое-то!

— Это когда было?

Сидящие за столом переглянулись. Вопрос задал Женя — новый диагност, устроившийся на станцию меньше недели назад. Политические размышления Вовы были ему непривычны.

— Что?

— Ну, ты говоришь, что раньше вот была колбаса. Раньше — это когда?

— Ой, да ещё при советской власти.

— Когда? В каком году?

— Ну, год этак восемьдесят восьмой или восемьдесят девятый.

— А в городе каком?

— Да в нашем городе.

— Ты угораешь сейчас? — в воздухе запахло жареным. — Где твой отец в нашем городе в конце восьмидесятых умудрялся найти колбасу?

— Да в магазине свободно продавалась.

— В каком?

— Да в любом!

— Ты ёбнулся? Я помню то время. Мне в восемьдесят девятом году пять лет уже было. А тебе сколько?

— И мне пять!

— А жил ты где?

— На Богданке жил… — Вова определённо не был готов к такому диалогу.

— А я на Жданова! Совсем рядом же! Мы с менделеевскими вам пизды ходили давать в девяностые! Ха-ха! И ты мне тут сейчас будешь рассказывать, как охуенно в те времена жилось? У нас соседа по коммуналке в то время в армию призвали, так он на дембель привёз с собой чемодан мыла. Тут мыло если и было, то по талонам, а в армии им полы пидарасили. Так вот, этому чемодану с мылом весь дом радовался. А ты про колбасу тут какую-то фантастику рассказываешь!

Вова растерянно жевал бутерброд с невкусной, как ему казалось, колбасой и молчал. Весь его политический капитал таял на глазах.

Так у Вовы появился политический оппонент. Когда Вова заводил свою любимую шарманку про счастливое советское время, Женя приводил весомые контраргументы вроде отмены внешнеторговой монополии 1987 года. Или просто рассказывал какой-нибудь анекдот. Например, о том, как советский человек становился в десятилетнюю очередь за автомобилем «Москвич»:

— Вы встали в очередь за автомобилем «Москвич». Приходите через десять лет.

— Утром или вечером?

— Какая разница? Это будет через десять лет.

— Есть разница. Через десять лет утром мне придут проводить телефон.

Иногда Женя нападал первым. Однажды мастер цеха где-то вычитал, что давным-давно на заводе у Форда какие-то там ремонтники получали зарплату только за то время, когда они не работали. Когда нужно было что-то ремонтировать, счётчик их зарплаты будто бы выключался. Согласно этой легенде, ремонтники делали свою работу так, чтобы не переделывать и не терять в деньгах.

— Чушь! — говорил Женя. — Платить деньги чувакам, которые ничего не делают, могли только в Советском Союзе! Вон, Вован не даст соврать.

— А что тут врать? — отвечал Вован. — Променяли социальное государство на тарелку чечевичной похлёбки!

Однажды на утреннем собрании управляющий автосервисом раздавал коллективу пропистоны. Одним из получателей был Женя.

— Ты в курсе, что ты на полтора косаря намотался? — спросил его управляющий.

— В смысле?

— В прямом. Ты диагностировал машину, забраковал там левую рулевую тягу. Клиент приехал на ремонт, тягу поменяли, развал сделали, а стук не пропал. А знаешь почему? Потому что стучала у него правая тяга. Я не буду спрашивать, как такое произошло. С тебя удержана стоимость тяги и работы по её замене. Полторы тысячи рублей. Вопросы есть?

— Вопросы есть. У нас гарантия на диагностику две недели, а клиент приехал на ремонт через месяц. Во-первых, за это время он запросто мог убить и вторую тягу. Во-вторых, гарантия на диагностику к тому времени кончилась. Значит, начинать работу с клиентом следовало с ещё одной диагностики, а не с тупой замены чего-то, что было забраковано хрен знает когда. Так что здесь вы меня не наебёте, гражданин управляющий.

Управляющий удивлённо поднял брови, а кто-то из слесарей сказал шёпотом: «Пиздец».

— Вообще-то, чтоб ты знал, гарантия на диагностику у нас четыре месяца.

— Первый раз слышу. В заказ-нарядах написано про две недели.

— Ты, я смотрю, дохуя умный у нас, да?

— Да вы, я смотрю, тоже не дурак — просто так по зарплате бить. Я в чём виноват, если приёмщик даты проебланил?

Управляющий покраснел и схватился руками за стол, будто собирался через него перепрыгнуть.

— Слышь, умник, мне, вообще, насрать, кто там из вас виноват, а кто прав. Компания понесла убыток, и кто-то должен его возместить. Я тебе говорю, что это будешь ты. Почему? Потому что я так решил. А значит, будь добр кивнуть головой и закрыть свой дохуя умный хавальник. Ты меня понял?