Ходок (СИ)

Булавин Иван Владимирович

Ходок

Глава первая

Осень постепенно вступала в свои права, нет, климат здесь относительно тёплый, зимой снег от силы месяц пролежит, редко два. А всё остальное время с октября по апрель вот такая слякоть, грязь, сумрачное серое небо и вечно моросящий мелкий дождь. Все, конечно, уже привыкли, но порой всё-таки бесит. Да и где они эти все? Человек десять осталось? Пятнадцать?

Ник продолжал месить сапогами жидкую грязь, кутаясь от дождя в тонкий кожаный плащ. Вот ведь как, когда он в рейд отправлялся, было тепло и солнечно, тёплые вещи без надобности, а теперь от холода зубами стучит. Он зажмурился и представил себе горячую ванну с пеной, да не здесь, а там, дома, яркую лампу, белоснежный кафель на стенах, стеклянную полочку над головой, флаконы с шампунем, бритва с пятью лезвиями, одеколон, пена для бритья с охлаждающим, мать его так, эффектом. Скрипнув зубами, Ник открыл глаза. Ну, да, всё на месте. Дождь, пожелтевшие листья, и бесконечная грязная дорога, по которой ещё идти километров семьдесят, а то и больше.

Где он сейчас, кстати? Ближайший ориентир — заброшенный двухэтажный дом из кирпича, часто служивший ходокам ночлегом и перевалочной базой, давно должен был показаться. По его расчётам, к вечеру точно будет там. Дом, даже такой, — это куда лучше, чем ночевать под кустом, а в такую погоду и вовсе райское место. Можно надеяться, что дрова сухие от прошлых запасов там ещё остались, хоть пара поленьев на растопку камина. Сняв с головы шляпу, он отряхнул её от воды и, смачно выругавшись, надел обратно.

Заплечный мешок с хабаром немилосердно оттягивал плечи, как ты его ни вешай, а два пуда груза неизбежно будут давить лямками. Да ещё арбалет, он тоже немало весит. Лошадь нужна, это факт, но с другой стороны, лошадь, в отличие от самого ходока, привыкла есть каждый день, да не травку, да травке хороший конь быстро ноги протянет, а добрый овёс, которого не напасёшься, да и денег он немалых стоит. Впрочем, коня и нанять можно, даже двух, сколько нычек с хабаром на Пустошах осталось? Вот все и собрать за одну ходку. Только делать это нужно летом, когда волки не так лютуют, а то от обоих скакунов только горсть костей останется, да и самого ходока съесть не побрезгуют.

Ник тяжко вздохнул и потёр старый шрам от зубов на левом плече. Не волк, понятно, с волками рейдеры редко враждуют, есть в пустошах твари пострашнее волков и даже медведей, есть даже такие, о которых рейдеры друг другу шёпотом рассказывают, чтобы беду не навлечь.

Откуда всё это? Вот бы кто сказал. Ник усмехнулся и погрузился в воспоминания десятилетней давности. Вот так иногда бывает, идёшь по улице, никого не трогаешь, глядь, а улица-то уже другая, да и не улица вовсе, а дорога в редком лесу, идёшь назад, а вернуться никак. Только к вечеру он встретил ещё одного заблудившегося парня, который, так же, как и сам Ник, оказался русским. Не русским, конечно, русскоязычным. Якуб его звали, и был он литовец.

Вместе они начали соображать, что случилось и куда они попали. Кругом лес, какие-то постройки разрушенные, и дорога, широкая, видно, что когда-то асфальтом была покрыта, от которого сейчас одно название осталось. Думать долго они не стали есть хотелось, и паника нешуточная начиналась. Решили просто по дороге пойти, куда-нибудь да приведёт. Сразу в голову мысли чёрные полезли, будто бы в будущее их занесло, Апокалипсис ядерный на Земле прошёл, и люди все от радиации вымерли. Собственно говоря, от истины это было недалеко совсем, с той только разницей, что апокалипсис был, вроде бы, не ядерный (он тут вообще, непонятно какой), да и люди вымерли далеко не все. Но это они потом узнали. А пока шли по дороге, встречая на пути таких же бедолаг, как и сами. С новыми оказалось куда труднее. Из всех, кто в тот день сюда попал, русский язык понимали ещё четверо, а остальные говорили на немецком, английском, испанском, французском. Причём французы тоже, как оказалось, разные, один коренной, один мулат из Африки и один румын, который в Иностранном легионе язык выучил. Вроде французы, а друг друга понимают с трудом. Набралось их, в итоге, человек сорок. Кое-как разобрались, что произошло, сориентировались на местности, добыли кое-какой еды. А после, на третий или четвёртый день, Ник уже точно не помнил, познакомились с местными. Хорошо, что тогда на север пошли, а не на юг, а то бы так и полегли все.

Выяснилось вкратце следующее. Мир в который они каким-то образом попали, действительно, постапокалиптический, вот только тот самый БП произошёл уже очень давно, лет двести назад. Никто из местных точно не объяснил, что с Землёй случилось. Ядерная война, эпидемия смертельного вируса, тектонические сдвиги. Или даже всё сразу. Но, это, по большому счёту, было и неважно. Важно было то, что им делать сейчас?

Политическое устройство мира было незамысловатым. Далеко на севере узкой полосой пролегала единственная в мире (так говорили местные) относительно цивилизованная страна. Цивилизация в ней стояла где-то на уровне девятнадцатого века, присутствовали железные дороги, какая-то промышленность, полтора десятка относительно крупных городов. А чуть южнее, проходила полоса проживания сельскохозяйственного населения, там были поля, луга, фермы, куча деревень и хуторов, да с десяток небольших городков. Городские им промтовары поставляли, а селяне за это еду. Причём эти две части народа почти не смешивались, вроде, как разные страны. Жили там… сложно сказать, кто. Европеоиды. Говорили они на жуткой смеси славянских языков с примесью немецкого. Французский румын этот суржик лучше всех понимал, сошёл за переводчика.

Быстро выяснилось, что в промышленные города никому из них попасть не светит, туда даже местных селян пускали редко. Да и в деревнях пришлых не особо жаловали, упирая на то, что пришли они с юга, а на юге Пустоши. Монстры там живут, нечистая сила и вообще, места там проклятые. На весь их разноязыкий коллектив смотрели, как на прокажённых. Есть мнение, что эти самые селюки всех пришлых с удовольствием бы от греха пристукнули и закопали, да только четыре десятка молодых мужчин, многие из которых физически крепкие, воевать умеют и обладают каким-никаким, а оружием, оказались немалой силой, с которой поневоле приходилось считаться.

Другое дело, что и кормить их никто не собирался, работу если и предлагали, то самую тяжёлую и за гроши, точнее, за тарелку жидкого супа. Скоро бы и до открытого конфликта дошло, но ситуацию спас ушлый купец с Севера. Он как раз объезжал с небольшим обозом деревни, продавая товары народного потребления и покупая у селян зерно и мясо. Как-то так получалось, что товарообмен между городом и деревней осуществлялся не только и не столько централизованно, через госструктуры (которые здесь весьма слабы), а вот такими мелкими оптовиками. Десятки ничем не занятых людей, которые к тому же пришли с Пустошей, показались торговцу потенциально полезными людьми. Они быстро нашли общий язык, он под честное слово ссудил их продуктами и даже кое-каким снаряжением, а после отправил в обратный путь, туда, откуда они пришли, даже ещё дальше.

Там они нашли руины городов прежней цивилизации. Выглядели они странно, кое-где всё снесено до фундамента, в других местах даже стёкла в домах целые. Скелеты где-то сохранились, но было их немного, надо полагать, людей успели эвакуировать. Есть крупные разломы в земле, но понять причину трудно. Радиации, вроде бы, нет, приборов у них, понятно, не было, но за много лет никто из них так и не облысел.

Добравшись до цивилизации, пусть и погибшей, они предались безудержному мародёрству. Не по своей, понятно, прихоти, просто купец тот подробно объяснил, что ему нужно и за что он готов платить. Провода, электротехнические изделия, книги, если они имеют отношение к технике, словари иностранных языков (зачем, спрашивается, если страна на свете всего одна), но самой ценной вещью оказались некие запчасти из двигателей, которые делались из сверхпрочного сплава, да, собственно, всё, что за это время не рассыпалось в прах, представляло собой сверхпрочный сплав, который можно выгодно продать. После одной ходки Ник даже мешок с простыми гайками продал за приличную сумму. Золотые и серебряные украшения, если таковые попадались, они брали сами, без подсказки. Драгоценные металлы тут ценились высоко. Да и деньги в этом мире были отнюдь не бумажными, серебряная крона, да золотой империал, который равнялся двадцати этим кронам.

Первый поход они оправдали, с торговцем расплатились и ещё сами в небольшом наваре были. Потом, когда рейдерство на Пустоши для них стало официальной работой, монополию того купца на скупку плюшек они безжалостно опрокинули, предпочитая самостоятельно возить хабар в крупные городки и сбывать в торговых факториях. Там платили больше и товар не простаивал.

Большой толпой они туда больше уже не ходили, по двое и по трое, а Ник так и вовсе, первым пошёл за хабаром в одиночку. Городов было много, ценных вещей там хватило бы на многие десятилетия вперёд, так что, проблема трудоустройства в этом мире была решена. Вот только у этой монеты, как оказалось, две стороны. Очень скоро пошли слухи о пропавших рейдерах. Иногда находили объеденные зверьём останки. Они уже были спаянным коллективом, так что о своих привыкли заботиться. Быстро выяснилось, что в руинах городов обитают не только крысы и волки, есть и те, кому сложно подобрать название, нет таких животных в природе, и не было никогда. Такое отродье даже на мутации не спишешь, мутанты тоже ведь из кого-то должны получиться, а тут что-то вовсе невообразимое.

Вот и пришлось туристам-мародёрам срочно зубы отращивать. Тут-то и выяснилось к общему неудовольствию, что прогресс местный очень и очень однобокий. Оружейные технологии развиты хуже некуда. В крупных городках есть дружины — нечто, вроде полиции и охотничьих команд, так на вооружении у них ружья капсюльные. Однозарядные, те, что с дула заряжаются. Порох, естественно, дымный. А уж если винтовка, считай, то же ружьё, только ствол нарезной, то исключительно за большие деньги, и то купить трудно. По слухам, в северных городах всё то же самое, нужды нет в продвинутых стволах. Даже примитивные револьверы почему-то не делают, двуствольный дробовик — вершина местной технической мысли.

В первый год погибли у них семь человек, то есть, точно погибли двое, а остальные просто не вернулись из рейда. Остальных такая судьба товарищей не остановила, наоборот, ещё более бурная работа развернулась, составлялись подробные карты руин, описывались новые дороги, рейды становились всё более далёкими и продолжительными. Особенную ценность представляли описания монстров. Каждый, кто встречал новую тварь, обязан был описать её, где обитает, одиночка или стайный, что ест, чем опасен, зарисовать внешний вид, а в идеале и принести образец, в виде шкуры, головы, клыков, лап. Ну, и название придумать, само собой.

Поскольку все вместе они уже не собирались, то для обмена информацией рейдеры облюбовали небольшой трактир Глубокая Топь в городке Люшен, сразу и харчевня, и постоялый двор, и баня, конюшня, там у хозяина была особая комната, где каждый прибывший из рейда ходок оставлял подробные записи обо всём, чем хотел поделиться с братством. Именно так, братством. Осознав себя спаянным коллективом, противостоящим враждебному миру, они усилили взаимную привязанность. Даже знаки для своих придумали, медальон с двумя шестерёнками, сделанный из того самого сверхпрочного сплава. На заказ металлурги на севере сделали. Теперь и посторонний человек сразу видел, с кем дело имеет (а после этого старался отойти подальше).

А отношение этих самых посторонних за прошедшие годы сильно изменилось, если раньше на ходоков смотрели, как на никчёмных бродяг, с презрением и жалостью, то теперь во взгляде обывателя добавилось уважения и, конечно, страха. Рейдер — человек опасный, он силён и смел, никого и ничего не боится. Кстати, нашлись желающие использовать рейдеров в своих целях. Чудовища с пустошей и просто дикие звери иногда забредали близко к селениям, тогда-то и бежал староста к ближайшему рейдеру, умоляя помочь людям и убить тварь. Брали за свои услуги дорого, но всегда выполняли порученное, опыт, полученный в Пустошах, давал большое преимущество. Случалось и на людей охотиться, разбойники в этом краю — редкость, но за много лет и их приходилось встречать. За их головы ещё больше платили.

Туда, в трактир, и стремился сейчас Ник, понятно, что сегодня уже не дойдёт, до заброшенного дома бы успеть, скоро стемнеет. Ник вздохнул, поправил мешок и пошагал дальше. Тут уже места относительно безопасные, разве что, волков можно встретить, да пока ещё не зима, они в стаи ещё не собрались, так что шансы отбиться есть. Ник не стал размениваться на дорогостоящий примитивный огнестрел, обошёлся арбалетом. Лёгкий, мощный, дальнобойный. Взводится руками, и проблем с боезапасом нет, три десятка болтов не заканчиваются уже несколько лет. А для ближнего боя есть абордажная сабля. Почти прямая, с увесистым клинком и закрывающим кисть эфесом. Можно колоть, рубить и резать. Кузнец её на заказ сделал, а хорошую сталь он сам притащил из рейда. Есть ещё финка и кастет, а на предплечьях стальные наручи, обшитые кожей, тоже сделаны на заказ, лёгкие, не мешают двигаться, и под одеждой не видны. А в беде не раз выручали, прыгнувшему на тебя хищнику самое простое руку поперёк пасти вставить, да только пасть у некоторых тварей такая, что руку отхватит в один укус, вместе с рукавом. Так что наруч для ходока — вещь далеко не лишняя. Слышал он, будто купец привозил какие-то страшно удобные и надёжные пистолеты с нарезным стволом, дорогие, но уж точно стоят отданных денег. Кто-то даже себе купил, но Нику пока такие не попадались, как увидит, обязательно купит.

Скорее бы уже, вечер только начинался, но вокруг уже было темно, плотные тучи не пропускали солнечный свет. Внезапно, цепкий взгляд зацепился за необычный след. Собственно, ничего необычного в нём не было, это был след подкованной лошади, едва видный на жидкой грязи. Часа два назад конный проехал, или три. Но были и странности, след появился вдруг, словно всадник ехал по лесу, а потом вышел на дорогу. Прикинув, Ник решил, что так и было. Да и на дороге след лошади был странный, она, словно пьяная, шла зигзагом. Ранена?

Ник добавил шагу, что-то подсказывало, что впереди его ждёт неприятный сюрприз. Дом должен был показаться из-за ближайшего поворота, там он всё и узнает. Вот и он. Запаха дыма нет, никаких звуков, но следы копыт ведут именно туда, ошибки быть не может.

Арбалет соскользнул с плеча и удобно лёг в руки. Не отводя взгляд от дома, Ник нагнулся, поставил ногу в стремя и двумя руками натянул тетиву. С тихим щелчком она встала на стопор, оперённый болт с трёхгранным наконечником лёг на направляющие.

Тревога нарастала, взгляд зацепился за кровавый отпечаток ладони на полусгнившей ступени, раненый человек практически полз на четвереньках. Заходя за угол, он увидел лошадь, привязанную к столбу, она стояла осёдланной, тихо и недовольно всхрапывала, показывая всем своим видом крайнюю степень недовольства. На боках у неё виднелись глубокие порезы, досталось скотинке от души. Знать бы ещё, кто её так разукрасил?

Тут до него дошло, что и эта лошадь, и седло, и даже сумка ему знакомы. Да и без них можно было догадаться, что мало кто так далеко забирается, если это не его работа. Кто-то из своих, рейдер, он даже догадывался, кто именно.

Уже не осторожничая, он бегом поднялся на второй этаж, дверь запиралась изнутри, но теперь она была распахнута настежь. В просторной тёмной комнате послышался тихий стон. Чтобы не споткнуться в темноте, Ник первым делом подался к камину. Воздав должное предыдущим гостям, оставившим просто гору сухих берёзовых дров, он вынул из кармана жестяной коробок и чиркнул спичкой. Сухие дрова зажглись почти мгновенно, теперь, когда в комнате уже не было так темно, он стал шарить глазами в поисках раненого.

На лежанке, покрытой старым соломенным тюфяком, лежал плотный черноволосый мужчина лет сорока с небольшим, одетый в тёплую клетчатую рубаху. Витые чёрные усы, выделявшиеся даже на фоне недельной щетины, позволили Нику без труда опознать в нём Карлоса. Мексиканец, попавший в этот мир вместе со всеми. Это был один из лучших рейдеров, частенько забиравшийся в совсем уж неведомые дали и всегда возвращавшийся живым и с богатой добычей, каковую, впрочем, быстро спускал в кабаках с друзьями. Но везение не может быть бесконечным, в тусклом свете камина Ник различил глубокие рваные раны на теле, такие же были у лошади.

Подойдя поближе, он попытался привести Карлоса в чувство, похлопав его по щекам. Снова раздался стон, и Карлос открыл глаза. Некоторое время он просто смотрел впереди себя, словно был слеп. Потом, с великим усилием набрав в грудь воздуха, мексиканец тихо прошептал:

— Ник… это ты…

Слова дались ему тяжело, через некоторое время он, снова собравшись с силами, продолжил:

— Я умираю, Ник, потому слушай меня внимательно…

— Я тебя перевяжу, — резко перебил его Ник, — раны не смертельны, кровопотеря велика, но ты выживешь.

Он полез в рюкзак за бинтом и медикаментами, но Карлос его остановил:

— Не нужно этого, не теряй времени, Ник, ты ничего уже не изменишь, — он закашлялся и потянулся рукой к шее, — убьют меня не эти раны, всё гораздо хуже.

Стянув с шеи повязку из цветастого платка, Карлос показал ему две аккуратные дырочки с ровными краями, из них продолжала сочиться кровь. Ник громко выругался по-русски. Вампир. У них было описание, были приметы, места обитания, но никто не хотел верить. Разве могут существовать откровенно сказочные персонажи? Оказалось, что могут.

— Недолго осталось, — напомнил Карлос, — слушай и запоминай. Эта тварь лишила меня жизни, я отбивался, ранил его, но он всё ещё где-то здесь, берегись. Но ты справишься, я знаю. Теперь главное…

Карлос закашлялся, мертвенно бледное лицо стало ещё бледнее, хватая ртом воздух, он продолжил:

— Возьми мои вещи, тебе пригодятся… мой дневник… там всё… Самое главное… Прочитай, ты поймёшь, я забрался слишком далеко и узнал тайну. Главную тайну, которая изменит всё. Всю нашу жизнь… Но там всё непросто. Вампир нашёл меня не случайно, он шёл за мной от пустошей, он не просто монстр, он исполнял чью-то волю…

Карлос снова прервался и посмотрел на Ника совсем уже мутными глазами.

— По реке Синей, до водопада, там…

Голова Карлоса безвольно упала набок. Мексиканец был мёртв.

Выждав ещё пару минут, Ник закрыл глаза старому другу. Первым делом взял его медальон, кружок из белого металла с изображением двух шестерёнок. Не нужно было опасаться, вопреки преданиям, Карлос теперь не восстанет из мёртвых и не пойдёт сосать кровь. Просто вампир при укусе не только выпивал кровь жертвы, это можно было пережить, вдобавок он впрыскивал в кровь какой-то яд, который убивал человека через три-четыре часа. По крайней мере, так говорилось в записях. Рейдеры не станут обманывать друг друга.

Куда больше его беспокоил тот факт, что недобитый вампир всё ещё крутился где-то поблизости. Ник быстро перетряхнул вещи Карлоса. Хабар, ели таковой есть, наверняка, в седельной сумке. Здесь только оружие и предметы первой необходимости. Быстро нашёлся дневник, толстая книжка в кожаном переплёте, завёрнутая в несколько слоёв вощёной бумаги. В нетерпении Ник раскрыл дневник, быстро его пролистал, после чего снова закрыл и уже второй раз за полчаса выругался. Все они прекрасно изучили местное наречие и сами общались на нём, за неимением другой удобной альтернативы. Но вот грамоту местную осилили не все. Карлос вёл свой дневник по-испански. Даже в книге записей всегда под его диктовку писали другие, это Ник точно помнил.

Тяжко вздохнув (в который уже раз), Ник завернул дневник в бумагу и положил себе в рюкзак. Придётся искать переводчика. Ещё оставался среди них один испаноязычный рейдер. Собственно, настоящий испанец Мигель, нужно найти его и попросить перевести. Это будет быстрее и надёжнее, чем искать русско-испанский словарь и пытаться перевести дневник самому. Тем более, что почерк покойного Карлоса оставлял желать лучшего.

В вещах друга он обнаружил ещё один свёрток, в плотную ткань был завёрнут тяжёлый металлический предмет. Очертания его заставили сердце биться чаще. Револьвер. Ошибки быть не может. Развязав узел на свёртке, он аккуратно вынул тяжёлый блестящий револьвер с рукоятью, оправленной в дерево. Несмотря на внешне архаичную конструкцию, оружие было совсем новым. "Ruger Redhawk.44" — прочитал он. Вот так дела, оказывается, Карлос все эти годы был обладателем настоящего сокровища, о котором никто не знал. Револьвер из их прежнего мира. Огромной ценности вещь. Если ещё и патроны к нему в наличии.

Ник откинул барабан. В трёх гнёздах были патроны с ненаколотыми капсюлями, в трёх других с наколотыми. Интересно, можно их переснарядить? — подумал Ник. Оказалось, что можно. В отдельном мешочке он нашёл ещё шесть пустых гильз, но главное — в трёх целых патронах стояли кустарно отлитые безоболочечные пули. Карлос их уже переснаряжал. Как минимум, один раз. Ничего сложного, местная "промышленность" вполне может сделать капсюль нужного размера, а отлить пулю подходящего калибра — вовсе не проблема. Дымный порох хуже бездымного, но для револьвера это не принципиально, автоматики там нет никакой, только ствол чистить будет труднее.

Надо полагать, Карлос своё сокровище берёг и использовал только в самых крайних случаях. Здесь же рядом лежала его винтовка, короткий дульнозарядный нарезной карабин. В патронташе было полтора десятка картонных патронов с порохом и пулями, капсюли хранились отдельно. Отличная игрушка для меткого стрелка, каковым и был покойный Карлос. Ствол сделан на заводе, приклад и ложе — работа местных мастеров, они подгоняли оружие под стрелка, а прицельное приспособление — отличное, на уровне нашего мира, возможно, даже делал сам Карлос, ну, или какой-то талантливый кузнец, под его руководством.

Распечатав картонную трубку, Ник засыпал в ствол порох, затем с помощью шомпола пропихнул следом цилиндрическую пулю с выемкой сзади. Пуля Минье, шедевр технологий девятнадцатого века. Капсюль занял своё место в запальном отверстии.

Сделал он это как нельзя вовремя, лошадь, про которую он совершенно забыл, вдруг заржала с таким отчаянием в голосе, словно увидела перед собой стаю голодных волков. Беда в том, что это были не волки, нечто более страшное, то, от чего настоящие волки разбегутся, поджав хвосты. Ник не стал медлить, вампир, насколько он знал, никогда не бывает сыт, а если он ранен, то аппетит его возрастает многократно. Человек — добыча трудная, особенно, если он вооружён и находится в прочном здании, а о привязанной во дворе лошади такого сказать нельзя.

Крепко сжав ружьё, он, не желая тратить драгоценные секунды на спуск по лестнице, просто прыгнул в окно, содрав плотную тканевую занавеску. Больно отбив пятки о землю, он чертыхнулся, но тут же вскинул ружьё. Вовремя. Самого вампира он в темноте не видел. Слабый свет, падавший из окна, не помог его разглядеть. Просто лошадь резко шарахнулась в одну сторону, поэтому Ник сделал вывод, что тварь бросилась на неё с другой. Стрелял он, по сути, наугад, но вспышка выстрела уже более подробно осветила человекоподобную фигуру, уже схватившую лошадь за гриву.

От удара пули вампир отлетел метров на пять, Ник быстро подбежал к нему, крепко сжимая в руках рукоять сабли, но добивать не понадобилось, омерзительная тварь билась в конвульсиях. Опустив занесённую для удара руку с саблей, он обессиленно присел на корточки. Готово. Монстр мёртв.

Минут десять он потратил на то, чтобы успокоить лошадь, несчастное животное мелко дрожало и старательно прижималось к человеку, видя в нём единственную защиту для себя. Закинув разряженный карабин за спину, он схватил вампира за ноги (или задние лапы) и потащил в дом. Там, в свете найденной масляной лампы, ему удалось разглядеть монстра уже более подробно.

Серая кожа без единого волоска, человеческие пропорции тела, только череп вытянут вверх, словно груша. Когти на пальцах. На пепельно-сером лице выделялись тёмно-красные губы, приподняв губу кончиком ножа, он разглядел клыки. Насколько он знал, клыки не простые, с секретом, внутри каждого есть тонкий канал, по которому он и высасывает кровь, словно огромный шприц. Интересно, — подумал Ник, — сможет он довезти вампира целым? До города полдня пути, а на улице прохладно, разложиться туша не успеет. Решив отложить вопрос до завтра, он медленно пошёл на второй этаж, соседство с телом Карлоса его не смущало, а вот вампира, даже мёртвого, он почему-то старался избегать. В вещах покойного рейдера нашлись самодельные сигары, достав одну, Ник прикурил от головни из камина и затянулся. Никотин успокоил нервы и позволил заснуть.

Глава вторая

Утро было сырым и холодным, огонь в камине давно прогорел, даже углей не видно, кидать в топку новые дрова уже не хотелось, их и так осталось совсем мало. В другом случае, Ник обязательно бы задержался и пополнил запас, деревьев вокруг в достатке, но только не сейчас, нужно было спешить. Ещё затемно он разыскал ржавую лопату и начал рыть могилу для Карлоса, земля была относительно мягкой, почти без камней, но корни делали его работу гораздо более сложной. В итоге, за три часа, вымотавшись и взмокнув, несмотря на холодный ветер, он выкопал приличных размеров яму, куда и положил тело товарища, завернув его в большой кусок ткани, которым занавешивали окна. Оторвав от фасада две крепких доски, он сколотил крест, на котором нацарапал кончиком ножа:

"Карлос Деливеро 1974 — 2019 по обычному летосчислению. Рейдер"

Аккуратно обтесав получившийся холмик с боков, он вернул лопату в чулан, где её нашёл и засобирался в путь. Вампира он также завернул в ткань и забросил поперёк седла. Лошадь от такого седока в восторг не пришла, вампир, даже мёртвый, внушал ей дикий ужас, но в итоге животное всё же смирилось и пошло в поводу у Ника. Идти было легко, дождь прекратился, дорога уже к обеду основательно подсохла и ноги в тяжёлых сапогах уже не разъезжались по мокрой глине. Постепенно приободрилась и лошадь, овса не было, зато Ник скормил ей несколько размякших сухарей из кармана.

Город приближался, стали попадаться огромные поля, с которых совсем недавно собрали урожай зерновых, сады с перезрелыми сливами и яблоками, которые лениво клевали полупьяные птицы. Попадались ему навстречу и люди, почти все крестьяне издалека узнавали рейдера, им даже не требовалось глядеть на медальон, который Ник намеренно вытащил наружу.

Реакция была стандартной, все, даже крепкие мужчины, старались уступить дорогу и обойти ходока по широкой дуге, а потом с облегчением крестились. В этих местах, кстати, исповедовали ортодоксальное христианство, мало отличимое от православия, даже крестятся справа налево. Что характерно, реальных причин для такого отношения не было, рейдеры, или, по-другому, ходоки никогда никого из людей не обижали. Это был именно иррациональный суеверный страх перед людьми, коснувшимися запретного. Хуже всего было, когда они замечали завёрнутую в гнилую ткань тушу вампира, разглядеть они, понятно, толком ничего не могли, но знали, что если рейдер что-то такое везёт, то это обязательно будет самая богомерзкая тварь во Вселенной.

Он немного не рассчитал со временем, к тому моменту, когда он и лошадь, наконец-то, оказались в черте города, солнце перевалило далеко за полдень. Слишком много времени он потратил на похороны друга. Как бы то ни было, а в трактире под названием Глубокая Топь его примут в любое время суток, денег на выпивку и закуску у него точно хватит, тем более, что и от покойного Карлоса остался тощий кошелёк с серебром. А не хватит, так хозяин с готовностью нальёт в долг, кто-кто, а рейдеры свои долги оплачивают, ни разу ещё не пожалел трактирщик о сотрудничестве с ними.

Лошадь Ник привязал у коновязи на входе. Здесь вообще коней не воруют, а коня рейдера, да ещё с жуткой добычей у седла, и вовсе десятой дорогой обойдут.

Хозяин заведения сидел за крепкой дубовой стойкой, сцепив руки на приличных размеров животе, и внимательно наблюдал за пустым залом. В таком положении он сильно напоминал паука, ждущего, пока добыча залетит в паутину. Это был солидный мужчина, возрастом хорошо за пятьдесят, но ещё крепкий, небольшой рост его компенсировался широкой костью и огромной силой. Седые волосы его всегда были аккуратно причёсаны, щёки гладко выбриты, а костюм чист и безупречно поглажен. Но главным был не его внешний вид, будучи довольно умным человеком, он быстро сообразил, что рейдеры — это золотое дно и, надо сказать, нисколько не прогадал. Сыграв на суевериях горожан, он сразу предложил появившейся гильдии ходоков свои покои в качестве перевалочной базы, здесь они хранили добытое добро до приезда скупщика, здесь лечились и отдыхали, здесь вели свои хроники. Прибыль от их постоя перекрывала убытки от того, что трактир пользовался дурной славой и обычные путешественники предпочитали в нём без нужды не останавливаться. Да и мало здесь было обычных путешественников, город Люшен — самая южная точка, дальше только мелкие деревни и хутора, некуда путешествовать. Увидев Ника, хозяин заметно приободрился, встал с насиженного места и подался всем телом вперёд, нависая над стойкой.

— Здравствуй, Юзеф, — сказал Ник, с облегчением присаживаясь на высокий стул.

— И тебе доброго дня, Николай, — отозвался трактирщик, — отчего так долго тебя не было, далеко забрался?

— Не просто далеко, — начал, было, рассказывать Ник, но тут же сменил тему, — кто из наших сейчас здесь?

— Да почти никого нет, — Юзеф развёл руками, — Вольф, как обычно, у себя торчит безвылазно, да ещё Алекс приехал, но тот вчера напился вдрызг, хорошо, если уже проснулся. Сам-то как? Выпить не желаешь?

Ник желал выпить, а ещё плотно поесть, помыться, поспать, трахнуть красивую бабу и оказаться в нормальном цивилизованном мире.

— Налей водки, — тихо проговорил ходок, положив на стол тонкий серебряный кружочек.

Водка, а точнее, самогон у Юзефа в заведении был отменный, крепость его слегка превышала пятьдесят градусов (по ощущениям), зато при этом употреблялся он легко, сивухой не отдавал и голова наутро после пьянки почти не болела. Оптовая торговля спиртным, кстати, составляла второй источник его дохода.

Трактирщик извлёк из-под стойки узорчатую стеклянную стопку и быстро налил до краёв прозрачной жидкости из графина, а потом так же ловко соорудил небольшой бутерброд из небольшого кусочка хлеба, солёного огурца и ломтика сала, специально на один укус.

Ник с благодарностью принял стопку одной рукой, а в другую взял бутерброд. Ядрёная выпивка, словно жидкий огонь, прокатилась вниз по пищеводу, разлилась теплом в животе, и всё тело, избавившись от многодневного напряжения, вдруг расслабилось. Продолжалось это с полминуты, потом Ник тряхнул головой и встал со стула.

— Говоришь, Вольф у себя?

— А где же ему быть, — удивился Юзеф, — так и торчит в приёмной, вчера, кстати, старосту нашего лечил, у него так спину заклинило, что и к Вольфу прийти не побоялся, вот что нужда с людьми делает.

Не слушая уже болтовню трактирщика, Ник пошёл в служебные помещения, где на одной из дверей был жирно нарисован красный крест. Туда-то ходок и направился.

Вольф, пожилой немец, также оказался в этом мире одновременно со всеми, вот только в рейды он почти не ходил, его польза была в другом, у себя на родине он работал патологоанатомом, а здесь сошёл за вполне годного хирурга. И пусть, с учётом его биографии, местные жители не стремились идти к нему за лечением, чаще предпочитая честно сдохнуть, чем связываться с проклятым колдуном, зато сами рейдеры с удовольствием шли к нему лечить раны и болячки, вынимать пули и штопать порезы, так что, денег у Вольфа хватало. Кроме непосредственно медицины, он также занимался изучением тварей, вёл в хрониках записи, касающиеся анатомии найденных монстров и, по возможности, сохранял образцы, обзаведясь за несколько лет неплохой коллекцией. Конкретно сейчас он сидел на стуле и безуспешно пытался растворить какой-то неизвестный белый порошок в жидкости. Порошок тот никак не хотел растворяться, поэтому доктор изо всех сил тряс пузырёк в руке.

— Здравствуй, Вольф, — сказал ему Ник, открывая дверь.

Доктор от неожиданности едва не уронил склянку на пол.

— Ник! Чёрт, зачем так пугаешь? Но я рад, что ты прибыл, да ещё и живой.

— Я-то живой, — поспешил Ник его расстроить, — Карлос погиб, сегодня утром похоронил его возле Дома-на-обочине.

— Твою-то мать, — с горечью сказал Вольф и поставил многострадальный пузырёк на полку, — как это случилось?

— Вампир, — коротко ответил ему Ник, — как всё произошло, я точно не скажу, но эта тварь его укусила, от этого он и умер, я привёз кое-что из его вещей и самого вампира. Мёртвого, понятно.

Вольф снял очки, подслеповато посмотрел на рейдера большими серыми глазами, поморгал, потом надел очки обратно, достал платок и протёр им вспотевшую лысину.

— Николай, повтори, пожалуйста, что ты только что сказал?

— Я. Убил. Вампира, — раздельно произнёс Ник. — Привёз труп.

Больше ничего объяснять не понадобилось, уже через минуту они вдвоём волокли за четыре конечности мёртвого вампира на стол, а Вольф, протерев руки спиртом, схватил скальпель и, издавая утробное урчание, сделал первый надрез.

Сообразив, что это надолго, Ник оставил Вольфа наедине с телом, сам поднялся в номер, вещи, свои и покойного Карлоса, он притащил туда же. Хабар в этот раз был средний, восемь твердосплавных деталей из разбитого движка, моток оптоволоконного провода (как он сохранился?), совсем небольшой, но купцы с Севера готовы были платить огромные деньги за такую находку. Несколько стеклянных предметов, похожих на лампы из древних телевизоров, об их истинном назначении он сам только догадывался, но те же городские купцы брали их с охотой. Были ещё прутки из алюминиевого сплава, он их взял только потому, что весили немного, а место в рюкзаке ещё оставалось. Продать хорошо если за три кроны получится.

В рюкзаке Карлоса хабара было меньше, но был он куда качественнее. Дюжина конденсаторов большой ёмкости, сохранились они отлично, невозможно было поверить, что этим штукам больше ста лет, какие-то платы, похожие на компьютерные, что-то, похожее на древний радиопередатчик с большой батареей, Ник не знал, понадобится ли это купцам, но выглядела находка, как минимум, интересно. Наконец, там же нашёлся свёрток с драгоценностями, золото воздействию времени не подвержено и ценности никогда не теряет. Всё это завтра уйдёт купцу, если, конечно, он ещё в городе.

Ещё раз осмотрел личные вещи. Револьвер забрал себе, это воистину царский подарок, надо будет с купцом поговорить насчёт боеприпасов, капсюли нужного размера и порох. Пули ему отольют в любой мастерской здесь, в городе. Приберёг для себя и карабин, сослуживший столь добрую службу. А остальное: тяжёлое мачете, большой складной нож-наваха, портсигар из блестящей латуни, серебряная фляжка, пустая, но с запахом водки, золотые часы, — он просто сложил в небольшой продолговатый ящик. Останется, как память о боевом товарище, павшем в неравном бою с нечистью. Ещё раз пролистав дневник, положил его среди своих вещей. Скорей бы дождаться возвращения Мигеля.

Снова внимательно осмотрев находки, Ник в миллионный раз задумался о том, какой мир существовал тут раньше, до катастрофы. Когда они только оказались здесь, теория была только одна — их забросило в далёкое будущее. Вот только рейды в Пустоши дали совсем другой результат. Это точно не их мир, здесь всё другое. Географические особенности было сложно сравнить, знания даже в цивилизованных местах даже не давали понять, на каком материке они находятся. Славянские языки, пусть и в самой дикой смеси, говорили в пользу Евразии, флора и фауна (если не считать монстров), тоже ничем экзотическим не отличались, слонов, львов и крокодилов здесь как-то не наблюдалось. Неизвестна даже примерная численность населения. Здесь в сёлах и городках проживает всего тысяч семьсот, допустим, ещё пара-тройка миллионов на промышленном севере. Негусто. А колония людей точно единственная во всём мире? Тоже неизвестно. Таких может быть ещё с десяток, просто отделены друг от друга горами, морями или теми же Пустошами, живут люди и не знают о соседях. Что касается самих руин, то здесь была загадка на загадке. Непонятно даже, что за люди здесь жили. Им попадались книги на самых разных языках, лежавшие в одном месте, неужели всё население было полиглотами? А машины и механизмы вообще редко были знакомы, некоторые ещё можно было определить по внешнему виду, например, насосы для откачки воды, о назначении остальных можно было только догадываться. Ситуация усугублялась тем, что большинство механизмов просто рассыпалось от старости, далеко не все детали делались из того сплава, который с такой охотой скупают купцы. Вот, кстати, а на что способны люди с Севера? Какие технологии есть у них? Явно знакомы с электричеством, явно развито литейное дело, потому как все попытки расплавить добытые запчасти в сельских кузницах результата не дали, металл даже ковке не поддавался. Но при этом совершенно примитивное оружие. Вот просто каменный век. Воевать не с кем? Допустим, но есть ведь полиция, охотники, те же рейдеры. Их ведь тоже нужно вооружать. Так ведь и руины в этом отношении являли собой круглый ноль, оружие там встречалось крайне редко, обычно тоже достаточно примитивное, вроде ружей-переломок и однозарядных винтовок, типа Бердана, всё преимущество которых было, разве что, в унитарном патроне, который ещё предстояло сделать. Сделано на пять, ствол сверхпрочный, ложе из отличного твёрдого полимера, а сама технология примитивная. Непонятно. И вовсе не находили там никакого аналога воинских частей или полицейских участков, то есть мест компактного нахождения людей с оружием. Может, оружие было другим? Какие-нибудь лазеры или тазеры, били лучами, либо молнией, а от времени всё развалилось, либо же они, по глупости своей пещерной, неспособны определить в этих предметах оружие, а потому разбирают его на запчасти и продают по копеечной цене.

Гадать можно было бесконечно, но процесс этот прервался. Кто-то постучал в дверь и женским голосом сообщил, что баня готова. Ник не просил баню, но Юзеф и сам понимал, что нужно человеку после двухнедельного рейда. Раздевшись до исподнего, ходок вышел через заднюю дверь и прошёл в небольшую деревянную избушку, над которой весело вился дымок печи. Помывка там осуществлялась в большой деревянной кадке, метра полтора в диаметре и около метра в высоту, в центре которой стоял низенький табурет. Примерно на две трети она была наполнена горячей водой. Предполагалось, что человек, сидя в воде, будет мыть себя мочалкой и мылом, а потом, открыв в дне специальную пробку, спустит грязную воду и с помощью ковша ополоснётся чистой водой из запасной ёмкости, которая стояла рядом.

Раздевшись, Ник полез в воду. При этом едва не вскрикнул, температура воды напоминала кипяток. Но так было даже лучше, тепловые процедуры давали разительный контраст с мерзкими ощущениями последних дней, горячая воды выгоняла из костей холод, разгоняла кровь по конечностям. Для этого лучше подходила парилка, но Юзеф, несмотря на регулярные требования ходоков, пока её не построил.

Немного отсидевшись и привыкнув к температуре, Ник взял лежавшие рядом на деревянной тумбе мыло и мочалку, которыми тут же начал оттирать с тела грязь. Когда он намылился уже раз пять или шесть, а вода в ванне приобрела серо-чёрный цвет, настал черёд бритья. Здесь же, на столике, лежали помазок и опасная бритва, а зеркало довольно большого размера висело на ближайшей стене. Намылив щёки помазком, он взял бритву, но тут же обернулся, увидев в зеркале тень. Тут же облегчённо вздохнул, а напрягшаяся, было, рука с бритвой вернулась к своим обязанностям.

В баню зашла Эльза, служанка, женщина лет тридцати пяти, вдова. Она приходилась дальней родственницей Юзефа, он её пристроил у себя после смерти мужа, позволяя прокормить себя и ребёнка. Нисколько не смущаясь наличием голого мужика, она положила на столик свежее бельё и большое махровое полотенце.

— Здравствуй, Ник. Давно прибыл? — спросила она между делом.

— Только что, — отозвался Ник, проводя лезвием по щеке, бритва была наточена идеально, дополнительных движений не требовалось, волосы не рвала, через пару минут из зеркала на него смотрел прежний Ник, всё ещё молодой, свежий и распаренный. — Карлос погиб.

— Я слышала, — она резко загрустила, Карлос, несмотря на свою угрюмость, людям отчего-то нравился, — как это случилось?

— Та тварь, которую сейчас режет у себя Вольф, она его укусила, а потом он умер от яда, — рассказал Ник, поливая себя из ковша. — Я похоронил его у Дома-на-обочине. Поставил крест с именем. Теперь любой ходок при желании навестит его могилу.

Ник при этом подумал, что Карлосу ещё повезло, далеко не у каждого ходока есть своя могила.