Безумное расследование

Ирина стояла, соображая, но не в силах двинуться с места. Не сводя глаз с неизвестного существа. Вслед за рукой показалась голова. Отблеск огней с улицы освещал лицо, покрытое светлым мехом. Узкие глаза, рот от уха до уха. Снежный человек! Включить свет? Она подняла руку и ужаснулась тому, что чудище ее увидит. Рука безвольно опустилась и вцепилась в спинку стула, стоящего сбоку от двери;Ирине просто необходимо было за что-то ухватиться, как утопающему за соломинку.

Стул… Стул! С отчаянным визгом она подняла его и кинулась к окну.

Чего бы ни ожидал снежный человек, но явно не нападения обезумевшей от ужаса девушки, запустившей в него стулом. Ирина промахнулась. Раздался звон стекол. Снежный человек вполне отчетливо сказал: «Ой!» — исчез за окном.

Глава 5. ВОЗМОЖНАЯ РАЗГАДКА

На подгибающихся от страха ногах Ирина подошла к кровати и села. Ее трясло все сильнее. И от ночной прохлады, и от пережитого. А что если страшилище вернется? Торопливо, путаясь в рукавах и пуговицах, натянула халат и уже шла к двери.

Но в нее постучали.

Ирина попятилась. Опять чудище? Постучали настойчивее. Она в ужасе огляделась: куда бежать? Мелькнула даже мысль выбраться через окно. Но — третий этаж. В дверь стукнули еще несколько раз, а потом щелкнул замок. Ирина готова было заорать, но… в номер заглянул охранник.

— Простите, вы не отвечали, я открыл своим ключом. Что у вас тут происходит? — сердито спросил он, включая свет.

— Это не у меня, а у вас происходит! — закричала в ответ Ирина. — Зачем на окнах решетки, если их так легко открыть?

Охранник подбежал к окну и в изумлении стал рассматривать открытые створки решеток.

— Были заперты на защелки. Так во всех номерах, — оправдывался он. — Пожарная инспекция запретила их приваривать на окнах и балконах. А вы открывали форточку?

— Зачем форточка, если есть кондиционер? — возмутилась Ирина.

— Действительно, зачем форточка, если можно было вырезать стекло и отодвинуть защелку? — сказал знакомый Ирине голос.

Охранник обернулся к Богдану:

— А вы кто такой? Я вас не помню.

— Я Волков, — представился тот. — Вам говорил обо мне Николай Петрович.

— А… да, — уже вежливым тоном ответил охранник. — Да, вырезать стекло могли, но сейчас оно разбито, и понять что-либо невозможно. Мне вообще непонятно, зачем вор лез сюда, в дешевый номер, если в гостинице остановились богатые люди. Но это между нами. А вы уверены, — обернулся он к Ирине, — что не открывали рамы и решетки самостоятельно?

Ее все еще трясло, а во рту и горле так пересохло, что она еле смогла выговорить:

— Зачем?

— Ну-у, не знаю… Вам что-то приснилось, какой-то кошмар, и под его влиянием…

— Мне не приснилось, кто-то действительно залез в окно, я видела его голову! — почти закричала Ирина.

— Вот видите, вы возбуждены. Вам что-то приснилось, вы встали, подошли к…

Охранник явно собирался гнуть свою линию, но Богдан перебил его:

— А я вижу, что вы не собираетесь никому сообщать об этом происшествии.

— Какое там происшествие? Девушке что-то почудилось, из-за этого она разбила окно, — упирался охранник.

— Оно-то так, но девушка может рассказать о том, что ей почудилось, вашим богатым постояльцам, — опять перебил его Богдан. — Что? Вам это не нравится? Тогда мы поступим вот как… Девушка сейчас же покинет гостиницу и не будет ни с кем обсуждать свои ночные приключения. А вы спишете разбитые стекла.

— На что? — спросил охранник, но видно было, что он согласен с Богданом.

— На что угодно. На хулигана, кинувшего камень, на птичку-лунатичку. Из-за птиц даже самолеты падают, а тут какая-то гостиница. Придумаете сами, а с Николаем Петровичем я сам поговорю. Идет?

Охранник мрачно кивнул.

— Тогда идите оформляйте, а мы подпишем.

— Успокойтесь, дорогая, никто вам не угрожает, — ласково, словно ребенку, сказал Богдан Ирине, когда они остались вдвоем. — Все уже закончилось. Сейчас я отвезу вас в безопасное место. Соберитесь, а я пока прогуляюсь. Заприте за мной дверь.

Ирина только кивнула. После ужаса и возмущения наступила психологическая реакция, чувствовала себя вялой и разбитой. Кое-как сложила вещи в дорожную сумку, переоделась. Чуть не забыла причесаться, но глянув в зеркало, привела в порядок волосы и лицо. От нервной дрожи несколько раз больно ударила себя щеткой по голове. «Никогда, никогда, — повторяла мысленно, — никогда не буду смеяться над другими! Бедную Алису Святкину напугал этот же монстр!»

Тем временем Богдан совсем не собирался гулять бесцельно. Прежде всего он позвонил Игорю, потом вышел из гостиницы и осмотрел прилегающие улицы и дворы. Никого. Но было бы странно, если бы злоумышленник не убежал. Особенно после удара стулом и падения на цветочную клумбу.

Уже возвращаясь к гостинице, Богдан в очередной раз обернулся. Так, так… Какой-то здоровяк, высокий и широкий, будто шкаф, был уже в нескольких шагах от него. На цыпочках бежал, что ли?

Обрушился на Богдана словно буйвол. Богдану еле удалось увернуться. Огромный кулак возник в воздухе и скользнул по его голове. В ушах зазвенели колокола. Но все же сумел устоять на ногах.

Да, громила не пугал, а напал сетьезно.

Пришлось нанести ответный удар левым коленом в пах. «Шкаф» не ожидал, что противник ударит именно слева. Хрюкнул от боли. Богдан увидел вблизи искаженные черты лица, дико выпученные глаза.

Взмахнув левой рукой, еще стукнул для верности, почувствовал, как ребро напряженной ладони врезалось в «мякоть» напавшего.

Жаль, удар не нокаутировал «шкафа». Но все же он растянулся на земле. И прежде, чем Богдан мог сделать что-нибудь еще, пришел в себя и поднялся на колени, пытаясь достать одной рукой горло Богдана.

Вот упрямец!

Богдан сделал шаг назад, размахнулся, опустив правое плечо. И вложив весь свой вес в удар, со всей силы вмазал правым кулаком по лицу «шкафа». Боль взорвалась в суставах пальцев и пронзила всю руку до самого плеча. Как будто действительно лупил массивную мебель.

Метил Богдан в подбородок, но попал в лоб громилы, удар резко откинул назад его голову. Маленькие злые глазки остекленели, «шкаф» тряхнул головой и издал невразумительное мычание.

Такой удар должен был разбить верхнюю часть его физиономии, оглушить, ошарашить негодяя.

Но где там! У Богдана возникло жуткое чувство, что лишь чугунная гиря может нокаутировать этого верзилу. Что можно бить и бить его, а он будет, теперь уже зная, что Богдан одинаково хорошо владеет обеими руками и ногами, просто трясти головой и надвигаться на него, хотя бы и на коленях, стараясь схватить длинными ручищами.

Какое — на коленях, он поднимался на ноги!

Тут-то Богдан опять достал его кулаком. Со всей силы. Это был жестокий удар. И, наконец-то, «шкаф» осел на землю.

Богдан присмотрелся к нему. Лежит неподвижно. Притворяется? Нет, гото-о-ов.

Осторожно подошел к телу. Пощупал пульс на шее. Живо-о-ой. Ладно…

Огляделся. Свидетелей вроде бы не было.

Скорым шагом и убаюкивая ноющую правую руку, вернулся в гостиницу. Вызвал такси. Позвонил Игорю. Поднялся в номер к Ирине.

Она была готова ехать, открыла ему дверь с вещами в руках. Богдан взял левой рукой ее дорожную сумку, правая до сих пор болела.

Молча спустились вниз. Ирина явно догадалась, что пока Богдан отсутствовал, с ним тоже что-то произошло. Но с вопросами не лезла. Видно было, что ее опять охватил страх. Наверняка если бы не стыд перед Игорем и Богданом, которых она заставила себе помогать в таком опасном деле, тут же помчалась бы на вокзал. Вон из этого города, глаза бы его не видели!

Но смолчала и села в такси. Богдан это оценил.

Только когда они вышли из машины на пестро освещенной рекламой улице перед шестиэтажным домом, и Богдан повел Ирину к входу, она спросила:

— Куда вы меня привезли?

— К нашему общему знакомому. К Игорю Мишину. У него квартира на третьем этаже, а на шестом он снимает помещение, которое квартирные маклеры называют «студия». Там кухня, ванная и большая комната. Не нужно вам оставаться в гостинице, а все другие сейчас переполнены из-за конкурса красоты.

Не успел он договорить, как дверь подъезда загудела и открылась.

— Игорь ожидал нас и заметил, как мы подъехали, — объяснил Богдан.

— Но почему вы не дали мне пожаловаться хотя бы гостиничной администрации?

— Какой смысл? Ну, написали бы вы жалобу — и что? Ее бы тут же спрятали. Уверяю вас, они замнут это происшествие, придумают какую-нибудь невинную историю. Им убыточно признаваться, что по их номерам шарят посторонние.

— Но это был не вор! Не вор! Это был снежный человек! — сердито сказала Ирина.

Богдан остановился на середине лестницы.

— Кто? — спросил с иронией.

— Мне ничего не чудилось и не снилось, как сказал тот тип из гостиницы! Я читала в газете о случае с Святкиной, да. А потом спала, да. Но я проснулась и встала с постели, и подошла к двери. Мне показалось, что кто-то стучал. А от двери я ясно видела в окне мохнатую руку и голову! Тоже мохнатую! Свет был погашен, но улица перед гостиницей хорошо освещена. Поэтому ошибиться и перепутать обычного человека с мохнатым было трудно. Я что, похожа на лунатичку, которая бродит по номеру и видит сны на ходу? Возможно Алиса Святкина и могла соврать для рекламы и скандала, но теперь я ей верю.

— Гм, это что-то новенькое, — пробормотал Богдан. — Нет, я вам верю. Но вы меня огорчили. Ведь это мне с завтрашнего дня охранять Святкину. И если снежный человек — не выдумка… Ладно, пойдемте, Игорь нас ждет.

Но теперь остановилась Ирина:

— А между прочим, кто вас предупредил? Вы так быстро появились.

— И поэтому вы меня подозреваете в сговоре с монстром? — усмехнулся Богдан.

— Ох нет, вы не так меня поняли! Наоборот, я очень обрадовалась, когда вы пришли, — смутилась Ирина. — Было невыносимо слушать, что я ненормальная и не помню, как открыла рамы и решетки. Но кто вас вызвал?

— Никто. Я оставался возле гостиницы, устроился в скверике напротив вашего окна и караулил. На всякий случай. И видел, как ваш незваный гость лез по стене. Там это нетрудно, масса лепных украшений и карнизов. Я сразу же стал звонить вам, но у вас опять что-то случилось с телефоном.

— Я по привычке выключила сигнал на ночь, — смутилась Ирина.

— А вот это плохо! Если мы о чем-то с вами договариваемся, будьте добры выполнять. Ваш телефон всегда должен быть в готовности. Вам очень повезло, что вы проснулись…

На лестничной площадке над их головами открылась дверь.

— Ну, где вы там застряли? — перебил их разговор Игорь. — Я уже успел сварить кофе и разогреть пончики.

— Очень остроумно: кофе ночью, — усмехнулся Богдан.

— Уже третий час, а к кофе я могу подать сливки. Вы любите пончики, Ирина?

— Да, — с готовностью ответила она.

Но Богдан махнул рукой:

— Пончики будут на десерт. Что там у тебя еще в холодильнике? Нам нужно хорошо поесть, мы слишком перенервничали. А еще мы обсудим дальнейшие действия. Представляешь, на Ирину охотится снежный человек?

За едой Богдан повторил Игорю рассказ Ирины о странном взломщике, потом нудно стал объяснять, каким образом тот мог открыть защелки решетки и рамы. Игорь слушал со смущением. Все же Ирина была его клиенткой.

— И все-таки собака могла его найти, — вдруг сказала она.

— Какая собака? — удивился Богдан.

— Розыскная. Ищейка. Если бы вызвали…

— Опять вы фантазируете, — перебил ее Богдан. — Да у нас во всем городе ни одной такой нет, слишком дорого, не хватает финансирования. А вообще-то, да, знал я одну умницу-собаку. Жила она у моих дяди и тети. Очень воспитанная и тренированная. Но появилась проблема.

И Богдан рассказал, что умница и красавица Лесси не желала реагировать на звонок в дверь и обеспечивать хозяевам безопасность. На входящих в квартиру она лаяла, а на звонок — нет.

Решили они любимицу обучить. Где-то вычитали, что животных учат с помощью ласки и лакомств. Только… а кто его знает, что для собаки — лакомство? У них она ела все подряд и от пуза.

Но происходить тренировки должны были во время праздника Масленицы, поэтому обучать решили с помощью блинов.

Хотя дядя весил не меньше двух мешков картошки, а тетя была гибкая, словно березка, участвовали в тренировке на равных.

Сначала дядя стал на четвереньки возле входной двери. Тетя несколько раз выходила на лестницу и звонила в дверь. Дядя свирепо лаял и получал от тети блин. Жевал его и причмокивал. А Лесси смотрела на них с удивлением.

Когда блины были съедены, «тренеры» поменялись ролями. Тетя — изысканная, изящная — опускалась в прихожей на четыре конечности и крутила задом, как бы виляя хвостом. Дядя выходил на лестницу и звонил в дверь. Тетя звонко лаяла и получала от дяди кусок копченой колбасы. Лесси смотрела на них с изумлением.

И так несколько серий.

Когда «тренеры» охрипли и обожрались, а собака стала смотреть на них, как на кретинов, дядя сказал:

— Бесполезно. Отбой.

И они поплелись в гостиную.

Но Лесси тут же приволокла мозговую кость из своей миски и с выжидающим видом уселась перед ними.

Собака требовала продолжения спектакля.

— А вы говорите — ищейка, — заключил рассказ Богдан.

Ирина смеялась от души. Но Богдан говорил и говорил:

— Вот еще история… У отцового знакомого был сеттер, но ничуть не породистый, а совсем дворняжистый такой пес. А у сеттера имелся обалденный документ. Но все по порядку, вот история сего документа…

И Богдан рассказал, что лет пятнадцать назад уезжал тот Иван Андреевич из одной республики бывшего Союза, срочно «освободившейся» и превратившейся в страну мирового значения. Хотя на самом деле — в перевалочный пункт черт знает чего. Андреичу сказали: «Скатертью дорога», но сеттера, как ценное и породистое животное, имеющее народнохозяйственное значение, из страны не выпускали. Хотя невооруженным глазом было видно, что от сеттера-мамы у него только рыжие морда и половина передней лапы. Остальные же лапы и прочие части тела — серые, бурые и желтые с разной степенью мохнатости — от беспородного папы.