Помоги проекту - поделись книгой:
Вместо этого Иисус был наказан римлянами по римскому закону, а затем распят—наказание, назначенное врагам Римской Империи. Зачем наказывать человека по римскому праву, если у него нет политической цели, а есть только религиозная?
По римским законам его бы сначала выпороли, что привело бы к значительной потере крови. В таком ослабленном состоянии Его руки были бы привязаны ремнями или гвоздями к прочной деревянной балке, перекинутой через плечи и шею. Затем его заставили бы идти к последнему месту распятия, продолжая нести тяжесть этой балки.
В месте распятия горизонтальная балка была бы прикреплена к вертикальной, и жертва все еще висела бы. Таким образом, подвешенная жертва могла бы выжить в течение нескольких дней, если бы ее ноги оставались неподвижными на кресте. Если бы его ноги оставались неподвижными, он мог бы продолжать дышать, уменьшив давление на грудь.
В конце концов жертва умерла бы от истощения, жажды или заражения крови, вызванного гвоздями. Затянувшаяся агония жертвы могла закончиться тем, что он сломал себе колени, в результате чего все давление переместилось на грудь жертвы, что немедленно привело к удушью. Таким образом, вопреки распространенному мнению, перелом колен не был злонамеренным—по сути, это был акт милосердия. Колени Иисуса никогда не были сломаны, но он умер в течение нескольких часов на кресте. Почему?
Во время своего отстранения от креста Иисус сказал, что он хочет пить. Народное мнение говорит нам, что ему садистски предложили губку, смоченную в уксусе, вместо той, что была смочена в воде. Стоит отметить, что уксус использовался для оживления истощенных рабов на кораблях. На самом деле уксус должен был бы временно оживить его. Вместо этого он произнес свои последние слова и сразу же умер, вдохнув уксусные пары. Почему же это произвело на него такой противоположный эффект?
Есть только одно возможное объяснение. Возможно, в губке не было уксуса. Вместо этого он мог содержать смесь белладонны и опиума. Это заставило бы Иисуса полностью потерять сознание, только сделав вид, что он мертв. Это помешало бы охранникам совершить последний акт-сломать ему колени, что привело бы к смерти от действительного удушья.
Римское право прямо запрещало возвращать в семью тела распятых жертв. Тела должны были оставаться на кресте, чтобы разложиться или быть съеденными хищными птицами. Почему Понтий Пилат, римский правитель Иудеи, решил пренебречь Римским законом и позволил передать тело Иисуса для погребения Иосифу Аримафейскому?[12]
Альберто Кардинал Валерио довольно улыбнулся и сделал еще один размеренный глоток своей восхитительной Вальполичеллы. Пришло время послать еще одного еретика гореть в аду!
Альберто Кардинал Валерио был веселым, полным и общительным человеком. Его улыбающиеся глаза, розовое лицо и живот Будды придавали ему вид веселого Санта-Клауса. Однако положение, которое он занимал, было мрачным и серьезным. Он был главой Archivio Segreto Vaticano, более известного как секретный архив Ватикана.
Секретные архивы Ватикана были центральным хранилищем всех документов, накопленных Римско-Католической Церковью на протяжении многих веков. Архивы, занимавшие тридцать миль книжных полок, были закрыты для посторонних Папой Павлом V в семнадцатом веке, и они оставались закрытыми до девятнадцатого
Альберто Валерио родился в 1941 году в Турине. Рукоположенный в 1964 году, он вскоре получил свое первое назначение в Римскую курию и быстро продвигался по различным позициям в Священной Конгрегации семинарий и университетов, пока в конце концов не стал ее заместителем в 1981 году.
После того как он получил докторскую степень по теологии в Католическом университете Левена в Бельгии, он вернулся в Ватикан, чтобы стать секретарем Конгрегации per le Chiese Orientali, или Конгрегации восточных церквей, в то время он много путешествовал по Японии. Он занимал несколько должностей в курии, пока ему не поручили возглавить Архивио Сегрето Ватикано, и эта должность ему очень нравилась.
Общеизвестным было его членство в священническом обществе Святого Креста, объединении священнослужителей, которые полностью поддерживали Opus Dei и его деятельность. Что не было общеизвестным, так это принадлежность Валерио к Crux Decussata Permuta.[13]
В то время как стандартное распятие висело на видном месте вокруг его шеи, гораздо меньший кулон висел под его одеждой. У него был довольно любопытный дизайн.
Он поднял трубку телефона фирмы "Бэнг энд Олуфсен", стоявшего на антикварном столе в Мурано, и начал набирать номер: +81 ... 3 …
После нескольких гудков на другом конце провода раздался женский голос.
Его Высокопреосвященство начал "Охайо годзаимасу ..." на беглом японском языке. ‘У меня есть для тебя задание. Не могли бы вы встретиться со мной в Лондоне в ближайшие два дня?’
- Хай, вакаримасу’ - почтительно сказал Свакилки. ‘Где же мы встретимся?’
‘Дорчестер. Мы встретимся в моем номере.’
- Домо аригато годзаимасу.’
- Да благословит тебя Господь, дитя мое.’
Свакилки посмотрела через стол на Такую, когда она положила трубку. Она рассеянно провела пальцами по странной татуировке на левом предплечье
Татуировка была сделана ее матерью Аки, когда Свакилке исполнилось пять лет. Она была точно такой же, как та, что была у Аки на ее собственной руке.
Свакилки вспомнила сестер милосердия святого Винсента де Поля, которые так хорошо заботились о ней в течение шести лет, проведенных в приюте Святого Семейства в Осаке. Она также вспомнила веселого Санта-Клауса, который в те годы приносил конфеты всем детям в детском доме. С тех пор она всегда думала о нем как о Санта-Клаусе; его настоящее имя, конечно же, было Альберто Валерио
Он проявлял к ней особый интерес из-за своей личной дружбы с покойной матерью Свакилки, Аки. После своего усыновления она продолжала получать от него открытки в течение следующих двух лет, но потеряла с ним контакт после того, как сбежала от своего жестокого приемного отца. Ему каким-то образом удалось выследить ее несколько лет спустя. Она призналась ему в своем бедственном положении, открыв самые интимные подробности своей жизни. Тогда он сказал ей: "Я отпускаю тебе грехи твои во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.’
Свакилки помнил только, какое облегчение она испытала, когда открылась ему. Отныне она больше не будет убивать ради Аум Синрике.
Только ради Христа.
Рейс 901 авиакомпании Virgin Atlantic из токийского аэропорта Нарита вылетел ровно в 11 утра и приземлился в лондонском аэропорту Хитроу за несколько минут до запланированного прибытия в 3:30 по местному времени. На борту в салоне высшего класса Virgin находилась японская пара, которая провела весь двенадцатичасовой полет, крепко спя.[14]
Они не просили никаких материалов для чтения и не включали личные развлекательные экраны. Когда был подан изысканный ужин, состоящий из креветок с рыбьей икрой, кабачков в мисо-пасте, яичных желтков с крабовым мясом, гречневой лапши и зеленого чая, они продолжали спать. Они, безусловно, были самыми свежими пассажирами, вышедшими из самолета Airbus в Лондоне.
Просто еще одна пара японских туристов с фотоаппаратами, подумал иммиграционный офицер о мистере и миссис Ямамото, бегло проверяя их паспорта. Посадочные карточки, которые они заполнили во время полета, указывали, что они остановились на неделю в отеле "Гросвенор-Хаус" на Парк-Лейн. Он как ни в чем не бывало проштамповал их паспорта и махнул рукой, чтобы они проходили.
У них не было зарегистрированного багажа, только коляски на борту, так что им не нужно было ждать у конвейерных лент, которые были переполнены сотнями пассажиров с затуманенными глазами. Вместо этого они миновали зеленый канал в третьем терминале Хитроу и прошли прямо через зону прилета к месту отправления такси, не вызвав никаких подозрений. Там их ждали четыре лондонских такси, и они сели в первое из них.
‘Куда едем, шеф?- спросил веселый таксист.
‘Лондонский "Хилтон" на Парк-Лейн, пожалуйста’ - последовал ответ. Но только не в доме Гросвеноров.
В приемной лондонского отеля "Хилтон" незаинтересованная секретарша потребовала их паспорта и кредитную карту. Такуя с радостью отдал ей два фальшивых паспорта, один из которых принадлежал ему, а другой-его жене, а также карточку "виза".
Добравшись до их номера на представительском этаже, Свакилки сняла свой кудрявый парик, а Такуя снял свои прозрачные очки и аккуратные усики. Они сняли свою повседневную дорожную одежду и энергично приняли душ, прежде чем надеть свежее. Затем Свакилки снова надела кудрявый парик, а Такуя снова надел свои прозрачные очки и усы.Затем они поднялись на лифте в вестибюль, вышли из отеля на Парк-Лейн, повернули направо и прошли от отеля "Хилтон" на Парк-Лейн, 22, до Парк-Лейн, 54, где располагался отель "Дорчестер", всего в нескольких кварталах отсюда.
Там они должны были получить официальное назначение от Его Высокопреосвященства Альберто кардинала Валерио.
Глава Пятая
20 июля первую телевизионную передачу с Луны посмотрели 600 миллионов человек по всему миру. Мэтью Синклер сидел, прикованный к обшарпанному дивану, и смотрел, как Нил Армстронг стал первым человеком, ступившим на Луну. Также за этим невероятным зрелищем наблюдала его жена Джулия, а также их трехнедельный сын Винсент Мэтью Синклер.
Еще одно важное событие произошло за год до прибытия Нейла Армстронга на Луну и маленького Винсента на землю. Теренс Кардинал Кук стал архиепископом Нью-Йорка. В день вступления Кука в должность Мартин Лютер Кинг-младший был убит, что привело к кровавым беспорядкам во многих американских городах.[15]
Пребывание Кука на посту архиепископа будет трудным. В период с 1967 по 1983 год число епархиальных священников в Нью-Йорке сократится примерно на 30 процентов, крещение младенцев-примерно на 40 процентов, а церковные венчания-примерно на 50 процентов. Казалось, что католицизм быстро выходит из моды в Нью-Йорке.
В разгар этой суматохи в архиепископии Нью-Йорка Синклеры, которые были чрезвычайно религиозны, надеялись, что их сын в конце концов заставит их гордиться собой, поступив в семинарию Святого Иосифа.
Поведение Винсента, даже когда он был ребенком, было благочестивым, и священнослужительство казалось предопределенным.
Так было предопределено Богом и предначертано его родителями, что Винсент станет одной из быстро сокращающихся групп меньшинств—епархиальных священников.
Винсент Синклер в свои десять лет был всего лишь еще одним ребенком. Он играл на заднем дворе с Кейт, дочерью соседа. Они сидели на качелях, которые его отец Мэтью привязал к крепкой ветке крепкого дерева во дворе. Винсент уже успел посидеть на качелях и получить толчок от Кейт; теперь была ее очередь сидеть и получать толчки.
Мальчики останутся мальчиками. Озорной румянец появился на лице Винсента, когда он начал толкать качели для Кейт. По мере того как инерция увеличивалась, он обнаружил, что может поднимать ее все выше и выше в воздух с меньшими и меньшими усилиями. В результате на невинном лице Кейт появилось выражение паники.
Толкаться было определенно веселее, чем когда тебя толкают.
А потом случилось неизбежное. Последний толчок был слишком силен, и Кейт потеряла равновесие. Бедняжка Кейт упала на землю и поцарапала коленку. Мать Винсента, Джулия, и его тетя Марта выбежали, чтобы нанести антибактериальную мазь на маленькую девочку, которая лежала на Земле со слезами, струящимися по ее розовым щекам.
Винсент стоял рядом с ней, чувствуя себя виноватым и протягивая руку, чтобы помочь ей подняться.
Протягивая руку, он повторял слова: "Талита кум. Талита кум. Талита кум.’
Библейский отрывок из Евангелия от Марка 5: 41 гласит следующее:
Он пришел в дом начальника синагоги и увидел там шум, плач и громкие стенания. Войдя, он сказал им: "зачем вы шумите и плачете? Ребенок не умер, а просто спит.- Они смеялись над ним. Но он, выложив их всех, взял отца ребенка, ее мать и тех, кто был с ним, и вошел туда, где лежал ребенок. Взяв девочку за руку, он сказал ей: "Талита кум!- а это значит: "девочка, говорю тебе, вставай! Девочка тотчас же встала и пошла, потому что ей было двенадцать лет.[16]
Через четыре года учебы в средней школе, четыре года учебы в колледже и четыре года богословия Винсент Мэтью Синклер был призван архиепископом в Собор Святого Патрика для рукоположения.
Строительство собора Святого Патрика, расположенного на пересечении 50-й улицы и 5-й авеню в самом центре Манхэттена, было завершено в 1879 году. Однако только в 1989 году собор получил новую усилительную систему, а также модернизированное освещение. Благодаря этому технологическому усовершенствованию рукоположение отца Винсента Синклера в римско-католическое священство было ясно видно и слышно всем присутствующим.
В толпе присутствовали два очень гордых родителя, Джулия и Мэтью Синклер, а также скучающая, но покорно присутствующая тетя Марта Синклер.
Его Высокопреосвященство Джон Кардинал О'Коннор, архиепископ, возложил свои руки на голову Винсента и повторил слова из псалма 110: 4: "Ты священник навеки после чина Мелхиседека!’
Это положило начало новой жизни Винсента в качестве епархиального священника в церкви Богоматери Скорби в Уайт-Плейнс, штат Нью-Йорк. В его обязанности входило служить мессу по воскресеньям и в другие дни, выслушивать исповеди, помазывать больных, крестить новорожденных, женить тех, кто уже достиг брачного возраста, хоронить мертвых.
Помимо своих церковных обязанностей, Винсент также начал преподавать историю классу католических мальчиков в соседней средней школе архиепископа Степинаца.
Самым старым учеником в школе был седой старый уборщик Тед Каллаган. В первый же день пребывания Винсента в школе Тед загнал его в угол на школьном дворе. - Отец, могу я задать вам несколько вопросов относительно некоторых серьезных вещей, которые беспокоят меня?- лукаво спросил Тед.
- Видите ли, в библейской Книге Левит 15:19-24 говорится, что мне не разрешается вступать в контакт с женщиной, пока она находится в период менструальной нечистоты. Проблема в том, как мне это сказать? Я пыталась спросить, но большинство женщин обижаются!’
Винсент усмехнулся.
Тед, выпустив отвратительный клуб едкого дыма из дешевой сигары, продолжил свои ‘серьезные " рассуждения. - Кроме того, отец, исход 21: 7 позволяет мне продать мою дочь в рабство. Как вы думаете, какова будет справедливая цена?’
Винсент уже начал понимать эту идею.
Почти не обращая внимания на реакцию Винсента, Тед продолжал: "Левит 25: 44 также говорит, что я могу владеть рабами, как мужчинами, так и женщинами, при условии, что они из соседних стран. Как вы думаете, это относится как к мексиканцам, так и к канадцам?’
К этому времени Винсент уже безудержно смеялся. - Тед выдержал эффектную паузу и продолжил: - У меня есть сосед, который настаивает на том, чтобы работать в субботу. Исход 35: 2 ясно говорит, что он должен быть предан смерти. Неужели я морально обязан убить его?[17]
Тед достиг кульминации своей шутки и громко хохотал, произнося свою кульминационную фразу, драматично размахивая теперь уже потухшим окурком сигары в руке. Винсент не мог удержаться от того, чтобы не согнуться пополам от смеха. С этого дня Тед и Винсент стали крепкими друзьями.
Они останутся друзьями на следующие шестнадцать лет, пока Винсент будет жить в своем маленьком мирке, лишенном всяких событий. Однако вскоре все должно было измениться.
- Поэтому, когда мы думаем об Аврааме Линкольне как о шестнадцатом президенте Соединенных Штатов, мы часто забываем, что он работал на речном пароходе, управлял магазином, думал стать кузнецом и изучал право. Мы склонны забывать, что во многих своих начинаниях он потерпел неудачу. Он проиграл несколько судебных дел, потерпел неудачу в своих попытках стать кандидатом в вице-президенты от Республиканской партии и снова проиграл, когда баллотировался против Стивена Дугласа в Сенат США. Важно помнить, что он не позволил этим поражениям остановить себя. Он баллотировался в президенты в 1860 году и победил, - заключил Винсент.[18]
Мальчики нетерпеливо ждали, когда можно будет встать. Звонок, возвещавший обеденный перерыв, прозвучал на целых тридцать секунд раньше, но заключительные слова Винсента уже были услышаны. Он поспешно собрал свои книги и направился в комнату отдыха для персонала, где его ждал несвежий кофе.
Паршивый кофе был небольшой платой за работу, которую он теперь любил. Не было ничего более освежающего, чем открытие молодых умов. Более того, он был страстно увлечен своей темой. Эта страсть позволила ему перенести свою молодую аудиторию во времена, ушедшие в прошлое. Неудивительно, что Винсент стал одним из самых почитаемых учителей в школе Степинак.
Винсент довольно легко смог обосноваться в Вестчестере. Его прихожане в церкви были порядочными людьми, и его паства продолжала расти вместе с его собственным положением в епархии. Его непринужденный и удобный стиль сразу же успокоил людей в первые месяцы после его приезда.
После одной из его воскресных проповедей к нему подошел один из присутствующих мужчин средних лет и поздравил его с "короткой и сладкой проповедью, столь непохожей на длинные и скучные проповеди", произнесенные его предшественником. Винсент быстро возразил, что проповедь должна быть похожа на женскую юбку, достаточно длинную, чтобы прикрыть самое необходимое, и достаточно короткую, чтобы заинтересовать слушателя! Вскоре распространился слух, что новый мальчик на самом деле был довольно забавным, несмотря на то, что был целомудрен!
Кофе, который ему подали, был несвежим, но горячим. Он как раз уселся в одно из кресел в гостиной и раскрыл газету, когда в комнату вошел бывший уборщик Тед Каллаган.
- Тебя к телефону, Винсент’ - сказал он.
Винсент поднял голову и спросил:’
Поделиться книгой: