Мой герой (СИ)

Анна Алмазная

Мой герой

Пролог

День не задался с самого начала. Сначала ссора с Лейлой. Теперь клановая битва. Битва закончилась безусловной победой, рейт Вивата снова подрос, а паре сокланов прифартило с ценным дропом.

Только этого мало.

В обширном кабинете понемногу стемнело. Магистр Вивата, Макс, устроился поудобнее в кресле, пролистал список активных в битве игроков и скривился… на битву явилась лишь половина клана. Если так и дальше пойдет, их подвинут с первого места. А быть первыми это наркотик, от которого сложновато отказаться. Прибыльный, кстати, наркотик.

Отозвался легкой вибрацией встроенный за ухо чип, промелькнуло в мыслях знакомое имя. Макс откинулся на спинку кресла и дал согласие на связь.

— С добрым утром, шеф! — сразу же впился в усталый мозг бодрый голос Алеши.

Регент, мать вашу, самый влиятельный по статусу в клане после магистра, а туда же!

— Тебя не было на битве, — отрезал Макс. — Я жду объяснений или лишу премии.

— Ну зачем тебе мои объяснения и премия… проспал, бывает. Зато у меня отличные новости!

— Говори, — приказал Макс. Порку отложим на потом, может, Алешка и в самом деле скажет что-то важное.

— Птичка напела, что в клановом чате Альфы ночью случился эпический срач.

Сплетни… как же скучно. Но, может, стоит послушать.

— По поводу?

— Один из их регентов взбесился, что большая часть клана не пришла на битву. Битву, вестимо, профукали, клан съехал в рейтинге на пару позиций…

— … до?

— … до двадцатого места.

— Нехило, — присвистнул Макс. — Еще ниже, и ребята могут забыть об участии в турнире.

— Вот именно это им и написал их регент. Но ты же в курсе, что в Альфе большая часть актива — ушлые донатеры. Накупили эпического шмота и думают, что больше клану ничем не обязаны. Регент пытался им объяснить, что еще как обязаны, донатеры возмутились такой наглостью… регента, в угоду донатерам, понизили до оруженосца.

Круто ребята играют в Альфе! Ой круто!

— Как зовут этого регента? — предвкушая самое интересное, спросил Макс.

— Легенда, конечно, кто ж еще…

Макс засмеялся и сразу простил Алешке отсутствие на битве. Такие новости многого стоили. Легенда, один из топовых игроков, основал когда-то Альфу и понижения до самого низкого статуса родному клану простит вряд ли. А этим можно уже и воспользоваться: топовые игроки всегда нарасхват. В нормальных кланах.

— Как ты думаешь, — продолжил Алеша. — Мне стоит поговорить с Легендой о переходе в наш клан?

Ишь ты какой! Сразу понял, что и к чему.

— Нет, — отрезал Макс. — Легендой займусь я сам. А ты готовь с юристом договор для нового регента. На самых выгодных для него условиях. Уважим обиженного Легенду, м?

— А я говорил, что мои новости того стоят?

Прав, засранец, ой прав!

— Ну так загляни позднее на свой счет. Тебе понравится! И птичке не забудь слегка откромсать…

— Не забуду, шеф! Бай-бай!

Макс отключил связь и с виртбука вошел в игровую переписку. Легенда, как и ожидалось, все еще оставался в группе «Тайные союзники». Как давно они не разговаривали? Наверное, с тех пор, как возглавили два топовых клана и стали соперниками. Но время бежит, все меняется. В конце концов, всерьез они никогда не цапались.

«Привет, бро, давно не пересекались, — подумал Макс, и чип передал сигнал виртбуку, перепечатав слова в чат. — Поговорим?»

Глава 1. Точка невозврата

— Мой парень му-у-у-у-удак… — хнык, — геймер хренов, ик! А я ду-у-у-ура-а-а-а…

Я погрозила темному небу скрученным в трубочку плакатиком:

— А Виват вас уроет! Потому что это, ик! правильно! Есть справедливость на этом свете! Должна же быть…

И заплакала.

Наверное, я была смешной… пьяная и дрожащая на поломанной, покрытой инеем скамейке. Поздней осенью. Глубокой ночью. Среди теряющего листья парка. Босая, зареванная, в одном золотом лифоне и того же света шароварах… танец живота я для него станцевать решила. Выучила… месяц учила! Мучалась на тренировках! Волосы себе нарастила, накрасилась в кое веки. Ужин этому уродцу приготовила! Я и ужин? При свечах, да! Его любимое гаспачо, я до него даже слова такого не знала! У его мамы рецепт слезно выпрашивала! И чем все закончилось?

Виски больше нет, желания бить лапками тоже… хрен с ней, с этой сметаной, в молоке и подохну… зато быстро… мучиться не буду… и все же, за что он так со мной? А начиналось ведь так хорошо… совсем же хорошо…

* * *

До встречи с Андреем я и не знала, что наркота бывает разной. Кто-то пьет много, кто-то курит траву, кто-то увлекается наркотиками… Андрей был геймером задротом. И встретила я его во время одной из шумных студенческих вечеринок.

Он сидел один, задумчивый и хмурый, выкуривал одну сигарету за другой и явно горел желанием оттуда смыться. Как и я.

Этакий грустный принц, правда, без коня… следовало бы насторожиться, ведь даже конь с ним дружить отказывается, но, наверное, я была слишком ранима тогда… после очередного глупого расставания.

Мы ушли вместе, сама не знаю, как это получилось. И поздним вечером, в свете фонарей, в испачканным таящим снегом парке, Андрей больше молчал, я больше говорила. Сама не помню о чем, только бы не слышать эту мучительную тишину, этот перестук разбивающихся об асфальт капель.

Опьяненная ночной прохладой, под усыпанным блеклыми звездами небом, я вскочила на тонкую, покрытую льдом скамью, пошатнулась, и Андрей поддержал меня, не давая упасть. И впервые улыбнулся.

Наверное, я влюбилась в эту слабую улыбку. В мелькнувший в его глазах интерес. Либо в звук разбившегося вдребезги одиночества, сама не знаю.

А он вмиг изменился, будто что-то для себя решил. Стал внимательным. Говорил… теперь он говорил. О безоблачном детстве в деревне у бабушки, о родителях, что требовали найти «нормальную работу», поступить в универ. О том, как ушел из дома, и как ему не хочется возвращаться в пустую квартиру.

Тогда, наверное, я его понимала. Ловила в его словах свою тоску, либо хотела ловить, не знаю…

Тогда я не спросила, где он взял денег на съем квартиры, меня это не волновало. Я была тем глупым, дурацким мотыльком, что летел на пламя свечи и был рад обжечь крылышки.

На следующий день он встретил меня у универа с цветами. Повел в кафе, угостил кофе с пирожным. Смотрел задумчиво и как-то странно улыбался.

Вечером мы впервые поцеловались. И поцелуй тот был каким-то дивным… быстрым и мимолетным. Будто по обязательству.

Через месяц я переехала в его тесную холостятскую квартиру и, наверное, не сразу поняла, как попала… А надо было. В его вечно темной спальне, на самом видном месте висело два плаката.

На одном — на черном фоне — облитая кровью надпись: «Умри, Виват!» На другом, на ярко белом — «Альфа рулит!» в трогательных лавровых веночках. Кто такие Виват и Альфа я как-то не знала, знать не хотела. Как и почему под первым плакатом стоит вечно горящая свечка с ленточкой «за упокой», а под другой такая же, только «за здравие». Надо было, надо было насторожиться… в двадцать втором веке и этот глупый шаманизм, но кто ж знал!

А еще оказалось, что Андрюша был на диво привередлив, после жизни с мамочкой. Яйца у него должны были быть по утрам в самый раз почти всмятку, хлебушек слегка поджаренным, белье свежевыстиранным, а в квартире — идеальный порядок. Все на своем месте, и за это место отвечала, вестимо, я…

Лишь в одно место я не допускалась. В святое святых — в игровую установку. Округлая стеклянная кабина, диаметром в два метра, в которой он зависал целыми днями, дорогущий шлем, комбинезончик, стоящий бешенных денег.

Я ничего не знала о том, другом мире, помимо того, что Андрей играл в клане Альфа и что главным их соперником был Виват. Он зарабатывал. Играя. Вернее, говорил, что зарабатывал. Это я бегала по подработкам после универа, чтобы оплатить великому гению еду, кварплату и кредит за его игровую установку. Это я платила за его донат в игре, и это я покупала одежду, чтобы Андрюшенька выглядел по-человечески.

Квартирка оказалась очень даже его, купленная родителями. Отец подумал, что если сыночек будет сам себе зарабатывать на еду, то научится быть самостоятельным… а сынок нашел дуру. То есть меня.

Что что-то не так, я поняла далеко не сразу. На второй неделе. Обращались со мной как с прислугой, спать со мной не очень-то и хотели, а вечерами мой любимый раз в неделю уходил «выпить с друзьями» и возвращался воняя чужими духами.

У меня появилось дешевенькое колечко и почетный статус невесты, который почему-то не радовал. А еще полный запрет общаться с друзьями, ибо они «на меня плохо влияли». Утром в универ, сразу домой, морганить обед, подработка и нытье… нафига мне это образование, бросать надо. Он ведь бросил, и ничего, живет!

Только что-то мне не очень хотелось жить, как он.

И никаких детей, да, еще лет пять минимум. О безопасности редкого секса у нас заботился лично Андрюша…

Через пару месяцев я поняла, что с этим что-то надо делать. Пошла, сдуру, к своей матери. Услышала до-о-о-олгую лекцию, что во всех проблемах в паре виновата женщина и много советов, как придобрить охладевшего жениха, ибо кто меня «порченной» теперь нормальный возьмет?

Ну… советы мамы не совсем помогли. Более вкусный ужин, бОльший порядок дома… пошли в ход советы из модных журналов.

Я даже попыталась разобраться кто есть кто в его игрушке. Выучила наизусть имена всех регентов в Альфе, магистра, и даже командоров, научилась о первых, в особенности о «крутом» Легенде, говорить с придыханием. Я поняла, что больше всего они все дружно ненавидят успешный клан Виват, и поддакивала Андрею, когда он этот Виват с упоением ругал, в особенности их магистра, Рэйстлина, но и это не помогло.

Тогда-то я и решила, сдуру, взять уроки восточного танца, мол, парней это сильно возбуждает. Накопила на белье, дорогое, секси, на наряд, на поход к парихмахеру… только забыла об одной мелочи…

Андрюша зависал в своей установке теперь гораздо чаще. Говорил, что они готовятся к какому-то важному турниру и что им надо «надрать задницу Вивату». Много чего говорил, но я не понимала…

Я закончила универ, получила, наконец-то, диплом магистра, отгуляла с ребятами, потому хотелось слегка поздравлений, что ли? От любимого-то, кажись, человека.

Я поймала его, когда он вышел из установки, посадила в кресло. В интимном полумраке включила музыку, начала танцевать… а мой Андрюша… заснул. Под ту самую музыку. Прямо в кресле. Захрапел даже… тоненько, на одной ноте, и, глядя на этого задрота в поношенных тренниках, я вдруг прозрела. В один миг. Что я делаю в этой квартире? В его жизни? Танец для него учу? Белье для него покупаю? Дурацкими духами прыскаюсь? Не высыпаюсь, чтобы совместить учебу с работой? Чтобы понравиться кому… этому?

Прынц, мать вашу! Худющий, как скелетина, маленького роста, уже лысеет, живет только в своей игре… а я… я прислуга. Хуже, чем прислуга. Потому что прислуге платят, а я плачу сама…

Борюсь за этого?

Я взяла со стола вино, налила себе бокал и осушила его одним залпом. И еще! И еще! Я редко пила, да метко, опьянела сразу. Качаясь, пошла в его, не мою! спальню, сорвала со стены плакат Альфы, вытерла об него босые ноги… Виват значит… Виват в крови. Я сорвала второй плакатик и зачем-то скрутила его в трубочку, зажала в ладони.

— Сделай его на этом турнире! — попросила я, размахивая плакатиком как мечом. — Я за вас, ребята, молиться буду… чтобы этот… Альфа и его подонки проиграли… сделай, ну, пожалуйста! Надери ему… задницу!

А потом засмеялась. Покачалась к игровой установке, повертела в руках шлем… похож на мопедный. Но мопед лучше… инте-е-е-ереснее… И я пустила, со всего духу, шлем в стену кабины…

А дальше… эпический звон стекла. Такой приятный, веселый… осыпающиеся, блестевшие в свете люстры осколки. Год! Я отдала этому подонку год своей жизни!

— Сука! — закричал проснувшийся Андрей. — Я только кредит за нее выплатил! Как я теперь играть буду!

Не ты выплатил, а я! Но Андрей уже не слушал. Он схватил меня за шиворот, прям в этой проклятой одежонке, прям с бутылкой, теперь не вина, а подаренным нам на помолвку виски в одной руке, и плакатом с Виватом в другой (шоб я сама знала, как он там оказался), и вышвырнул за дверь.

На этом все. Так я оказалась в этом парке. Да. Виски закончилось. Моя жизнь тож. Желание размахивать меч… тьфу, плакатом — тож. Нахрен все! Не хочу больше быть девочкой! Не хочу ждать своего прынца… сама себе на коня заработаю… тот поумнее будет. Кажется, я сказала это вслух. Кажется, кто-то отобрал у меня плакат, развернул, почему-то заржал, че смешного-то? И умолк, когда я закашлялась.

— И куда ж ты собралась-то в таком виде? — спросил он, когда кашель меня, наконец-то, отпустил.

— Умирать, — честно ответила я. — С песней! Видишь, какая одежка хорошая, буду самой лучшей покойницей!

– Не смешно!

– Конечно, смешно! Суки вы, мужики, обычные суки. И игры у вас суки…цкие. Хочу, чтобы Виват победил… мож это мое последнее желание. Чтобы он эту Альфу…

— Победит, — усмехнулся он. Завернул меня в свое пальто, отобрал бутылку и подхватил на руки.

— Скажи спасибо, что я легкая, — прохрипела я. И когда только простыть успела?

— Спасибо! — засмеялся он.

— Везет вам, мужикам… тож хочу быть мужчиной…

Последнее, что я помнила, засыпая в его объятиях — проклятый плакат на скамейке. Одинокий, как вся моя жизнь.

— Хорош сопли мне по рубашке размазывать, — прошептал он, когда я уже уплывала на волнах тяжелого сна. Я не плачу. Я совсем не плачу. Я никогда не заплачу! Не из-за Андрея!

Глава 2. Новая жизнь

Разбудило меня назойливое жужжание за ухом, чип сработал. Не разобравшись спросонья, кто там звонит, я дала разрешение на связь, а там здрасти… мама. Долгое «как ты могла», «ты дорогую вещь испортила», «проси прощения, он готов простить», бла-бла-бла, которые я прервала одним коротеньким:

— Нет.

Оборвала и выключила связь. Во избежание. Теперь вопрос на засыпку, а я собственно, где? Гостиница. Звездочек явно немного, на мое счастье (еще никто не сказал, что не я за это платить буду). Комната светлая, в приятных постельных тонах. Кровать, здрасти, двуспальная, тумбочка у кровати, собственно, из мебели усе… а рядом примятая простыня, значит, спала я не одна.

Ой, мамочки… но, судя по ощущениям, ничего непристойного не было… Только раздета я почему? Впрочем, когда я увидела свою «одежду»… Это не сошьешь. В этом никуда не пойдешь. Это придется выкинуть… даже мое дорогое белье… А рядом другая аккуратная стопка. Простое бельишко, джинсы, даже почти по размеру, стильная битловка без рукавов, закрывающая шею.

Спасибо добрый незнакомец! Кстати, а незнакомец, что видел меня в неприглядном виде, собственно, где? И как после этого прибить нежелаемого свидетеля?

Незнакомца, на счастье или несчастье, не оказалось даже в дУше. Судя по сложенному полотенчику, душем он и не пользовался. Я — другое дело. Благо, что изнутри оно закрывается… так что… гулять так гулять.

И тут в зеркале сюрпрайс…