Пустошь. Нулевой круг (черновик)

Откинув циновку, в дверях появился Орикол. Он что кувшин в окно кинул? Обычно же у него дом наглухо закупорен, как перед бурей? Он оглядел площадку, ударил себя ладонью по лбу и вдруг начал безумно орать, словно буйвол, затем сорвался с места и принялся носиться по площадке, с каждым словом отвешивая пинок или затрещину всем, кто на ней находился. А я прильнул к своей смотровой щели, пытаясь не упустить ни одного удара, которые грели мою душу.

— Да кто поверит этому алкашу? — возмутился Виргл.

— Твоего ответа я жажду услышать больше всего, — принялся скрести отросшую щетину на шее Орикол. — У тебя есть мысли почему?

— Плохо, но твои старания хотя бы видны, и всегда есть надежда, особенно если ты бросишь таскать эти гири, — Орикол остановился напротив Ларга. — Что можешь сказать мне ты?

— Экзаменационных гирь на две звезды не существует, — спокойно ответил Порто, все еще сидящий на скамье и заново стягивающий волосы в простой хвост.

— Скажи старому пьянице, зачем ты так упорно пытаешься сбить с пути Возвышения тех, кто окружает тебя, — услышав это, я едва не разбил лоб, пытаясь еще сильнее прильнуть к щели, чтобы не упустить ни одной детали происходящего.

— Ждал ваших результатов. Слабовато. Я думал увидеть большее, — наконец появился в пределах моей щели Виргл. Он даже здесь не снимает дорогой рубахи, совсем не собираясь ее жалеть. А все остальные, между прочим, либо в грубой коже, либо вообще голые по пояс.

— Как-то недавно меня уже пытались уязвить вежливым именованием. Тогда я ответил, что слова собеседника полны яда. Пожалуй, ему стоило бы поучиться у тебя. Твой яд так незаметен и скрытен, что девять из десяти с радостью выпьют его.

— Эти слова звучат гордо, — услышал я ненавидимый голос Виргла, к сожалению, та часть площадки, где он был, мне была почти не видна. — Неужели ты присоединишься ко мне, став второй семеркой?

— Я словно кувшин, в который она вливается, — твердо ответил самый большой лентяй поселка. Так он все-таки не спит целыми днями?

— Сын отродья, что поднял на тебя руку! — повысил, перебив отца, голос Виргл. — Если бы не твой запрет, я уже убил бы его!

— Наглый, самодовольный квыргал, который спит в своей норе и не знает, как велики разноцветные пустоши за ее пределами, — покачал головой Орикол и вдруг быстрым, почти неуловимым движением, пнул парня в грудь. Отчего тот улетел почти в конец площадки и теперь лежал и, царапая голую грудь, пытался сделать вдох. — Мне редко приходилось видеть таких тупых квыргалов. Попробуй поверить в силу моего кулака, полученную глупостями. А ты? Признаюсь, я считал, что в этом поселке у тебя самые большие шансы на достижение пика.

— Ты не думаешь головой! Я не забирал у них надежду! Я почти разорил их, но они всегда могли уехать отсюда, мне ли не знать о рецептах и молоте? Но ты постоянно давишь на них! Подумай, подумай и ответь, — за стеной зашуршало, и Кардо продолжил злым шепотом. — Ты моим именем лишаешь их еды. К чему это приведет?

— Я старался, но видеть невидимое не для меня, — спокойно сказал Порто.

— Виргл! — раздался громкий крик, от которого тот словно окаменел. Наш славный вождь пожаловал, заскрипел я зубами от разочарования.

— Я никогда и подумать не мог, что окажусь в роли учителя. И не пытался следовать этому нелегкому пути. Я, старый пьяница, плывущий по течению, не заслуживаю от тебя такого именования, — со странной тоской в голосе говорил Орикол, глядя на Рикто. — Это тебя любой настоящий учитель с радостью назвал бы учеником за твое упорство. Могу лишь повторить свой совет. Ты скоро станешь взрослым. Иди в пустошь, сражайся, находи себе равных противников среди зверей. Находи себе противников сильнее тебя. Заставь свое тело сломать свои глупые ограничения.

— Они будут страдать! — почти закричал Виргл.

Орикол внезапно успокоился и почти упал на скамейку, с которой недавно могучим ударом сбил Ларга. Был он все в той же тканой рубашке, что и всегда, грязной настолько, что с трудом угадывался ее родной светлый оттенок, с распущенной шнуровкой в которую было видно волосатую грудь. И в, резко отличающихся от когда-то дорогой рубахи, грубых кожаных штанах, которые обычно надевали на грязные работы. Впрочем, они тоже выглядели так, словно он ею и занимался. Он с тоской оглядел опустевшую площадку, на которой остался лишь пытающийся встать Шиго, и поднял глаза к небу.

— Кардо, — Орикол развернулся в сторону голоса и снова принялся скрести шею. Меня уже этот его жест начинает злить, кажется, даже здесь я слышу этот противный звук хрустящей щетины.

— Ээээ, — заблеял как джейр Виргл. — Как убьет? — легко, тварь, подумал я с ненавистью. Возможно, я даже успею ее опередить!

— Неужели я все еще не выплатил цену своей глупости? Как? Как мне с такими учениками уехать отсюда? О, небеса, как мне не пить с горя, видя таких пустоголовых учеников? А ну встали передо мной! — он обвел взглядом сьежившихся парней, ставших перед ним по рангу силы, лишь жавшийся к Вирглу крысеныш выделился. — Что нужно делать для закалки? Молчите? Шиго!

— Тупой сопляк! — видно Кардо окончательно разозлился. Он уже говорил почти в голос, а звуки затрещин почти не стихали. — Мне надоело все тебе разжевывать и снова и снова запихивать выпавшее в рот! Отныне, никаких совместных тренировок твоей шайке! И чтобы я даже шепота не слышал: «Дайте совет, босс!». Иначе я напомню, что такое плеть тебе!

— БОСС! БОСС! БОСС! — принялся орать Шиго, хлопая в ладоши с такой силой, что хвост волос, стянутых на его затылке, подпрыгивал и стегал его по спине с каждым ударом.

— Раз! Два! Три! Четыре! Пяяять! Шееесть! Семь! Аааа! Восемь! — бросив гирю, от чего она с гулким ухом упала, взметая песок, Шиго победно воздел руки и принялся орать. — Да! Да! Я сделал это! Сегодня я ставлю себе следующую вершину! Я повторю это еще четыре раз!

— Особо нет времени тренироваться, — о чем это Ларг? Он по полдня сидит на присмотре, ни дарса не делает, только спит. Тренируйся — не хочу! Или для них тренировки это вот эти гири и все? Но, я улыбнулся, про то, что их главарь старше их на год, не сказал ни слова. Бриться боссу уже пора. Эта поросль на его губах выглядит просто мерзко!

— Учитель? — это Ларг, который до этого не проронил ни слова на своей скамье.

Я огляделся. С прошлого моего посещения здесь стало еще меньше гирь. Пожалуй, если их переложить... Вернее, если переложить те, что мне под силу поднять, то можно соорудить у дальней стены нишу. И в ней уже переждать до ночи. Главное сделать все тихо и надеяться, что никто не обратит внимания на то, что внутри все стало сложено по-другому. И я лихорадочно, прислушиваясь, замирая при каждом крике с площадки, постоянно посматривая в щель наружу, принялся таскать все, что имело меньше семи звезд на своем боку. У меня все получилось. Никто меня не услышал, да и тайник получился на загляденье. В углу я обнаружил еще пару щелей, некому, некому гонять учеников с глиной и побелкой, и сложил нишу именно там. Теперь, с удобством, спасибо закалке тела, лежа на гирях, я наблюдал за вечерней тренировкой всей компании.

— Что отец? Ракот меня уважает, он верен мне. Закир отдал жизнь за меня. А ты?

— Тебе нужно больше тренироваться. Не с тяжестями, нет. С лицедейством, уродец. С каждым новым словом я все отчетливее вижу клыки за твоей улыбкой, и все сильнее пахнет твой яд. Ты меня раздражаешь. Я пью это дарсово вино, которым заливает меня твой отец, смотрю, как ты набираешь звезды, сбиваешь всех с пути, но молчу, как мы с ним и договорились. Но вот прошел год. Тебе уже пятнадцать. На этом экзамене ты можешь даже и не появляться. Ты все еще жалкая семерка. Ты достиг своего потолка, мусор. Подскажи, ничтожество, годное лишь на то, чтобы с завистью ломать достижения других, на что надеется твой отец через год? Как сын отброс вытащит своего отца из этого дерьмого песка?

— Отец, мое сердце словно чернеет, когда я его вижу! — это что скрип зубов?

— Покажите босс! — начал заглядывать в глаза главарю своей шайки Скирто.

— Меньше отец, раз они молчали под плетями! — уверенно заявил Виргл.

— Учитель, я лишь даю им советы, когда они меня просят об этом. Ведь следовать советам самого сильного ученика вполне естественно, когда рядом нет учителя, — Виргл поднял голову и взглянул в глаза собеседнику.

— Тогда скажи, если завтра Эри вернется домой и увидит, что ее дочь умерла от голода, то, что она сделает?

— Когда вы тренируетесь, то представляйте, как становитесь сильнее. Каждый раз, когда вы поднимаете гирю, представляйте, как становитесь еще чуть сильнее. Как будто каждое поднятие гири поднимает вас к звезде! — что он мелет? Я был ошеломлен услышанным. Где в наставлении о закалке меридианов он видел что-то хоть чуть похожее?

— Я уже забрал его жизнь и отомстил его жене, — я услышал звук затрещины, но мне было не до радости, я весь превратился в слух. — При чем здесь ты? И кто дал тебе право решать кто будет жить в деревне?

— Учись сопляк у отца, — ткнул в грудь Вирглу Орикол, отчего тот чуть не упал. — Десять из десяти бы поверили. Не нужно Кардо, не нужно. Ты уже давно здесь.

— Учитель, простите, но я не понимаю ваших иносказаний, — вежливо ответил и снова склонил голову Виргл.

— Нет, учитель, — почтительно склонил голову в поклоне Виргл, заставив меня в удивлении чуть не заругаться в голос, выдав себя. Что это с ним?

— И что ты спросил последним?

— Прости отец! — я снова принялся тихо дышать, надеясь, что за шумом разговора они не смогут меня услышать. Как близки их голоса! Словно стоят в шаге от меня! — Но мне не хватает таланта! Я не могу прорваться на восьмую звезду, как ты хотел!

— Отец!

Я наблюдал, как удаляется Орикол, заставивший меня взглянуть на происходящее с другой стороны, как разбегаются от короткого рыка Кардо мелкие шавки его сына. Или не шавки, ведь некоторые из них тоже заставили взглянуть на них по-другому. Внезапно, заставив меня испуганно вжаться в камень, со стороны входа раздался оглушительный звук. Сорвали с ремней плетеную дверь сарая? Перестав дышать от страха, я ощутил странное и пугающее чувство. Словно сквозь многочисленные каменные гири по мне скользнул тяжелый взгляд, заставший похолодеть от ужаса. Тишина стояла такая, что я слышал как какие-то насекомые шуршат в толстом слое драконовой травы на крыше.

Странно. Неужели это так тяжело? Я же только что поднимал эти же двести килограмм, да и вообще переложил с места на место добрых два десятка здоровых гирь, и не заметил сильной усталости. Да и мама иногда, когда находит, забивает переноску камнями для меня. Вместе с обычным грузом у нее иногда выходит тот максимум, который она способна поднять. Нужно ли говорить что и ее норма лепешек больше, чем у остальных? И так она идет несколько часов. Я заколебался. Все же я принял решение как можно меньше касаться тяжестей, а не уподобляться этим орущим здоровякам. И здесь я появился только для проверки. И уже успел и так хорошо прикоснуться к гирям.

— Врешь, хоть и пьющему, но учителю. Ты сегодня думал только о гирях и, возможно, девках, — покачал головой сам названный учитель и шагнул в сторону. — Порто, а ты представлял?

— Это все мелочи! Главное! Почему я появился здесь?

Шиго поерзал, удобнее ухватывая ручки гири, и с утробным рыком стал поднимать ее, громко считая.

— Тупые молокососы! Отбросы, которым нужно лишь прочитать одну! Одну! Одну книгу! И делать то, что написано в ней! Впитывать энергию мира! Впитывать! Энергию! Где? Где, уроды? Где в ней написано, что нужно рвать задницу и поднимать эти дарсовы гири? Какие гири, скоты! У древних вообще не было гирь! Не было, вонючие уроды! А они даже не замечали этапа закалки! Они оставили тысячи наставлений о других этапах. А о закалке всего одно! Одно! Которое вы не можете выполнить! Тупые джейры! Я сорок раз! Я сто раз запрещал вам выносить эти дарсовы гири на площадку! Они для экзамена! Тупые ублюдки, гири не нужны для закалки меридианов! Для закалки нужна воля и голова! Верьте и представляйте! Уроды! Тупые уроды!

— Шавки, которые верно прыгают за подачку. Я говорил о верных людях. Я рассказал тебе, как нужно завоевывать их сердца. Но ты, ленивое отродье, решил взять не верностью, а числом, да еще и побыстрее. А ведь Порто так похож на отца! Он стал бы верен тебе! Но ты выбрал Вартуса и крыс. Хорошо, я закрыл глаза на твои слабости. Ты мой сын. Я молчал когда ты, чтобы сплотить шавок, травил того пацана.

Порто молча остановился у каменной тумбы. Вдохнул, выдохнул и ухватился за ручки. В таком согнутом положении он и замер на несколько секунд. А затем, странно поерзав ногами и руками, с громким рыком, начал разгибаться, поднимая гирю. Не сумев полностью разогнуться, он замер, продолжая рычать, а затем гиря вырвалась из его разжавшихся рук и упала, едва не расплющив ему ноги.

— Дурак! Небо! Как мой сын может быть таким дураком? — гневно зарычал Кардо, а затем вкрадчиво спросил. — Ты бессмертен?

— Это все глупости, ваше воображение энергии. Я верю только в силу кулака. Картинки не помогут мне в пустоши, — нагло заявил прямо в глаза бывшему Воину высокий, мускулистый почти черный от загара парень.

— Да ты ее уже месяц пытаешься поднять, — отмахнулся Порто, вытирающий пот куском замши на скамье.

— Потому что этот алкаш вылез из своей вонючей норы! — снова закричал Виргл, найдя нового виновного.

— Продолжаешь юлить, — Орикол сплюнул под ноги Вирглу. — Хорошо, я сам увижу через год.

— Все, все поверят! Все, кто помнит, как он появился здесь. Сын, я пошел на многое ради того, чтобы ты достиг десятой звезды, — вкрадчиво сказал Кардо. — Думаешь, их желание вырваться отсюда меньше?

— О боги! Ты меня прекрасно понял! — закатил глаза Шиго.

— Орикол, что за крики? — продолжил уже более тихий голос. — Ты будоражишь жителей деревни. А мы ведь договаривались об их покое?

Стоило мне начать представлять нити энергии вокруг своего тела, как на краю взгляда я замечал их сияние и просто в воздухе. Мои тренировки воображения, когда я мысленно рисовал цветную энергию на облаках, птицах, людях и просто окружающих предметах привели к тому, что я в такие моменты просто терялся, не понимая реальность это или мои домыслы. А в этот треклятый сарайчик я снова залез для того, чтобы точно подтвердить свои догадки. Я считал, что перешел на шестую звезду. Отмеченная печатью гиря из камня, который просто негде добыть в наших руинах, подтвердила мой уровень. Но что делать теперь?

— Ты слабоумный? Кого ты ожидал увидеть, лентяй?

— Я поражен тем, что ты все-таки это выучил, тупой уродец. Ты сегодня представлял, как она вливается в тебя? — Орикол встал и упер палец в грудь собеседнику.

— Я занят делами деревни даже больше вас, — пожал плечами Виргл. — Но мои успехи больше. Вы просто плохо работаете.

— А Ма? А Паурит? — возмутился Виргл.

Это Рикто. Самый взрослый из парней нашей деревни. Еще полгода и он будет считаться взрослым. Я знаю, что он в шайке Виргла, но редко вижу его с ними. Худой, я бы сказал очень худой, жилистый, всего пять звезд, что в его возрасте делает его чудовищно слабым. Странно, но я слышу, что не только поклон, но и слова его полны уважения к Ориколу. Уважения, которого я не видел ни у одного другого жителя деревни. И его речь гораздо плавнее и богаче, чему у остальных парней. Пожалуй, с удивлением подумал я, подобных оборотов я, кроме нашей семьи, и не слышал больше нигде в деревне.

— Дайте совет, босс! — подскочил Вартус, что при его росте, равном Вирглу, смотрелось смешно. — Как стать таким же сильным?

— Сегодня уже лучше, осталось немного, — спокойно ответил Порто, снова мокрый от пота, громко и часто дыша.

— Босс, а ты сегодня чего не тренируешься? — неугомонно продолжил Шиго, я и не замечал, что он такой балабол.

Я видел, как после слова уродец едва заметно вздрогнула спина Виргло. Лицом он действительно не вышел, не уродец конечно, но и красивым его не назовешь, он взял худшее от обоих родителей. Я видел, как с каждым новым оскорблением он вздрагивал все отчетливее и как поднимались его плечи. Я уже было решил, что еще одно, два колких слова Орикола и Виргл кинется на него, огребя новых тумаков. Этой мечте не было суждено сбыться, наверное, небо решило, что подарков на сегодня хватит.

— Да вы задрали орать. У меня от таких криков начинают болеть зубы. Я решил со сна, будто сектанты опять орут воззвания своему богу. А это всего лишь грязные молокососы нашли себе такого же грязного кумира. Даже не пойму без вина, что мне кажется более мерзким, — услышал я недовольный и хриплый голос Орикола.

— Неудача, — презрительно рассмеялся Вартус.

— Ты тупой щенок, что думает только над своими проделками, — тут ты ошибаешься Кардо, я чуть изогнул губы в улыбке. Я подозреваю, что почти все придумано крысенышем Скирто. — Она придет в наш дом тогда, когда меня не будет и убьет и тебя и мать раньше, чем я успею ее остановить! Тебе станет на небе легче, когда я убью ее в ответ?

— Хорошо, отец, как скажешь, — по слову выдавил из себя Виргл.

Как интересно, подумал я, провожая взглядом шагнувшего дальше Орикола. Эти его слова очень напоминают совет, данный моему отцу. Тот, который позволил ему прорваться и привел нашу семью к этим черным руинам среди белого песка. Бывший Воин остановился перед Скирто, и я с удовольствием прильнул к щели плотнее, жалея, что она становится все уже с этого края и не дает насладиться хорошим обзором происходящего. Орикол меня не разочаровал. Он даже не стал ни о чем спрашивать крысеныша, а просто схватил его за пояс штанов и запустил в воздух. Приземлился тот точно на уже начавшего шевелиться Вартуса, выбив из него не только песок, но и жалобный вопль. Отлично! А теперь, самое вкусное, как кусок мясного корня, который не трогаешь до самого вечера. Одну затрещину Виргл сегодня уже получил, видел своими глазами, но этого мало!

— Поднимет крик. Но ты сильнее ее, у тебя появится законный повод ее убить, — уверенно ответил Виргл. Мама станет кричать? Я кровожадно ухмыльнулся. Ты не видел как шарахнулся Ракот. Она на грани.

Уже давно ушли с площадки Кардо с избитым сыном, начало темнеть, погружая сарай в непроглядную темноту, а я все лежал и думал. Как много тайн видели и слышали стены этого сарая, если даже в моей жизни, так много важных вещей связанно именно с ним? Выходит, через год Виргл должен чудом перепрыгнуть три звезды и сдать экзамен, покинув вместе с семьей нашу деревню из которой они выпили все соки. И выходит, я зря накручивал себя тем, что за нашей семьей постоянный пригляд. Конечно, Кардо по-прежнему не нужно знать, что я успешно закаляю меридианы. Но, похоже, половина бед нашей семьи это злые умыслы совсем других людей, избравших нас своей мишенью. Уменьшило ли это мою ненависть к Кардо? Нет! Кардо и Паурит должны умереть! У меня остался всего год на месть!

— Нет! — помахал пальцем Шиго. — Я прямо ощущаю как мои руки стали сильнее! Сегодня я уверен в себе! Гляди!

— При чем здесь это! — зашипел Кардо. — Я уже смирился. И даже нашел способ все исправить. Я о другом! Я твоей возне с шайкой! Да, я просил тебя научиться собирать вокруг себя людей. Но ты, в своей лени, решил выбрать самый легкий путь.

— Кардо, — Орикол проигноривал обвинение. — Я интересовался некоторыми вещами у твоего сына неудачника. Может, ты сможешь ответить мне хотя бы на последний вопрос?

«Хорошо! — решился я. — Один раз можно себе позволить, чтобы выяснить свои пределы.» Я, проверив, что никто и не думает приближаться к сараю, скользнул через щель под крышей к входу. Двенадцать. Я поднял ее двенадцать раз и не почувствовал особой усталости. Прекратив лишь из-за беспокойства быть обнаруженным. Снова оглядевшись через щель в двери я, с сомнением, посмотрел на следующую гирю, но все же ухватился за шершавые ручки. Семь звезд я смог шевельнуть и возможно даже на несколько волосков оторвать от земли. Но не более. Снова устраиваясь в каменной нише, я обдумывал эти странности.

— Ээээ, — заблеял почти как джейр тот, чей мокасин еще недавно жег мою щеку в воспоминаниях, держась за голову, — Впитывать энергию мира.

— Хм, я удивлен, но ты не врешь, — Орикол убрал палец и перешел к следующему. — Вартус, что можешь сказать мне ты?

— Я хочу попробовать свою удачу с семеркой, — сказав это, Порто встал, почти оттолкнув стоявшего вплотную Шиго.

— Простите, учитель! Я строго следую наставлению по закалке. Но уже несколько лет я не вижу ни малейшего прогресса в Возвышении, — стоящий перед Ориколом парень склонился в вежливом поклоне, сцепив руки. — Боюсь, мое тело страдает от третьей преграды и недостойный никогда не сможет оправдать надежд своего учителя. Я упал едва взлетев.

— Сегодня я подниму шести звёздную гирю восемь раз! — Шиго горделиво поднял вверх руки.

Виргл, улыбаясь, ленивой неспешной походкой стал приближаться к гире, которую не поднял Порто. Но взяться за нее не успел. В голову орущего Шиго влетел, разлетевшись вдребезги, кувшин. Крик словно обрезало, как мою веревку тогда на реке. Раз! И Шиго лежит на песке, а вокруг толстые черепки красной глины. Все на площадке замерли в недоумении.

— Щенок! — ощущение взгляда исчезло, и я услышал яростный шепот Кардо. — Ты меня разочаровываешь!

— Орикол, я, как и любой любящий отец, верю в сына. Он еще блеснет талантом, ослепив всех вокруг.

— Да че ты как девчонка? Тебе не надоело возиться с этой мелочью? — надрывался на площадке Шиго. — Ты бы еще двойки взял!

— Да! — закивал черноволосой головой Шиго, ради этого опустивший руки, но тут же улетел спиной вперед от тычка простым пальцем.

— Нет! Может я смогу вбить в тебя ум? — Кардо снова отвесил затрещину. — Потому, что вся деревня слышала, что мой сын сбивает с пути их детей. Я когда-то пошел тебе навстречу и запретил учить этого сопляка и на это закрыли глаза. Они приблуды. Но сегодня все в деревне узнали, что ты лишаешь их детей шанса вырваться отсюда!

— С громкими, на всю деревню, проклятьями на мою голову! И наверняка она будет не одна! — раздался звук отличной звонкой затрещины. — Я уже сказал Ракоту, что ты прикрывался моим именем. Он меня понял. Отныне ты не лезешь в дела взрослых.

— Ого! Так вот что ты задумал, — Шиго похлопал в ладоши вслед Порто, не обратив внимания на его грубость. — Давай, давай!

— Нет, — мне слышно как растерялся Виргл от странного вопроса.

Глава 9

Все сложилось как нельзя лучше и так быстро, что это больше похоже на волшебство. То, что из детских сказок о богах и героях. Когда богиня Природы просто бросила семя в землю и на глазах восхищенных придворных дворец Южных пределов начал возноситься к небу, оказавшись на ветке исполинского Древа, верхушка которого достигала летящих звезд. Или как в песне про то, как однажды вечером Рег Валос, Повелитель Севера остановился у горного озера и решил, что здесь будет стоять его дворец. Он просто пожелал и молчаливые скалы, послушные его воле, потекли, превращаясь в сияющие крыши палат и гордые шпили башен. Вот и у меня вышло почти так. Стоило мне сделать кинжал, как не минуло и месяца, а охотники идут на пересмешников именно так, как мне и нужно. С ними Паурит, но он вовсе не главный. Главный Ракот.

Я выглянул в небольшое окно. Единственное, что меня раздражает в происходящем, так это то, что они очень медленно идут. Я, конечно, мчался сюда изо всех сил, но все же, почему они по ровной пустоши идут так медленно? Не случилось ли чего-нибудь? Может просто обходили засаду леопарда? Наткнулись на пуму? Я пару раз подбросил на руке свой клятвенный камень. Ладно, все равно уже ничего не изменишь. Все эти дни я приучал надзирающих за огородами, что если накануне не добрал камень, то за полив я брался еще в темноте и к моменту их прихода мой кусок работы был уже готов. Затем, получив их подтверждение, я на их глазах брал плетеную переноску и уходил вниз по течению в руины за камнем. Так было и сегодня, так что теперь мне некуда спешить, раньше обеда я никогда не возвращался с первой ходки. Ведь я, по-прежнему слабак, которому двадцать килограмм камней непосильная ноша на развалинах древних, что в разы удлиняют любой путь.

— Жадина Газил выдал мясо? — с сомнением уточнила мама. — День полон странных событий. Ты слышал, кстати, Кари сказала, Паурит пропал? Завтра охотники будут искать тело.

— Леград!

— Ты че? Пацан, ты че? — в маленьких черных глазках Паурита загорелся ужас. Это хорошо, это выражение в них мне нравится гораздо больше, чем похоть, которая и привела его к смерти.

Я перевернулся на спину и бросил взгляд на небо. Начали кружить. Пришлось начать махать руками и ногами. Проклятые падальщики! Живой я. Живой. И не собираюсь сдыхать вам на поживу! Нечего надеяться и становиться в круг надо мной. Еще чего доброго охотники насторожатся. Чего это за падаль ожидается в руинах? Что там случилось и нет ли там пересмешников или шакалов? Грифы, летите прочь, вам сегодня в любом случае ничего не достанется.