Из-за моря, из-за туч, По вершинам горных круч Пробирается как мышь Подполковник вражий – Пыж. С ним его головорезы, Но скажу, вам, – бесполезны. Ибо, кто не знает брода, Не в почете у народа (То есть с мокрыми штанами, Так мы скажем, между нами). Миновали перевал И устроили привал. 
Тыщи полторы народа, Подполковник – воевода Просчитался в этот раз. Хоть и выполнил приказ Ненасытного Вебмана, Думал, что возьмет обманом, Что до утренней поры Затаится у горы. А как только расцветет — Тотчас в бой войска введет. Но увы… Наши не спали И Пыжа с рассветом ждали. Корабли, надраив пушки, Били прямо по верхушке. Был там бравый канонир, Очень меткий бомбардир. Рост отменный и пригож, Воин – лучше не найдешь. И, как водится на флоте, Будь ты плох или хорош, Бомбардира называли Прозвищем, однако – Ёж. То ли парень очень колкий, Толи остр на язычок, Но стрелял что из двустволки, Что из пушки – в пятачок. Пыж в атаку – было дело, Ринулся сначала смело, Но шрапнель – вам не девица, Есть чем пушкам поживиться. Залп, другой, и все в дыму. Кто там, где – и не пойму. И добавила пехота, Била так – отбив охоту Дней на десять наступать, С Королевством воевать. Воины – слава Фаэруна, Нынче им сама Фортуна Улыбнулась широко, Бой идет для них легко. И наш парень – малый Ёж, Пушкой бьет – не продохнешь. Что ни выстрел – нет врага. Воин он, а не слуга. Пыж – с последних сил пыжится. Тоже пушки бьют в ответ. Но как, братцы, говорится — Трое с боку – ваших нет! Он бежать, но Еж не промах, Чуть прицел слегка подвел. И картечь перед бегущим — Елок целый частокол. Так ли было, я не знаю, Но матросы говорят, А матросы врать не будут. Нет привычки у ребят. Усмехаются довольны. Канонир унял Пыжа. Как в пословице народной — Голым местом на ежа! Ответ на регулярный вопрос
Не торопись! Ещё не вышло время! И не спеши, скажу, пожалуй, кстати. Учи науку побеждать и развивайся. И на твой век сражений тоже хватит. Ведь на войне – воюют не словами, Хотя газетчики про это лихо пишут. Держи совет с развитыми князьями. Они к военным благосклонно очень дышат. Военных навыков в бою дают немного. Не подготовлен – сразу в лазарете. Ну и зачем войскам твоя подмога, Коль гол пришел – как рожденный на свете? Военным знаниям учиться – право дело. Они тебе в бою – как манна с неба. А коли все придут с одной винтовкой? Побили бы дружины мана – Веба? Разбили бы войска бродяги Сиско? Пустили бы ко дну красу фрегатов, Коль бились бы князья простой винтовкой? Не одолели б тамошних солдатов. Взываю к всем, кто может и кто хочет! Военных знаний много не бывает. А знания всегда владели миром. Кто знает все – так тот и побеждает. Боевым корреспондентам посвящается
Я воспою строкой бегущей Всех тех, кто воевал в бою. И тех, кто был в событий гуще, Корреспондент – тебе пою. Ты, пригибаясь под обстрелом, Грызя перо иль карандаш, 
Спешил поведать для газеты, Как воин, как сотрудник наш. Прикрыв блокнот полой шинели, Спешил поведать нам всегда. Тут не секрет Полишинеля — Ты в гуще боя был тогда. Рукой смахнув осколок ветви, Опять очередной обстрел. Порой на боевом лафете Ты на врага в прицел смотрел. Ты был в бою, когда ломились Отряды Гайды и Жутко. И весть твоя – строкой в газете. Я знаю, было не легко. Пройдут бои, залечат раны, И мирный к нам вернется труд. И вспомнят только ветераны, И им медаль опять дадут. А ты, мой брат пера и шпаги, Напишешь пару новых строк. Пою я вам, корреспонденты. Собрат пера – ваш Devid Smoke. На передовой
Я почти вывалился из резко остановившейся брички.
– Ну, вот всё. Алле-гараж – Приехали! – голос слегка хрипел тем оттенком хрипоты, за которым угадывался и перебродивший квас, и частое надрывание оного на повышенных тонах.
Встречал сам командир Shaulk, которого мне рекомендовали в редакции.
Я, пожалуй, не буду описывать его, ибо считаю – на войне не облик воина главное, а его моральный настрой.
Так вот, с настроем все было в порядке. Глаза опытного в прошлом разбойничка в прямом смысле почти горели тем внутренним огнем, в котором угадывался не только лидер, а отец родной солдатам.
Он жестом показал мне на палатку, ловко замаскированную под нелепый, но весьма отвечающий ландшафту бугор. К моему удивлению, ветви почти бесшумно разъехались в разные стороны, и мы очутились в довольно просторном помещении.
– Не бункер, но 4 наката снаряды держат, – слегка улыбаясь, сказал Shaulk.
– Так отсюда же ничего не видно, – я развел руками.
– Говорила ли тебе мама – не торопись, сынок, – Shaulk покачал головой и указал мне на дальний угол.
Сказать, что я что-то там увидел, значить соврать. Ничего – стена из плотно пригнанных бревен и всё.
Командир не спеша, почему-то оправив обмундирование, которое, нужно сказать, сидело на нем прямо-таки щегольски, приблизился к стене, дернул за рычаг, который я сперва принял за обыкновенный сук от бревна – и вот бревнышки, осыпаясь земляной крошкой, раздвинулись, и моему взору предстала картина недавнего сражения.
– Ты там в газете отпиши, – Shaulk снял головной убор и вытер лоб чистым платком. – Мы тут не в бирюльки играем. А то, я смотрю, воевать-то не всякий горазд, а вот эликсиры скупать да на войне наживаться, слух до нас дошел, народишку собралось порядочно.
Я согласно кивнул, а сам уже набрасывал в блокнот картинку, которую видел в амбразуру.
– Отойти пришлось, – словно угадав мой вопрос, ответил Shaulk. – Но потрепать Сиско за вымя, – тут он широко улыбнулся, – мы его потрепали. Оттянули соски вымени до самого не хочу! – и тут уже рассмеялся, радуясь то ли словам сказанным, то ли самому действу.
А я подумал, возвращаясь в кабриолет, который стоял под охраной сил сопровождения:
– Вот тебе и разбойнички, казалось, им в первую очередь война да разруха даст повод – грабь – не хочу. Ан нет. Не тот ныне разбойник на Земле Клонов. Коль пришла беда, то и он, джентльмен удачи, за свою землю постоять может.
И уже отъезжая, быстро начеркал записку и передал с первым встречным фельдъегерем, который следовал к войску Shaulk`а.
– Не в службу, а в дружбу – черкани мне имена десятка два воинов особо отличившихся. В этой спешке репортерской о главном – о людях и забыть порой случается. Но уж прости, брат воин. Все сразу увидеть нашему брату хочется. А имена… мы их всех золотыми буквами, да на главной площади…
Секретный отряд
– А ты пригнись, пригнись! Мне тут только репортера ещё не подстреливали, – молоденький командир показал рукой аж до самой земли, и я плюхнулся, споткнувшись о небольшой камень, прямо в невысокую траву.
– Так вроде не стреляют? – почему-то шепотом спросил я.
– А даже если и выстрелят, не услышишь. А уж заметить – и мы не всегда видим, откуда бьют.
– Это как? – потирая колено, поинтересовался я.
– Так это диверсанты Жутко. А у них каждый боец снайпер, – зло ответил командир.
И вот эта злость, с которой он произнес слово «снайпер», была не наигранная, ну, мол, для газетчика, а сказана так, что я и сам стал не то что бы ненавидеть этого Жутко с его бойцами, а, как говаривал один мой знакомый, – «такая неприязнь у меня к нему возникла…»
Так, перекидываясь словами, где ползком, где вприсядку, где короткими перебежками, командир отряда вывел меня с линии огня.
До этого мы с ним почти час разговаривали в густом ельнике. Мы не наблюдали за врагом. Отряд несколько часов назад отступил для передислокации и отдыха после боя. А я волею судьбы и газеты был доставлен все той же бричкой под усиленной охраной к бойцам этого отряда.
– Наших снайперов, а у меня их всего четверо, они быстро вычислили. Ребята держались до последнего патрона, да и в рукопашной не сплоховали. Я с десяток бойцов им на подмогу отправил. Не то что бы головорезы, но с ножами обращаться умеют. Так вот, они мне снайперов и отбили, – рассказывал молодой боец медленно, и все смотрел – успеваю ли я записывать.
– А что Жутковцы? – обозвал я вражеских бойцов.
– Они врукопашную не сунулись. Как же – будут они рисковать. Те, которых послали, слабоваты против наших оказались. А вот поддержка огнем у них хороша. И ружья далеко бьют, да и пристреляны, видать, места были, – огорченно продолжил командир.
– Но за вами они не пошли?
– Ну, видать, не было у них такой задачи. Мы свою выполнили – огонь на себя вызвали, донесения в штаб отправили. Велика цена, конечно, так ведь война она свою цену сама берет. Не всегда такую, как нам хочется.
– Я вот что ещё спрошу, ребята твои тоже из гвардии Крыса?
– Не все… но большинство.
После этого я уговорил его сводить меня посмотреть на их старые позиции, с которых он меня потом благополучно и вывел. Я поинтересовался, как отряд называется и как его самого зовут.
– А это, брат репортер, пока военная тайна. Вот победим врага – и наши имена всей свободной Земле Клонов известны будут.
Слава Победителям!
Идут дружины в ряд. Взвиваются над строем Полотнища флагов – Отвага! Доблесть! Честь! 
А впереди Князья! Ура! Ура Героям! На нашей на земле ещё герои есть! Разбит коварный враг! Повержены знамена! Кулебра отступил от силы боевой. Знамен побед не счесть! Ура! Ура Героям! Отвага! Доблесть! Честь! В цветах идут домой! Медали на груди. За совесть и за веру! За подвиг боевой, Любовь к родной земле! А впереди Князья! Ведут своим примером! Отвага! Доблесть! Честь! На каждом корабле! Карибский ветер…
Чашечка какао (мечта клона)
Бриз океанский, где-то на Карибах! Ласкает ветер пальмовую ветвь. Стаканчик манго – ну почти как в клипах. Чего ещё желать, чего бы захотеть? А закажу-ка я себе какао! Здесь урожай его, Ура! Два раза в год. И смуглый житель ласковых Карибов Какао чашечку сейчас же мне несет! Прекрасный вкус, нет химии в помине. Возьму я акции, и будет мне доход. И хоть живу на юге в хуторочке, Глядишь, с какао мне здесь точно – повезет! А там смотри – пойдут и дивиденды. Сто тысяч килограмм за урожай. И калита пополнится мгновенно! Пока мечта, но деньги доставай! Ласкает бриз, сижу себе под тентом! Ем шоколад, так значит, быть мечте. И пусть пока далече дивиденды. Но я настырный, впрочем, как и все! Привет с Югов!
Я лежу себе в шезлонге, Да какао попиваю. Нынче нет людей на пляже, Я газетку почитаю. Что там? Как? По сколько будет? Чем торгуют, что скупают? И как там, в земле у Клонов? Чай, Вебмена побеждают? Мне тут что? Сплошное лето! На плантациях все тихо! И сюда лишь долетают Про войну осколки Лиха. А у клонов – муравейник, Все в работе и в заботах, Эх, поехать на недельку Мне на родину охота. А пока лежу читаю — Вот берут цветы героям, Я отправлю заграничных, Они тут копейки стоят. Что там нового в совете — Узнаю всегда в газете. С почтой, правда, трудновато — Ведь Карибы далеко. Но узнал – Завод литейный Как всегда первостатейный! Выдал акций, аж две тыщи! Для развития – легко! Ну, пойду-ка искупаюсь, 
Ишь, прибой призывно манит. Скоро связь с родной землею, Хоть какой, а интернет. Вон и акции плантаций Потихоньку дорожают. До свидания, ребята, И с Карибов всем привет! Размышления в шезлонге
День к закату – я в шезлонге. Сделал дело – отдыхай. А какао и газета Мне заменят снова чай. – Вот так новость, небывало! Хоть вскочи и не лежи. У клятущего Вебмена Появились Муляжи. Прячет личико захватчик, В этом отказать нельзя. Я уверен, разгадают Эти хитрости князья. Ведь не зря у них Арены. Снова в армию зовут. К сожаленью, я не воин, У меня – аграрный труд. Радует разведка наша, Значит, хорошо учили. Как Матильда не таился, А Ордынцы – изловили. Но увы, сбежал не кстати. И с отрядом удалились. И от радости великой Бражным квасиком упились. А Вебмен им вставит свечку За такое униженье Да разжалует Матильду, Отомстив за пораженье. Снайперов открыли школу, Это радует, ребятки. Скоро, скоро будет время, Враг намажет салом пятки. Вроде всё, ан нет, постойте. Виноват карибский бриз. Он одну страничку – шельма Из шезлонга сбросил вниз. Вот завод, а с ним и ферма. Развиваются – растут. Нужно взять немного акций. Дивиденды принесут. Вот и вся моя заметка. Так – забава – пару строк Написал вам на Карибах, Отдыхая, Девид Смок. Карибский ветер
Шумит прибой. Пришёл домой. Какао чашечку — В руках моя Газета. Что пишут там? Нам за морями, После плантации, Ужасно нужно это. Опять бои! И не мои. Вести с фронтов Газетного поэта. Князья врачи Теперь, лечить Дружину могут, Словно человека. У берегов — Опять врагов! По донесениям разведки Больше стало. Какой-то сброд Штурмует брод. Там то ли имя, То ли погоняло. Мне режут слух, Как гомон мух, Не обессудьте, Это же Жужжало. А рядом с ним Морской спецназ? Ну, тут конечно — Устрица, престало. Вот – Соловей! Тут что ни пей, Ну, что бы в смысле Сразу легче стало. А их бойцы? Видать, скворцы? Военных знаний Им не доставало! Нет, вот один… Военный, блин… Майоров имя, Что ж – назвали щедро. Они там все… Боюсь сказать! А замыкает это все Конечно – Педро! А впереди? Как ни крути! Сиско с Жутком Опять идут нахрапом. Для них война Как мать родна. Потом, как водится, Конечно к эскулапам. Шумит прибой — Пора домой! Вернусь с плантации — Возьму опять газету. И пару строк Черкнёт вам Смок! Спасибо, что читаете Всё Это! Кстати, о какао!
Чтобы жить всем в «шоколаде», Чтобы деньги завелись. Чтобы жить не на окладе, Ты, пожалуй, не ленись. Коли начал с шоколада, 
В первых строках я стиха, То позвольте мне поведать Вам, про давние века. Где-то в дебрях Амазонки В дождевых её лесах. Дерево росло такое — С чудным плодом на стволах. Греки древние – эллины, Вкупе с ними Карл Линей. Дереву названье дали. Очень просто, без затей. Теоброма – Это значит, Кто не знает – будь готов. Этим словом обозначат: Имя – «Пища для богов». Только древние Ацтеки, Не коверкали язык. Их название навеки Помнит даже ученик. Имя дивное – какао, Нынче на устах у всех. С этим именем, ребята, И у нас большой успех. На Карибах, дальних землях. Там плантации растут. Ну а если все поможем, Благодарен будет труд. Поспешите, что вам стоит, Пока акции в цене. Что-то сердце мне вещает: Будут дорожать вдвойне. Жаль что я не агитатор, Но куплю я акций впрок. До свиданья, закругляюсь, Как обычно: Devid Smoke. Статьи, которые по разным причинам не попали на страницу газеты земли Клонов, но имеют к ней отношение
– Девид, тут твои стишки в газете, – младший брат Смока, хитровато прищурившись аккуратно положил газету на стол в трапезной, где по случаю праздника собралось всё, пока ещё небольшое, семейство.
– Знаешь, так и хочется ответить нынешней туповатой, на мой взгляд, фразой – «И ЧЁ», – улыбнулся глава семейства.
– Как чё, – слегка заикаясь, сказал Маленький Смок. – Ты ж всегда …ну типа… напечататься, или как там у вас это?
– Эх, – Девид потрепал лохматые волосы младшего в семействе, – мало ли о чем мы все тут мечтаем. Ты вот камешки любишь. Да ладно, ладно, не красней, видел, я как ты на Ярмарке самоцветы на груди одной девахи рассматривал. Или не камни, а? – хитровато усмехнулся Девид.
– А что, и стану, вот обучусь ювелирному делу и стану.
– А вот это правильно, – Девид вытер ложку и сунул её за голенище. – В роду у нас бездельников отродясь не было, не богаты – это да, но и не дармоеды. А стихи – это, брат мой, так, мечта. Денег на них больших не сделаешь. Хотя за вознаграждение князю или там авторитету воровскому я бы написал и поэму и даже роман, а что, – Девид обвел родственников взглядом. – Только это даже дальше, чем Земля на Карибах. Никому нынче творчество не нужно. Вот давеча, один из пиитов даже вроде как и на дуэль вызывал, мол, посостязаемся, кто лучше. А как тут состязаться? Кто спор наш рассудит? На Форум идти, так это там уже было, так-с, баловство.
– А вот Издательство бы, – Смок мечтательно поднял глаза и посмотрел в низковатый потолок трапезной. – Ладно, поели – и слава нам, трудягам. Давайте-ка, братцы, за работу.
Ответ менестреля
Да, я поэт, я воин слова. Мне рифма – зеркало души. А критик? Это нам не ново. Ему – хоть как, но не пиши! И угождать – внемля совету? Мол брось писать! Не тот расклад! 
Пророка, как известно нету. Готов побиться об заклад! А что не пишем – это время! Наветом Рифму не убить! И мы, свободные поэты. Мы – будем продолжать Творить! И будут литься, анапестом, И воспоет опят хорей! В газете станет мало места От зарифмованных статей. Но, Муза – дева не простая. Её не нужно унижать! А я писал, пишу и буду, Свободной рифмой удивлять! А тем, ну кто ЕЁ не терпит! Кому бестселлеры подай. Совет простой – Бумага стерпит! Как ты её не называй! Песнь дружин
К нам идет – несет порядки, Некий «ВебаМан» Подымайтесь Люди– Клоны! Нам несут обман! Вражья стая – тать лихая! Не живется им! Подымайтесь! Свою землю, Мы не отдадим! Там у них за океаном, Много ли добра? В гости их сюда не звали. Ишь – инспектора? Станем в войско! С братом рядом! Да плечом к плечу! А чужого нам не надо! Я свое – хочу! И пусть знают Генералы! И чужая Рать! Что Земли Свободной Клонов! В жизни не отнять! Завтра снова воевать
Солнце клонит к горизонту Запах сена над селом. Ба! Опять знакомец старый — Человек идет с ружьем. – Путь далек, я это знаю Проходи заночевать. И знакомец согласился — Отдыхать не воевать. Час вечерний, у избушки, Закурив махру вдвоем. Разговор не торопливо, Снова о войне ведем. – Мужикам оно привычно, Воин сызмальства в крови. А вот женщины, пожалуй, Созданы не для войны. – Эх, согласен, но вот штука, — И товарищ мой вздохнул. – Как-то нес я отдаленный, Да секретный караул. Тут, судьба моя лихая, Вдруг пошла на перерез. Как там я не хоронился, Пушка, брат мой, не обрез. Так рвануло – небо в клочья! Гулкой ватой – тишина! А очнулся – кто-то тянет. Я чумной, как от вина. 
Посмотрел – почти девчонка, Нет и двадцати годков. Из воронки тянет ловко. А во мне – за шесть пудов! Перемазана мордашка, Льются слезы в три ручья, – Ты откудова подружка? Стало быть, ну значить чья? Улыбнулась через слезы: – Потерпи ещё чуток, Тут, совсем не по далече Наш, мой милый, хуторок. Дотащу, не беспокойся, Не смотри, что я мала. Мне война придала силы, Да и Родина – одна! А что ранен, знамо дело… И ручонки за бока. – Мне б воды… – Терпи, мой милый. А воды нельзя, пока… …Как закончатся сраженья, Как с победою вернусь! Этой маленькой девчонке — Низко, в пояс поклонюсь! День окончен! Вышел месяц! Уложил знакомца спать. Отдыхай, защитник смелый! Завтра снова воевать…
