Помоги проекту - поделись книгой:
-Это неважно. Ты идешь со мной?
-Они будут нам подчиняться, Галак? - услышала Лорбаэн, прятавшаяся в тех же кустах неподалеку от места переговоров.
-Ну ладно... сначала надо отдохнуть. А для этого стоит найти укрытие получше, чем голая равнина под открытым небом. Поднимайте людей. Тирвали, проснись.
-Не понимаешь? Решение о том, оставлять ли здесь заслон или нет, по договору между моим королем и твоим герцогом можем принять только мы с тобой совместно. Теперь я приму его самолично.
Ничего не случилось. Догадка Эрика оказалась верной: магия. Та же самая древняя эльфийская магия, которая тысячелетьями поддерживала иллюзорные стены замка Скассл, здесь, на пороге южных гор Эггора, делала невидимым мост, а вместо него предъявляла глазу обломки. Обломки, над которыми не властно время.
-Среди всех видов оружия трем гномы отдают предпочтение. Первый, конечно, это боевой топор. Он короче эйторийской секиры, одноручный и однолезвийный, но куда как тяжелее. Всегда и везде основное войско гномов - тяжелая пехота, в броне, с топорами и большими круглыми щитами.
-Это только твои предположения, прорицатель, - прервал я поток его сомнений. - и даже если ты прав насчет того, что наши мысли открыты богам - совершенно все равно, будем ли мы говорить вслух или молчать.
Эрик подошел к краю ущелья, опасливо глянул вниз: нет, никакой чаши на этот раз не было. Были обломки моста, в которых узнавалась та же эльфийская архитектура, что и в камнях замка Скассл. Между остатками древнего пути бесновалась на дне ущелья река.
-Не-а. Говорят, эйтории.
-Вытащи Тирвали, дружище, - напомнил я ему. Ответа не последовало. Я подождал еще некоторое время и понял, что Алагли ушел.
-И что он с ними сделает? Убьет?
Филласт. И еще один Филласт. Женщина-Филласт, и Филласт-подросток. Они были поразительно похожи на единственного эльфа, которого Эрик встречал до сих пор, не сразу глаз человека смог заметить отличия, которые существа одного вида легко выделяют друг у друга. Нечеловеки они были, эти неподвижные фигуры. Даже когда еще двигались... если вообще когда-нибудь двигались. Эрик не был уверен, что видит перед собой не статуи, не фигуры из воска или чего-то подобного.
Они вернулись на прежнее место, между лучниками и левым крылом фаланги. Нерберийские арбалетчики уже прекратили обстрел и стали подбираться ближе к левому крылу арденов. Их прикрывали легковооруженные воины, почти без доспехов, с изогнутыми абордажными клинками.
-Я могу за тобой погоняться по лесу. Если ты, ясное дело, шибко быстро бегать не будешь. А то ж не угонюсь.
Чайки наполняли фиорд нестройными криками, которые ложились сверху на басовитый вой ветра и рокот прибоя далеко внизу. Между каменных стен фиорда все звуки удваивались. Два человека в серых плащах опять стояли на скалах, но на этот раз взгляды их были обращены вниз, к сгрудившимся у пристани кораблям.
Мужчина тем временем успел схватиться за меч, висевший на стене в изголовье кровати, но, разглядев Эрика, опустил его.
-Ты находишься у меня в подчинении, военачальник Кухут Пухандер из Регада. Ты имеешь право давать мне советы, но только не таким тоном. За проявление неуважения к командующему полагается наказание. Арварих!
-Господа военачальники, - поднял руку бургомистр. - вы к чему ведете свои речи? К тому, что враги обложат Скейр со всех сторон?
-Броганек помнит, что ралдэн не любила арденов раньше. Ардены ее отца убили.
-И тебе привет, Ор-мельник. В чем беды твои?
-Эрик, ты куда? - изумленно спросила она.
-Не 'за что', а 'зачем', - съязвил Дигбран. - В темнице сидит Ахрой. Увидишь - не пугайся, он теперь всегда такой будет. Ты должен обратиться к нему и убедить неразумного, что нехорошо с его стороны желать смерти внучки барона.
Вот будущее и наступило. Недолгое спокойное плавание по Аррису после насыщенных событиями последних дней и недель принесло, как ни странно, отдых и новые силы. Позади остались поражения, смерти, плен. Я принял все это, пропустил через себя и оставил в прошлом, унося с собой целиком лишь проклятый столбик, который упорно снился мне по ночам. Но и с ним я уже привык жить, привык его бояться и привык его забывать, когда надо. Все. Больше, кроме загадок, я не нес в душе ничего.
-Все мы сдохнем, ваше сиятельство, - мрачно заметил не разделявший восторгов графа темник. - Если сей же час не построим войска. Лорбаэн, живо в обоз!
Граф поцокал языком.
Лик перестал улыбаться. Пламя взметнулось, вырвалось из камина, приблизилось к лицу прорицателя. Его запугивали.
Рыцари появились неожиданно. Впрочем, глядя каждый день со стен замка на восток, Дигбран ожидал уже кого угодно и чего угодно. Отсутствие вестей мучило хуже пытки, бездеятельность раздражала, заставляя метаться туда и сюда. А метаться было тяжело: боли опять обострились, на этот раз всерьез и надолго. Дигбран боялся признаться себе в том, что это может быть уже и конец. Сжимал зубы, прикусывал до крови нижнюю губу и убеждал себя в том, что будет сражаться до последнего.
-Может, и не зря.
-Видела, - вздохнула она. - только это ничего не значит. Из всего нашего народа могу выжить только я да горстка изгнанников - и стоит ли она того, такая жизнь?
У меня вмиг возникла и начала меня соблазнять идея быстрым налетом отбить башню прямо сейчас. Это шло вразрез с первоначальным планом, но уж больно хотелось захватить это чудо техники. Идея трудилась надо мной, словно опытная шлюха, завлекая так и эдак, я из последних сил ей сопротивлялся. Потом на помощь идее явился регадец и запоганил той все дело. Идея поморщилась и враз утратила всю привлекательность.
Пройдет несколько дней, и ему станет легче. Время лечит все. Если, конечно, несущая свет богиня, в недобрый час обратившая на него свой взор, не придумала для Эрика иных пакостей.
-Урожай, считай, пропал, - посетовал Дигбран. - Мой знакомый в Дассиге недавно говорил, что летом в Сиккарте будет голод. Чует мое сердце, что и осенью не оставит он нас в покое.
Шишка на тропе. Обычная сосновая шишка. Белки давно утратили к ней всякий интерес. Лежит себе в рыжих прошлогодних иголках хвои и вечнозеленых, вечных в своей зелени травинках. Никуда не торопится. Вечнозеленых, вечных травинках... Травинках. Вечных и зеленых. Нет цели, нет смысла - но разве это так важно для обычной сосновой шишки? Важно ли это вообще?
Рыцарь вздохнул.
Периодически я вижу, как герцог мечется по стене, вглядываясь вдаль. У меня возникает впечатление, что всех нас сюда согнали насильно и заставили мучаться неопределенностью. Рано или поздно должен появиться некто, знающий ответы на наши вопросы. Либо мы сами должны их найти. Примерно это и подразумевала Аэлевит, отправив меня на Последний рубеж против моей воли.
-Надумаю - скажу, - бросил Дигбран через плечо и пришпорил коня.
-Все так, но... я опасаюсь осложнений, вызванных отравлением. Никогда еще не сталкивался с ядом скальной гадюки, и мне надо свериться с трудами... вот список, - он протянул Эрику листок с перечнем из трех книг и адресом в Скейре.
-У своих взял? - Лагорис кивнул, и Дигбран внимательно посмотрел на фляжку, вроде бы серебряную. Серебряной она и была, с мелкой гравировкой по всей поверхности, изображавшей какой-то город. - Добрая настойка.
Не то чтобы Дигбран был невысокого мнения о рядовых регадских солдатах. Они тоже неплохо справлялись со своим делом, выматывая и ослабляя защитников. Но доспехов у них почти никаких не было, только нагрудники из деревянных планок, скрепленных веревками. Новоприбывшие же были хорошо защищены, действовали слаженно и четко. Прикрывая друг друга, они вытеснили обороняющихся арденов с довольно большого участка стены и оказались в опасной близости от ведущих вниз лестниц.
Ничего не сказала она. Смотрела жестко на князя Лагеттийского, ждала ответа.
-Он не переживет следующий день.
-Через два дня мы либо выйдем из этих гор...
-Ладно, чего уж. Пусть твой гость простит нас, если что показалось ему недостойным арденов.
Так в глупых романах у героев спрашивают. И они отвечают что-нибудь возвышенное, про мир и про любовь и про всякие там другие абстракции.
На какое-то время мы отогнали нерберийцев обратно к пролому.
Едва успев отскочить с пути латника, я выдернул из ножен на поясе кинжал. Другого оружия при мне не было, да и доспехи были представлены одной короткой кольчугой. Зато я был подвижнее любого из секироносцев, и куда техничнее. Они долгое время не могли даже коснуться меня, пока я очумело прыгал вокруг, размахивая кинжалом. Кажется, мне даже удалось один раз попасть кому-то в щель между доспехами к тому моменту, когда во двор замка хлынули ардены. Я воспользовался случаем и спешно отступил с поля боя.
Дигбран оглянулся назад. На тропе, которой они приехали, никого больше не было. Броды и деревня остались далеко позади, и вокруг были лишь заснеженные морозные сумерки, деревья и река Катаста неподалеку, здесь уже больше напоминавшая ручей.
Эрик помнил, что бог устной речи славился своей разговорчивостью. Так утверждали легенды времен Ровенда Великого, когда боги сошли со Звездного пика и прибыли на север, и некоторое время пробыли с людьми, пока не случилась битва на Лиртодийской равнине, положившая конец амбициям Амунуса.
Горы раскрылись, пропуская их вперед. Вперед и вниз, в клубы пара над водой небольшого озера.
-А вот после смерти Верховного прорицателя никаких способов противодействовать мне у Лайты уже не осталось. Но, надо отдать ей должное, играла она свою партию до самого конца, не сдаваясь и заставляя меня тревожиться, не упустил ли я чего. Ведь одного из пятерых я так и не нашел. Тебя нашел, Дигбрана тоже нашел, а дольше всех я искал девочку-полукровку, дочку Блера. Ты ведь помнишь Блера, Эриох? Вот его дочери выпала честь стать одной из избранных, а ведь ей всего четырнадцать лет - совсем дитя.
-Лучники! - крикнула Аэлевит, поднявшись в седле. - Правый фланг! Залп!
Таивис и Ригалис чаще оказываются ее спутниками, чем арденские военачальники. С эйториями ей проще, от них не надо прятать ни волнение, ни слезы. Перед своим народом повелительница старается не давать себе воли. И так уже один раз не сдержалась, ушла в запой, как моряк какой-нибудь. Один раз ей это простили. Она не уверена, что простят снова.
Тусклые по-весеннему, редкие, но колючие звезды мерцали в непроглядно-темном небе. Белая простыня лежала на земле под окном, и застыл морозом воздух. Молчало редкими звуками поселение, забравшись под одеяло, отвернувшись к стене и уютно посапывая. Эрик сидел в кровати у окна, смотрел на неожиданный в апреле зимний пейзаж, перекатывая в голове слова-камушки. Прошлое-настоящее, Старшие-Младшие... наваждение. Такие разговоры, такого рода материи никогда бы не заставили его свернуть с намеченного пути. То, что беспокоило его, замыкалось на нем и ощущении себя в мире, но отнюдь не мира вокруг себя. Мир - он всегда содержит место для героя, в самые спокойные времена Ровендии таким, как он, находилось занятие. Почему же сейчас, на пороге великих событий, вдруг подкралась эта неуместная сентиментальность, ненужные мысли о ненужных людях, рассуждения о правоте собственного мировоззрения, сомнения в том, что его учили ценить превыше собственной жизни?
Само собой всплыло в памяти все, что она слышала и читала о рыцарях. Люди делились для них на обиженных, обидчиков и эйториев. Она решила молчать, предоставив рыцарю решать за нее. Она уже не боялась.
-Опять. Все еще. Всегда.
Этот человек действительно стоял очень высоко. И латы у него были настоящей эйторийской работы.
Бургомистр большую часть сказанного ратманом оставил без ответа. Эрик не знал его, даже ничего о скейрском градоначальнике не слышал. Впрочем, он мало интересовался делами Младших, и даже имени нынешнего герцога завоевателей не помнил. Комплекция бургомистра вызывала у него, Старшего, отвращение. Ардены не были склонны к полноте и за собой обычно следили до старости.
Она пожала плечами, откинулась на спину и натянула на себя плащ. Ее взгляд блуждал в просветах между кронами деревьев, где проплывали в вышине облака, стремясь куда-то на юг, в долину Арриса.
Порасспрашивать Верховного прорицателя?
Тип этот был высок, массивен и бородат. Голубые глаза его имели какое-то детское выражение, немного наивное и чужое. Впрочем, любому при первом взгляде на бородача сразу бы стало ясно, что он не местный.
-Быть того не может! - воскликнул Дигбран. - Что, и в Скейре тоже все задаром?
-Он не слышит, - мудро предположил Брах, чем вызвал взрыв смеха у остальных стражников. Так и проехали, оставив Ахроя на дороге.
-Знаю, Эрик. Ни ты, ни Эрви. И Дигбран тоже не согласился. А Лорбаэн уже почти добралась до моста над пропастью, и назад не вернется. Мальтори же...
Недолгим, потому что победа эта была бы концом похода. И его поражением.
-Ты! - бросил он в лицо бывшему воеводе, коротко, резко, утверждающе. И больше не прибавил ничего. Отвернулся, резко бросился в сторону, перекувыркнулся через голову и, легко вскочив на ноги, пошел навстречу орде, с развевающимся черным плащом за спиной. Вновь ударили барабаны, еще сильнее, продолжая с того места, на котором остановились. Взвыли ряженые своими высокими голосами, срывающимися в визг, и поскакали следом за арденом.
На лице варвара читалось откровенное сомнение. Он вглядывался и вглядывался, потом фыркнул недовольно и направил коня в ту сторону, где девочке что-то почудилось. Она уже и сама не была уверена, что это была не игра тени и света. Лорбаэн видела, как кентавроподобный силуэт Броганека проскользнул за деревьями, затем застыл на краю рощи. Продолжалось это какие-то несколько ударов сердца, тревожно стучавшего в ее груди. И мягкий шум леса вспорол его радостный клич.
-Не только, но больше, чем просто защитить округу от нашествия. Смотри правде в глаза, Дигбран. Если тебе очень надо принять бой, прими его сначала сам с собой.
Посыльный, которого прорицательница отправила к Ригалису, успел подъехать к южной башне. Эрик увидел, как он натягивает лук, целясь почти вертикально вверх, в одну из машикулей. Выстрелил, подождал некоторое время.
Ардена перекосило.
Прежний спустился по тропе меж скал и подошел к Эрику.
Они остановились на дороге, их разделяло всего несколько шагов. Ни один не решался сделать шаг навстречу.
Она слушала, не отрывая от него взгляда. Вчера рухнула еще одна иллюзия, потерю которой она до сего момента не осознавала. Раньше Лорбаэн среди всех чужих людей больше всего доверяла именно взрослым мужчинам. Они не были жестоки, как дети, и так зло-неприязненны, как женщины. Напротив, часто одна ее улыбка растапливала их сердца, и они забывали, что она полукровка, Старшая, арденка или кем там ее считали. Пусть были они частью мира, отвергшего ее, но никогда прежде не могла она вообразить, что кто-либо из них сможет поступить с ней так, как этот благородный аристократ.
-Когда сын или дочь Дессала не знают, чем могут помочь своему клану - обычно они идут к вождю и спрашивают, какую пользу могут принести.
-Верховный прорицатель был моим отцом, Лорбаэн. Частица его души все еще жива во мне. Посмотри мне в глаза. И, может быть, ты наконец сможешь простить себя, если так и не смогла простить других.
Дигбран вздохнул. Вокруг, как ни крути, было красиво. Хоть и зима нежданная, хоть и холодно, а все одно залюбовался он на заснеженные сосны, и кружащиеся хлопья, что медленно опускались вниз меж красноватых стволов. Может, в последний раз он на мир ресницами хлопает.
Поворот. Пень. Старый пень. Откуда здесь пень? Или он такой же вечный, как травинки? Есть лес - есть и пень. Идя по лесу, хочется иногда сесть, отдохнуть, подумать. Не сидеть же на травинках, вечных и зеленых? Есть пень. Хочется сесть и подумать. Отдохнуть. Вечный и зеленый пень. Отдохнуть и подумать. Но так не хочется думать! Сесть бы и отдохнуть, ни о чем не думать. Погреться на апрельском солнышке. Услышать песни лесных птах, гудение жука в хвое. Забыть обо всем. Вдохнуть солоноватый ветерок с океана. Он - сам по себе, ветерок - сам по себе. Забыть и отдохнуть.
Старый воевода только брови слегка вздернул.
Прорицатель кивнул, разглядывая его. Имя конунга Мигронта было ему известно, но не более того. Во внешности его не было ничего, отличного от типичного эйтория - рыжие с каштановым отливом волосы, серо-стальные глаза, аристократические черты лица и, конечно, очень высокий рост. Отличия были в одежде и в оружии, которое носил конунг. Серый плащ на нем был простой, без искры, штаны, сапоги и рубаха имели покрой и оттенок, напоминавший о военной форме. Секира не висела за плечами, как у бродяг, а крепилась к поясу, и была не классическим двулезвийным лабросом, но однолезвийным его вариантом, укороченным и облегченным. С другой стороны на поясе висел короткий меч. Застежка плаща была не простой медной бляхой, а бронзовой с выгравированным на ней орлом Мигронта. В волосах был серебяный обруч с зубцами - корона конунгов.
-А теры чем сражаются?
Валедира ЭахАлмери не смутили ни мой тон, ни моя решительность.
-Она на Последнем рубеже, - просипел Ахрой, бешено вращая глазами. - Я видел ее с матерью и эйторием твоим на дороге, что за рекой.
Так нечестно - регадцы могли спокойно положить половину войска при штурме, и все равно их оставалось бы двое больше, чем нас. Но кто же будет играть в честные игры, когда речь идет о войне? Наемники никогда не славились тем, что рвались умирать при таком численном превосходстве противника. Правда, мы больше не наемники, но разве это добавляет нам доблести, или делает нас глупее?
Эрик улыбнулся. Наваждение отступило мгновенно, так же быстро исчез страх.
-И туда тоже, Мальтори.
Дегарт ЭахТислари.
Утром один из отличившихся вчера мечников обнаружился в кустах с перерезанным горлом. Опять было много шума, опять хотели вести истонцев к Таларику, но тут появился сам Атранек Экмарен и доходчиво объяснил сотнику, что доказательств вины истонцев все равно нет, и не лучше ли сотнику следить за поведением своих людей вместо того, чтобы попусту беспокоить 'воеводу Таларика'. Сотник не стал спорить - Атранек после мятежа в холмах многих алагоров пугал до икоты.
Арден. Тот самый. Опять.
-Говорит, что порядок, но если я собираюсь и дальше столько ходить, то мне нужна другая обувь.
Дигбран посмотрел эйтория, коротко кивнул. Раньше Нилрух переправлял за Аррис беженцев прямо возле замка. Соорудить еще один-два парома в дополнение к уже имеющемуся было несложно.
Свет давил на глаза сквозь сжатые веки. Сколько это уже продолжалось, он не знал. Но невыносимым свет стал только сейчас. Пришлось открыть глаза.
Снеговые тучи нехотя уползали с небосвода, тускло мерцали редкие весенние звезды. Морозец пощипывал за лицо. За каменным забором темнела бездна океана, спокойная и непроглядная. Неугомонная душа, забыв о переживаниях утра, опять чего-то хотела. Чего-то непонятного. Романтики, что ли? Или просто новых ощущений? Новой жизни?
Брах с кряхтеньем опустился на корточки.
-Днем. Хвоя черной ели действует недолго, а на второй раз эффект слабее. Если ты поспешишь, то у него не будет того времени, которое ты просил.
-Что же мне теперь делать, Аэлевит?
-Жизнь оно мне продлит? - спросил Дигбран.
Давным-давно, еще в молодости, вдвоем с Маргеном ЭахРиммором они сильно напились и решили выяснить, так ли хороши продажные женщины, как о них говорят. Для арденов идея публичных домов была непривычной. Несмотря на то, что в брак Старшие вступали всего один раз в жизни, отношения между мужчинами и женщинами были достаточно свободными. 'Судьба' - этим все объяснялось. В пределах народа, конечно. Необходимости покупать любовь Старшие не испытывали.
-Прекрасно понял, - эйторий понизил голос, но уставился на бывшего воеводу непривычно тяжелым взглядом, как умеют смотреть лишь Старшие. - Ты же нашу судьбу в руках держишь, Дигбран. Неужели ты до сих пор не догадался? Сколько раз мы по твоей милости во всякие неприятности влипали? Сколько раз ты нас оттуда вытаскивал? Да уже младенцу ясно бы стало, что тут к чему. Даже твой барон, хоть и Младший, сообразил давно, что Ланнаре надо при тебе быть, дабы от беды ее уберечь надежнее всего. А ты все никак не поймешь.
-Из-за арденов?
Тогда, возможно, единственный выход - измениться самой?
Поделиться книгой: