Весенние заморозки (СИ) (целиком)

Пока я царапался наверх, обдирая ногти и кожу на руках, что-то мне такое померещилось справа странное. Как будто сияло там нечто. Может, у богов на пороге бриллианты рассыпаны? Мало ли какие у них причуды.

-Дай я погляжу, как там твоя нога.

Жар. Жар пламени камина. Холод стены. Огонь. Огни. Тишина, и треск поленьев. Шум океана, гул голосов. Факелы. Ночь.

-Как ты себя чувствуешь сейчас, перебежчик, который, мне кажется, и не перебежчик вовсе? - граф опять перевел взгляд на ардена. - Вы, Старшие, я знаю, друг за дружку жизнь отдать готовы. Готов ли ты, Эрадэах ЭахМираэх, отдать свою жизнь за эту шлюшку?

-Понимаю, Аэлевит. Хорошо, я справлюсь с рекой. Что с южанами?

-Прости меня, если отвлек тебя.

-Укрытие, господин мой Рагон? Здесь, в гавани?

Спрыгнув на землю, Эрик передал поводья одному из северян. Его обыскали, нашли нож и забрали его. Кто-то начал отвязывать от седла веревку, чтобы связать ему руки. Кто-то вскрикнул...

На дорогу трое всадников выбрались только сильно за полдень, ближе к руинам эльфийского города на берегу Катасты. За руинами, насколько помнил Эрик, была деревенька - там и остановились на привал.

-Пожалей ЭахВеррела, девочка, - проговорил, сдерживая стон, человек в бронзовом доспехе. - Он пытался отдать свою жизнь за жизнь твоего отца. Я ему не позволил.

Уворачиваются белопарусные драккары, в северных водах прозванные 'снежными'. Не дают взять себя на абордаж, но и нападать не рискуют. Слишком уж их мало. Только стрелами огрызаются.

-Тем более! На что вы надеетесь?

Рагон почти ничего не видел - один глаз был пересечен косым ударом, и кровь стекала со лба, не позволяя нормально смотреть вторым. То, что он устроил перед воротами, лишило бы его, израненного и окровавленного, последних сил, если бы воины эсгуриев не сдержались и выместили бы на нем свою злость. Дисциплина ли остановила врагов, необходимость сохранить пленника в сознании или еще что - он не знал. Ему оставили возможность идти на своих ногах. Так он и вошел - пленником в свой собственный замок.

Несколько удивленно, но быстрее, чем я ожидал, остальные обернулись на мой голос.

-Думаю, к бродам надо возвращаться, - ответил сонным голосом рыцарь. За ужином он приналег на яблочную водку сродни той, что делали в Дассиге, и быстро начал клевать носом. - У бродов проще переправиться, оттуда на юг вдоль берега поедем - след Лагориса искать. Неизвестно ведь, куда он повернул за рекой - к Скейру или на север.

Эрик непонимающе посмотрел на нее, потом снова перевел взгляд на тварей. Они были реальны, как лес и горы, уже реальны куда более, чем фигуры эльфов на берегу.

-Да бей уже, чего там разглагольствовать, - Дигбран махнул рукой. - Я бы, конечно, оставил его арденским воинам, мало ли какую пользу они из него извлекут. Ценный трофей все же.

-От имени города Стикра и его жителей...

Среди эйториев внизу этот жуткий звук вызвал оживление. Виластис воздел вверх руку с молотом, все замерли, затихли. Потом рука качнулась вперед, и рыцари двинулись к полю боя. Через некоторое время они скрылись среди деревьев.

-Ну и что ты еще от меня хочешь?

Сначала он подумал, что окликнули кого-то другого. Потом из тьмы выступила знакомая фигура старого воеводы, и выскочил у него из-под ног ребенок, повиснув у него на шее, а еще чуть дальше стоял, пряча усмешку в кулаке, высоченный седой эйторий с огромной секирой за плечом.

-Сколько там этих зеленокожих?

Раненая воительница кривится и шипит, пока лекарь промывает ей рану на темени.

Ближе. И еще ближе.

-Мне нужно как можно больше воинов на северо-восточном направлении. Ударив сразу после того, как фаланга вступит в бой, они оттянут на себя часть сил регадцев и заставят их растянуться по всей равнине. Чем дальше вы зайдете, тем лучше. Но часть сил, конечно, надо оставить на реке.

-Не знаю, - отозвался прорицатель, не отрываясь от тарелки. - Веггар потерян, арденов там уже нет, да и миакрингов считанные единицы в скалах прячутся. Зеленокожие никого не щадят. А вот в восточной Сиккарте действительно скоро начнется голод. Беженцы прошли лавиной. На восток от замка Дубр теперь даже дичи в лесах не осталось.

Еще одна причина, почему Дигбран так радовался присутствию в своем доме Лагориса, заключалась в том, что было теперь кому развлекать байками досужую до оных Лани. Раньше жертвой настойчивых требований внучки на предмет рассказать ей сказку бывал чаще всего именно отставной воевода.

А еще... ей много чего вдруг захотелось, здесь, над пропастью, куда она чуть было не сбросила вместе с Эрви все то немногое хорошее, что еще оставалось в ее душе. И, перебрав свои желания, она наконец нашла, что ей хочется больше всего на свете. Эрви была права - она уже выбрала свой путь.

-А что ты сделаешь с солнцем? С ветром? С океаном? Со своей памятью, в которой это место по-прежнему прекрасно?

-Ты больше ничего не видел?

Открывший ей миакринг был молод. Одежда из шкур выдавала его занятие, и в доме, куда он впустил Лорбаэн, едва ее увидев, повсюду сохли бобровые и ондатровые шкурки.

-Это флагман барона Нодера, - учитель прищурил глаза. - Надо полагать, что замок потерян.

Потом меня окружали потемки. Откуда-то издалека звучали голоса, я различал их плохо и редко.

Странно слышать наивную патетику в устах Мирниэха. Его любимый ученик - ребенок во всем, кроме своих видений, но в последние дни ребенка почти целиком вытеснила тяжелая печать будущего на юношеских чертах. Учитель не мог без боли смотреть на то, что делает дар с подростком, но не в его - и не в чьей-либо еще - власти вернуть этому лицу простоту и честность юности, понятные и привычные счастье и горе, пытливый взгляд, непонимающее выражение глаз, обиженно сжатые губы и упрямо вздернутый подбородок. О нет, ничего подобного в Мирниэхе уже не осталось. И неизвестно, вернется ли.

...вот за спинами полуодетых южан, подпрыгивающих от холода, из-под склонивших свои лапы под тяжестью снега сосен выскочил всадник на белой лошади, изящной, как фарфоровая статуэтка. На всаднике кольчуга, и темный цвет стали выдает ее происхождение - не людская это работа, да и не сталь даже. Ниарандский булат - редкий материал, но всадник высок, волосы его, даже намокнув от снега, отсвечивают рыжиной. Это эйторий, а они с эльфами Ниаранда до сих пор в большой дружбе.

-Неисчислимы мои беды, воевода. Пшеницы три мешка мыши погрызли. Еще сколько-то отсырело. Погода хреновая вообще. Дороги развезло - еле сюда добрался. - мельник откровенно пользовался тем, что в кои-то веки такой важный в округе человек, как Дигбран, соизволил ему посочувствовать, и вышибал слезу. Дигбран пил пиво и тихо посмеивался с трактирщика, дрожащего мелкой дрожью. На душе полегчало.

-Попробуют поджечь постройки во дворе замка, я полагаю, - неожиданно ответил эльф. - Я бы на их месте сделал именно так. Идем-ка отсюда, с моего балкона наблюдать удобнее, и я поставил защиту. А то еще возьмут, чего доброго, и сожгут мне диван-другой...

Не знаю, на что я в те дни надеялся. На долбаную ли удачу, окончательно меня предавшую, на еще одних спасителей-эйториев или на судьбу, которая, быть может, имела для меня в запасе иную участь, нежели бесславно погибнуть от руки своего же сородича-нерберийца. Я словно чего-то ждал - чуда, наверное, - и бездействовал. Устал и пал духом. Подспудно хотелось, чтобы кто-то вытащил меня из этой передряги.

-И ты решил, что будешь преследовать и убивать тех, кто лишил тебя родителей?

Против арденской же фаланги выходила конница Стикра, уцелевшие арбалетчики Эсталы и немногочисленные военные моряки с нерберийских кораблей, отправленных на дно флотом Мигронта у скал Римморского побережья.

-На реке другие условия, нежели в открытом море.

Дассиг, в котором Дигбрану доводилось бывать довольно часто, в прежние времена был городком тихим, утопающим в яблоневых садах и дремотно собирающим свою долю с торговли, что шла по тракту. Здесь были пруды с карпами, были трактиры с музыкой, были огромные склады и постоялые дворы для торговцев, что останавливались в городке на пути в Скейр или на восток. Был окаймленный плакучими ивами Аррис, на берегах которого отдыхали от столичной суеты скейрские богачи и рисовали свои картинки живописцы. Был здесь и рынок, где Дигбран закупал овощи для своего трактира.

Не услышав ответа, он обернулся. Эрви стояла на тропе, тяжело дыша.

-Темник, я учился военному делу у отца графа Лорика!

То была тщетная надежда. Атака быстро захлебнулась, уцелевшие мечники отступили, ворота закрылись.

Эйторий поперхнулся пивом.

Прочь так прочь. Ночью его за ворота не выпустили, и Эрик провел еще одну ночь на скамейке в одном из скверов в центре города. За ночь его два раза будили прохожие, предлагали перебраться под крышу. Эрик вежливо отказывался и переворачивался на другой бок. Скамейка, конечно, удобством не отличалась, но вокруг нее по крайней мере не было людей, лица которых Эрику опостылели.

-Здесь война.

Сегодня мне предстояло провести день без нее - накануне битвы она своим временем не распоряжалась. Я решил остаться в казарме с солдатами, разобраться наконец с помощью Тирвали в состоянии нашего бродячего гарнизона, да и вообще продемонстрировать воинам, что их комендант покамест не совсем затерялся в облаках. После того, как Арварих, встретив меня утром у входа в казарму, аккуратно снял с моего плаща пару длинных золотых волос и только после этого позволил войти внутрь, я понятия не имел, что солдаты болтали про мои еженощные отлучки. Впрочем, что бы не болтали - мне без разницы.

А мне вдобавок было плевать на крушение его идеала.

-Я видел в городе довольно много взрослых здоровых мужчин из, как вы их называете, завоевателей. Разве они не должны взять в руки оружие, когда городу угрожают вражеские армии?

Дорога вновь нырнула в лес, пошла на подъем. Эрик замедлил бег, потом и вовсе перешел на шаг.

Впрочем, удивляться чему-либо у подножья Звездного пика не стоит. Я, наверное, вызываю у Лагориса не меньше вопросов, чем он у меня. И по тем же самым причинам он мне их не задает - не до меня ему. Стоя на стене плечом к плечу, мы смотрим в ожидании на дорогу. Я жду хоть каких-то вестей из Скейра. Эйторий, как я понял, ждет своего друга, с которым расстался где-то под Дассигом. Мы молчим, а вокруг нас наползают сумерки и пламенеет закат, да тенькают соловьи где-то в роще. И шумят, заглушая пение птиц, солдаты, суетящиеся вокруг вас. Гарнизон распределяет обязанности во время будущего сражения. Завтра отрепетируем по полной программе, вместе с арденами.

-Нет! Я выигрывал!

-Но ты поедешь?

-А почему я?

-Я никогда не слышал о рыцарях.

-Наверное, мы все же не пойдем в трактир, - сказала она, отстраняясь. Глаза ее блестели, и даже в темноте был заметен румянец на щеках. - Скажи посыльным, что я ушла в ратушу, пусть ищут меня там. Завтра утром я пришлю за тобой карету, и мы поговорим. Иди же, лекарь наверное пришел и ждет.

Драккары впереди нас начали сбавлять ход, выравнивая линию и сходясь теснее. Рулевой взял ближе к правому берегу, обходя их. Наверное, более мудрым решением было бросить якорь и подождать, пока флот Мигронта закончит свои маневры, но меня разбирало любопытство. Там, впереди, на берегу кто-то с кем-то дрался, и мои дорогие предки определенно собирались принять в драке самое активное участие.

-А кто такой этот Серый волк?

-Именно так оно и есть, лекарь. Только что ее видел.

Их угораздило оказаться на пути перемещения вражеских войск. Лорбаэн смотрела на проходящих мимо воинов трех народов спокойно - она и раньше их особо не боялась, даже когда отряд Броганека схватился с эйторийским рыцарем. Пережившая многие ужасы не особенно пугалась вооруженных людей, обе сражающиеся стороны были ей в одинаковой степени хорошо знакомы и чужды. Не то Броганек.

-Садись, предательница своего народа, - предложил князь, улыбаясь. - Пока мы будем ждать, ты расскажешь мне, сколько будет мне стоить твое пророчество. Я привык платить по таким счетам.

-И я догадываюсь даже, кто мог быть этим пятым. Да, если бы он выжил, то мог оказаться противником не менее грозным, чем Верховный прорицатель. Намаялся бы я с ним, ох и намаялся бы. Но Серый волк умер. Остались вы трое.

За спиной эйториев, на расстоянии полсотни ярдов, замерли в ожидании арденские лучники. Участок, на котором стояли стрелки, был специально выровнен и приподнят над строем, по контуру же защищен рядами траншей, из которых и брали землю для искусственного холма.

-Ты видела?

-Я помню про сапоги, Мальтори. Принесут - отошлю к тебе, - и ничего не добавила, вернувшись к своему занятию.

-Малыш!!! - заорал по всю глотку Дигбран, выпуская стрелу за стрелой. Двухфутовые оперенные хищницы таяли в толпе врагов без всякого ощутимого эффекта. Бесследно ушли два десятка стрел, каждая нашла свою цель, но дикари, похоже, этих потерь не заметили. Тем временем ополченцы почуяли неладное, остановились, а потом уверенно показали врагу спины. Зеленокожие радостно завопили и ринулись вдогонку.

После этого нападений не было, но пытающиеся спать воины дергались на каждый шорох. А шорохов и шумов хватало. Всю ночь вокруг лагеря шуршало, шумело, звенело сталью. Враги перекрикивались, особо не таясь, иногда ржали лошади. На холмах постоянно перемещались факелы, но здесь, внизу, было темно. После двух атак даже самые упрямые погасили костры. И удвоили посты.

-Не время ссориться, - проговорил барон Глойдинг сквозь зубы, едва они отошли от тента. - Война на пороге, не до склок.

Как не исчезали красные скалы в огне камина, так и боль в спине не унималась. Завтра ему придется найти в себе силы преодолеть остаток пути до Последнего рубежа. По словам Виластиса, к полудню они доберутся до крепости. Он найдет Ланнару, а дальше хоть трава не расти... впрочем, какая тут трава, в зиме-то.

-Удивительные вещи ты рассказываешь, - Эрик откинулся на спинку стула, заложил руки за голову и потянулся. В спине что-то хрустнуло пару раз. - Никогда о таком не слышал, чтобы вы, миакринги, под чужое командование шли.

Белые паруса драккара наполнял ветер. Нодерские и осеннийские ардены делали белила из пористой руды, которую добывали в недрах своих гор. Раньше корабли арденов влекли наперекор волнам паруса цвета индиго, но деревья, из которых добывали темно-синий с фиолетовым отливом краситель, остались на севере, в укрытых от холодных ветров долинах Эридара и Лагеттии, и в Риммарави не прижились.

Выбор был прост: уходить от погони в городе или продолжать путь. Возвращаться Дигбрану не хотелось - если дикари оцепят Дассиг и с юга, и с севера, второй раз его покинуть будет куда сложнее. Кроме того, пережидая погоню, он непойми на сколько задержится. А ему следовало спешить, чтобы успеть предупредить герцога о появлении южан. Дигбран направил коня на север.

...огромен этот зал. Сводчатый потолок небом полуденным тает в вышине. Колонны столпами мироздания спускаются с небес, врастая в мраморное поле. Нет у зала пределов - все стороны света открыты взорам. Нет великого города вокруг холма, нет гордых стен, нет могучей империи, но есть мир - счастье в том лишь, чтобы узреть его. Телами давно умерших драконов - хребты Эридара на юге. Одеялом ведьмы - болота на севере. Бесконечностью дороги - Уэсгурская равнина на западе. Сумраком неизведанного - лес на востоке.

-Не дам, - отрезал Броганек. - Это нехорошо, что ты делаешь, ралдэн. Нельзя убивать тех, кто не может себя защитить. Эти лесные дикари уйдут на север, так сказал я, Броганек из клана Эктуден.

Надписи не давались, да и не больно-то учителя интересовал их смысл. Искать судьбу наощупь глупо. Примерно так же глупо, как покорно идти ей навстречу, так и не выяснив до конца, что она из себя представляет.

Аинви остановился передо мной, застыл. Я недовольно шевельнул рукой, показывая, что он может говорить.

Ты проходишь по краю пропасти. Ниже ты снова видишь тропинку, а в одном месте замечаешь уступ под ней. Отсюда не разглядеть, можно ли оттуда выбраться на тропу без посторонней помощи, но ты почему-то уверен, что нельзя. Уверенность не имеет логического объяснения, и она пугает тебя до тех пор, пока ты не видишь в блеске ручья на дне пропасти протянутую руку. Когда ты узнаешь форму кисти и шрамы на ней, тебе становится спокойнее. На всякий случай ты вытаскиваешь руку из кармана и долго смотришь на нее, вертя ею перед глазами. Она это, лекарь, она! Иди же, не задерживайся.

Бывает ли так, чтобы над погребальным костром возлюбленной дым не успел рассеяться, а жить уже снова хочется? Бывает. Но не с Эриком. И не после того, что он успел увидеть за прошедшие с момента смерти Эрви дни. Мир вокруг весь какой-то невеселый, угрюмый - с чего бы? А вот.

Эрик и Эрви - странно, он смог вспомнить имена тех, кого видел. Обнявшись, они кружились на поляне. И когда их кружение достигло пика, и они упали на землю, сила их любви влилась в прорицателя, и их судьба настигла его. Пламя воспарило до небес, и прежде чем удар чужой судьбы, четвертой за этот день, опрокинул его навзничь в загадочный уют жилища Филласта, он услышал в надвигающейся тьме свой голос:

-На, посмотри.

-Убежище. Амнистия для вессейцев и тех, кто пожелает остаться на твоем острове. И содействие в отмене приговоров для стикрейцев, эсталийцев и баарисцев.

-Правда, ралдэн. Отпусти шею Броганека, а то Броганек не сможет ехать.

Вот таким был этот старый летописец. Такими были все ардены, что попадались мне до сих пор. Все еще не веря в то, что весь народ мог быть настолько безумным, я уже привык видеть их такими. Фанатики? Возможно. Ардены не колебались, когда шли на смерть. Они знали, за что умирают.

-Послание у меня к герцогу, - возразил Дигбран. - Велено отдать в собственные руки.

Герцог Илдинг распределил вдоль всей стены резервные отряды. В случае, если где защитникам пришлось бы туго, они должны были немедленно вступить в бой. Пара сотен всадников - вся наша наличная конница, - застыли у ворот в ожидании, если вдруг не справятся пехотинцы. Лагерь уже успели перенести выше по склону, чтобы расчистить место прямо под стенами.

-Как ты сегодня откровенна, родная...

-Бестолковая ралдэн! Ты опять ищешь глупой смерти?

Однако Таларик не стал, вопреки ожиданиям многих военачальников, возвращаться к разговору об отступлении, и предпочел подождать разведчика. Как оказалось, не зря.

-Не будет ли более мудрым разместить в этих укреплениях мою дружину и ополчение Скейра? - спросил властный, тот, кого Лорбаэн сочла миакрингом. - Граф Гисс, по слухам, невеликий полководец, он проиграл однажды войну в своей родной Гиссане. Но он и не полный дурак. Если защитников будет слишком мало, он догадается, что здесь ловушка.

Прорицатели углубились в медитацию; он отозвал в сторону Аэлевит.

На улице были все тот же Лагорис с похожим на него эйторием. Остальной отряд похожих на Лагориса эйториев расседлывал возле конюшни лошадей, снимал поклажу и броню.

-Где-то... - неуверенно ответил арден. - Ладно, пойдешь со мной.

-Я собрал вас для активного прорицания. Мы должны будем объединить усилия и пробиться сквозь тьму к тому, что скрывается от меня.

-А ты Филласта спроси, с чего. Эти вояки тоже меня шугались, будто диавола какого.

Кроме ополченца, никто не вызывает у тебя особого беспокойства. В лазарете дел особо нет, как бы ни хотелось тебе там задержаться. Время на Последнем рубеже застыло, ветер с юга приносит лишь отголоски идущей вверх лавины. Ты готовишь узду, стремена и поводья, проверяешь ремень подпруги. Скоро уже, скоро.

Уивер ЭахТислари вспомнил руины Кайгиста, где бывал когда-то вместе со своим братом Дегартом. Он был молод и учился ценить сохраненное из прошлого арденов, то, что было спасено в памяти и в душах, что не досталось завоевателям. Руины прошлого.

Правительница Скейра просит рыцаря пояснить незнакомое слово. Таивис говорит, что термин придумали нерберийцы, чтобы описать бездумно верующего во что-то человека, готового ради своей веры убивать и умирать. Регадцы верят в выдуманного бога. В Катаара и прочих богов, реально существующих, тоже верят, но считают их диаволами.

-Вот он. - Дигбран указал куда-то вперед. - там есть от тракта тропа к броду. Тут уже недалеко.