Некромантка на службе (самиздат)

Анна Австрийская

Некромантка на службе

ПРОЛОГ

Тяжёлые свинцовые тучи нагрянули в Ревенград третьего дня и не желали покидать его. Проливной дождь, что изредка утихал, но не заканчивался, радостно барабанил по крыше и постукивал в окна. Брусчатка мостовых давно скрылась под толщей воды и напоминала русло реки.

— Евка, долго будешь в окно пялиться? — вздрогнула я от недовольного баса начальника. — Народу полон дом, а ты прохлаждаешься! Быстро хватай поднос и ступай работать!

За моей спиной громко хлопнула дверь, будто гвоздь вбили в гробовую доску моей мечты.

«Евка» — ужасное прозвище, которое щекочет и без того давно почившую нервную систему. И как только этот необразованный, но очень грамотный в сфере торговли мужик смог исковеркать моё красивое имя «Эвелина». Хотя… что взять с хозяина старой и вонючей забегаловки, кроме грубости и дешёвого пойла? Правильно, НИЧЕГО! Другой вопрос, что Я забыла в его харчевне?..

* * *

Моё полное имя Эвелина Неро. Родом я из небольшого городка Берсмо, что находится на востоке Деверофрома — огромного государства, что занимает восемьдесят процентов суши. Многолетние войны сделали из некогда разрозненных племён великое государство. И названо оно было в честь первого завоевателя князя Деверо. Столицей — центром — сердцем Деверофрома был город Ревенград. Он забрал себе лучший климат и лучшие пейзажи. Здесь жили богатейшие люди Деверофрома, преподавали сильнейшие умы и работали все, кому не лень было бросить всё и вторгнуться в дорогую жизнь столицы.

Я оказалась в Ревенграде шесть лет назад. Приехала на поезде из Берсмо, чтобы поступить в Колледж Мистических Искусств (КМИ) на класс «Некромантия» (КМИН). Эта уникальная сила досталась мне от прабабки Софьи. Она служила некромантом при дворе князя Деверо Третьего. Заработала состояние, едва достигнув тридцатилетнего возраста, получила в дар от князя поместье в Берсмо и уехала туда рожать детишек — троих сыновей, к которым дар не передался. Их сыновьям тоже не повезло (или наоборот повезло?..). А вот мне — единственной девочке в семье Неро достался приз. И как будто богам мало того факта, что они наградили меня огромной семьёй: дяди, тёти — цветочки и братья — ягодки (пятеро старших и четверо младших)? Если «цветочки» семьи Неро были практически безобидными, то вот «ягодки»…

Те, у кого есть старшие братья, меня поймут. Пока мы были маленькими детьми, братья не брали меня с собой играть. А я, словно привязанная, следовала за ними всегда и везде. Но так как лазила и безобразничала одна, то часто калечилась, за что старшеньким попадало. В итоге, они рассудили, что легче взять меня с собой и оберегать от бед, чем потом объяснять родителям мои синяки и ссадины.

Те, у кого есть младшие братья, тоже смогут оценить мои страдания. Младшие всегда тянутся к старшим. Но братиков ждала та же участь, что и меня — их не хотели принимать в игры. Только им повезло немного больше. У младшеньких была старшая сестрёнка, жалостливость которой порой переливалась через край. Поэтому я всегда принимала малышей в ряды нашей банды, а, следовательно, нянчилась с ними.

Однажды дети вырастают. Девочки из прекрасных принцесс превращаются в девушек с кучей комплексов и тараканов в голове. А мальчики в недомужчин (как выражалась тётушка Джи). Такое прозвище немного обижало братиков, НО точно характеризовало их поведение. Поэтому в один прекрасный момент я проснулась и оказалась под опекой девяти недомужчин. То, что они общались со мной, как с ребёнком — не самое приятное, но пережить можно. То, что советовались по вопросам привлечения девушек — противно, но даже интересно. Но тот факт, что они отгоняли всех моих поклонников — форменное безобразие. Надо заметить, что поклонников у меня было не мало, за что отдельное спасибо родителям. От папы мне достались высокий рост (а конкретно, длинные ноги) и раскосые серо-голубые глаза. От мамы — красивая фигура с плавными изгибами и длинные густые чёрные волосы. Я не считала себя красавицей. Но и уродиной никогда не прикидывалась. Зато когда десятый ухажёр свалил от меня после первого свидания, у меня развился комплекс неполноценности. Я наивно полагала, что проблема во мне, а не в девяти богатырях, которые угрожали каждому моему парню расправой, если тот обидит их любимую сестрёнку словом или делом. Но пока я не знала о проделках братьев, то плакала ночами, меняла свой имидж и сетовала на богов. Одиннадцатый ухажёр довёл меня до нервного срыва. Я плюнула на правила приличия, подошла к нему и заставила объясниться. Так открылась тайна моего одиночества.

Обида на братьев была… не описать словами какая. Я несколько месяцев с ними не разговаривала и делала вид, будто они — пустое место. Поначалу родители отнеслись с пониманием и не влезали в нашу ссору. Но через три недели моего игнора, они стали настаивать на примирении.

Простить братьев я была не готова. И никакие объяснения их поступка заботой и любовью слушать не желала. Поэтому, как только подвернулась возможность, я уехала из родного городка в столицу — поступать в колледж. И поступила. Только тогда я не понимала, что некромантия — это не дар, это проклятье!

Класс я закончила с отличием. Думала, что теперь передо мной откроются все двери. Тайно мечтала, что пойду по стопам прабабки и поступлю на службу в ОН (Орден некромантов). Ведь я была лучшей в своём потоке. Так высоко взлетела в своих мечтах, что падать было очень и очень болезненно!

В ОН меня, естественно, никто не ждал. В частных конторах некромантии тоже. Да и вообще спрос на некромантов в нынешней политической ситуации практически равен нулю. Сегодня, мало кому нужна армия зомби. Ещё меньше нужны те, кто могут этих зомби упокоить. Мир захватил технический прогресс. Поэтому ОН — милое предприятие семейного подряда — улей, в который чужих пчёлок не пускают.

А, так называемая, частная практика — вызов духов для скорбящих родственников, кредиторов или фанатиков — это плотная ниша золотозагребателей. Никто просто так не пустит тебя в бизнес, который позволяет есть икру без хлеба.

Два месяца я мыкалась, пытаясь найти работу по профилю. Ровно столько меня терпели в общежитии колледжа. За это время я съездила в Берсмо, в Варион и Грон — соседние городки, но нигде не нашла работу. Наивно рассудив, что в столице-то шансов больше, я вернулась в Ревенград и… устроилась в харчевню «Поросячий визг». Здесь предложили не только работу (которой в столице немного), но и неплохое жалование с безграничными чаевыми, и жильё. Хотя назвать комнатушку в десять квадратных метров, в которой убиралась кровать, тумбочка, раковина, стул и вешалка, хорошим жильём сложно. Но, как показывает практика, можно.

Конечно, я устраивалась в харчевню временно… Но, как говорится нет ничего более постоянного, чем временное. Поэтому уже год и два дня я работаю официанткой в харчевне, ненавижу эту работу год и один день (в первый день я радовалась) и мечтаю о серьёзной работе год два месяца и два дня.

Родителям о своём провале я так же не сказала. Соврала, что работаю помощницей некроманта с частной практикой. И это тяготило меня не меньше, чем моё положение.

* * *

Ещё немного полюбовавшись на серую муть за окном, я взяла поднос и пошла работать, надеясь, что сегодня заработаю побольше чаевых.

В тот момент я ещё не знала, что судьба приготовила для меня подарок. Или…

ГЛАВА 1. ЧУЖАЯ СРЕДИ ЧУЖИХ

В зале харчевни царила привычная суматоха. «Поросячий визг» оправдывал своё название, оглушая округу криками и песнями до полуночи. Как правило, в харчевне ежедневно отдыхал один и тот же контингент. Но и новички сюда часто заглядывали.

С постоянными клиентами я подружилась и наизусть выучила их вкусы и повадки. А вот новички каждый раз выводили меня из состояния равновесия. Все они делились на три категории: первая — напивалась в хлам и лезла в драки, громя мебель и скромную обстановку (и, конечно, мне приходилось убирать бардак); вторая — норовила залезть ко мне под юбку СРАЗУ; третья — норовила залезть ко мне под юбку, предварительно накачав свой организм гадким пойлом местного разлива. Но босс и постоянные клиенты (среди которых оказалось много нормальных дядек), всегда помогали мне отбиваться от второй и третьей категорий.

Сегодня в зале было относительно спокойно. Я привычно лавировала между столиками, разнося напитки и еду, забирая грязную посуду и перекидываясь шуточками со знакомыми. Новичков почти не было, что радовало.

— Евка, отнеси вино тому господину, в углу, — велел мне босс.

Я обернулась и посмотрела, кого хозяин харчевни удостоил высокого, по его меркам, звания «господин». За дальним столиком сидел мужчина средних лет в учительской мантии. Да уж… действительно господин.

Но не присутствие учителя в этой забегаловке меня насторожило, а то, что рядом с ним ошивался Васька-Кот — главный картёжник этого заведения. Хитрец, который обдирал любого наивного профана, показывая фокусы и раскладывая хитрые пасьянсы.

Составив на поднос бутылку вина, два бокала и тарелку с сыром, я отправилась к угловому столику. Стоило мне подойти ближе, как я убедилась в своей правоте. Васька изводил учителя своим любимым пасьянсом. Он называл его «Монетка», потому, что всегда зарабатывал на нём деньги.

— А я тебе говорю, что этот пасьянс нельзя разложить! — кричал учитель, размахивая пустым бокалом. Мужчина уже был изрядно пьян и заведён.

— Можно, — смеялся Васька, подмигивая мне.

— Ваше вино, — поставила я поднос перед гостем. Учитель вырвал у меня бутылку и налил себе полный бокал раньше, чем я смогла переставить её на стол.

— Невозможно! Я знаю, что говорю. Я работаю в Академии правосудия и знаю, что ты жулик, — продолжал высмеивать Ваську учитель.

— Этот пасьянс может быть разложен, — вмешалась я.

Этот пасьянс я разгадала самостоятельно, пусть и с третьего раза.

— Ох, и девчонку подговорил? — фыркнул учитель. — Но меня не проведёте… Я на кафедре криминалистики служу и всё подмечаю.

— Хм… а давайте поспорим? — коварно улыбнулся Васька-Кот. — Эта девушка покажет вам, как в три хода разложить пасьянс, а вы…

— Что? Что я должен буду сделать?

— Возьмёте её на работу в академию, — закончил своё условие картёжник.

Я таращилась на него, пытаясь осознать услышанное.

— А если она не сможет? — усмехнулся тем временем учитель.

— Чего вы хотите? — не растерялся Васька.

— Хм… Я придумаю позже.

— Отлично! Тогда скрепим наше соглашение письмом, — закончил сделку Васька.

— Каким письмом? — не понял учитель.

— Пишите, что вы обязуетесь предоставить Эвелине Неро, некромантке первого уровня, рабочее место в академии.

Я была уверена, что учитель откажется. Но ошиблась… Мужчина написал письмо и заверил его своей размашистой подписью.

— Эвелина, покажи дяде, как нужно, — довольный собой, кивнул мне Васька-Кот.

И я показала. Словами не передать, как опешил учитель. Он повторил мои движения в обратном порядке, потом разложил пасьянс и так несколько раз. Мужчина будто своим глазам не верил.

Васька передал мне письмо учителя и отвёл в сторону.

— Зачем? Зачем ты сделал это? — дрожащим голосом спросила я картёжника.

— Эвелинка, работа в харчевне не для тебя. Мы все это знаем и понимаем. Но пробиться в Ревенграде без связей невозможно, уж поверь мне. И если появился шанс, то почему бы им не воспользоваться?..

— Но ты мог воспользоваться этим шансом для себя.

— Зачем? Я на своём месте, — подмигнул мне Васька. — Но когда ты выбьешься в люди и заработаешь много денег, загляни в «Поросячий визг» и купи мне годовой абонемент на выпивку.

— Ладно, — согласилась я, едва сдерживая слёзы счастья. Но эмоции вышли из-под контроля. Я обняла картёжника, словно родного. И не важно, как это выглядело со стороны. И тем более, мне было всё равно, что Васька выпил бочку какой-то бурды и сейчас от него несёт сивухой. Даже тот факт, что Васька редко ночует в чистой тёплой постели, меня не остановил. Потому что этот человек только что подарил мне путёвку в новую жизнь.

* * *

Сдав смену, я скрылась в своей комнатушке. Первым делом я повернула маленькую лампочку, которая освещала тусклым светом моё жилище. Ав и Ир тут же закряхтели и, ругаясь на своём языке, отвернулись.

Ав и Ир (Авангард и Ираклий) — мои любимцы. Не такие, как бывают у обычных людей. Зато у некромантов вы часто встретите что-то подобное. Ав и Ир — зомби-черепа. Я откопала их во время своей первой вылазки на кладбище.

Авангард — длинный, череп с выдающимися скулами и челюстью. Он очень серьёзный и рассудительный. Ираклий — кругленький, весёлый и озорной. Полная противоположность Авангарда. Но эту парочку связывала крепкая дружба, как при жизни, так и после смерти. Когда я их откопала, то долго смеялась. Черепа лежали в могиле, соприкасаясь височными костями, и мило улыбались мне.

Первые трофеи нам было разрешено взять «на память». И я с радостью оставила Ава и Ира себе. А потом тренировалась на них. Так и получилось, что я оживила их, наделила разумом (потратив целое состояние на алхимический аналог мозга), но… не смогла наделить речью. Хотя позже, я даже радовалась, что Ав и Ир не умеют говорить.

Например, когда я вываривала череп Ава в слабом растворе щелочи, чтобы очистить кость от остатков плоти. Ир верещал так, что у меня уши закладывало. Да и сам Ав что-то активно булькал из кастрюли. Зато когда мне удалось очистить череп и отполировать его, мой ручной зомбик долго любовался на себя в зеркало. С Ираклием так поступить не удалось. Он, наученный опытом товарища, месяц прятался от меня, как только видел в моих руках кастрюлю или щётку. В итоге я оставила его в покое, надеясь, что однажды Ир станет симпатичнее.

Вторым серьёзным опытом для меня стала попытка научить черепа передвигаться. Потому что сами зомбики не желали сидеть на одном месте, поэтому часто перекатывались и травмировали кости черепа. Что я только не выдумывала… На помощь пришёл студент Никифор, со старшего курса некромантии. Он посоветовал мне найти «Лётный» порошок.

Найти его было не так сложно — у алхимиков этого продукта было много. Только вот цена снадобий алхимиков была запредельной. А всё потому, что алхимиков в нашем мире даже меньше, чем некромантов.

Алхимия наука очень сложная. И не все способные могут её выучить. Процесс обучения в Академии алхимии длился минимум десять лет. Это так называемый первичный курс, после которого не все спецы могут найти место лаборанта в алхимической лавке. Для тех, кто хочет послужить государству или открыть собственную лавку, обучаться приходится около пятнадцати лет.

И, конечно, ни один студент не может позволить себе товары в лавке алхимика. Другое дело студент — некромант… Мы могли обратиться к студентам-алхимикам. Тогда действовал немного иной способ расчёта — бартерный. Только порой дешевле заплатить деньгами, а не услугой или товаром.

Мой первый «Лётный» порошок я выменяла на очень редкую траву, которая растёт на кладбище. Алхимики называют её «Цветок памяти». Растение имеет не только красивое название, но и очень красивое соцветие. Только оно бесполезное. Во всяком случае, для алхимиков. Им подавай «корневые шишки», которые держатся за почву и… останки. В этом и была сложность для бедных редких алхимиков.

Они могли творить в своих лабораториях разные гадости, но не любили трупы. Особенно, когда эти трупы нужно откопать и отделить от них драгоценные шишки. Гниющая плоть — это не только страшно, но и противно. Брезгливым алхимикам, предпочитающим лабораторную чистоту, работа на кладбище — кара богов.

С первого взгляда трудностей для некроманта никаких. Ведь мы имеем дело с трупами постоянно. Но, если бы все было так просто… Первая трудность: выкапывать шишки нужно только ночью, когда цветок раскрывает свои соцветия под лунным светом.

Вторая трудность: самые хорошие шишки — шишки с относительно «свежей» плоти. А для студента некроманта есть ограничения — трупы, с которыми мы можем работать должны быть не «младше» десяти лет.

Третья трудность: не на каждой могиле можно найти «Цветок памяти».

Четвертая трудность: копать свежие могилы — очень противно!

В общем, несмотря ни на что, я добилась своего и заполучила «Летный» порошок. С тех пор я каждые три месяца вымениваю его у знакомого студента-алхимика Тимура. Правда последнее время, он предпочитает брать с меня деньги.

Порошок я скармливаю своим зомбикам. И тогда они в любой момент (по собственному желанию) могут воспарить и отправиться туда, куда захотят, в пределах отведенного им пространства.

Увы, но очень скоро я осознала, что возможность свободных передвижений Авангарда и Ираклия для меня не благо, а наказание. Но уж лучше так, чем частая реставрация любимцев. Зомбики оказались… клептоманами. Да я даже представить себе не могла, что это возможно. И поначалу, когда пропадали мои вещицы (заколки, ручки, бижутерия и другие безделушки), я сетовала на свою безалаберность. Потом я начала замечать разговоры соседей по общежитию, о том, что у них тоже пропадают различные вещи. Тогда чувство тревоги кольнуло меня, но я не уделила ему должного внимания. Все изменилось тогда, когда я нашла тайник этих проказников. Чего там только не было… Надежда на то, что Ав и Ир таскают только мои вещи, разбилась на сотни мелких кусочков. Особенно, когда я нашла очки… Много очков. Штук тридцать или сорок. И солнцезащитные, и декоративные с разноцветными стеклами, и корректирующие зрение, и даже очки-прикол с глазами на пружинках. Все они таились на шкафу в моей комнате. Так как шкаф был высокий, а я значительно ниже, то это пространство я никогда не использовала и даже не заглядывала туда, до генеральной уборки перед выселением.

Сказать, что я была шокирована — соврать. Ведь шок слишком мягкое название тому потрясению, которое я испытала. Оставалось надеяться, что никто и никогда не узнает о чудачествах моих питомцев. Чтобы отвести от себя подозрения, я решила собрать все похищенное и выбросить на ближайшую общественную свалку. Но как только я посягнула на очки, черепки кинулись на меня, стараясь защитить свое богатство. Они издавали такие звуки, что кровь стыла в жилах. А мой укушенный Ираклием палец болел еще неделю.

С остальным награбленным добром черепки расстались спокойнее.

Пришлось мне придумывать новый план. Я взяла в таверне небольшую коробку и принесла ее зомбикам. Объяснив им, что мы в скором времени должны съехать из комнаты в общежитие, я заставила черепков убрать очки в коробку. Ав и Ир делали это самостоятельно, не позволяя мне помочь. Теперь эта коробка путешествует с нами всегда и регулярно пополняется новыми очками.

Постепенно я приноровилась жить с зомбиками так, чтобы никто не страдал. Всего-то и нужно: запирать их в комнате, не вестись на жалобные подвывания и игнорировать недовольное кряхтение.

Пройдя к небольшой кровати, я плюхнулась на тонкий матрас, и прилегла на влажную куцую перьевую подушку. Нервное напряжение и усталость взяли верх, поэтому я тут же отключилась.

* * *

Утром я проснулась словно от толчка. Страх тут же сковал мое сердце, ведь сегодняшний день изменит мою судьбу. Вскочив с постели, я побежала умываться и наряжаться. Чем скорее я приду в академию, тем быстрее начнется моя новая жизнь.

После того, как я тщательно, до блеска, расчесала свои длинные волосы, и нанесла легкий макияж, задалась вопросом: что надеть. Уже очень много времени прошло с того дня, когда я последний раз обновляла свой гардероб. Да и особой необходимости в этом не было. Для работы в таверне мне хватало: трех юбок (черная, серая в клетку и красная), двух платьев (маленькое черное и нарядное темно-синее с вышивкой), и десятка топов разных цветов. Для холодной поры у меня были припрятаны шерстяной свитер и носки — подарок мамы. А для редких пробежек — черные легинсы и ветровка. Еще в моем гардеробе числился бежевый жакет. Но со времен учебы я его не надевала, так как считала слишком чопорным. И тонкое шерстяное пальто алого цвета, на которое я копила полгода. Обуви у меня было еще меньше: одна пара туфель телесного цвета на каблуке «шпилька», тряпичные кеды и удобные кожаные мокасины. Но последние были изрядно потрепанные, так как служили мне верой и правдой больше трех лет ежедневно. Туфли же я берегла и надевала только по особым случаям.

В итоге, я остановила свой выбор на черной юбке и белом топе. Чтобы придать образу строгости, пришлось надеть жакет. А для уверенности в себе обула туфли.

Сумки у меня не было. Потому что дешевая тряпичная несуразица угнетала меня хуже, чем отсутствие сумки. А на красивую модель в тон к туфелькам, денег не было. Но и тут, как мне показалось, я проявила смекалку. Со времен учебы я сохранила несколько пластиковых папок. Выглядели они не красиво, зато строго и по-деловому. В одну из таких папок я сложила свои документы и заветное письмо.

Я посмотрелась в небольшое зеркальце и улыбнулась своему отражению. Как мне кажется, мой вид был очень презентабельный.

Схватив папку и наказав черепкам вести себя хорошо, я выскочила на улицу и побежала в центр города.

Сегодня небо хмурилось ничуть не меньше, чем накануне. Тяжелые тучи медленно, словно ленивые коты перекатывались по безликому небосводу и изредка издавали возмущенный вопль — гром.

Быстро перебирая каблучками по брусчатке, я упрашивала тучи потерпеть и не портить мой внешний вид проливным дождем. Но, то ли меня не услышали, то ли тучи решили поиздеваться. Но к тому моменту, как я ступила на крыльцо Академии правосудия, на мне не осталось ни единой сухой нитки.

Единственное, что уцелело — документы. Пластиковая папка защитила их от воды.

— Девушка, вы, кажется, ошиблись. У нас режимный объект и мы не пускаем сюда… эм… всех, — не очень дружелюбно встретил меня охранник.

— Я не ошиблась, — терпеливо заметила я и попыталась улыбнуться, — мне нужна Академия правосудия.

— Хм, верно… Тогда предъявите пропуск.

— У меня его нет, — покачала я головой.

— Тогда ничем не могу вам помочь! — отрапортовал охранник и скрылся в небольшой застекленной будке.

Я опешила от подобной наглости. Не очень-то любезно встречают гостей академии.

— Послушайте, мне нужно увидеть преподавателя.

— В нашей академии много преподавателей, — не выходя из будки, крикнул охранник.

Я достала из папки письмо и постаралась разобрать имя. Но из-за размашистого кривого почерка, у меня возникли трудности.