Помоги проекту - поделись книгой:
Сцена была точно из голливудского фильма ужасов. Сюрреализм, в натуре.
— Опаньки! — воскликнул Матвей за моей спиной. Оглянувшись, я заметил, что даже в неровном желтом свете его лицо бледнее того, что на полу.
Я нагнулся и вдруг узнал это лицо, до неузнаваемости преображенное страданием. Это был Алексей Васильев, наш с Матвеем школьный товарищ из одиннадцатого «б», д′Артаньян по простому. Третий из мушкетеров королевы Анны. Соображая откуда здесь мог взяться Лешка Васильев, мой однокашник по институту, я, торопясь, щупал у него сонную артерию, пытаясь почувствовать пульс. Он все-таки был, хоть едва прощупывался, сердце билось неровно и слабо. Толчки пульса были прерывистыми. После нескольких ударов наступила долгая пауза.
— Скорую, скорее, — закричал я. — Матвей, он жив! Это же Лешка! Лешка Васильев! Давай скорую!
Матвей судорожно набирал номер на своем мобильнике.
— Алё! Скорая!. Скорая, алё? — кричал он, изрекал ругательство и снова набирал номер.
Я поставил канделябр на компьютерный стенд и опустился на корточки перед раскинувшимся телом. Что-то осталось во мне от медико-физического образования, которое было получено восемь лет назад, когда мы изучали анатомию и правила оказания первой помощи при чрезвычайных ситуациях. Первое, что следовало сделать, это запустить остановившееся сердце.
Я задрал Лехе майку и рубашку и начал сильно нажимать на грудную клетку в такт с моим собственным сердечным циклом. Через несколько минут пот уже катил с меня и застилал глаза. Пульса все еще не было.
Я принялся делать искусственное дыхание «рот в рот».
Потом снова массировал грудную клетку. Потом снова делал искусственное дыхание. В какой-то момент у него дрогнули веки. Лежащий Лешка повел глазами, и синие губы его шевельнулись.
Я перестал массировать и, пощупав пульс, ощутил редкие неровные толчки.
Губы его продолжали двигаться, он что-то хотел сказать. Я склонился к его лицу и услышал имя. Или мне это показалось. Я склонился еще ниже. Сначала мне почудилось, что он сказал «Анна», потом я услышал совсем странное «Оно болит». Наконец, разобрал:
— Анастасия, — шелестел невнятный Лешкин шепот. — … Анастасия… — И глаза его закатились.
Неожиданно зажегся свет. Комната потеряла свой виртуальный облик и наполнилась людьми. Прибыла скорая помощь и милиция.
— А милицию мы вроде бы и не вызывали, — удивился Матвей.
— Кто-то, выходит, вызвал. Милиция сама не приходит, — сказал я.
— Внимание всем! — раздался решительный голос. — Прошу закрыть входную дверь и никому не покидать помещение. Идут следственно-розыскные мероприятия. Следователь районного отделения МВД майор Вихрь Иван Петрович.
Я встал с колен, уступив место белым халатам, отряхнул брюки и отошел в угол.
Матвей с белым лицом стоял молча.
— Ну что он? — спросил Матвей.
— Пульс есть, — сказал я. — Откуда он взялся здесь, наш д′Артаньян?
— Потом расскажу, — сказал Матвей. — Я сюрприз хотел вам сделать.
— Уже сделал, — сказал я.
Про шепот из синих губ я ничего не сказал. Я не сказал про него и строгому следователю с блокнотом, который так решительно принял на себя командование. Умолчал я и еще об одном наблюдении. Когда я, задрав к подбородку рубаху, массировал Лехину грудную клетку, то заметил на коже сбоку, там, где сердце, узкий кровоподтек, но это была не рана. Как узкая гематома без повреждения кожи. Скорее, стигмат. Он по форме напомнил след копья на теле распятого Христа, когда, по Булгакову, римский стражник подал ему на кончике копья смоченную водой губку и со словами: «Хвали великодушного Игемона!» вонзил копье в сердце распятого. И таким образом прекратил невыносимые страдания.
Делая массаж и нагибаясь над Лешкиным телом, я отчетливо рассмотрел странный след. Точно. Это была не рана. Из нее не сочилась кровь. Да и поверхность кожи не была повреждена, когда нажимал на ребра, след двигался вместе с кожей.
Пока я рассказывал небритому молодому следователю, что свет погас и ничего не было видно, белые халаты хлопотали над поверженным. Я угадал, что пожилой доктор с усталым лицом всадил ему укол камфары в сердце. Делали электрокардиограмму с помощью переносного кардиографа, мерили давление.
Наконец белые халаты встали с колен и отряхнулись.
— Все может быть очень плохо, — сказал усталый врач. — Острая сердечная недостаточность. Больше ничего сделать не сможем. Нужна реанимация. Несите скорей в машину. Капельницу не забудьте.
И он сел за компьютерный столик писать заключение.
Бармен и Матвей подняли Леху, переложили на складные носилки и потащили их на улицу.
— Куда повезете? — спросил я доктора.
— Где место будет, — ответил он, не отрываясь от писанины, — может быть, в Склифосовского.
— Это бы лучше всего, — сказал я.
Он хмыкнул.
— Кто-нибудь знает, как зовут пострадавшего? — спросил майор Иван Петрович Вихрь, обнюхав и осмотрев всю комнату.
— Это наш с Толей школьный друг Алексей Васильевич Васильев, — сказал Матвей хмуро. Он к этому моменту вернулся.
— Ах, вот даже как! — воскликнул решительный следователь, неожиданно повеселев. — Ну, тогда рассказывайте.
— Что рассказывать-то? — спросил Матвей.
— Начните с того, что вы трое вместе делали в ресторане «Виртуал-Экспресс» в будний день в рабочее время?
— «Виртуал-Экстрим», — поправил я.
— Все равно, — сказал он. — Не в этом дело.
— Да мы были совсем не вместе, — воскликнул я. — Леха на компьютере играл, а мы с Матвеем разговаривали.
— О чем разговаривали? — тут же вопросил следователь.
— Как бы вам сказать… — начал Матвей подбирать слова.
— Да уж скажите как-нибудь, — нетерпеливо молвил энергичный мент.
— О том, как ботану холявную инфу скачивать из инета, — сказал Матвей.
Майор непонимающе воззрился на нас.
— Он шутит. Мы говорили о школьных годах, — уточнил я. — Об одиннадцатом «б» классе.
Вот тут-то самое время прерваться. Как говорит Матвей: «Реклама будет недолгой. Оставайтесь с нами».
Глава II
Следственно-розыскные мероприятия. 1547 год, январь. Первый уровень. Венчание на царство.
Мы записали телефоны приемного покоя «Склифа», куда скорая помощь повезла нашего Леху д′Артаньяна.
Решительный мент майор Иван Петрович перенес в свой мобильник мой и Матвея номера телефонов, порадовал нас, что пока не видит в сложившейся ситуации состава преступления, но сообщил, что, возможно, вызовет нас к себе в ближайшее время, и удалился. Студенты-недоучки тоже сбежали вместе с двумя блондинками из бара.
— Надо звонить Любови Сергеевне, Лехиной маме, — сказал Матвей, вздыхая. — Что говорить, не знаю…
— Скажи, что сердце у Лехи чуть-чуть прихватило. Мол, неотложка подбросила в Склифосовского. Ничего страшного, легкий приступ.
Он набрал номер.
— Любовь Сергеевна? Это Матвей, Вы только не волнуйтесь, у Лехи сердце слегка прихватило. Увезли в Склифосовского. Ничего страшного, легкий приступ. Запишите номер регистратуры. Там дадут справку. — Он продиктовал телефон приемного покоя. — Да нет, что Вы? Это так на всякий случай. Укол на месте сделали… Может, уже домой отпустили…
Матвей положил трубку:
— Фу-у-у! Завтра пойдем навещать горемыку. Ты не представляешь, как она расстроилась.
— Еще бы, — согласился я.
— Обойдется, парень вроде крепкий, — сказал он. — Д′Артаньяны от сердечного приступа не умирают…
— Так что ты говорил давеча? Про сюрприз? — спросил я, когда он вытер лоб платком. — Что за сюрприз-то?
— Да я тебе только об этом и пытался рассказать, когда начал про историю, — сказал Матвей. — Да только ты перебивал… Говорить не давал.
— Ну, рассказывай, коли так, — сказал я. — Не томи, я молчу.
— Видишь ли, мы с Лехой придумали компьютерную игру нового поколения. Точнее, Леха придумал, а я помогал. Играл в «Крестоносца»?
— Я не играл, сын мой играл, — сказал я.
— А не рановато ему? — засомневался Матвей. — Как развиваются современные дети, надо же! Так вообрази путешествие в прошлое, только с эффектом присутствия…
— Ну, допустим, — сказал я неуверенно. — И что?
— И все. В этом и есть игра. Ты себя назначаешь каким-либо персонажем из прошлого, рыцарем или персидским шахом, оказываешься там и начинаешь жить…
— Так ты, что Леху Васильева куда-то отправил, что ли? Ну, ты и даешь!
— Типа, это он сам себя отправил, я не уговаривал, — признался Матвей. — К Ивану Грозному. Мы с ним вместе эту игру сочиняли. И там у него, видимо, чего-то произошло…Какая-то неприятность. Нештатная ситуация образовалась. А может, и не из-за этого… Надо разобраться.
— Чтобы жить в прошлом времени, нельзя нарушать закон причинности. Нельзя вмешиваться в события, — начал я.
— Ну, точно. Круто! Схватываешь на лету. А Леха, видать, вмешивался. Он всегда был д′Артаньяном. Этого в программах нашей игры не предусмотрено. Вот и дошло до короткого замыкания.
— Значит, он проиграл?
— Выходит, проиграл.
— Ничего себе, игрушечки!
— «Виртуал-экстрим», называется, — сказал Матвей.
— Ты мне голову не морочь, — сказал я. — Как же вы достигаете эффекта присутствия? Это ведь и означает путешествие во времени. Такое только в дурацких фантези бывает, даже не в саенс-фикшен. Или в кино, где «Иван Васильевич меняет профессию».
— Не путай, — сказал Матвей. — У нас путешествие в виртуальном времени. В компе. Компьютерный мир.
— Ну и как же оно сделано? — не мог понять я. — В игре «Крестоносец» все происходит на экране монитора, а я сижу в кресле и нажимаю на «мышку».
— У нас все намного круче, — начал объяснять Матвей. — Ты слыхал про такие физические устройства — СКВИДЫ, сверхпроводящие квантовые интерферометры?
— Слыхал, — ответил я. — Это элементы, чувствительные к сверхслабым магнитным полям. С их помощью можно регистрировать активность мозга. Медицинская физика их применяет. Охлаждение требуется.
— Тогда тебе проще…
— Нет, погоди, — сказал я. — Ты всё-таки объясни мне ваши правила. Никто еще не научился так избирательно управлять мозгом. Сквиды только измеряют магнитные поля.
— Раз ты хочешь инфу, тогда слушай. Длинно будет, — начал Матвей. — Ты не был у Лехи в Институте высшей нервной деятельности, в Ивандеевке этой? ИВНД?
— Был разок. Институт, как институт. Ничего особенного. Бедны, как церковные крысы. Верно слово, Ивандеевка.
— Они там мозг изучали. Леха вкалывал в группе академика Шульгина. Моделировал активность нейрона. Когда три года назад академик умер от инфаркта — сердце не выдержало реформ перестройки — ИВНД развалился совсем: деньги кончились, народ разбежался. И Леха стал безработным.
— Наслышан, — сказал я. — Звал Леху к себе в Медтехнику, да он отказался.
— Ну да, — подтвердил Матвей. — Потому что я его к себе взял. Он-то и уговорил меня на эту игру. Понимаешь, он притащил с собой компьютерную модель мозга. Этой модели грозило попадание под пресс, это называлось аффинажная обработка: из нее бы три грамма золота и серебра выплавили. Так тогда на науку деньги добывали. Вот мы с Лехой потихонечку все сюда и перетащили. Там у меня еще комната есть. Основные серверы там стоят.
— Украли то есть? — уточнил я.
— Спасли для человечества, — поправил Матвей.
— Что за модель? — спросил я.
— Это тебе лучше Леха расскажет. Проще говоря, академик Шульгин установил, что если записать изменение магнитной активности мозга при его возбуждении, а потом через время воздействовать на другой мозг таким же магнитным полем, то в другом мозгу возбуждение повторится.
— Не понял, — сказал я.
— Ну, вы в лучевой диагностике выстраиваете же объемные, трехмерные изображения органов с помощью магнитно-резонансных или рентгеновских компьютерных томографов. А мы с помощью СКВИДов реконструируем магнитную картину мозга и в реальном пространстве и времени записываем все это. После с помощью трех сотен передающих антенн воссоздаем эти трехмерные поля у того, кто в данный момент лежит в машине.
— Ну, допустим, вы это делаете, но как же обеспечивается точное совмещение исходной информации из рецептивных возбужденных зон мозга агента с рецептивными зонами реципиента? — никак не мог понять я.
— Спроси лучше у Лёхи. Это его ноу-хау. Я больше софтом занимался, строил самообучающиеся проги, программы то есть — стал оправдываться Матвей. — Леха все бормотал о приспособляемости нейрона…
— Где же я его спрошу? — удивился я.
— Выйдет из Склифа, ты и спроси, — объяснил Матвей.
Поделиться книгой: