Страна цветущего шиповника (издательская)

— Передумаешь — заходи, — прилетело ей вслед. — Первый этаж, двенадцатая комната… Кажется.

* * *

Тине не спалось. Ни прихваченный в дорогу любовный роман, ни наушники с тихой музыкой не помогали. Она долго ворочалась в кровати, пытаясь поудобнее пристроить под головой тощую хостельную подушку.

В конце концов, не выдержала — выглянула из коридора во дворик.

Окна выходили прямо на беседку. Ник, оказывается, даром времени не терял, успел обрести компанию: вместе с ним за столом сидели две девицы. Одна — с наполовину выбритой головой, другая — в спутанных дредах. От беседки тянуло марихуаной.

Девица в дредах заливисто расхохоталась, откинулась назад. Ей на плечи уверенно легла рука в перчатке с обрезанными пальцами. Девица не возражала.

— Вот шлюха! — вырвалось у Тины. Она сердито захлопнула окно.

И Ник этот хорош! Так вот запросто, с первой встречной… Правильно сделала, что ушла.

Недовольно ворча, Тина вернулась в комнату. Снова улеглась.

Вскоре поймала себя на попытках угадать, что будет происходить в беседке дальше, и сердито выругалась. Вытащила из чемодана взятый в университетской библиотеке сборник статей по международному праву, постаралась сосредоточиться на чтении.

Сработало: на второй странице заснула.

Глава 3

Вилла «Шиповник», 12 лет назад

На вокзале Тину встретил шофер отчима — немолодой, благообразный Андреас. Он предупредительно перехватил у нее чемодан — ах, сеньорита стала настоящей красавицей, вся в покойную сеньору! — и распахнул перед Тиной дверь автомобиля.

* * *

— Здравствуйте, барышня! Ох, похудели-то как, господи прости! Совсем вас в ваших Неаполях не кормят?.. Мария!.. Мари-ия! Барышня приехала!

Радушные объятия пожилой, дородной горничной Роберты пахли детством: корицей и розовым маслом. Объятия Тину едва не задушили, она, смеясь, отстранилась.

— Я тоже рада тебя видеть, Роберта.

— Бегу! — на зов горничной спешила из дома кухарка Мария, на ходу отряхивая руки от муки. Приезд «барышни» в дремотной, размеренной жизни «Шиповника» считался выдающимся событием.

— Здравствуй, дорогая.

Отчим привычно взял Тину за руки, привычно-сдержанно коснулся сухими губами ее щеки. Чуть отступил, разглядывая падчерицу.

— Чудесно выглядишь! Как добралась?

Сам мистер Кларк с годами не менялся, оставаясь безупречным джентльменом: подтянутым, импозантным, в благородных сединах и тонких очках.

— Хорошо. Спасибо, Эндрю. — Роль пай-девочки Тина освоила еще при жизни матери. Она оправила платье — подчеркнуто скромное, такая простота стоила отчиму немалых денег. — Правда, устала немного. Жарко.

— О, да! Жара сегодня небывалая, даже для здешних мест… Ну, ничего. Отдохнешь, искупаешься. К вечеру будешь как новенькая.

Эндрю — Тина привыкла называть его так — улыбнулся падчерице. Тот, кто мог бы сейчас фотографировать его для постера «отец года», сердечностью улыбки остался бы доволен.

— Ники, — окликнул отчим. — Будь любезен, проводи барышню в гостевой домик.

Тина узнала «Ники», появившегося откуда-то из глубины сада, только по татуировке — приготовившейся к прыжку пантере. И закашлялась, подавив изумленный возглас.

Аккуратно подстриженный, одетый в легкие брюки и рубашку-поло парень напоминал позавчерашнего байкера чуть менее, чем никак.

Ник тоже не выдал, что они знакомы. Невозмутимо взялся за ручку Тининого чемодана.

— Конечно. Идемте, сеньорита.

— Ну, привет… Ники, — через несколько шагов, сквозь зубы процедила Тина. — А здесь ты как оказался? Тоже живешь?

— Не поверишь, — ухмыльнулся он.

Едва удалившись от Эндрю и прочих обитателей «Шиповника» на безопасное расстояние, Ник стал прежним — расслабленно-нахальным. Ни его дурацкие брюки, ни наглаженная рубашка сейчас никого бы не обманули.

— И давно?

— С детства. Мать у Кларка кухаркой работает. Да ты меня сто раз видела, когда приезжала — только не помнишь, походу. Я ведь тебя тоже не узнал.

Ники… Что-то такое действительно вспомнилось. Угрюмый темноволосый мальчишка на велосипеде.

«Не трожь мой велик!»

«Я не знала, что он твой…»

«А чей? Кларка, что ли? А ну, отвали!»

«Ники! Что ты делаешь? Не смей обижать барышню! Вам нравится его велосипед, сеньорита? Так глядите на здоровье, он больше не будет… Не будет, я сказала! А ну, пошел отсюда. На вот, скатерть отнеси в прачечную».

«Да я только что туда бегал!»

«Ничего, не развалишься. Иди! Хотите абрикосов, барышня?.. Абрикосы у нас в этом году — ух, хороши…»

— Да. Теперь и я тебя вспомнила. Ты — сын Марии.

— Угу. А ты — падчерица Кларка. Хотел бы я сказать, что рад знакомству.

— А что? Не рад?

— Нет.

— Почему?

— Потому что я терпеть не могу Кларка, — останавливаясь и серьезно глядя на Тину, объяснил Ник. — И все, что с ним связано, тоже.

— Чем же он тебе так досаждает, интересно? — прищурилась Тина. — Работать заставляет?

— К Роберте ревнует.

— Врешь!

Ник ухмыльнулся.

— Это значит, что ответ «не твое дело» тебя больше устроит?

Тина пренебрежительно фыркнула.

— А не боишься, что я расскажу? Эндрю, о твоих чувствах?

— Да говори на здоровье. Ничего нового он не услышит. — Ник отступил с дорожки, пропуская Тину вперед. Заметил: — А ты, кстати, сзади не хуже, чем спереди. Только платье убогое.

— Пф! Знал бы ты, сколько оно стоит.

— Догадываюсь. И все равно — убогое… Так, ну мы пришли. — Ник распахнул дверь гостевого домика. — Заходи.

Пропустив Тину вперед, закатил чемодан в комнату. Поставил его в угол, поднял жалюзи на окнах. И застыл у двери, картинно сложив руки за спиной:

— Добро пожаловать, сеньорита.

— А ты здесь, типа, работаешь?

— Типа того. — Ник прислонился к дверному косяку, сложил руки на груди.

— Кем?

— Мальчиком на побегушках. Я тут вырос, вообще-то. Еще старую хозяйку помню.

— Маму? Или бабушку?

— Обеих.

— А как же ты в Милане оказался?

— Сбежал, как только социальную карту получил. Давно уже. Сейчас просто мать позвонила, разнылась — приезжай, мол. Старая стала, с хозяйством не справляюсь. А Кларк к приезду сеньориты готовится, будет ее совершеннолетие праздновать… Я аж присел. Думал почему-то, что тебе лет тринадцать.

— Мне восемнадцать, — гордо сообщила Тина, — неделю назад исполнилось.

— Знаю, мать все уши прожужжала… Я, кстати, всю ночь ждал, что ты придешь.

Тина фыркнула.

— Ага, я так и подумала! И с кем переспал, пока дожидался — с дредами или с лысой? — Она брякнула это и тут же осеклась.

Ник ухмыльнулся:

— То есть, ты все-таки возвращалась?

— Ничего подобного! Просто не спалось. Встала, окно открыть — а оно прямо на беседку выходит.

— Ну да, ну да… С обеими.

— Что?

— Ну, ты спросила, с кем переспал. Отвечаю: с обеими.

— Врешь!

Ник пожал плечами:

— Не хочешь — не верь. А девочки попались — огонь, чуть на поезд не опоздал… Ладно, я потопал. Если что, вон кнопка. — Он кивком показал. — Позвонишь, придет Роберта. Хотя тут, вроде, все готово, Кларк самолично комнату осматривал. — Ник подмигнул. — А если понадобится такое, чего у Роберты не попросить — свисти. Так и быть, со скидкой организую.

Тина поджала губы:

— Не понимаю, о чем ты.

Ник ухмыльнулся.

— Тогда бери мороженое и топай на пляж, раз такая непонятливая. Изображай невинность дальше. Не сгори только, а то потом к тебе два дня не притронуться будет.

— Можно подумать, тебе кто-то позволит притрагиваться!

— Да куда уж мне. Не за себя беспокоюсь, за жениха твоего.

— А ты его видел? — вырвалось у Тины.

— В этом году — нет. Да я и за ворота не выходил, дел полно.

— А вообще?

— Вообще, видал.

— И?

Ник поднес руку к горлу, изображая приступ тошноты. Подумав, уточнил:

— Хотя, я без понятия — с кем таким, как ты, женихаться положено. Тебе, может, и понравится.

— Наверняка, — мстительно пообещала Тина.

Ник кивнул:

— Ну, еще бы — единственный сын у папаши-банкира… Ладно, пляжные полотенца в шкафу. Чао, крошка.