Пепельный рассвет

— Точно, сосед, — непонятно высказался сюзерен, приземляясь за стол, но Гилда его слова всё-таки успокоили. Что за сосед, какой-такой сосед не важно, главное, что барон его знает, и знает хорошо. Значит, можно расслабиться… хотя кулак так и чешется пересчитать зубы этому выдумщику!

Тьма! А ведь теперь, похоже, действительно, придётся меха возвращать! Пятьдесят шесть штук отлично выделанных шкурок гумпов, да это ж… это ж, не меньше тысячи ста монет получится! Золотых монет! У-у! Разоритель!

* * *

Узнал, всё же. Пусть и с помощью ключа и флакона из-под "чёрной благодати", но ведь узнал! Честно говоря, я и сам не предполагал, что буду настолько рад видеть своего бывшего носителя. Но вот ведь… действительно обрадовался. Причём настолько, что чуть не согласился на немедленный переезд в его городское владение с продолжением банкета уже там. Вроде как без лишних ушей, среди своих. Хотя, какого банкета?! Пьянка это была бы. Натуральная пьянка до полной отключки. Что я, своего носителя не знаю? Да у него же на лбу было написано желание нажраться… сразу после как задаст всю ту тысячу вопросов, что бегущей строкой писалась на том же лбу. И всё ко мне. Не-не-не… у меня на окончание этого вечера совсем другие планы. Обещал же отомстить? Обещал! А обещания надо держать.

Впрочем, это не помешало нам досидеть в корчме до самого закрытия. Правда, пришлось Диму вместо выслушивания моей истории, рассказывать свою. О получении баронства, вроде как, за своевременное донесение об осаде Горного ниеманцами, а на деле, за историю с Граммоном, в которой сам Дим, как я и предполагал, оказался натуральным червячком на крючке, наживкой, то бишь. О строительстве города-форта на месте легионерского лагеря, и о том, как с помощью ушлого Гилда удалось всего за полгода построить собственный каменный дом-владение. Об открытии конторы по приёмке тех же гумповых шкурок и бодании с приезжими торговцами за свою монополию. О наборе людей для будущей стройки замка на Гумповой реке и о создании собственного баронского копья. О невозможности вырваться из Горного на сколько-нибудь долгий срок, так что даже до Ленбурга не доехать, и о недавнем визите Томвара, с которым они всё это время заочно бодались за строителей и поставщиков материалов. Бедолаге-то, оказывается, от щедрот императора и Великого магистра ордена, отвалилось целое ландкомандорство в награду… новенькое, с иголочки, одноимённое с городом Горным, то есть, по сути, кусок каменистой пустоши, на которой ещё нужно построить резиденцию ордена.

Но всё когда-нибудь заканчивается, подошли к концу и наши посиделки. Бигген собрался закрывать заведение и уже, фактически, выгнал всех гостей, кроме единственного местного барона, само собой. Ну а как же, ему ли, корчмарю указывать титулованному дворянину на дверь?! А ведь хочется, по глазам видно. М-да, это всё же, не Ленбург. Там, любой кабатчик двери своего владения запирает, не спрашивая посетителей, какая у них корона в гербе и сколько земли в наделе. Сказал "баста", и потянулись гости на выход. Ну да, ничего. Будет у него ещё время осознать, чем свободный город от доменного отличается. Тем более, приграничный!

Я толкнул в плечо Гилда и, указав ему на тихо посапывающего Дима, кивнул в сторону входной двери, у которой тут же нарисовался хозяин заведения. И как заметил-то?

В четыре руки растолкав утомившегося барона, мы всё же подняли его на ноги и свита потащила сюзерена до дому, лишь на минуту задержавшись в дверях корчмы, пока Дим заплетающимся языком требовал с меня обещание завтра явиться в его городской дом. Обещал, конечно.

Всё! Ушли. Лия, где ты есть, радость моя?!

Часть 2. Темней всего под пламенем свечи

Глава 1

М-да, радость от беспроблемного визита в храм и пьянка с Димом явно не пошли мне на пользу. Или в этом виновато разыгравшееся либидо? Впрочем, одно другого не исключает. Будь иначе, и я бы вряд ли додумался оставлять озорную девицу в своей постели на всю ночь. С моим то и дело норовящим исчезнуть в темноте телом… о-очень мудрый поступок, конечно. Нет, я не опасался исчезнуть из виду своей любовницы, прямо во время процесса, так сказать, но вот позже… Хорошо ещё, что вымотавшаяся во время нашего "марафона", Лия уснула беспробудным сном, и не могла видеть выкрутасов подарка "чёрной благодати". Да и до рассвета оставалось всего полчаса, так что мне не пришлось долго бороться со сном, чтоб уже наверняка избежать такого конфуза. Но, с другой стороны… по сравнению с тем, как я провёл ночь, это всё такие мелочи!

Проснулся я, едва почувствовав, как аппетитное тело Лии выскользнуло из моих объятий. Приоткрыв один глаз, я проследил за тем, как девица, осторожно, можно сказать, скованно двигаясь, скрылась за дверью ванной комнаты, и невольно ухмыльнулся. Мне всё же удалось сдержать обещание, данное самому себе после позавчерашнего "банного приключения". Конечно, служанка Биггена может воспользоваться продукцией здешних зельеваров, чтоб вернуть походке привычную плавность, но… кто сказал, что это была наша единственная ночь? Ха…

Да, меня накрывает. Я это понимаю, осознаю, но, ничего поделать с этим не… хочу. И точка. Имею я право вволю насладиться всем спектром ощущений, что дарует собственное физическое тело? Вот и буду иметь и наслаждаться. В меру всей своей пошлости. И плевать мне на мнение всяческих ханжей, ни дня ни минуты не бывших в моей шкуре, а потому не способных оценить всю ущербность существования в разуме молодого и ни черта не благочестивого юнца, знающего по именам всех девок Весёлого квартала Ленбурга! Про год с лишним жизни отшельником в подземном склепе, я и вовсе молчу. Хотя… тогда всё же было полегче, чем в бестелесном состоянии. Эх!

Приведя себя в порядок, Лия немного покрутилась по комнате, но, так и не решившись меня разбудить, вскоре покинула её. На удивление бесшумно, надо заметить. Дождавшись, пока девушка выйдет за дверь, я с наслаждением потянулся и, с трудом избавившись от ленивого желания поваляться в постели, поднялся. Зарядка и контрастный душ выбили из головы остатки лени и сонной одури, и уже через полчаса, я сидел за своим столом в обеденном зале корчмы, в ожидании позднего завтрака тихо мурлыкая под нос прилипчивый мотивчик, услышанный вчера на рынке. И ждать мне пришлось недолго. Жареная на сале глазунья из пяти яиц, пара огромных ломтей ещё тёплого, чуть кисловатого на вкус хлеба и небольшой кувшин молока успешно избавили от голода, проснувшегося едва ли не раньше меня. Расплатившись за завтрак, я поднялся из-за стола и, послав воздушный поцелуй выглянувшей из подсобки Лие, направился к выходу. Время уже за полдень, и Дим, наверняка, уже ждёт моего визита.

Холодный ветер хлестанул по лицу, едва я вышел за порог корчмы. Близость гор определённо даёт о себе знать в этом городке. Не сказать, что ощущение было приятным, но пока для меня оно было всего лишь ещё одним подтверждением того, что я жив, а потому не вызвало ничего кроме улыбки. Впрочем, уже через несколько минут неспешной прогулки по улочкам Горного, я всё же вынужден был признать, что продувающий до костей холод, и жаркие объятия женщины дают ощущения совершенно разного порядка и полярности, и, поёжившись, всё же извлёк из заплечника короткую куртку, сшитую мною из шкурок гумпов. Надев её прямо поверх колета, я сразу почувствовал, что согреваюсь и, с облегчением вздохнув, продолжил свой путь по извилистым улицам Горного. Вот же люди… ну казалось бы, строите вы НОВЫЙ город, имеете возможность заранее определить его планировку, расчертить кварталы и улицы… Так зачем же плодить вот такие вот вихляющие из стороны в сторону проулки? Что, трудно заранее определить участки под застройку и проследить за тем, как жители возводят на них свои дома? И ладно бы эти загогулины образовывались из-за временных построек, так ведь некоторые ушлые горожане умудрились поставить постоянные дома точно на том же месте, где недавно стояли их же снесённые халупы-времянки. И хоть бы кто из городских чинуш почесался! Не понимаю.

Так, чертыхаясь, я пробирался через незнакомый мне район города, лежавший, если верить моему внутреннему компасу, аккурат между корчмой Биггена и домом Дима. И закономерно нарвался. Ну да, с первого взгляда было понятно, что это место отнюдь не является культурным центром Горного, но чего я точно не ожидал, так это оказаться в местном аналоге столичных Больших Трущоб, какими их запомнил мой бывший носитель. Да и откуда бы взяться такой клоаке в фактически новорожденном городке? А вот поди ж ты!

Ну и конечно, где трущобы, там и их обитатели. И нет, я говорю вовсе не о бедняках, которым, в общем-то, в Горном пока просто неоткуда взяться, а об иных любителях запутанных и тёмных закоулков.

От летящего в затылок болта с глиняным шаром вместо жала, я увернулся на одних рефлексах. Уж очень звук спущенной тетивы напомнил один из элементов тренировки, которые когда-то устраивал старый Вурм своему внуку. А вот от влетевшего в бок ножа, я защититься уже не успел. Но с этой задачей неплохо справилась куртка. Мех гумпов тем и ценен, что пробить его можно лишь арбалетным болтом или тяжёлым рубящим ударом. Нож же отлетел от спружинившего меха и зазвенел по мостовой. Перекат.

Рванувшиеся в мою сторону, противники словно сами влетели под удары фальшиона. Жалеть нападавших я не стал. Первый удар пришёлся в горло метателя ножей, и тот рухнул наземь, в двух шагах от меня. Второй, смазливый белобрысый паренёк, сжимающий в руке какое-то странное короткое копьё, оказался чуть шустрее, но не умнее. Он шарахнулся в ту же сторону, куда после удара понесло инерцией мой клинок и, не сумев толком воспользоваться своим оружием, буквально напоролся на длинный рассекающий удар, вспоровший ему бок. Отпустить рукоять, чуть довернуть тело и перехваченный другой рукой, тяжёлый фальшион, мгновенно меняя направление движения, вонзается под лопатку уже падающего противника. Копьё выпало из его руки и покатилось по дороге, жалобно звеня несуразно длинным наконечником о камни. Два-ноль, но бой ещё не окончен. Где-то рядом затаился ещё один боец. Я его не вижу, не слышу, но чую. Это словно слабый, тонкий, но вполне ощутимый аромат, в котором смешались угасающий азарт, нервный тремор и капелька страха.

Замерев на месте, кручу головой, стараясь разглядеть среди "лесов" строящихся домов и остатков разломанных лачуг, хотя бы намёк на присутствие того самого третьего… арбалетчика-ловца живой дичи. Ветер взмётывает пыль с мостовой и доносит до меня тихий скрип плохо смазанного натяжного механизма. Удачно.

Резкий шаг в сторону, под навес небольшого деревянного балкона, нависающего над улицей, и ещё один назад. Вовремя! На этот раз противник не стремится взять меня живьём, о чём прямо свидетельствует болт, вонзившийся в деревянную балку по самое основание бронебойного игольчатого жала. Оказавшись в начале извилистого переулка, под прикрытием угла дома, я оглядываюсь по сторонам и, не заметив вокруг лишних глаз, ныряю в тень. Её здесь вполне достаточно, чтобы укрыть меня от взгляда охотника.

Поторопился мерзавец. Выдал себя поспешным выстрелом. Цепляясь за удобные балки фахверка, я взлетел вверх по стене дома и, оказавшись на крыше, огромными прыжками помчался вперёд. Перепрыгнуть через узкую улицу, для меня нынешнего не проблема, хотя в прошлой жизни я бы так точно не смог. Ещё один прыжок, скользнуть вниз по крутому скату крыши двухэтажного домика… и вот я уже стою перед ошалевшим от такого сюрприза противником. Фальшион тяжело обрушивается на арбалет и искусно выделанная, явно недешёвая машинка разлетается на куски. Охотник тянется за ножом. Медленно, слишком медленно! Удар "корзиной" эфеса отправляет неудачника в забытье. Надеюсь, я не перестарался… Хм, дышит. Хорошо.

Почему я не отправил его вслед за подельниками? Потому что, если подумать, происшедшее здесь мало походило на попытку ограбления. Нет, поначалу-то действия нападавших вполне соответствовали работе хорошо подготовленных бандитов. Оглушающий болт из арбалета вырубает жертву, после чего её быстро потрошат на предмет ценностей и оставляют в ближайшей куче строительного мусора… просто, быстро, и без "мокрухи". Но вот следующие их поступки напрочь выпадают из этой канвы. Вместо того, чтобы повторить попытку оглушения или просто оставить в покое жертву, оказавшуюся слишком хорошо подготовленной, они ринулись в прямую атаку, причём явно норовили отправить меня на тот свет. Об этом говорит и бросок ножа, и атака копьём, и следующий выстрел арбалетчика. Глупость же! Причём несуразная, а я не люблю несуразности. Они у меня вызывают подспудное недоверие и будят мирно спящую паранойю, которая требует немедленно разобраться в происходящем, чтоб не огрести проблем в будущем. А я могу разобраться в данном случае? Самый очевидный вариант — допрос уцелевшего нападавшего.

А вот теперь вопрос. Один из, если быть точным. Как с ним поступить сейчас? Тащить через полгорода к Диму в контору? Не вариант. Здесь, в этом гадюшнике, может быть никто и не обратит внимания на мою ношу, но стоит сунуться в нормальные кварталы, как первый же патруль меня и примет. Значит, нужно допросить его, не сходя с места, благо на этой недостроенно-заброшенной улице лишних ушей и глаз в помине нет. Хорошее место для нападения выбрали охотнички.

Найти среди полуразрушенных и недостроенных зданий укромный уголок, стащить туда трупы и беспамятное тело выжившего арбалетчика, труда не составило. А вот с допросом… с основательным допросом пришлось чуть-чуть повременить, ограничившись лишь короткой беседой-знакомством с кое-как приведённым в сознание горе-стрелком. Большего в его состоянии я просто не смог добиться. Отключается, зараза, в самый неподходящий момент. Переборщил я с ударом. Пришлось переигрывыть план, тщательно связывать неудачливого охотника и, обобрав его самого и тела подельников, мчаться к дому Дима с надеждой, что у того найдётся телега, в которую можно будет погрузить арбалетчика и так доставить его в один из разрекламированных Гилдом подвалов для обстоятельной беседы, когда незадачливый охотник всё же очухается.

И ведь почти получилось. По крайней мере, телегу и возчика, которым вызвался быть всё тот же вездесущий Гилд, бывший носитель выделил мне без всяких вопросов. Но когда мы добрались до места, где я оставил тела бандитов и оглушённого языка… там нас ждал грандиозный облом. Вместо двух трупов, мы теперь имели целых три. Я поначалу даже подумал, что кто-то добил языка, но никаких ран на его теле, кроме солидного кровоподтёка, оставленного эфесом моего фальшиона, ни я, ни Гилд не обнаружили.

— Скопытился, — констатировал Димов мажордом, после чего окинул взглядом тела и, сноровисто срезав мои путы с трупа, забросил кожаные обрезки куда-то в кучу мусора. — Всё, здесь нам делать нечего, сударь. Возвращаемся?

— Может, стоит вызвать стражу? — нехотя спросил я, на что Гилд только рукой махнул.

— Смысл? Хотите неделю в камере провести, пока вас мессир в суде на поруки не возьмёт? Не стоит, право слово, сударь. Не стоит.

— А тела? — мотнул я головой, указывая на трупы.

— А что тела? — пожал плечами мажордом. — Их, не сегодня, так завтра отыщут местные, обчистят до нитки, да в ров скинут. И страже забот никаких, и крысы голодными не останутся. Так что, поехали, сударь?

— Да, наверное, — вздохнул я и, бросив последний взгляд на своих бывших противников, полез в телегу. Рядом почти тут же оказался Гилд и, схватив вожжи, несильно хлестнул ими по крупу тяжеловоза. Огромные копыта ударили по камням мостовой и телега, дёрнувшись, со скрипом покатила вниз по улице.

— Вы, сударь, не печальтесь, — прогудел мажордом Дима, спустя несколько минут. — Вряд ли эти разбойнички рассказали бы что-то толковое. Да и не из профессиональных разбойников они, так, пустые людишки. По глупости да лени, от безденежья в грабители пошли.

— С чего ты взял, Гилд? — отвлёкся я от размышлений.

— Так, сами ж их видели! — пожал литыми плечами тот. — И одёжка потрёпанная, рваньё почти, и снаряжение, ну никак не городских трясунов[1]. Те, всё больше дубинки предпочитают, ну, кинжалы на крайний случай, если смертоубийство замышляют. А тут… посох-копьё? В городе? Глупость несусветная. Да и арбалет — инструмент совсем не для той работы. Ходоки это бывшие, сударь, к гадалке не ходите. Точно говорю. Небось, за лёгкими деньгами в приграничье подались, да силёнок не рассчитали. Вот от безденежья на "тряску" и вышли.

— А может, наймиты? — протянул я. — Или свитские чьи-то?

— Да ну! Тоже скажете, сударь, — отмахнулся Гилд. — Наёмники-то всё по бандам. И опять же, снаряжение у них своё, приметное. А от контракта до контракта, "псы войны" только пьют да гуляют, и в гниль не лезут, иначе следующего контракта не видать как своих ушей. Ни один капитан такого ушлого молодца в свою банду не примет.

— Почему? — не понял я.

— Если капитан намников в свой отряд принимает трясунов или подорожных[2], его же банду к ним и приравняют. Тут уж не то, что контракт военный не заключить, с пеньковым воротником[3] знакомство свести недолго. Имперским дознавателям только дай возможность наёмничьим бандам на хвост наступить, — с готовностью отозвался бывший "мул". — Свитские же… неужто не видали, сударь, как дворяне своих людей содержат? Пусть недорого, но опрятно. Иначе, урон чести и достоинству сюзерена будет, натурально.

— М-да, спасибо за объяснения, Гилд.

— Не убедил я вас, сударь? — прозорливо вздохнул тот.

— Скажем так, если бы не их действия и не кое-какие слова арбалетчика, я бы с тобой согласился, — ответил я.

— О как. Когда ж вы его расспросить-то успели? — удивлённо крякнул Гилд.

— Не то чтобы расспросить, но пару вопросов, перед тем как в контору вашу бежать, задать успел, — кивнул я. — Наняли их, Гилд. Причём с приказом: либо притащить меня живым, либо глушить намертво. А вот кто приказал, я узнать не смог. Не успел. О причинах же такого внимания к моей персоне, нам и вовсе остаётся только догадываться.

— Шустрый вы, сударь, прямо как мессир. Это ж умудриться надо, за два дня пребывания в городе в такие проблемы вляпться, — покачал головой мажордом. — Или… это ещё с Ленбурга хвостик тянется?

— В том-то и дело, что нет за мной таких хвостов. И в принципе быть не может. Да и в Горном я, никому зла не делал. Пока, по крайней мере.

— Дела-а, — Гилд почесал пятернёй затылок и, тряхнув головой, заключил: — Не, не по моему разумению вопрос. Надо с бароном советоваться.

— Посоветуемся, куда деваться-то? — усмехнулся я. — Тем более, что есть у меня подозрения, без участия Дима в этом деле не обошлось.

— Вы это о чём? — тут же насупился гигант.

— Не напрягайся, Гилд, — отмахнулся я. — Никто твоего любимого барона ни в чём не обвиняет. И уж поверь, я последний, кто заподозрил бы его в таком действии, как найм убийц.

— Тогда, о чём вы говорите? — хмуро осведомился мажордом.

— Гилд, — вздохнул я. — Два дня назад я прибыл в Горный. Как ходок. И действовал в городе, как ходок. Продал добычу, сходил в баню, наведался в церковь… Всё, как принято. Единственное, что выбивается из ряда вон, это наша вчерашняя пьянка с Димом. Вывод?

— Ну, не знаю, — протянул тот и, придержав коня, неожиданно оглушительно свистнул. — Эй, на воротах, отворяй, тетеря сонная!

Приехали. Скрипнули открывающиеся створки, и телега медленно втянулась в маленький внутренний дворик городского владения барона Гумпа. Спрыгнув наземь, Гилд потянулся.

— Идёмте, сударь, отведу вас к мессиру Диму, — пробурчал он, явно довольный прекращением нашей беседы. Не понравился мой намёк бывшему "мулу". Ой, не понравился. Ну, да и чёрт с ним. Надеюсь, Дим внимательнее отнесётся к моим предположениям.

— Погоди, Гилд. Трофеи мои забрать надо. Куда их слуги утащили? — спросил я.

— А… не волнуйтесь, провожу вас к мессиру, и принесу… трофеи, — ухмыльнулся тот и, махнув рукой, потопал к широким двойным дверям. Ну да, ну да, парадный вход в "господскую" часть дома.

В отличие от "конторской" части, в баронских апартаментах было куда приятнее находиться. Вместо грубого необработанного камня, стены покрыты белой штукатуркой, мебель, пусть и не вычурная, но добротная, аккуратная и вся без исключения сверкает тёмным лаком. Полы выложены полированной плиткой, на стенах то и дело встречаются простенькие гобелены, расшитые растительными узорами. Вообще, дом Дима произвёл на меня впечатление этакого неброского, но очень комфортного минимализма… в средневековом антураже. Никакого нагромождения деталей, никакой вычурности, всё просто, но вполне удобно. Хотя в залах и комнатах явно наблюдается некоторый дефицит мягкой мебели. Да о чём тут говорить, если даже кресла, стоящие у камина в небольшой гостиной, не могут похвастаться тканой обивкой, вместо которой, на деревянных сиденьях лежат небольшие бархатные подушки, точно такие же, как и на лавках, расставленных вокруг длинного стола, занимающего добрую половину комнаты. Ну и узкие стрельчатые окна, выходящие во внутренний двор дома, дополняют эту картину средневекового аскетизма.

— Мессир, к вам сударь… — отворивший передо мной дверь в кабинет, мажордом на миг замялся, явно вспомнив, что до сих пор не знает моего имени.

— Понял я, понял, Гилд, — коротко рассмеялся Дим, поднимаясь из-за стола.

— На будущее, можешь звать меня Мидом, Мидом Рёданергом — тихо произнёс я. Гигант резко кивнул.

— Сударь Мид Рёданерг, к Вашей милости, — произнёс он, делая шаг в сторону. А стоило мне пересечь порог кабинета, как Гилд тут же захлопнул тяжёлую дверь.

— Значит, Мид? — пожав руку, протянул мой бывший носитель.

— А почему нет? — отозвался я. — Имя, ничуть не хуже прочих. В конце концов, не Пиром же мне зваться, верно? Мои воспоминания о баранёнке не настолько хороши, чтоб принимать его имя. Опять же, проблемы с его родственниками…

— Согласен, слишком много чести для такой твари, как покойный Граммон, — кивнул Дим. — Но всё же, почему именно Мид, да ещё и Рёданерг? Откуда ты вообще взял такое вывернутое имя?

— Ну, ты — Дим Гренадёр, я какое-то время был твоим альтер-эго, можно сказать, отражением… — развёл я руками.

— О как! И в самом деле, вывернутое! — хохотнул барон и, мотнув головой так, что схваченные кожаной тесьмой в хвост, волосы хлестнули его по плечам, указал мне на одно из жёстких кресел у окна. — Ладно, выдумщик, садись, рассказывай, что такого у тебя произошло, раз понадобился мой мажордом, да ещё и в качестве обычного извозчика.

Глава 2

В отличие от Гилда, Дим отнёсся к моим словам куда серьёзнее. Немудрено, он-то прекрасно понимает, что я физически не мог притащить за собой какой-то хвост проблем, и причины сегодняшнего нападения на меня нужно искать именно в Горном. Хотя, мою мысль о том, что нападение может быть как-то связано с личностью барона Гумпа, Дим всё же не поддержал. Точнее…

— Может быть, может быть, Мид, — протянул он, выслушав мои доводы. — Но ты ведь понимаешь, что это слишком зыбкий фундамент для построения каких бы то ни было гипотез? Сначала, нужно отработать другие варианты. Торговые ряды, перекупщики, алхимики и зельевары… местное сообщество ходоков, в конце концов. Все они вполне могут точить на тебя зуб. Например, ходоки… ты же притащил столько добычи, что здешним мастерам придётся перерабатывать её не один месяц! А это значит, падение спроса и… доходов местной шатии-братии.

— Думаешь? — протянул я.

— Как вариант, Мид. Всего лишь, вариант, — махнул рукой мой собеседник. — Зельевары наши тоже могли затаить… ты же сдавал перекупщикам на рынке уже готовые ингредиенты?

— Полуфабрикат, — уточнил я.

— Вот-вот. А как ты думаешь, чья это делянка? — прищурился Дим. Я же молча смотрел на него и только диву давался. Нет, внук Вурма всегда отличался сообразительностью, но вот сейчас я видел перед собой не просто подающего большие надежды молодого ходока, а вполне состоявшегося взрослого воина. Хладнокровного, умного, расчётливого, прекрасно разбирающегося в жизни окружающего его общества. Это уже не лихой ходок, рискующий в Пустошах ради лишней сотни золотых и последующих баек, заливаемых в уши наивных девиц, а настоящий барон. Воин, управленец, делец… А ведь чуть больше года прошло. Всего-то!

— Сейчас ты скажешь, что и алхимики могли меня заказать, — фыркнул я, отвлекаясь от размышлений и сравнения того, прошлого Дима, в сознании которого я когда-то очнулся, и сидящего сейчас напротив меня барона Гумпа.

— Нет, алхимики, вряд ли, — покачал головой Дим. — Ты для них, как манна небесная. Уж больно редко наши ходоки притаскивают в город тела тварей, "сенокосы", что с них взять. А вот перекупщики, специализирующиеся на поставках в Горный эликсиров, те, да, вполне могли подсуетиться. Ты же своей добычей, сдаваемой местным алхимикам, можешь сильно подпортить им торговлю.

— Можно подумать, я единственный ходок-охотник на весь Горный, — пробормотал я и, чуть подумав, добавил: — впрочем, если местные перекупщики и цеховики ТАК решают проблемы конкуренции, то удивляться отсутствию охотников в городе, точно не приходится.

— Не всё так страшно, Мид, — улыбнулся мой бывший носитель. — Я ведь просто обращаю твоё внимание на гипотезы, которые ты в своих размышлениях упустил.

— То есть, ты, всё же, не исключаешь возможности, что нападение на меня могло-таки быть спровоцировано нашей с тобой встречей? — уточнил я, и Дим тяжело вздохнул.

— Это маловероятно, но… и сбрасывать эту версию со счетов было бы неоправданной легкомысленностью, — после недолгого молчания, завернул барон. Всё же, как обстоятельства меняют людей, это что-то! Полтора года назад, Диму и в голову бы не пришло выражаться столь замудрёным образом.

— Мессир, разрешите? — Наш разговор прервал стук в дверь и трубный глас Гилда. Встретив мой взгляд, хозяин кабинета хмыкнул.

— Заходи, Гилд! — получив это разрешение, мажордом распахнул дверь и внёс в комнату ворох вещей прихваченных мною с тел противников.

— Тут, это… я трофеи принёс, как сударь Мид просил, — пробасил он и, окинув комнату взглядом, водрузил принесённую кучу снаряжения на широкую деревянную лавку.

— Трофеи, говоришь, — протянул Дим. — Что ж, ладно. Давай посмотрим, что нашему гостю удалось собрать с нападавших. Глядишь, что интересное попадётся?

Разбор вещей много времени не занял. Поясные сумки оказались полупустыми и ничего серьёзного в них не было. По паре флаконов со слабыми лечебными снадобьями, кое-какая походная мелочовка, да простенькие аптечные наборы. Разве что в одном из подсумков арбалетчика попались зачарованные болты, но было их всего ничего… пяток оглушающих, десяток замораживающих, да дюжина огненных. Остальные, просто дешёвка отвратительного качества, пусть и освящённая в храме. В общей сложности, вышло полсотни болтов. А вот ножи другого противника, оказались на диво хороши. Тяжёлые, выкованные из доброй стали, удобны как для метания, так и для боя накоротке… и отменно зачарованы. Это даже Дим отметил, а он знает толк в подобном оружии, не зря же внуком Вурму приходится. Да и короткий палаш, взятый с тела всё того же метателя ножей, мне приглянулся. Хороший клинок для ходока, голову бредня одним ударом снесёт, ежели умеючи ударить, конечно. Солидное оружие.

— Ух ты, какая вещь! — воскликнул Дим, крутя в руках так удивившее меня странное короткое копьё… почему-то оказавшееся без наконечника.

— И что же в ней такого? — спросил я.

— А, ну да, ты, наверное, ничего подобного не видел раньше, да? — кивнул барон и, ловко крутанув рукой, хлопнул древком копья по ладони. Щелчок, и из верхней части посоха выскочил клинок, словно у выкидного ножа. Приняв из рук Дима оружие, я внимательно его осмотрел и покачал головой. Кому и зачем могло понадобиться такое, я не представлял. Простой пружинный механизм с надёжным стопором, при повороте центральной части древка резко выбрасывает широкий и длинный обоюдоострый клинок. В принципе, штука удобная для рубки или колющих ударов, но длина древка вызывает некоторое недоумение. Слишком уж оно коротко для копья.

— Не видел, — признался я.

— Это, Мид, оружие исследователей. Ходоков, уходящих в дальние рейды по Пустошам. Удобный посох и не менее удобное оружие, позволяющее держать подальше от себя самых различных тварей. Бредней им пластать или маргов тех же, одно удовольствие, — пояснил Дим. — Странно даже, что такой образчик оказался в руках подобного отребья. Рейдеры, всё же, элита… до такой глупости как заказные убийства, им дела нет. Своих доходов хватает.

— Интересно, — протянул я и, покрутив в руках разрекламированное Димом оружие, аккуратно отложил его в сторонку. Оставлю себе, попробую освоить.

Разбор остальных вещей не принёс ничего интересного. Короткий скрамасакс арбалетчика оказался хоть и неплохо выделанным, но далеко не произведением искусства. Даже странно, учитывая, что принадлежавший стрелку арбалет, как раз, был весьма толковой и дорогой машинкой. Жаль, что именно был. Восстановить его, после моего удара, конечно, можно, но… проще заказать новый. Вообще, всё это несоответствие рванья и дорогого оружия, простенького снаряжения и затейливой резьбы на ложе приклада, зачарованные на совесть клинки и дешёвые дрянные болты, изрядно меня напрягало.

— Я ж говорю, пустые людишки были! — неожиданно подал голос тихонько стоявший рядом Гилд. — Прогулялись до последнего медяка, вот и решились на грабёж. Небось и снаряжение нормальное всё спустили. Осталось- то только оружие, да и то, лишь потому, что здесь мало кто такое купить сподобится!

— Похоже на то, Гилд. Похоже на то, — согласно кивнул Дим и, чуть подумав, щёлкнул пальцами. — Вот что, сообщи бойцам, чтоб как пойдут вечером по кабакам, держали ухо востро. Может, удастся вызнать что-то про этих ребят. Ну, кто-то видел, что-то слышал… сам понимаешь. Только аккуратно, без допросов и кулаков. Что услышат, потом расскажут. Там и решим, как дальше поступим. Приказ ясен?

— Как есть, мессир! — встав по стойке смирно, мажордом грохнул себя кулачищем в грудь. — Сделаем в лучшем виде.

— Вот и замечательно, — ответил барон, кивком указав Гилду на дверь. Тот поклонился и вышел, а мы… мы остались в комнате. Пришла пора поговорить о том, что нельзя было рассказать в переполненном зале корчмы.

За беседой и воспоминаниями о событиях прошедшего года, мы и не заметили, как зашло солнце. Опомнились только тогда, когда в дверь вновь забарабанил мажордом Дима, возвещающий о скором ужине, чему я несказанно обрадовался. У меня уже, если честно, язык устал молоть без перерыва, и немудрено. С самого начала беседы, как барон начал расспрашивать о моей жизни в убежище "Пятикрестника", так я и не умолкал. Даже разговорить самого Дима о его жизни в моё отсутствие не удалось. Банально, не успел.

— Продолжим за ужином? — поднимаясь с кресла, предложил мой бывший носитель.

— Только, чур, на этот раз моя очередь слушать, — улыбнулся я в ответ и Дим неожиданно дёрнулся.