Богиня не может ошибаться (СИ)

Дело было не в деньгах или недостатках дорогих материй, дело было в матроне, которой отец поручил подготовку девушки к этому празднеству. И метресса Вилита расстаралась на славу. Более религиозной, более аскетичной и угрюмой дамы трудно себе было и представить. Однако отец Росеты, в одиночку воспитывающий дочь весьма доверял советам этой женщины. А для Вилиты скромность и целомудрие стояли на самом первом месте. К тому же, обладая неким своеобразным вкусом, она объяснила Росете, что напоказ можно выставлять, что-то однозначно очень красивое, а вот все что не является настолько прекрасным, что этим можно хвастаться, это надо прятать, и стараться ни в коем случае не привлекать излишнего внимания. Поскольку Росета была невысока ростом, худа, хрупка, и не обладала грудью даже в самом зачаточном состоянии, также как и широкими бедрами, вся ее одежда должна быть такова, чтобы не один мужской взгляд не цеплялся за нее, чтобы потом не заметить недостатки девушки.

В результате, в гардеробе Росеты оказались только блеклые, унылые платья, вызывающие скуку и никак девушку не украшающие. Но Росете было наплевать. Она искренне верила и отцу, и леди Вилите, и с детским нетерпением ожидала праздника.

Им выделили покои в высокой башне, в одном из коридоров верхних этажей. Росете попросила у отца разрешения подняться на плоскую крышу, огороженную каменными зубцами. Король ей разрешил, и она в сопровождении все той же неутомимой метрессы Вилите, поднялась на крышу. Ветер, достаточно сильный на такой высоте не понравился даме, и она сначала попыталась увести Росету вместе с собой, когда же девушка категорически отказалась, то старая дама, кряхтя и постанывая, отправилась за теплой шалью, оставив Росету на некоторое время совсем одну.

Росета подошла к самому краю и, придерживаясь за зубцы, стала наблюдать, как продвигается подготовка арены к будущему турниру. Она настолько увлеклась происходящим внизу, что мужской голос, раздавшийся над ее ухом, заставил ее подскочить и взвизгнуть от страха.

— Могу я спросить, что делает молодая леди одна на крыше? — учтиво, хотя судя по всему уже не в первый раз, спросил владелец мужского голоса, так напугавшего Росету. Девушка замерла от ужаса, только сейчас осознав весь ужас ситуации. Она одна на крыше с мужчиной. Да если ее кто-нибудь увидит, ее имя будет опорочено на веки вечные. Росета молчала, уткнувшись взглядом в золотую рыцарскую цепь, что украшала грудь мужчины. Она не смела взглянуть ему в лицо, тем более, что для этого ей надо было задрать голову вверх. Поэтому она рассматривала золотое шитье на бордовом камзоле мужчины, пуговицы из драгоценных камней и упорно при этом молчала.

— Могу я, наконец, узнать, что Вы тут делаете? — уже более резким и раздраженным тоном спросил мужчина, поскольку у него примерно, на это время было назначено свидание на этом самом месте, с дамой, состоящей в супружеских отношениях с одним очень важным сановником, подданным другого королевства. Поэтому лишние свидетели, в виде болтливой горничной какой-нибудь знатной дамы (а он о Росете подумал именно так), ему были здесь не нужны. Почувствовав его гнев, Росета перепугалась окончательно, но этот страх заставил ее жалобно пролепетать:

— Нам в монастыре запретили разговаривать с незнакомыми мужчинами, поэтому я не могу говорить с Вами.

Ее ответ страшно развеселил мужчину, гнев его мгновенно прошел, и он вполне доброжелательно, еще раз ее спросил:

— А как же в таком случае я смогу узнать, что делает на крыше молодая, тщательно соблюдающая все предписания и правила приличия девушка, причем, одна, в чужом замке, где полно пьяных и наглых мужчин? — пока мужчина говорил о правилах приличия, его голос иронично дрогнул, словно он имел в виду нечто, совершенно обратное. Будь Росета чуточку опытнее, она бы поняла, что ее собеседник решил, что Росета кому-то назначила свидание на крыше и дожидается своего кавалера. К счастью подобные мысли не пришли Росете и в голову, и она честно ему ответила:

— Я… Я просто стою и смотрю.

Мужчина глянул вниз и заметил огромное количество копошащихся внизу лиц мужского пола. Он ухмыльнулся и откровенно сказал:

— Что же это за лицемерные ограничения? Значит, смотреть можно, а разговаривать нет? Вы не спрашивали у своих наставниц, почему Вам нельзя разговаривать с незнакомыми мужчинами?

— Почему только с незнакомыми? — простодушно удивилась Росета. — Наставницы настоятельно советовали молчать в обществе любых мужчин, чтобы ненароком не сказать какую-нибудь глупость. Ведь мужчины умнее женщин… — Росета говорила вполне уверенно, поскольку, считала эти слова правдой. Договорить ей не дал смех мужчины. Он так сильно хохотал, что ему пришлось опереться рукой о стену.

— Ну, что ж, — отсмеявшись, сказал он, — первую глупость Вы уже сказали. Открою Вам страшный секрет, — мужчина таинственно понизил голос, — среди мужчин попадаются такие дураки и олухи, намного глупее многих женщин.

От таких кощунственных слов глаза Росеты округлились и она, забыв о своем страхе, в ужасе прошептала:

— Зачем Вы мне это сказали, теперь я к каждому мужчине буду присматриваться, а вдруг он дурак.

— Это правильно. Ваши слова говорят о Вашем уме.

— Я не умная, — в отчаянии закричала Росета, — я совсем не умная!

— Вы не хотите, чтобы Вас считали умной, — в свою очередь удивился мужчина такой непостижимой для него логики.

— Конечно, если меня будут считать умной, то никто и никогда не возьмет меня в жены. Матушка наставница говорила, что для мужчины нет худшего несчастья, чем умная жена.

— Это несчастье только для дураков! — жестко и резко сказал мужчина. — Умный мужчина захочет видеть рядом с собой умную женщину, — он немного подумал, — ну и красивую, конечно. А теперь милая девушка быстро идите к своей госпоже и не отходите от нее ни на шаг, иначе можете попасть в очень большие неприятности.

Росета метнулась к лестнице, она летела, как ветер, чтобы опередить метрессу Вилиту, которая вот-вот должна была подняться на крышу. Добравшись до своей комнаты, она вдруг подумала, что так и не решилась взглянуть в лицо мужчины, и теперь она не знала, как он выглядит. Желание увидеть его лицо было так велико, что тихая, скромная, осторожная Росета решилась на совершенно сумасшедший с любой точки зрения поступок.

Глава 6

Росета вылезла из окна на карниз, охватывающий башню. Прошла по нем на большой высоте, до самой стены, что уступами поднималась на балкон, потом по этим уступам поднялась к самым зубцам, и осторожно заглянула на крышу. Под ногами была пропасть, но Росета почему-то совсем об этом не думала, она жадно глазами обыскала пространство и поняла, что мужчина находится в углу, который не попадал в поле ее зрения. По доносившимся голосам она поняла, что он там был не один. Росета вся превратилась в слух. Сначала раздавалась легкое постанывание мужчины, потом один громкий продолжительный, а потом женский голос ехидно произнес.

— Ну. И что это сейчас было? — мужчина засмеялся в ответ.

— Сантия, ведь ты же не хочешь, чтобы по арене я ползал, как полусдохшая мышь? Мне нужно оставить побольше сил для состязания. А вот потом… — раздался звук поцелуя и мужчина продолжил. — Ты ведь за меня будешь болеть?

— Только за тебя и буду! — пылко воскликнула женщина. — Внешне я буду болеть за рыцаря нашего королевства, но все мои мысли будут только о тебе! — мужчина снова засмеялся и в этот раз в его смехе явно звучали самодовольные нотки.

— Почему ты не хочешь, чтобы я взял в жены Милисенту? (Росета вспомнила, что так звали одну из принцесс).

— Маленькая, зловредная тварь, — коротко охарактеризовала ее женщина.

— Ну и что? — беспечно спросил мужчина. — Зато мы с тобой сможем видеться постоянно. Твоего мужа сделают послом в моей стране, ты будешь рядом со мной.

— Нет, Ингор, нет, нет, — резко ответила женщина. (Росете показалось, что в ее голосе звучала ревность).

— Тогда кого? — продолжал мужчина. — Через три года мне исполнится тридцать и я буду обязан жениться. — Женщина стала раздумывать вслух.

— Лидия, Карлита, Дарния, не подходят, слишком маленькие королевства, они тебя недостойны. Вот Росета… (У Росеты замерло сердце, когда назвали ее имя), она бы подошла, но говорят она какая-то болезненная, так что крепкого наследника тебе не подарит.

У подножия замка затрубили трубы.

— Мне пора, — быстро сказал мужчина, и они вместе ушли с крыши.

Росета хотела слезть с уступа, но с ужасом увидела, что она не может достать ногой до опорной точки. Взбираться вверх легче, чем спускаться. Путь был один — на крышу. Росета собрала всю свою волю в кулак, быстро вскарабкалась к зубцам, потом легко проскользнула между ними и оказалась на крыше, она быстро побежала в свои покои, поскольку слышала перекликающихся служанок, произносящих ее имя.

После пережитого у Росеты тряслись руки и ноги, и все равно, не пережитый страх занимал ее мысли, а слова, что она услышала на крыше.

Хоть она так и не увидела его лица, зато знала теперь его имя. Ингор.

Глава 7

— Росета, — сказал отец, — завтра перед турниром тебя и других принцесс представят рыцарям, что будут биться на арене, во славу своих королей и прекрасных принцесс. Ты должна быть сдержанной, твой взгляд, твое поведение должны быть полны достоинства. Напоминаю, — отец повысил свой голос, — никакого восхищения в глазах, никаких вздохов, никаких восторгов! — Эти слова король Эдрус, повторял своей дочери уже неоднократно, поскольку одна из ее тетушек, родная сестра Эдруса, ославила их королевство именно подобным поведением во время турнира случившегося двадцать лет назад. Но мысли Росеты сейчас были заняты не этим. Она помнила слова Ингора, что он сказал той незнакомой даме, о своем лично участии в турнире.

— Отец, а на арене будут сражаться только высокородные рыцари? Короли же сражаться не могут?

Король Эдрус досадливо поморщился, он терпеть не мог, когда нарушались или не соблюдались какие-то традиции. Этот случай как раз был из их числа.

— Ты права Росета. Но на этот турнир приехало несколько мальчишек, совсем недавно примеривших монаршие короны, глупы, самолюбивы, амбициозны. Кажется, кто-то из них решил сражаться на арене. Большей глупости и представить невозможно, — сам с собой рассуждал король Эдрус. — Рисковать своим здоровье, рисковать благополучием королевства. Нет, я этого решительно не понимаю, — категорически сказал он, но Росета столь же категорически была с ним не согласна.

Король самолично бьющийся на арене! Это же так… волнующе и возбуждающе! Во всяком случае, Росету охватили именно эти чувства. А потом она подумала, что Ингор узнает ее, и поймет, что на крыше он разговаривал не со служанкой, а с принцессой. «Ну и пусть, — беспечно махнула головой Росета, — пусть он узнает, что я принцесса! Интересно, как он на это отреагирует?»

И Росета явственно представили, как она, склонившись в реверансе после представления, поднимает на него глаза и видит сначала его безмерное удивление, а потом… Что она должна была, потом увидеть в глазах Ингора? Росета задумавшись, чуть прикусила губу. Нежность? Нет, они виделись всего два раза, о нежности не может быть и речи. О любви, разумеется, тоже. Но хоть интерес к ней он должен же ощутить?! Да, Ингор взволнован и заинтригован, и он ей говорит: «Я мечтаю с Вами станцевать первый танец. Вы окажете мне эту честь?». «Да, да, да!» — мысленно закричала Росета, в ответ на свои мечты. — «Я буду танцевать только с Вами, больше ни с кем!»

После этих слов Ингор возьмет ее за руку… Ингор возьмет ее за руку… Что будет делать потом? Росета снова задумалась. Может они пойдут гулять? Да, точно они пойдут гулять и сядут у пруда в беседке. Он возьмет ее ладонь в свои руки и поцелует ей кончики пальцев! Ах! У Росеты от счастья закружилась голова и она нетерпеливо отсчитывала минуты, когда ее мечты начнут претворяться в жизнь. Она не знала, как выглядит Ингор, но была абсолютно уверена, что он будет самым прекрасным из всех рыцарей на турнире. Удивительнее всего, то, что это, в сущности, так и было.

Короля Ингора ей показал отец, за несколько минут до представления. Росета издалека не могла хорошо рассмотреть черты его лица, зато внимательно рассмотрела его одежду, внимательно следила за тем, как он ведет себя, как отдает приказы, как общается со слугами. Росете нравилось в нем все. Ее заочная влюбленность, нашла теперь очное подтверждение. Началась церемония представления. Все мужчины, которым представляли Росету прошли мимо ее сознания серой унылой чередой, ни оставив о себе, никаких воспоминаний. Она ждала только одного момента, когда ее представят Ингору. И дождалась. Реальность оказалась очень жестокой.

Росета не поднимала глаз когда называли ее имя, как того требовал этикет, не поднимала глаз склоняясь в реверансе, посмотреть в лицо мужчине она могла только когда были перечислены все его титулы и названо полное имя. «Вот сейчас он узнает меня!» — успела счастливо подумать Росета, вскидывая на него глаза. Она едва успела заметить безразличный взгляд Ингора, которым он мазанул по ее лицу и фигуре. Совершенно безразличный, совершенно равнодушный, он не только ее не узнал, он посмотрел на нее так, словно перед ним стояла не молодая девушка, а какое-то безликое бревно. Он молча поклонился в ответ, не сказал ни одного слова, хотя по правилам этикета, он должен был сказать ей хоть самый малюсенький, хоть самый банальный комплимент из всех банальных комплиментов. Ингор не сделал даже этого. Такое безразличие было сродни хамству, у Росеты от обиды защипало глаза, и пришлось собрать в кулак все свои силы, чтобы не расплакаться. Она еще раз взглянула в лицо королю и замерла пораженно. Ингор смотрел куда-то мимо ее плеча. Его взгляд был таким, что Росета поняла, что теперь до конца жизни она будет мечтать, чтобы он таким же взглядом посмотрел на нее. Глаза немного прищурены, что впрочем, совсем не скрывает их веселый и немного насмешливый блеск. Губы короля трогает легкая чуть ироничная, но вместе с тем мягкая улыбка. Ингор смотрит неотрывно, не обращая внимания на окружающих. У Росеты тоскливо заныло сердце и она, в нарушение всех правил этикета резко повернулась и проследила направление взгляда мужчины.

Долго искать не пришлось. Золотоволосая молодая женщина стояла чуть поодаль в окружении нескольких мужчин и почти незаметно улыбалась, скромно потупив глаза. Она была умопомрачительно хороша. Ростом выше Росеты почти на голову, с голубыми огромными ангельскими глазами, с достаточно пышными формами, которые очень откровенно демонстрировала окружающим, явно при этом гордясь своею внешностью.

Ревнивый взгляд Росеты за несколько секунд успел заметить все. Во-первых, она догадалась, что именно с этой женщиной Ингор был на крыше. Во-вторых, Росета поняла насколько проигрывает ей во внешности. В-третьих, вместо того, чтобы расстроится, навсегда вычеркнув мысли об Ингоре из своего сердца, в душе Росеты родился великий стратег, мгновенно составивший план ее дальнейшей жизни на ближайшие три года. Три года, которые были у нее в запасе, до того дня, как король Ингор должен будет жениться.

Но не только одна Росета заметила улыбку Ингора обращенную к этой даме, ее также успел заметить ревнивый взгляд принцессы Милисенты.

Глава 8

Росета вспомнила, какую характеристику принцессе дала та неизвестная дама: «маленькая зловредная тварь», тогда Росету немного покоробили столь жестокие слова, но теперь взглянув в лицо принцессе, Росета была вынуждена согласиться с такой нелицеприятной характеристикой. Лицо принцессы напоминало оскал злобного хорька, у нее даже губы немного приподнялись, оголяя мелкие остренькие зубы, нос как-то заострился, глаза же стали маленькими буравчиками, сверлящими недобрыми иглами лицо ненавистной соперницы.

Однако золотоволосая красавица ничего не замечала, этих ревнивых и завистливых взглядов, поскольку наслаждалась, нет, просто упивалась восторгом и восхищением окружающих ее мужчин. Все это Росета успела заметить за ту короткую минутку, когда она, презрев все предписания этикета, подчинившись непреодолимому любопытству, оглянулась назад, проследив за взглядом Ингора. Потом и отец, и леди Вилите сурово попеняли ей за подобное легкомыслие, но Росета ни секунды не жалела о том, что так поступила. Этот взгляд Ингора перевернул все в ее душе, мечта о нем теперь стала главным смыслом ее жизни. Росету не оттолкнуло даже такое откровенное выражение симпатии, которое позволил себе Ингор в отношении той незнакомки. Хотя какая она теперь была незнакомка? Росета умудрилась за несколько часов выведать о ней все, что было только возможно.

Леди Сантия Элизабет ле Ранси, урожденная ле Партле. Младшая дочь графа Эстебиана ле Партле, рожденная его третьей женой, когда он уже в довольно преклонном возрасте вдруг решил взять в жены шестнадцатилетнюю девушку из обедневшего дворянского рода, отличающуюся изумительной красотой. Ее представление королю вызвало целый скандал, поскольку не только Эстебиан был сражен красотой этой девочки, поговаривали, что жертвой ее чар пал сам король.

И еще ходили слухи, что Сантия на самом деле была дочерью не графа, а монарха. Иначе ничем другим нельзя было объяснить, то участие, а потом и прямой приказ короля, когда граф после трех лет брака, и рождения дочери, вдруг захотел заточить свою юную жену в один из монастырей, принудив ее принять монашеский сан.

Поговаривали, что молодая графиня, пала к ногам его Величества, моля о заступничестве, и она его получила. Графа же такое вмешательство в его личную жизнь привело к удару, после которого он благополучно скончался к всеобщему удовольствию, прожив всего неделю. Граф был очень жесток со своими детьми, поэтому никаких упреков, в связи со скоропостижной кончиной графа Эстебиана, в адрес молодой вдовы не прозвучало ни от старшего сына графа, ни от двух его младших братьев.

Король не прекращал опекать вдовствующую графиню на протяжении всех семи лет траура. После он подыскал ей достойного супруга, а еще позже подыскал великолепную партию для Сантии. Злые языки утверждали, что принцесса Милисента отлично знала, что Сантия является, ее сестрой по отцу, знала, как король опекает и заботится об этой нахалке, заботится даже больше, чем о законной дочери. Этого Милисента никак не могла принять и простить, тем более, что она была в разы, если не уродливее, то уж точно менее красива, что старшая незаконная сестрица.

Росета с жадностью впитывала любые сведения даже косвенно касающиеся Ингора. Она искала любую возможность, чтобы увидеть его хотя бы мельком, хотя бы издали. Таких высокородных барышень, гоняющихся за молодым королем, было, примерно, с десяток. Они постоянно натыкались друг на друга и скоро их общая тайна, стала связующим звеном позволив сдружиться на почве неразделенной любви в Ингору, а главное позволило обменяться добытыми сведениями о его личной жизни. Другие девицы были воспитаны не в таких строгих условиях, как Росета, и знали не пример больше ее о том, что происходит между влюбленными девушками и молодыми мужчинами. Эти несколько дней, проведенных Росетой на этом турнире, она узнала об этом больше, чем за всю предшествующие годы. Эти дни сыграли в ее жизни огромную роль, во-первых, значительно раздвинув горизонты ее познания в любовных отношениях, во-вторых, поселили в ее сердце ничем не подкрепленную уверенность, что она сможет стать не просто женой, а любимой женщиной короля Ингора.

Дело в том, что ревность барышень по отношению к Сантии и к Милисенте (о которой все говорили, как о будущей состоявшейся невесте Ингора), заставила девиц вылить столько желчи в своих девичьих пересудах на головы обеих конкуренток, что Росета искренне считала, что Ингор влюблен с Сантию только по недоразумению. Она была убеждена, что присмотревшись к Сантии и заметив все недостатки (о которых Росете рассказали новоявленные подружки), он с отвращением оттолкнет ее, переключив все свое внимание и любовь на более достойную. Разумеется, этой «более достойной», Росета считала только себя.

В-третьих, подруги по несчастью объяснили Росете, что для мужчин самым важным является красота женщины, и эта красота обусловлена определенными внешними проявлениями. Если длинное платье целомудренно скрывала нижнюю часть фигуры женщины, то грудь, наоборот, выставлялась на всеобщее обозрение. Ее подчеркивали и глубоким вырезом и открытыми плечами и обтягивающим лифом платья. Грудь Сантии была выше всяких похвал, также как и белоснежная атласная кожа, это (пусть и неохотно), признали все подружки Росеты. И вот тут-то Росета приуныла. Соперничать с Сантией в этом вопросе она точно не могла.

Когда Росета осталась одна в своих комнатах, она разделась донага и критически осмотрела себя в большом зеркале. Увиденное ее не обрадовало. Раньше она как-то не сильно беспокоилась о своей внешности, но сейчас, когда ее убедили, что внешность женщины очень важна для мужчины, Росета поняла, что во всем проигрывает Сантии.

Свое лицо она посчитала достаточно привлекательным. Нос прямой, не крупный, лицо овальное, зубы не кривые, губы не тонкие. Глаза, к сожалению, серые, но Росета понадеялась, что их можно счесть и голубыми, так что за свое лицо она особенно не переживала, а вот за фигуру…

Начать с того, что она была ниже Сантии почти на голову, к тому же была настолько худой, что ключицы, плечи торчали из платья, вызывая острое чувство жалости к такой ужасающей худобе. Еще Росета была немного сутулой, наставницы постоянно напоминали ей, чтобы она распрямляла спину, только Росета их не очень-то слушала, и вот теперь, разглядывая себя в зеркале, она страшно пожалела, что не прислушивалась к этим замечаниям. Но самым ужасным в фигуре Росеты была грудь, точнее ее полное отсутствие. Не было даже зачатков груди, а ведь ей почти исполнилось шестнадцать лет, и все девушки, с которыми она вместе росла во дворце, уже обзавелись этим подтверждением своей взрослости, с удовольствием перейдя на открытые «взрослые» платья, которые красили их, Росета же в подобных платьях выглядела откровенно жалко.

Росета прикусила губу, и ненадолго задумалась, какая-то мысль или какое-то воспоминание вертелось в голове, и никак не хотело вспоминаться. Что-то как раз связанное с маленькой грудью, только вот у кого? И она вдруг ясно вспомнила разговор, которому случайно была свидетельницей в очень раннем детстве. Тогда в их замке гостила одна из тетей со своими дочерьми, кузинами Росеты. Старшая дочь была уже невестой и вот ее как раз, и заботил вопрос размера груди. Росета ходила хвостиком за своими старшими сестрами. Они вообще не обращали на нее внимания, обсуждая при ней любые вопросы, словно ее здесь и не было. Что они тогда говорили? Кажется, Арния спрашивала сестру почему она не обратилась к какому-то лекарю-травнику, который творит буквально чудеса, превращая с помощью трав и настоек, бледных заморышей в прекрасных дев, обладающих соблазнительными женскими формами. На что Лавия ей ответила, что он грубый и жестокий мужлан, не выносящий женских капризов и слабостей, и что обращаться к нему можно только в самом крайнем случае, когда больше нет никакого другого выхода. «Как же его звали? — подумала Росета. — Впрочем, это не важно. Я сегодня же напишу письмо тете и спрошу его имя», Вечером Росета так и сделала, уж очень ей хотелось превратиться в прекрасную принцессу, хотелось не для себя, себе она нравилась такой, какой она была, стать красавицей она хотела, в первую очередь, для Ингора.

В ответном письме тетя страстно отговаривала Росету от того, чтобы обращаться к этому лекарю, а в конце письма тетя совершенно спокойно написала и его имя, и как его найти, и даже список требований, которые этот нахал предъявляет своим пациенткам. Росета умела читать между строк, поэтому сразу поняла, что ее дело плохо, и что тетя также считает, что этот лекарь ее единственная надежда на изменение внешности. Росета упросила отца, чтобы Бордока, так звали этого травника, пригласили во дворец, и он лично занялся здоровьем принцессы. И он им занялся.

Глава 9

Росета и в страшном сне не могла представить, до чего же ей будет трудно! Три раза в день она пила разные отвары, и каждый из них был противнее и горче предыдущего, помощница, которую привез с собой Бордок, делала Росете массажи и втирала ей в тело разные мази и кремы. Но это было еще не самое страшное. По утрам ее обливали ледяной водой, заставляли бегать, прыгать, видеть на перекладине с грузом, подвешенным к ногам, потом в танцевальном классе ее по нескольку часов терзала преподавательница, заставляя держать осанку. Но все было напрасно. Прошло полгода, а Росета все также выглядела худым подростком, быть может только спина стала у нее чуть прямее. Прошло еще немного времени и с Росетой начали происходить метаморфозы, правда не те, на которые она рассчитывала. Росета стала расти, за год она догнала всех своих подружек, а потом немного и перегнала их. Теперь она была чуть-чуть выше среднего роста, но все такая же худая и плоская. Тетушки в один голос утешали ее: «Были бы кости, а мясо нарастет. Еще пару-тройку лет и Росета расцветет», вот только этой тройки лет у Росеты не было, Ингор решил жениться, не дожидаясь своего тридцатилетия. Эта радостная новость мигом облетела все королевства, вызвав нешуточные волнения в тех из них, в которых были юные принцессы. Упустить такого завидного жениха не хотелось никому, и юные барышни, а заодно их венценосные родители и родственники начали готовиться к беспощадной войне.

Росета не видела Ингора почти полтора года, но надо ли говорить, что она не забывала о нем, ни на минуту. Она засыпала с мыслью о нем, она просыпалась с мыслью о нем. И с каждым днем его образ становился все более сказочным, обрастая самыми благородными, самыми прекрасными чертами, что Росета могла себе представить, и какими она щедро награждала своего избранника. Если бы Ингор узнал, каким его видит Росета, и другие юные девицы, он бы рассмеялся от души, поскольку не нашел бы у себя и десятой части тех благородных качеств, какие ему приписывали.

Как бы то ни было Росета через своих новых знакомых, а те, через своих знакомых, знала о Ингоре практически все. Однако это «все» каким-то странным образом так трансформировалось в ее сознании, что в памяти оставались только факты, подчеркивающие сформировавшийся образ, а все, что ему не соответствовало, мгновенно исчезало.

Эти ее подружки, с которыми она столько лет вела активную переписку, были откровенны с Росетой только потому, что очень уж невзрачной она сохранилась в их памяти, поэтому серьезной конкуренткой на пути к завоеванию Ингора, ее никто из них не считал. И, конечно, они даже не догадывались том, как изменилась Росета, а она никому, даже отцу не говорила, как она страстно желает выйти замуж за Ингора, что кроме него, ей не нужен больше никакой мужчина в мире.

Росета хорошела день ото дня. Изысканность движений, изысканность манер, еще бы немного женственности во внешности и в поведении. Отец, а особенно тети в один голос твердили, что еще немного и Росета станет такой красавицей, за сердце которой будут бороться самые лучшие мужчины, еще пару лет… Но даже сейчас Росета была очень и очень симпатичной. Ее лицо немного округлилось и вот уже острый подбородок еще больше подчеркивает утонченность ее черт. Белоснежная кожа и нежный румянец, выступающий на ее лице, когда она смеялась или была чем-то взволнована, очень украшали ее.

А еще Росета училась. В одном из писем подружки передали подслушанный разговор, переданный через много-много рук, и возможно, даже уже не имеющий к настоящему разговору никакого отношения, и вот в этом разговоре, якобы в ответ на упреки одного из министров, что король Ингор не желает заниматься ни строительством школ, ни строительством больниц, король вроде бы ответил, что когда он женится всем этим будет заниматься его венценосная супруга, а у него и так полно других забот.

Прочитав эти строки, Росета, уже давно мнящая себя женой Ингора, рьяно бросилась на изучение всего того, чем может заниматься королева, покровительствуя и опекая больницы, сиротские дома, школы для бедных. Она не просто расспрашивала своих теть-королев, она попросила отца, чтобы с ней в этих вопросах занимался самый знающий и сведущий человек, а именно престарелый бывший министр ее отца… министр финансов. Как ни странно выбор Росеты был очень правильным, поскольку любое строительство, любая опека требовала денежных вложений, и как очень скоро узнала Росета, едва ли десятая часть выделенных денег доходила до нуждающихся.

То что рассказывал ей господин Эллертель было интересно, нет, это было захватывающе интересно, поскольку Росету ничуть не удручали длинные колонки цифр, и еще она с удивлением узнала, что хорошо считает в уме, складывая, отнимая, умножая и деля, даже трехзначные цифры. Если танцами, музыкой, дворцовым этикетом она занималась, потому что хорошо понимала, насколько ей это необходимо, а вот с господином Эллертелем она занималась, потому что эти занятия ей доставляли настоящее удовольствие. Бодренький старичок, ощутив себя нужным, ощутив, что его знания и накопленный жизненный опыт, настолько интересны принцессе, очень скоро в своих уроках вышел за темы строительства школ и больниц, объясняя Росете настоящие причины и бедности и обнищания не только низших слоев общества, но и всего королевства.

В королевстве ее отца таких проблем не было. Главной ценностью, причем не исчезающей ценностью, благодаря которой королевство богатело год от года, были построенные порталы. Другим же королям приходилось постоянно бороться с последствиями неурожаев, стихийных бедствий, войн, или расточительностью королевского двора.

А еще Росета исподволь собирала сведения о своих возможных конкурентках. Эти сведения ее и радовали и печалили одновременно.

Глава 10

Господин Эллертель своими доводами убедил ее, что ни один король, заботящийся о благе страны, не сделает опрометчивого выбора, польстившись лишь на красоту невесты и игнорируя приданое или другие выгоды, которые ему может принести жена, поэтому Росета даже не рассматривала своих хорошеньких подружек в качестве своих соперниц. Ингор будет брать в жены только принцессу. Таких кандидаток было… аж восемнадцать. Росета загрустила. Но потом взяла себя в руки и с удвоенной силой стала собирать сведения о каждой из девушек. Принцессы отпадали одна за другой. У одной уже был жених, и она готовилась к свадьбе, у другой приданое было столь крошечным, что выгоднее было жениться на дочери герцога, какого-нибудь процветающего королевства. Третья была уже в летах и не хотела выходить замуж, решив уйти в монастырь, еще одна была с физическими недостатками, и это тоже мешало браку, поскольку рождение здорового наследника было всегда в приоритете. (Она подозревала, что и о ней собирали такие же сведения, и ее болезненность в детстве также исключала ее из списка завидных невест). Очень порадовали Росету сведения о принцессе Милисенте. Тогда после турнира, Милисента, пылая ревностью, завистью и ненавистью к своей сводной сестрице, решила уничтожить ее, почти в прямом смысле слова. Она, громогласно, обвинила ее в супружеской измене. Милисента была уверена, что все поверят только одному ее слову, не тут-то было. От Милисенты потребовали доказательств. Король потребовал, поскольку остальные не посмели бы, усомнится в ее словах. Милисента кричала, угрожала, клялась — все было напрасно. Впрочем, кое-чего она все же добилась. Ее отец запретил мужу Сантии (и, соответственно, ей), покидать пределы королевства.

Росете потом подружки написали, что Ингор, вроде бы поклялся, что скорее жениться на лягушке, чем на Милисенте. Очевидно, эти слухи имели под собой какую-то почву, поскольку Милисента готовилась к свадьбе, со средним сыном какого-то короля, и по слухам ежедневно закатывала истерики, отказываясь выходить замуж. Вроде бы ее отец пригрозил ей монастырем, и только это ее немного отрезвило.

Однако и кроме Милисенты у Росеты оставалось немало грозных соперниц, и самой опасной из них была принцесса Клери. Как же Росета ее ненавидела! Ненавидела заочно, поскольку они никогда не встречались. Принцесса Клери была на год младше Росеты, и не попала на тот турнир, поскольку была тогда еще очень молода.

Поговаривали, что сама богиня наградила девочку просто неземной красотой. Синие-синие глаза, черные густые волосы, матовая кожа, яркие сочные губы. Принцесса была невысокая ростом, и идеального сложения. Трубадуры сочиняли стихи и песни в ее честь, разнося по всему миру слухи о ее красоте. А еще принцесса Клери обладала превосходным музыкальным слухом, играла на нескольких музыкальных инструментах, у нее был ангельский голос и столь же ангельский характер. Отец по слухам так гордился своей дочерью, так носился с ее красотой, отметая всех женихов то и дело, появляющихся на его пороге с предложениями руки и сердца.

Следующей опасной соперницей, была принцесса Розалинда. Она была дальней родственницей Ингора по матери, и он ее знал, чуть ли не с младенчества. В этом союзе за Розалиндой бы была влиятельная поддержка, людей близких ему по крови, а это было не маловажно.

И последней опасной из всех претенденток была принцесса Мираэлль. Здесь все было с точностью до наоборот. Принцесса Мираэлль была дочерью короля в битве с которым полегли отец Ингора и его старший брат, но поскольку закончившаяся война ту там, то тут вспыхивала небольшими конфликтами, наносящими королевству Ингора ощутимый урон, то принцессу Мираэлль можно было, в какой-то мере, считать гарантом стабильности и мира. Росета день и ночь думала, как ей обойти своих соперниц, поскольку она точно знала, что мысль о том, что Ингор принадлежит другой женщине, что она никогда не будет вместе с ним, так разобьет ей сердце, что она после этого не захочет дальше жить. Росета была человеком абсолюта, если она любила, то всем сердцем, всеми помыслами, даже на любовь к самой себе, в ее сердце не оставалось места. Часто бессонными ночами, она старалась представить, что думает Ингор, какие мысли, какие желания его обуревают. Он, вероятно, чувствует себя очень счастливым, ведь столько красивых женщин мечтают провести свою жизнь рядом с ним.

… Росета очень бы удивилась, узнав, что Ингор совсем не чувствует себя счастливым, что наиболее сильным чувством, которое преобладает над всеми, является раздражение. Ингор злился, злился на себя, на Совет, который принуждал его к скорейшей женитьбе, злился на невест, которые атаковали его со всех сторон, короче говоря: злился на весь мир.

Когда мать Ингора умирала, то взяла с мужа клятву, что он никогда не принудит сыновей жениться против их воли, каким бы выгодным не был обещанный союз. Эту клятву королева с мужа потребовала не случайно, уж слишком несчастливой была их семейная жизнь.

Королева никогда не любила мужа, а он не делал ни малейшей попытки завоевать ее сердце. Она была импульсивная, порывистая, страстная. Быстро вспыхивала, принимая решения под действием секундного настроения, часто ошибалась в своих оценках, из-за чего совершала неправильные поступки. Он был спокойный, обстоятельный, немного медлительный… и страшно упрямый. Заставить короля принять решение против его воли, было совершенно невозможно.

Понятно, что людям с такими психологическими качествами невозможно ужиться друг с другом. Если бы хотя бы любовь скрепляла их отношения, заставляя идти навстречу друг другу. В их союзе не было и этого. Они бешено раздражали друг друга. Вероятно поэтому, сразу же после рождения наследника принца Алесандро, двери супружеской спальни королевы Лилиан, с громким стуком захлопнулись перед королем Энсельмом. Но он не очень-то горевал, во всяком случае, стоящим на коленях перед спальней своей жены, его не видели, ни разу. Прошло целых пятнадцать лет. Как это получилось, при каких обстоятельствах, какое небесное светило этому поспособствовало, но только королева Лилиан, родила еще одного сына. И поскольку Энсельм сразу же признал мальчика своим, не было никакого сомнения, что спальня жены, оказалась не такой уж неприступной крепостью. Поздний ребенок… как много в этом словосочетании родительской любви. Его должны были назвать в честь какого-то предка каким-то труднопроизносимым вычурным именем. Но назвали Ингор — нечаянная радость, женский вариант имени звучал, как Ингора. Вот только это имя оказалось никак не пророческим, поскольку младший королевич был настоящим стихийным бедствием. От матери он унаследовал мгновенно вспыхивающий азарт, сумасшедшую энергию, страсть и бесшабашность, от отца же ему досталась некая странная целеустремленность. Если он ясно видел цель, остановить его на пути движения, не мог никто. Ингора любили все. И отец с матерью, и старший брат, и друзья-товарищи, и слуги, и учителя. Но сколько же он им попортил крови, пока рос!

Если никто в замке не кричал истеричным женским или мужским голосом: «Принц Ингор», — значит, тот в этот момент спал, ел или был на занятиях, во все остальное время эти дикие крики наполняли дворец. Король даже издал специальный указ, позволяющий слугам не выкрикивать полное имя королевича со всеми прилагающимися титулами, как это было положено по дворцовому этикету, а кричать его укороченный вариант.

В замке не было ни одного потайного хода, до которого бы Ингор не добрался, не было ни одной потайной комнаты, в которой бы он не побывал. Исследовав весь дворец, Ингор принялся осваивать другие территории.

Глава 11

Начитавшись мифов и легенд о драконах, в которых говорилось, что они не ушли из мира, а лишь уснули в самых глубинах пещер гномьего королевства, Ингор, тринадцати лет отроду, отправился в поход с такими же приятелями раздолбаями, как и он сам. Они порталами добрались до цели, ум даже удалось незаметно проникнуть в одну из пещер, в которой они, конечно же, заблудились. Их едва нашли, но это приключение не послужило ему уроком, и в следующий побег они отправились в королевство, омываемое океаном. Лавры капитана пиратского корабля не давали ему покоя.

Поскольку никто из их компании был несведущ в житейских вопросах, первая же таверна, в которой они «засветили» свою наличность, стала для них последней. Очнулись они на борту корабля, далеко в море, прикованными кандалами в трюме.

В этот раз, чтобы найти их и освободить, была снаряжена в погоню за кораблем целая флотилия, и то неизвестно остался бы Ингор с приятелями в живых, если бы не сильнейшие маги, сопровождающие эскадру. Им сначала удалось остановить преследуемый корабль, несмотря на паруса, наполненные ветром. Потом обездвижить всех на корабле, пока они его догоняли. Все это время Ингор неподвижно, как и вся команда лежал лицом на грязном заплеванном полу трюма, не в силах пошевелиться, даже когда по нему и по его приятелям бегали крысы. Это путешествие напрочь отбило у Ингора любовь к морю.

А когда ему исполнилось пятнадцать лет, умерла королева Лилиана. Умерла тихо и спокойно, сидя в беседке, глядя на чудесный сад. Она иногда любила посидеть вот так в одиночестве. Просто в этот раз, когда к ней подошла фрейлина, королева была мертва.

Ингор потом не раз благодарил судьбу, что в тот год, когда это случилось, он меньше всего доставлял родителям волнения. Не потому, что он осознал, что не правильно поступает, а потому что в этот год сфера его интересов перенеслась в совершенно другую плоскость. Ингор влюбился, вернее он влюблялся по три раза в неделю, каждый раз находя для этого новый объект. Свои любовные страдания он изливал в стихах и поэмах посвященных предметам своих влюбленностей.

По прошествии лет, Ингор считал этот период жизни самым позорным в своей биографии. Его так и подмывало порвать и сжечь все написанные им лирические баллады. Вот только все они любовно были сохранены мамой и лежали в ее вещах, и у него просто рука не поднималась, забирать их оттуда.

После смерти матери Ингор, словно с цепи сорвался, о его любовных похождениях того времени ходили легенды.

То он забрался по совершенно гладкой отвесной стене в спальню любовницы, в которой ревнивый муж прятал эту красотку, боясь измены. То Ингор, наоборот, спускался по веревке с крыши неприступного замка, прямо в объятия своей возлюбленной. Он и в колодцах прятался, ожидая отъезда мужей, и по подземным канализационным водостокам сбегал от них.

Его отец смотрел на все эти похождения, сквозь пальцы, лишь один раз он серьезно поговорил с ним, но этот разговор навсегда остался в памяти Ингора.