Великая тень (ЛП)

— Они коснулись меня, и…

Мир вопреки законам физики начал качаться перед его глазами, и Кевин понял, что сейчас ноги подведут его и он рухнет наземь. Он пошатнулся в сторону лошадиной кормушки, переполненной дождевыми каплями, и присел на деревянный обод.

— Ты ранен? — спросил его Айандор.

— Не совсем. Кровотечений нет… Я думаю, мне просто нужна пара минут.

Губы Айандора сжались в нетерпении, и Кевин был уверен, что он вот-вот уйдет прочь, оставив его, беспомощного и слабого, посреди кишащего привидениями города.

Но вместо этого рыцарь только произнес:

— Что ж, очень хорошо.

Они подождали еще некоторое время, Айандор стоя, Кевин сидя, и только барабанная дробь дождя и треск поврежденных зданий, балансирующих на грани разрушения, нарушали тишину.

В конце концов, когда юноша почувствовал, что вставить слово просто необходимо, чтобы разорвать невыносимое напряжение, он вымолвил:

— Я понял. Вы не только были готовы к атаке теней. Вы на них охотились.

— Правильно.

— С гибелью войска принцессы Алузаиры, у вас не осталось возможности нанести прямой удар волшебникам, которые убили Пелезена, и вместо этого вы сражаетесь с теми тварями, которых они вызвали…

— Это ведь благородно — очищать землю от теней, не правда ли?

В тоне Айандора промелькнула ирония, высмеивающая само понятие рыцарского долга, и неважно, что когда-то он учил молодого сквайра, что для настоящего рыцаря честь — это все.

— Я полагаю, это должно быть сделано, — произнес сквайр. — Что бы вы ни думали, я не побоюсь помочь, но разумный ли это путь? Согласно вашим собственным урокам стратегии и тактики, у нас должен быть отряд солдат, которые очистили бы Тилвертон систематически, блок за блоком. Нам также необходимы жрецы и волшебники, которые поддержали бы воинов своей магией. Мы…

— Возможно, — перебил юношу рыцарь, — но я не в настроении собирать войско.

— Но это безумие! Я понимаю, что…

Тень накрыла их. Пораженный, Кевин посмотрел вверх.

Нечто гигантское возвышалось над обломками Тилвертона, закрывая собой слабый свет, струившийся сквозь облака. Был ли это дракон? Кевин не мог сказать. Он никогда прежде их не видел, и в любом случае, очертания титана были столь же расплывчаты, как и у малых теней. Все, что он действительно мог разглядеть — обрывки тьмы, напоминавшие крылья летучей мыши и ловчие щупальца медузы. От этой твари исходили неимоверная мощь и злоба.

Внезапно в голове Кевина промелькнула мысль, что жуткая тень могла заметить их, стоило ей опустить голову, и он весь съежился. Но существо перешагнуло через разрушенную стену, окружавшую город, и исчезло.

— Великая Тень, — пробормотал Айандор, — В конце концов, если придется, я доберусь до тебя.

— Но только не без войска за вашей спиной, — вставил Кевин, — и Вангердагаста, конечно же, тоже.

Тут в голове его всплыл неприятный слух, услышанный по пути сюда, что, якобы, великий маг Кормира скорее всего, погиб при разрушении Тилвертона, вместе с остальными защитниками.

— Ну, или какого-нибудь другого волшебника…

— Ты готов идти? — нетерпеливо спросил Айандор.

Он не был, но ему не хотелось сердить господина просьбой дать больше времени. Сквайр с трудом встал на ноги, и они отправились дальше.

Айандор продолжал вызывать тени на бой, были ли они в пределах его досягаемости или нет, и с его точки зрения, если не с точки зрения его сквайра, это казалось достойной расплатой. Поодиночке или группами, иногда уязвимые к обычной стали, иногда нет, фантомы выскальзывали из своих убежищ, чтобы принять бой.

Кое-как Кевин пережил с полудюжины подобных стычек, пока, к его глубочайшему облегчению, не начало темнеть, и Айандор наконец не согласился вернуться в их убежище к воротам. Не то чтобы сквайр имел какие либо основания думать, что там действительно безопаснее, совсем нет, но по крайней мере у ворот они не пребывали в непрерывном поиске проблем.

После того, как Кевин приготовил еще один ужин и увидел Айандора снова откладывающим в сторону свою порцию, большей частью не съеденную, он произнес:

— Если Вы думаете продолжить поиски приведений, мы можем хотя бы заняться этим за стенами города. Людям из сельской местности нужна защита.

— Я хорошо представляю себе, как тени выскальзывают из города в поисках добычи, — ответил Айандор, пристально вглядываясь в беспросветную ночь и вслушиваясь в свист дождя, — но привидения поселились за стенами, где зловоние некромантии густым маревом расползается по земле. И поэтому я смогу защитить беженцев лишь тем, что буду активно уничтожать эти создания здесь.

— У людей могут быть и другие проблемы. — Кевин сменил позу, и плечо, ушибленное ударом фантома, причинило ему резкую боль. — Возможно, им потребуется лидер, чтобы навести порядок…

— Я уже говорил тебе, что не чувствую особого беспокойства за тех людей прямо сейчас.

— Я уверен, что они с уважением отнеслись бы к вашему горю. Каждый из них, без сомнения хлебнул лиха.

— Горе, — произнес Айандор с такой интонацией, будто это слово было жалким и совершенно неподходящим. — Ты знаешь, почему Пелезен присоединился к Пурпурным Драконам?

— Потому что в своей молодости вы поступили так же. Сэр, это не делает вас ответственным за его судьбу.

— Забавно. Я был счастлив, когда принцесса Алузаира призвала меня. Для меня, участие в войне, со всеми ее рисками, было всего лишь удобным поводом снова встретиться с моим мальчиком.

— Я понимаю, как сильно вы хотели его увидеть.

— Я собирался отдать ему это, — Айандор на дюйм обнажил клинок Серого Танцовщика, затем спрятал его обратно. Гарда меча тихо щелкнула об устье ножен. — Как мой отец отдал его мне. Как передавали его в нашей семье из поколения в поколение в течение четырех веков. Что мне с ним делать теперь?

— Используйте его для защиты слабых, как вы это делали всегда.

Айандор усмехнулся коротким, безобразным смешком.

— Как я делал всегда. И здесь, в итоге, что я должен буду показать этим?

— Сэр, — сказал Кевин, глубоко вздохнув, — со всем уважением, вы потеряли многое, но не все. Киринвуд полон людей, которые любят вас. Госпожа Уолтерторн. Старый Нобби. Гален Друг Дубов. — Он мог добавить в этот список и себя, но это было бы похоже на подлизывание ребенка.

— Я полагаю, это должно меня пристыдить, — ответил Айандор, — но я не способен заботиться о других, больше нет. Мое сердце пусто.

— Я не верю в это! — воскликнул в ответ Кевин, — Сейчас вашей душой завладела боль, но когда она ослабит свою хватку, в вас снова оживут добрые, мягкие чувства.

— Это просто детский лепет.

Кевин почувствовал, как его щеки вспыхнули.

— Сэр, я просто не хочу безмолвно наблюдать за тем, как вы совершаете самоубийство, а ведь в этом настоящая цель нашей охоты на теней, не так ли? Это чудо, что фантомы до сих пор не прикончили нас обоих.

— Если ты боишься, тогда уходи. Я освобождаю тебя от твоих обязанностей оруженосца.

Произнеся последнюю фразу, Айандор отвернулся.

Этой ночью Кевин действительно решил оседлать свою лошадь и рысцой умчаться прочь по большой дороге, названной Дорогой Лунного Моря, но он никак не мог заставить себя сделать это. Должен же быть способ вырвать Айандора из его круга отчаяния!

После значительных размышлений сквайр наконец-то придумал одну уловку, которая могла бы ему помочь. Он был уверен — ну, довольно уверен — в том, что в глубине души Айандора все еще беспокоит судьба тех селян, о которых он заботился декаду назад. Если это так, тогда, возможно, если над одним из дорогих ему людей нависнет угроза, это вновь пробудит в нем привязанность и поможет воскресить былые перспективы старика. Это покажет ему, что смерть сына, какой бы тяжелой потерей не была, не разрушила всего смысла его жизни.

Хотя, был в плане Кевина один недостаток — он сам должен был играть роль попавшего в беду друга.

Все остальные близкие Айандору люди были в Киринвуде.

Противный голосок в голове сквайра шептал, что его план никогда не сработает, потому что Айандору на самом деле все равно, что будет со сквайром. Разве его бесцеремонность последние несколько дней не дала ясно это понять? В прошлом Айандор был добр и учтив со своим воспитанником, но только сейчас Кевин понял, что по-настоящему рыцарь дорожил только кровным сыном.

Нет, настойчиво убеждал Кевин сам себя, это не так. Он мог вызвать из памяти тысячи эпизодов, доказывающих любовь Айандора к нему, а это значило, что план вполне способен осуществиться. Он ускользнет прочь, его приемный отец последует за ним, и в итоге, все будет хорошо.

Когда ночь опустилась на город, усталость наконец взяла верх над Айандором. Он сел на землю, прислонившись спиной к стене, и постепенно его голова все опускалась, пока подбородок не коснулся груди. Рыцарь чуть слышно бормотал что-то во сне.

Стараясь перемещаться тихо, словно кошка, Кевин поднялся, развязал одну из седельных сумок и извлек из нее похожий на карандаш кусок мела, который Айандор взял с собой, чтобы набрасывать планы сражений, списки обязанностей и тому подобное. Морщась при едва слышном скрипе, сквайр выцарапал мелом на стене сообщение:

Я слышу зов великой тени, и я должен прийти к ней. Прощай.

Сделав это, юноша на цыпочках направился к арке выхода, и думая обо всех тех тенях, что наверняка притаились во тьме, сделал глубокий вдох и заставил себя выйти за ворота, под дождь.

К его удивлению, он не наткнулся ни на одного фантома, и, спустя несколько минут достиг подножия Кормирской Лестницы. На середине подъема по ней он остановился у святыни Хельма. Раздумывая о том, что несомненно, некая светлая сила берегла его все это время, он тихо извинился перед божеством за прежнее неуважение и положил на вершину Алтаря Защиты медную монетку.

Добравшись до верхних ступеней лестницы, Кевин поравнялся со стеной и с высоты осмотрел Старый Город. Если на земле и можно было увидеть какую-то оставшуюся среди сожженных домов красоту, то в этих условиях разглядеть что-либо было невозможно, да он и не пытался. Кевин решил, что забрался достаточно далеко, чтобы дать Айандору повод для беспокойства, и теперь ему осталось только найти укрытие, где он смог бы подождать рыцаря, не попавшись при этом на глаза скользящим мимо теням. В дальнем конце маленькой площади стоял дом, чердак которого был украшен резными розами, дверь была приоткрыта. Кевин поспешил к нему, пробрался внутрь, нашел себе стул и, устроившись у окна, принялся наблюдать за вершиной Кормирской Лестницы.

Вскоре, убеждал он себя, обеспокоенный Айандор придет сюда. Скорее всего, рыцарь будет в бешенстве, осознав, что Кевин обманул его, но это не имело значения. Потрясение от исчезновения воспитанника должно будет заставить выбраться истинным чувствам Айандора наружу.

Внезапно донесшийся до Кевина вопль мучения заставил его прекратить размышления. В отличие от других криков, он прозвучал совсем близко.

Сквайр выглянул из окна, обшаривая улицу взглядом. Спустя несколько мгновений источник шума появился в поле его зрения.

Шагая вереницей, чтобы поддерживать друг друга, седовласая матрона, двое мужчин и маленькая девочка пересекали площадь в нескольких футах от места, где затаился Кевин. Скользящие вокруг людей и немилосердно толкающие их создания были тенями, принявшими облик людей, подобными вчерашним соперникам Кевина и Айандора. Юноша не мог точно определить их количество. В непроницаемой темноте было невероятной удачей вообще обнаружить присутствие теней.

Кевин не знал, скрывались ли эти пленники где-то внутри города, или тени захватили их уже в сельской местности. Это и не имело значения. Только одна мысль сейчас пульсировала в голове юноши — им надо помочь. Но как?

Выскочить и атаковать? Айандор вполне мог бы сделать это, трудно было бы сомневаться в способностях человека, фехтовавшего уже более сорока лет. Кевин же обучался этому искусству лишь пять.

Он сомневался, что сможет удерживать натиск стольких теней одновременно.

Что он мог сделать — лишь бесшумно следовать за тенями, искренне надеясь, что рано или поздно представится возможность спасти захваченных людей. Но не сказать, чтобы этот план ему понравился. Не только потому, что это было рискованно, просто тогда он скорее всего не смог бы встретить Айандора, если — нет, когда, — тот, проклиная весь этот мир, поднимется на вершину Кормирской лестницы. Но иного пути Кевин не видел.

Ожидая, пока расстояние между ним и тенями увеличится, Кевин взмолился Хельму, прося помощи. В душе сквайр злился на себя за то, что смог дать в дар богу всего лишь ничтожную медную монетку вместо пригоршни серебра.

Настало время идти. Крадучись, он выбрался на крыльцо, и одинокая доска предательски скрипнула под ним. Кевин сжал зубы и съежился, но похоже, тени не услышали, а потому сквайр тихо побрел за ними.

Преследование оказалось мучительно трудным делом. Кевин не был лесником или взломщиком, выученным искусству беззвучно красться, и вне зависимости от всех его стараний, он не мог избежать некоторого шума, грозящего выдать его присутствие. Не мог сквайр выкинуть из головы и навязчивый страх, упрямо шептавший ему, что если он сконцентрирует внимание на тенях, слоняющихся впереди, другие фантомы заметят его и неожиданно нападут со спины.

Но ничего страшного не произошло, и, в конце концов, тени и их заложники привели сквайра к похожему на барабан форту, хорошо известному в Кормире. Когда Кевин осознал, что это и была их конечная цель, он едва не издал нервный смешок — было в этом что-то символическое, не так ли?

Развалины — теперь не более разрушенные, чем остальная часть Старого Города — некогда были резиденцией чародейки Тилвары. Согласно слухам, теперь они служил укрытием странным тварям и не упокоенным мертвецам, и были дьявольски опасным местом. Мало кто отваживался войти туда — даже пересечь так называемый «Сад Медуз», аллею из каменных изваяний у входа. Статуи оживали и набрасывались на не прошенных гостей.

Хотя очень многие из них сейчас раскололись и валялись на земле, изрядное количество осталось нетронутым. И все же, тени и их пленники беспрепятственно миновали их. Возможно, тени знали какую-то хитрую уловку, или же волна колдовской силы, накрывшая город, каким-то образом деактивировала каменные фигуры.

Процессия вошла в сводчатый проем дверей, и Кевин задумался, стоит ли ему следовать за ними дальше или нет. Он боролся с болезненным искушением отправиться на поиски Айандора, но что если ему не удастся найти рыцаря, который мог уже бродить по городу, либо пытаясь отыскать беглого сквайра, либо свою смерть? Или он найдет его, но старику будет все равно? Или тени убьют своих пленников, пока Кевин будет заниматься поисками?

Нет, будь оно все проклято, он должен войти внутрь.

Кевин направился к статуям. Почувствовав, что тяжело дышит, он попытался взять себя в руки, как учил Айандор, но не вышло. Он едва не бросил все в начале пути.

Каменные воители, птицы рух, мантикоры, волки и двуглавые эттины окружали его со всех сторон. Если бы все эти создания ожили одновременно, у Кевина не осталось бы ни единого шанса. Но только одно существо попыталось пошевелиться. Статуя льва слегка дрогнула, когда юноша прошел мимо нее, но ничего более. Некая сила без сомнения сделала эти изваяния безвредными.

Кевин на цыпочках подобрался к двери и украдкой заглянул вглубь мрачного коридора. Насколько он мог судить, ни один часовой не ждал у входа, равно как никто не обходил зубчатую стену наверху. Кевин нашел, что представления теней об осторожности весьма своеобразны, возможно, они мыслят совсем не так, как люди. Или же они считали свое положение настолько безопасным в безраздельном владении Тилвертоном, что даже попытка осады казалась им немыслимой.

Кевин не особо задумывался об этом. Сумей он просто вызволить пленников, сквайр был бы полностью удовлетворен.

И он продвигался вперед, временами наощупь, сквозь почти кромешный мрак черных комнат, которые были бы полностью лишены света, если бы не узкие проемы в древних стенах. Легенды населяли подобные места дозорными призраками и блуждающими многоглазыми бехолдерами, но ему не встретился ни один из них. Он размышлял о том, могли ли тени расправиться даже с подобными тварями.

Вскоре он пришел к выводу, что внутри резиденция оказалась намного более просторной, чем казалось снаружи, но подобный парадокс не слишком встревожил его. Ему доводилось слышать, что могущественные волшебники могут вызывать подобные явления. Хотя бы двери не захлопывались за его спиной. Об этом ему тоже рассказывали.

Неуловимый силуэт, перемещающийся на четырех ногах, или, возможно, шести или даже восьми, отделился от сводчатого проема не более чем в двенадцати футах от сквайра. Его сердце безумно заколотилось, он весь вжался в стену. Фантом повернул в противоположном от него направлении и скрылся в чернильной тьме.

Когда его нервы понемногу успокоились, Кевин двинулся дальше, проследовал через арку коридора, и наконец, обнаружил пленников, тех, которых он выслеживал, и не меньше пятнадцати других.

Тилвара, вероятно, владела превосходно обустроенным подземельем под своей резиденцией, но по какой-то причине тени выбрали для пленников просторную комнату, где с определенным интервалом стояли на полу восемь или десять ткацких станков. На некоторых из них все еще были закреплены куски незаконченных полотен, плетеные лоскуты и обрывки тканей, покрытые пылью, придавали воздуху специфический запах. Люди все еще были связаны, но не веревками, которые лежали, беспорядочно перепутавшись, на полу. Вместо них пленников обволакивали нити, сотканные из тьмы, которые цеплялись за стены, пол, потолок и были практически неразличимы во мраке.

Кевин не знал, какова природа этих черных пут — быть может, они похожи на самих теней — но ему хотелось верить, что он сумеет перерезать их, как только разберется с тюремщиком. Насколько можно было судить в темноте, только один фантом задержался в зале с ткацкими станками, и он стоял спиной к двери.

Кевин тихо переступил через порог. Очевидно, ощутив его присутствие, тень попыталась обернуться, и он нанес удар первым. Меч глубоко вошел призраку в голову, и тот, судорожно дернувшись, испарился.

Пленники начали было лепетать что-то, но Кевин неистово зашипел на них, заставляя замолчать, настолько рьяно желая навести тишину, что лишь спустя пару мгновений до него дошел смысл того, что они пытались ему сказать.

— Взгляни вверх! Паук! Он прямо над нами!

Едва он сообразил, то поднял голову, прикованный к месту приступом страха. Он ненавидел пауков, и если одно из этих созданий сплело достаточно паутины, чтобы связать всех этих людей, оно должно быть огромным.

Но пока что он не мог заметить паука. В комнате было слишком темно, да и потолок ее был чересчур высок. В горле юноши стало сухо, как в пустыне, он крутился взад и вперед, пытаясь обнаружить присутствие твари.

— Кто-нибудь видел его? — спросил Кевин у пленников, — Может быть ты? Или ты?

Но никто из них не мог дать ответа. Они лишь знали по своему горькому опыту, что паук прятался где-то здесь.

Кевину пришло на ум, что он может развернуться и бежать из этой комнаты, бросив людей на произвол судьбы. Он ведь попытался помочь им, никто не смог бы обвинить его в обратном. И было вполне вероятно, что его меч попросту не причинит пауку никакого вреда.

Но он знал, что не сможет оставить их. Это было неблагородно. Айандор — прежний Айандор, во всяком случае — никогда бы не одобрил такого малодушного, эгоистичного поступка.

Краем глаза Кевин заметил какое-то движение. Управляемый одной лишь чистой реакцией, он отскочил в сторону, а прыгучий паук приземлился в то самое место, где только что стоял сквайр. Кто-то из пленников завопил.

Сотканный из той же бесформенной, перетекающей тьмы, как и другие ужасы, заполонившие Тилвертон, паук был размером с ребенка. Его склизкие луковицеобразные голова и тело покачивались между сегментированными лапками. Надеясь нанести удар прежде, чем существо сориентируется, Кевин нацелил меч на его брюхо.

Быстрая, как кошка, тень извернулась, встречая его удар. Клинок сквайра прошел сквозь одну из лапок, не встречая никакого сопротивления и не сумев отсечь ее.