Помоги проекту - поделись книгой:
Пролог
- На дольку, - Ася протянула Джаму целую шоколадку.
- Мм, спасибо, а ты? Ведь она маленькая, а ты с утра ничего не ела, - парень не спешил принимать угощение. Да и вообще, его с детства приучили к тому, что брать еду можно только у того человека, в котором ты уверен на все сто процентов. Из таких в его окружении были, пожалуй, только родственники, да парочка друзей.
- Я больше не хочу, - девчонка, видя, что парень стоит над столом, и взглядом гипнотизирует шоколадку, сунула сладость ему в руки. - Держи!
- Эм, спасибо, - пробормотал Джам.
Ребята стояли у пластикового столика, гвоздями прибитого к какой-то торчащей из-под земли тумбе. Придорожное кафе, возле которого остановился автобус, везущий школьников на долгожданные каникулы, выглядело на фоне казахстанской степи чужеродным элементом.
- Как думаешь, долго нам еще ждать водителя? - посмотрев на мутные стекла кафешки, спросила Ася.
Джам, все еще размышляющий, стоит ли принимать еду от едва знакомой девушки, взглянул ей в глаза.
- Бойтесь голубоглазых, парни, - в голове всплыли слова его мамы, адресованные двум мальчуганам, трогательно держащимся за руку, - в них можно провалиться с головой.Теперь Джам понял, что пыталась тогда сказать им мама. Он неловко улыбнулся, и сильными пальцами сломал угощение напополам.
Ася с интересом смотрела, как парень не спеша разворачивает обертку, шелестя фольгой. Солнечный зайчик отскочил от нее прямо Асе в глаз. Девочка засмеялась.Джам, помимо воли, улыбнулся заразительному смеху своей соседки по автобусу. - Удивительное совпадение, - подумал он, - мы все из разных школ и даже из разных стран, и каждый из нас получил именную путевку на игровую смену в детский лагерь, в которой было написано: "Не совсем обычному человечку".
Присматриваясь к остальным ребятам, Джам и вправду замечал особенности некоторых мальчишек и девчонок. Кто-то был очень толстым; кто-то, наоборот, чрезмерно худым; одна девочка что-то печатала в своем телефоне, экран которого не горел; её соседка принялась заливисто хохотать еще до того, как сидящий перед ними накачанный парень начал рассказывать своему соседу, на протяжении трех часов сидящего в одной и той же позе, анекдот.- Удивительное совпадение, - подумал он, откусывая уголок от плитки шоколада, - полный автобус детей, а подышать свежим воздухом вышли только мы, да водитель.
Ася с интересом смотрела на Джама, задумчиво жующего шоколад и смотрящего сквозь нее.
«Интересный парень» - думала она, - «ребенок с глазами взрослого».
- Кхм, - вынырнул из своих мыслей парень, - какой интересный вкус у этой, кхм, шоколадки!
Ася прыснула в ладошку.
- Слушай, а ты в курсе, что она соленая? - уточнил Джам.
- Да, - девочка посмотрела на него своими бездонными глазами и поморщилась, откусывая очередной кусочек.
- Это ты мне её поэтому дала? - Джам не мог понять, был ли Асин поступок совершен от чистого сердца или ей просто не хотелось кушать соленую шоколадку.
- Ну, - потянула девочка, - и поэтому тоже.
- Но она же, блин, соленая! - парень на всякий случай понюхал шоколадку. Ася снова хихикнула.
- Спасибо, тебе, Ася, за такую вкусную шоколадку!
Ася широко улыбнулась и посмотрела на Джама.
- Пожалуйста, - она перевела взгляд на свою недоеденную плитку, и снова прыснула в ладошку, - кушай на здоровье!
- На самом деле, я читал, что соленый шоколад очень полезен для здоровья, - Джам съел уже половину и вовсю шелестел фольгой. - Раньше, когда трава была зеленой, небо голубым, а люди умными, считалось, что соленый шоколад - это шоколад элитных сортов. Его могли позволить есть только очень счастливые люди.
- Почему? - голубые глаза требовательно распахнуты, шоколадка, не донесенная до рта, забыта...
- Потому, - с удовольствием откусывая очередной кусочек от плитки, пояснил Джам, - что люди кушают сладкое, когда им не хватает счастья, и если тебе не нужна сладкая шоколадка, чтоб поднять себе настроение, значит, ты уже счастлив.
- Интересно, - проговорила Ася, с неприязнью глядя на зажатую в руке плитку, - но мне все равно не нравится.
- Вкусная шоколадка, спасибо тебе, Ася, - Джам, доев свою плитку, не удержался и снова посмотрел в глаза своей соседке. Его папа советовал Джаму с братом не смотреть в глаза девчонкам, лишь в переносицу. Зачем, мальчик так и не понял. Его папа почему-то сравнивал взгляд парня со сливочным маслом, а взгляд девушки с раскаленной сковородкой, - правда вкусная.
- Ну-ну, - хмыкнула Ася, страдальчески кривясь, - ты что, её всю доел? Прям до конца?
- Всю, - улыбнулся парень. Он чувствовал, как с каждой секундой ему становится все сложнее и сложнее оторвать взгляд от этих искренних глаз, отражающих яркую синеву неба. Парень начал понимать, что хотел сказать ему отец, - знаешь, Ася, это самая вкусная шоколадка, которую я ел в жизни!
Джам твердо посмотрел в глаза девочке. Та снова прыснула в кулачок. - Она же соленная, дурачок! - Ася огляделась, в поисках бутылки с водой, и, не найдя её под рукой, направилась к автобусу.
- Да уж, - вздохнул парень и проговорил, с легким сожалением смотря на удаляющуюся девочку, - раньше люди и вправду были умнее...
Бросив взгляд на мутные окна кафешки, он поспешил за Асей, не заметив, как за покрытой жирными разводами стеклянной дверью кафетерия мелькнула чья-то тень.
Глава 1
Джам улыбнулся своим мыслям – кто-то из его коллег во время работы предпочитал слушать музыку, кому-то требовалась абсолютная тишина, кто-то не мог без бутылки. Один из его знакомых археологов во время раскопок ласково матерился себе под нос, другой – пел колыбельные…
Джамшед Устоз в этом плане считал себя непритязательным. Пока руки занимались любимым делом, а именно – легкими движениями щеточки смахивали песок с откопанных скульптур или монотонно копали землю специальной деревянной лопаткой – Джамшед любил вспоминать. Раз за разом прокручивая в голове разные кусочки своей жизни.
Так получилось, что Джам мог вспомнить практически любой день, начиная с одиннадцатилетнего возраста. Врачи так и не пришли к единому мнению: «гипертимезия», «исключительная память», «необратимые изменения, вызванные биологическими нарушениями в работе мозга» … Диагнозов было много, но суть одна – абсолютная память, из-за которой Джам временами страдал бессонницей и неконтролируемыми вспышками воспоминаний.
Поначалу парень волновался, считая себя каким-то неправильным, стеснялся своей памяти, пытался намеренно забывать какие-то жизненные моменты, но потом, после серьезного разговора с отцом, бросил маяться дурью.
- Пойми, сын, - хоть отец и владел свободно русским и таджикским, но общаться с сыном предпочитал на фарси, - многие уважаемые люди годами трудятся, чтобы иметь жалкое подобие твоего дара. «Семь красавиц» Низами Гянджеви, рубаи Омар Хаяма, Рудаки, Фирдоуси! Подумай, все языки мира доступны тебе. Ты можешь стать великим человеком и возвысить свой род! Я, как твой отец, могу просто приказать тебе заниматься изучением языков, но лучше, сын, чтобы ты сам захотел. Большой дар, большой!
Детство Джама кончилось именно после того разговора. Персидский, арабский, хинди, иврит. Языки давались мальчику легко и свободно. Парень начал глотать книги одну за другой. И даже испортившееся зрение и сутулость не могли остановить мальчика.
К своему шестнадцатилетию Джам больше походил на пожилого муллу, чем на молодого парня. Отец Джама, видя, что его сын хоть и становится умнее и образованней с каждым днем, но не прибавляет ни капли мудрости, отправил его из их небольшого городка в Душанбе. Оттуда парень отправился в Ташкент, и еще через полгода достиг Астаны, где в парнишку мертвой хваткой вцепились филологи из Казахстанского филиала МГУ.
Казалось, будущее Джамшеда было предопределено. Изучение литературного наследия Персии, научные статьи, работы, кандидатская, а потом и докторская степень. Все к тому и шло, но по прихоти судьбы, на рейсе Астана – Москва в самолёте показывали несколько фильмов. Один про Индиану Джонса, второй – Ипман. В Домодедово из самолета вышел не Джам, а совершенно другой человек. Парень, извинившись перед двумя профессорами, подал документы на исторический факультет и, испросив разрешения отца, записался в первую попавшуюся секцию. Ей, по очередному капризу судьбы, оказалось айкидо.
Закончив всю программу за три года, молодое дарование уже имело за спиной несколько научных статей, стажировку на Аркаимские раскопки и два приглашения. Одно – в Японию, на острова Кюсю, второе – в Сент-Коломб, во Францию. Джам, после недолгих раздумий, выбрал Японию. Во-первых, интересно было посмотреть на мастеров айкидо, во-вторых, Азия интересовала парня намного больше старушки Европы.
Из Японии парень вернулся молодым мужчиной. Огромный багаж знаний позволял Джаму выдвигать смелые гипотезы касательно найденных артефактов. Древняя Греция, Рим, Персия – чьи только следы не обнаружились на японских островах! Дальше оставаться в консервативной стране Джаму было скучно. К тому же парня сильно удручало, что, несмотря на грандиозные успехи в айкидо, таджикский мальчик так и остался для японцев чужим. Не помогли даже победы на местном турнире кендзюцу, где парень неожиданно для себя занял первое место.
Разочаровавшись в стране восходящего Солнца, Джам решил попробовать попасть на раскопки в страну своей мечты. Египет… Жаркое палящее солнце, пустынные барханы, осколки древней цивилизации, сотни артефактов. Ответом на несколько писем с подробным перечислением своих достижений были скупые строки о рассмотрении Каирским университетом возможности принять Джамшеда Устоз на должность младшего помощника археолога через год и два месяца.
Перед парнем встал выбор: поехать в Китай или в Индию, куда его настойчиво приглашали уже несколько лет, поступить в аспирантуру в МГУ, или целый год болтаться в Москве, ожидая второго письма из Египта. В первом случае контракт подписывался на два года. Аспирантура тоже занимала порядком двух-трех лет. Нет, написать научную работу Джам бы сумел и за год, но порядок рассмотрения ВАКом работы ускорить было невозможно.
Парень, размышляя о своих дальнейших действиях, зашел в деканат родного истфака, где с удивлением получил повестку в армию. Судьба снова предлагала парню, давно уже получившему российское гражданство, сыграть по своим правилам.
На следующий день Джам на удивление быстро прошел медкомиссию, и отправился на пункт распределения. Сколиоз после пяти лет занятий айкидо бесследно исчез, а зрение, благодаря ежеутренней глазной и дыхательной гимнастике, восстановилось у Джама еще в Японии.
На призывном пункте парень познакомился с несколькими ребятами, уже неделю ждущими «покупателей» - офицеров, отбирающих призывников для прохождения службы. Новоиспеченные знакомые Джама жаловались, что военные не сильно-то торопятся забирать их на службу, а время-то идет…
Джамшед же был абсолютно уверен, что его заберут на службу уже на следующий день или, на крайний случай, послезавтра. Парень немного ошибся. Уже через полтора часа громкоговоритель объявил о сборе призывников в актовом зале. В то время как срочники медленно ползли по залитому солнцем плацу, с недовольством покидая облюбованные полянки, Джам уже находился на месте. Офицеры, нетерпеливо сидящие за столами, не стали даже дожидаться, когда зал наполнится.
- Тяжелоатлеты или работяги, не боящиеся физической нагрузки, имеющие опыт управления транспортным средством, рост от ста пятидесяти до метр-семидесяти, подойти ко мне! – монотонно проговорил уставший капитан, поднимая правую руку вверх.
Несмотря на то, что офицер не орал, его глубокий голос разлился по всему залу. Джам сам не понял, зачем шагнул вперед. Рост его был несколько выше заявленного, да и баранку автомобиля он в жизни в руках не держал. Единственный критерий, по которому он подходил – была физическая нагрузка. Джам, перетаскав за последние три года столько камней и тюков с землей, сколько не поднимал за всю свою жизнь, по праву считал себя сильным человеком.
Капитан кисло посмотрел на парня, выбивающегося своим ростом среди остальных срочников, но, скользнув взглядом по мощным плечам и крепким рукам, перевитыми мышцами и сухожилиями, молча кивнул.
Потом был КМБ, присяга, учения, строевая и танки. Много танков.
Кто никогда не въезжал в танке в освобожденный город – не сможет понять этого чувства. За тот год Джам научился действовать в тройке, словно единый механизм; на глазок рассчитывать траекторию выстрела, чему помогли выученные наизусть артиллерийские таблицы; не паниковать, когда твою машину обстреливают из пулемета. На последних месяцах службы парней ночным рейсом перекинули куда-то на Ближний Восток. Джам так и не понял, где они провели несколько недель, удерживая оборону в полуразрушенном городе. Кто-то утверждал, что это была Грузия, кто-то заикался о Сирии, кто-то отстаивал версию командования о двухнедельной стажировке в боевых условиях на специально созданном для этой цели полигоне.
Джам вернулся в свою часть, расположенную в Свердловской области хромым на левую ногу и с севшим левым глазом. Наводчику орудия их танка повезло меньше. Под конец боя двадцатилетний парень Данила получил пулю в голову и полгода провалялся в больничке, несколько месяцев из которых он никак не выходил из комы. Водитель-механик Иван отделался легче всех. Он лишь немного обгорел, последним покинув подожжённый танк. Джам до сих пор во снах слышал скрежет его зубов, когда обожжённые ноги парня терлись об землю.
Джамшед, будучи командиром танка, и получивший наименьшее количество ран, сначала оттащил от танка контуженного Ваню, как самого легкораненого, и лишь потом пополз к пылающему огнем танку за Данилой, молясь про себя Аллаху о том, чтобы не рванул боекомплект.
Как выяснилось позже, парень волновался зря. За три часа скоротечного боя Данила израсходовал весь БК танка подчистую. Затаскивая в ближайший дом своего стрелка, чья залитая кровью голова безвольно болталась на плечах, парень и поймал несколько осколков рванувшей неподалеку гранаты. Ногу пронзило острой болью, левый глаз на мгновенье ослеп. Перевалившись за остатки кирпичной стены, Джам с удивлением обнаружил, что так и не выпустил Данилу из своих рук. Стрелок также получил несколько осколочных ранений.
Позже, когда пришла подмога, и парней отправили в лазарет, Джам с удивлением обнаружил, что он был единственным срочником, который попал в самый настоящий бой. Его напарники, как оказалось, уже третий год служили по контракту. Приходил незнакомый офицер, предлагал задним числом подписать контракт на два года, но Джам не согласился. Несколько операций, досрочный дембель (на пару недель – смех, да и только!) и Джам возвращается в Москву, где его уже ждет письмо-приглашение в Египет. Вот только из-за своего ранения парень не смог тут же ответить на запрос, в результате чего вместо заветных раскопок в районе пирамид Хеопса, молодой археолог, спустя пару месяцев, отправился на раскопки в Дельту Нила.
Слегка прихрамывая, Джам зашел в старое двухэтажное здание. Снаружи оно было похоже на обычный домик вполне европейского вида, но внутри дома, помимо старого деревянного стола и нескольких соломенных циновок, не было ровным счетом ничего. Оглядевшись по сторонам и сверив адрес с тем, который был указан в письме, молодой археолог поднялся на второй этаж. Голые стены, широкий коридор и несколько приоткрытых дверей. Прислушавшись, Джам усмехнулся, и пошел на звук работающего вентилятора. Зайдя, предварительно постучавшись в правую дверь, парень увидел невысокого плотного человека в потертом костюме-тройке, что-то старательно печатающего двумя пальцами на стареньком компьютере. Шум допотопного системного блока Джам принял за работающий вентилятор.
- Здравствуйте, уважаемый, - по-арабски обратился к чиновнику Джам, - здесь располагается база археологического корпуса Каирского национального музея?
- Да, здесь, - флегматично ответил толстячок, не отрываясь от экрана монитора, - денег нет, еды тоже, работы - тем более!
- Вот как! – крякнул от удивления Джам. - А если у меня есть письмо-приглашение в археологическую экспедицию?
- Какое такое письмо? – клерк наконец-то оторвал взгляд от монитора, и посмотрел на Джама. - Молодой человек, вы что-то путаете!
- То есть, вы хотите сказать, что я, как идиот, зря летел сюда из Москвы? – Джам поднял левую бровь, ставшую после ранения на удивление гибкой. - Я правильно понимаю?
- Из Москвы, - переспросил чиновник, - простите, а можно ваш паспорт? Ваша внешность и отличный арабский язык ввели меня в заблуждение!
- Да, пожалуйста, - Джам протянул паспорт, мысленно сравнивая себя со среднестатистическим египтянином. Ну да, похож немного…
- Все верно, господин Джамшед Устоз, все верно. Мы вас ждем уже неделю! Вот буквально вчера заходил начальник экспедиции и сетовал, что некому таскать… эээ, заниматься раскопками!
Еще два дня и, оставив позади путешествие в душном автобусе и марш-бросок пешком, да еще и с рюкзаком, Джам наконец-то прибыл на место раскопок. Коленка дико ныла после десятикилометрового путешествия на своих двоих, а руки и шея умудрились сгореть. Но парень тут же позабыл обо всех этих мелочах, едва достиг долины. Палаточный городок, траншеи каналов, лениво машущие лопатами местные - будь то Карелия, Япония или Египет - атмосфера была все та же.
После первичного осмотра долины, Джам понял, что работы здесь - непаханое поле. Десятки брошенных стоянок указывали места предыдущих раскопок. Местные археологи не копали сильно глубоко, довольствуясь малым - сохранившиеся амфоры, статуи, остатки доспехов и орудия. "Достал, сдал, забыл" - вот был лозунг местных археологов.
Первую неделю Джам не прикасался к лопате вообще. Фото- и видео-съемка, карты местности, расположения основных зданий... Джам сделал пару набросков, воссоздавая архитектурную ассамблею долины, просчитал градусы и минуты в соответствии с положением Солнца и Луны. Судя по всему, на том месте, где должно было находиться одно из главных зданий с гробницей одного из правителей Древнего Египта, уже проводились раскопки.
- Попробуем? - пробормотал Джам себе под нос, внимательно осматривая небольшой холм и метровые траншеи, опоясывающие его вдоль и поперек.
- Что скажешь, Али? - обратился археологи к своему помощнику.
- Нехорошее место, хадретек Джам, - сморщился Али Джалол, студент четвёртого курса исторического факультета Каирского Государственного Университета. - Наша практика заканчивается через три недели, и вряд ли мы успеем раскопать здесь что-то ценное... Ведь вы целую неделю вместо раскопок изволили что-то рисовать.
- Али, хочешь, анекдот расскажу? - Джам целенаправленно обходил холм так, чтобы тень археолога падала прямо на него.
- С удовольствием, хадретек Джам, - кивнул помощник и бросил взгляд на часы. - У вас всегда очень интересные истории, и мы с ребятами будем рады их послушать за обедом. Время без двух минут полдень.
- Сегодня обед немного откладывается, Али, - Джам внимательно следил за свой тенью, замерев на месте, - поверь, это важно.
Собравшийся что-то возразить, Али терпеливо промолчал и, вздохнув, добавил:
- Так что за анекдот, хадретек Джам?
- У одной английской компании, Али, в прошлом веке сломался высокотехнологичный паровой станок. Не помню, честно говоря, что с его помощью производили, но компания из-за простоя несла серьезные убытки. В итоге, управляющий компании пригласил лучшего инженера города. Тот пришел, внимательно осмотрел станок, взял кувалду и ударил по кожуху. После чего сказал: «С вас – 1000 долларов. Запускайте!» Включили – все заработало, управляющий в шоке. Вроде все работает, но жаба-то душит... Не выдержал, подошел и спросил инженера: «Как так? Почему за один удар 1000 долларов?» На что инженер ответил: «За удар – один доллар. За то, что знал, куда ударить – 999».
- Кажется, я понял вашу мысль, хадретек Джам, - Али с уважением посмотрел на археолога, - вы хотите копать в каком-то определённом месте?
- Почти. Просто я знаю, где копать, Али, - усмехнулся Джам, - не поверишь, но практически все архитектурные композиции имеют схожий рисунок. Будь то Япония, Индия, Египет, даже на Аркаиме - древние строили так, чтобы здания находились строго в астрологической пропорции. И сейчас мы узнаем, правильно ли я все... рассчитал...
- Полдень, хадретек, - завороженно слушая Джама, сказал Али.
- Видишь мою тень?
- Нет.
- И я не вижу, но она есть! - довольно ответил Джам. - Будем копать здесь.
- Когда начнем? - с горящими глазами уточнил Али, позабыв про обед.
- После обеда, Али, после обеда, - Джам довольно посмотрел на своего помощника, - но для того, чтобы найти пару саркофагов, придется потрудиться. Тем более, сам говоришь, вам скоро уезжать. А ведь откопать мало, нужно еще и хорошенько изучить находки!
- Хадретек, я могу позвонить своим одногруппникам и ребятам с младших курсов!
- Не спеши, Али, как только докопаем до камня, тогда можно и звонить будет! А теперь - обедать!
Глядя вслед удаляющемуся арабу, Джам вздохнул. Ему бы такую уверенность в своей правоте!
Глава 2
- Не зря одногруппникам позвонил, Али, - Джам с кряхтением уселся на золотой трон, - тут копать и копать!
- Да, хадратак, - с плохо скрываемым обожанием произнес Али, - Аллах послал нам вас! Такого… такого еще никто не находил! Даже маска Тутанхамона не сравнится и с десятой частью находок!
Джам слегка поморщился - уж слишком сильно корябил слух египетский диалект Али. Вместо привычного "Хадратек" Али говорил "Хадратак", но трудоспособности этих ребят могли позавидовать даже родичи Джама.
Прошло уже два месяца после того как замотивированные студенты вместе с Джамом докопались до каменной коробки, сложенной из гигантских блоков, настолько филигранно подогнанных друг к другу, что зазора практически не было видно. Факультет археологии в полном составе трудился на раскопках, оставив учебники и конспекты в душном Каире. В соответствии с социальной лестницей, первый и второй курс копали, носили, мели, готовили, убирали территорию. В общем, выполняли всю черновую работу. Примчавшиеся на раскопки преподаватели не делали скидок бюджетникам и контрактникам, с усердием, больше подходящим надзирателям, чем почетным ученым, следя за работой студентов.
Поделиться книгой: