Я не твоя волчица

Шавлюк Светлана

Я не твоя волчица

Пролог

Сердце колотится где-то в горле. От адреналина, который бурлит в крови, дрожат руки.

Но водный шар приятно холодит кожу. Подбросила его и ловко поймала. Так, вот и наш гость. Тихий, едва уловимый шорох можно было бы и пропустить. Но у меня слишком тонкий нюх. Прежде, чем его услышать, я его почуяла. На лице расцвела коварная улыбка. Спина напряглась. Я отлепилась от зеленой мягкой стены лабиринта и приготовилась к броску. Секунда, две и… Прыжок, сбросила с руки приготовленный шар в удивленного Далласа и следом запустила парализующую сеть, которая в одно мгновение спеленала огромного парня. Только глаза его сверкали яростью под светящейся мягким голубым светом сеточки.

— Я не забуду твое лицо, Касс, — прошептала ему на ухо и сдавленно хохотнула. Не сдержалась. Его вытянутая физиономия до сих пор стояла перед глазами.

Над парнем появилась воронка света, оповещая организаторов игр о выбывшем.

— О, мне пора уматывать, — хмыкнула я и пружинящим шагом поторопилась свалить с этого места. Остальные участники, которые еще носились по лабиринту, вышибая противников, прекрасно знали, что там, где есть поверженный, где-то по близости ошивается и тот, кто его поверг. Так что, незачем задерживаться.

Хорошо, что ветер хоть немного разбавлял гнетущую тишину лабиринта. Звуки трибун давно остались позади. Из двенадцати участников, вошедших в лабиринт с разных концов, по моим подсчетам, оставались пятеро. И я среди них. Уже это вызывало на лице победную улыбку. Папа будет мной гордиться. Наверняка и Кир, где-то рядом бегает. Он два года подряд становился победителем. Не думаю, что и в этом году традиция будет нарушена, но побороться все равно стоит. Такой адреналин! Кайф.

Я шла с подветренной стороны. Прислушивалась и принюхивалась. Оборачиваться не спешила. В звериной шкуре я, конечно, сильнее и быстрее, но и доступ к магии у меня закрыт. Нет уж, такого преимущества я своим соперникам не дам. Повинуясь мысленному приказу, по руке заструилась вода, сплетаясь в плотную плеть. Такой и убить можно, если силу не рассчитать. Я однажды видела, как такая плеть одним ударом кости ломала. Бр-р, жуткое зрелище. Я, конечно, никого убивать не собиралась, а вот вырубить кого-нибудь — запросто. Таковы игры.

Так, стоп. А это кто у нас? Задрала нос и потянула воздух. Непонятно. Плохо. Запах едва различимый и как будто далекий, но чуйка меня никогда не подводила — рядом он. Сердце не зря так подпрыгивает в груди. Я знаю только одного, кто всегда умудрялся задурить мне голову и обвести вокруг пальца. И вот с ним я встречаться боялась. Опасно. Он меня в

бараний рог скрутит за пару секунд. У-у-у! Ненавижу. И сбегать некуда. Позади только длинный-длинный прямой коридор.

Сжала зубы. Воздух задрожал вокруг меня от всколыхнувшейся энергии. Это от переизбытка эмоций. Выдохнула со свистом сквозь зубы. Мой коридор перпендикулярно упирался в другой. И в том, справа, медленно приближался он. Вжалась в зелень у самого «выхода». Вокруг меня даже листья заблестели от влаги. Это же надо было так вляпаться, Аринка. Но делать нечего. Лучше с боем проиграть, чем позорно сбежать и всю оставшуюся жизнь слушать его насмешки. Убила бы, скотину, будь он из другой семьи. И как у таких хороших людей могло родиться это чудовище?

Все, нет времени на раздумья. Пора.

Выскочила из-за угла, когда он был уже в трех метрах от меня. Удивлен? Самую малость. Но я отмечаю это лишь краем сознания. Размах, щелчок, с которым плеть рассекла воздух, и ее конец обвивается вокруг его огромной руки, в которой тут же тухнет воздушный энергетический шар.

— Кис-са, — шипит он сквозь зубы, видимо, надеясь, что его убийственный взгляд подействует. Ха, да у меня иммунитет с годами выработался. Я и сама ему такой вернуть могу.

— Попался, ко-тик, — в тон ему отвечаю я, дергаю на себя плеть, приготовив во второй руке водяные иглы. Убить не убьют, а к земле пришпилят намертво.

Но этот памятник самому себе даже с места не сдвинулся, сколько бы сил я не прилагала. А он так самодовольно лыбится, что хочется ему по роже надавать. Ой, да это же самое заветное мое желание. Кажется, я даже несколько раз претворяла его в жизнь. Ну так, пару десятков раз. Почти при каждой нашей встрече. Он бесил меня неимоверно. А после его подлости, злость при одном упоминании о нем вскипала во мне так, что крышечка подпрыгивала, снося все барьеры и запреты.

Р-раз, и он дернул руку на себя, да так резко и сильно, что я и пикнуть не успела, и плеть не выпустила, и через мгновение мой нос ощутимо встретился с его каменной грудью. Да и вся я приложилась не слабо. И тут же оказалась в стальном захвате его ручищ.

— Попалась, киса, — прошептал он и сунул свой длинный нос к моей шее.

Р-р-р. Рычание вырвалось непроизвольно. Терпеть не могу, когда эти кобели доморощенные к моей шее тянутся. И ведь он знает об этом, но специально делает. Но я уже взяла себя в руки. Плеть растаяла, иглы тоже. Но злость плеснула на руки чистую энергию. Удар в грудь, усиленный магией, и мой слух ласкает сиплый выдох. Лучшая музыка для ущемленного самолюбия. Он отпустил меня. Так-то, котик! Следующий удар по лицу заставляет его не просто отступить, его голова только чудом осталась на месте, откинувшись назад. Но я-то знаю, что он живучий, гад ползучий, поэтому, отскакиваю и тут же отправляю в него рой игл. И он, к моему сожалению, врезается в выставленный щит и стекает лужицей у ног парня. Быстро очухался. Жаль. Зато от улыбки не осталось и следа! М-м, прелесть.

— Стой на месте, — тихо и угрожающе произносит он. А сам словно заледенел. Весь напряженный, злой, глаза золотом звериной сути засверкали, волосы черные, как сама ночь, в разные стороны растрепаны. А в руке. Ой-ей! Он что с ума сошел? В руке смертельное оружие. Темный воздух. Черная клубящаяся субстанция, которая убивает мгновенно и без вариантов при соприкосновении со своей жертвой. Я, конечно, понимала, что его разозлю, но с ума-то сходить зачем?

— Эй, не дури, — осторожно начала я и сделала крохотный шаг назад. — Ты чего? Это же игры всего лишь.

— Стой на месте, — рыкнул он так, что моя волчица была готова пригнуть голову к земле. Нет, она давно признала в нем сильнейшего, но сейчас стало особенно страшно.

— Убьешь меня и будут проблемы, ты же понимаешь, — попыталась вразумить его я, и тут же замерла. Похолодела и взглянула на него огромными глазами. — Или, — голос осип и не слушался. Даже руки опустились. — Это ты? Все это время? Но почему? — такого я ожидать никак не могла. Мы враждовали, но он из тех, на кого бы я никогда не подумала.

— Дура, — сплюнул он зло, и даже губы приподнялись, намекая на угрожающий оскал. Взмахнул рукой и запустил в меня этой черной клубящейся гадостью. После нее ведь только почерневшее тело и останется. Духи! Как обидно!

Глава 1. Неприятные новости

Глава 1. Неприятные новости

Бух! Это я плюхнулась на диван рядом со своим старшим братом.

— Ришка, еще пара килограммов и меня станет подбрасывать при твоем приземлении, — с серьезной миной заявил Кир.

— В следующий раз держись крепче, задохлик, — ткнула его кулачком в плечо.

Меня окинули насмешливым взглядом. Я невозмутимо пожала плечами. Ну и что, что он на полторы головы выше меня, а за его спиной можно две меня спрятать. Братец у меня ого-го. Только ему об этом я не скажу ни за какие коврижки, у него и самомнение что надо, без моей похвалы обойдется. Впрочем, и он сильно преувеличивал насчет моего веса. Если скину еще килограмм пять, то смогу смело прятаться за треногу, которая у входа стоит. Так что, это всего лишь был обмен любезностями.

На мое хрупкое плечо легла его лапища, и уже через мгновение я была бесцеремонно прижата к его боку с такой силой, что едва могла дышать.

— Что, Ришка, пришла пора сплавить тебя какому-нибудь несчастному, — он взлохматил мою голову и заржал.

Ткнула его локтем в бок, ущипнула за ногу и уже была готова вцепиться в него зубами, чтобы отвоевать кусочек свободы, как он выпустил меня из братских объятий.

— Не дождешься, — фыркнула я, пытаясь пригладить бардак на голове, созданный стараниями брата, — я замуж только после тебя, — потрепала его по щечке, — но если ты готов, я Алку свистну, долго ждать не придется.

Кир тут же перестал улыбаться, отодвинулся, потирая пострадавшие места, и отрицательно мотнул головой.

— Я лучше в лес. К титрэссам, чем эту мегеру терпеть. А ты, Ришка! Вот никакого сочувствия к ближнему своему. Эта, с позволения сказать, ритресса, мне уже всю душу вымотала, — его передернуло так, словно его из теплого помещения в лютый мороз выбросило.

— Духи, — выдохнула мама, — где вы нахватались этой гадости, а? — в который раз сокрушалась мама, слушая наши шутливые перебранки с братом.

Я скромно потупила глазки, зажала ладошки между коленями, изображая приличную девочку, каковой и должна быть дочь главы стаи. Пожала плечами, мол, не знаю, откуда, оно само, когда Кир, засра… нехороший такой, выдал нашу тайну, которую мы уже шесть лет хранили.

— Так из твоего дневника, мам, — хохотнул он.

У мамы глаза на лоб полезли. Она сначала побледнела, потом покраснела, а потом пришел нам капец полный и бесповоротный. Это мы знали заранее, еще до того, как он на нас обрушился. Переглянулись с Киром, неосознанно придвинулись поближе, ища поддержки друг у друга и вжали головы. А вот и он, капец.

— Вы! — выдохнула мама, которая пребывала в ярости. Об этом недвусмысленно намекал трещавший от напряжения воздух. Мы такое уже наблюдали пару раз. Когда случайно разнесли половину квартиры, неконтролируемой магией (заклинание испытывали, ага, которое еще не проходили, но очень хотелось), и когда чуть не сожгли загородный домик. Но там вообще само получилось. Мы там водно-огненные бои устроили. Вот один шар огненный и попал в раскрытое окно дома. Мы и затушили быстро, почти сразу. Всего лишь пара занавесок сгорели. И стол со стульями. И немного стены подкоптились. Но когда это было? А сейчас нас взгреют по самое не балуй.

Бросила уничтожающий взгляд на Кира, обещая ему скорую расправу не только от мамы, но и от себя.

— Да я вас, — мама не могла подобрать слова, чтобы выразить свое негодование.

Она хватала ртом воздух и сжимала руки в кулаки. Да, дневник она от нас прятала, что надо. Правда, однажды мы подслушали, что дневник — это лишь какие-то записки, и ничего там особо личного нет, и нам сразу стало интересно, почему его так тщательно от нас прячут. Пытливый ум двух подростков, приправленный любопытством, и не на такое способен, что ему какая-то шкатулка с сетью охранок? Вот и я с Киром в возрасте четырнадцати и шестнадцати лет соответственно решила, что фигня. Так оно и было. Мы у родителей способные. Нам и понадобилось-то всего-ничего, пара часов, пока родителей дома не было. А за шесть лет мы его от корки до корки прочитали. Кладезь! Такие обороты речи, м-м, до сих пор понять не могу, откуда мама их знала, а главное — для чего записала?!

— Бить уже поздно, — сдавленно проговорил Кир. Кто бы видел этого двадцатидвухлетнего лба, будущего главу стаи, как он голову в плечи вжимает, да меня вперед выпихивает. Но я тоже не пальцем деланная (кстати, тоже из маминых записей фразочка), я годами тренированная, сопротивляюсь.

— Лана, успокойся, — вступился за нас молчащий до этого отец. Лицо его выражало серьезность, губы были поджаты, на нас смотрел с осуждением, а в глазах смешинки золотыми искрами играют. — Они уже это сделали. Да и давно пора догадаться, у нас так и не выражается никто.

— Как это, никто не выражается? — вскинулась я. — Да половина школы только так и говорит, — тут же сникла под маминым злым и папиным предупреждающим взглядами. Прикусила язык и решила больше не высовываться. Ну да, с нашей подачи и выражаются. Так, а кто устоит? Такие колоритные выверты.

Мама вдруг словно сдулась. Успокоилась в одно мгновение, воздух вокруг перестал носиться, набирая ураганную скорость. А на лице мамы расцвела улыбка. И вот это уже реально страшно. Я поежилась. Еще теснее прижалась к Киру и полными ужаса глазами взглянула на него. Ко мне был обращен такой же взгляд, только в отличие от моих голубых, его глаза были серые, как грозовые тучи. Вот теперь нам точно капец, писец и армагедец в одном флаконе.

— Вы наказаны. Оба, — мурлыкнула мама. — И наказанием будет то, ради чего вас сюда и позвали — через три дня оба отправляетесь на ярмарку невест. Молчать! — рявкнула она, когда мы вскинулись с Киром, чтобы возразить. — Ты, она прищурилась, глядя на Кира, — будешь любезен с девушками и пообщаешься с пятью, как минимум, — опять улыбалась мама, довольная собой.

Кир скривился. Да уж, ярмарка невест — то еще мероприятие. Я вот уже два года успешно избегала его под разными предлогами. Кир вообще уже четвертый год бегал. Эти смотрины нас не радовали, потому что с холостяцкой жизнью расставаться не желали мы оба. Нам и так хорошо. Мы еще учимся, некогда нам семьи создавать. Но вот, пришел кердык. И я вот уже чувствовала, как он дышал и мне в самую макушку.

— А ты, драгоценная моя дочурка, — теперь и меня просверлили угрожающим взглядом, — наконец, предстанешь перед нашим обществом, как дочь главы стаи и невеста на выданье.

— Вы обещали, — тут же вскинулась я, — никаких браков без моего согласия!

— А тебя замуж пока никто не выдает. Но еще одна выходка, — прошипела мама, — и клянусь, я вплотную займусь поиском твоего жениха.

— А чего искать-то? Виллу ее отдадим, пусть их стая с ней разбирается, — хмыкнул Кир.

— Алку я предупрежу, чтобы к ярмарке готовилась особенно тщательно, — прорычала я, поднимаясь с дивана. — Предатель!

— И чтобы никакого нытья я не слышала по поводу ярмарки, — прогремел мамин голос. — И не дай Духи я в приличном обществе услышу от вас хоть что-нибудь из того, что вы запомнили из моих записей, — ласково проговорила мама, что означало — стоит нам ослушаться, и свадебные наряды окажутся в наших комнатах незамедлительно. Главное, чтобы мама теперь не узнала, что мы не просто запомнили, но некоторые моменты даже переписали. Иначе, быть мне замужем за каким-нибудь хлыщем уже завтра. А моя волчица дама вольная, мы с ней детей рожать еще не готовы. Нам бы приключений.

— Когда ты в гневе, ты прекрасна, — послышался снизу восхищенный голос отца.

Я фыркнула. Кажется, подобную фразу папа произносил при любом удобном, не очень удобном и даже крайне неудобном случае. То есть постоянно.

Вот когда найду волка, который будет с таким же обожанием смотреть на меня, с каким папа на маму смотрит, тогда и замуж выйду, а так — лучше в лес, к титрэсам. Вместе с Киром. Мы и там не заскучаем. Расшатаем общину титрессов, вдохнем в их скучную жизнь веселья. Но это потом, в крайнем случае.

— А завтра у нас гости, — стоя у двери в комнату Кира, услышала я (да, поджидала, чтобы свершить справедливое возмездие), — семейство Диллар приедут в полном составе.

— О-о-о, — не сдержала горестного стона и даже поникла.

— И не вздыхай. Вилл — прекрасный мальчик, а ты к нему излишне придираешься, — проговорила мама снизу.

— Этот лоб, которого ты именуешь прекрасным мальчиком, достает меня с самого детства, — крикнула я в ответ, — он же в прошлый раз меня под потолком подвесил на воздушной подушке. А потолки в гостиной, между прочим, шесть метров, мама!

— Это после того, как он чуть не захлебнулся по твоей прихоти? — послышался веселый голос Кира, который не спешил подниматься, видимо, знал, что его ждет взбучка.

— Он весело пускал пузыри, — улыбнулась я, вспомнив выпученные глаза Вика, который раскрывал беззвучно рот. Вокруг его головы был водный шар, и при каждом открытии рта, вверх поднимались пузыри воздуха. Долго любоваться не получилось, задохнулся бы, а Мелисса с Риком все же любят своего сына, а к ним я всегда относилась с глубоким уважением. Все же друзья родителей. Так что, пришлось отпускать его из водного плена.

А вот сбежать я не успела. Тут же была подхвачена воздушным потоком и отправлена под потолок. Я там почти час проторчала. Хорошо, что в академии мы видимся редко.

— Постарайтесь завтра не испортить ужин своим выяснением отношений, — проворчала мама, которая всегда очень трепетно относилась к таким посиделкам.

Что же, не будем разочаровывать маму. По крайней мере, постараемся. Постараемся испортить ужин только одному конкретному волку. Чтоб ему жизнь слишком сладкой не казалась.

Глава 2. Сногсшибательный ужин

Глава 2

В то, что наша война с Виллом продолжится и в этот раз, я не сомневалась ни капельки. Какая-нибудь провокация будет обязательно. Поэтому, нужно нанести удар первой. А сделать это, не разозлив маму, можно только хитростью. В конце концов, я ведь женщина, и пусть скачу в академии по полигону с боевыми заклинаниями наперевес не хуже парней, но ведь и женские хитрости мне не чужды. А значит, надо отвлечь внимание Вилла от подлянок чем-то другим. Например, собой же. Наряжусь-ка я так, чтобы он ложку проглотил за ужином. Пусть думает о моей груди. Обвела ее взглядом. Ничего выдающегося, но ведь и небольшую грудь можно сделать впечатляющей, нужен только толковый наряд. Так, где там моя маечка из атласа на тонких бретелях с глубоким декольте? Прекрасно! И цвет хороший — черный. На моей светлой коже смотрится отлично. Что у нас дальше? Юбка. Вот хороший вариант — белая, отлично тянется и не менее хорошо обтягивает. Высокая посадка, которая подчеркнет мою тонкую талию, длина на ладонь выше колена (так уж и быть, мини трогать не станем, папочку оно нервирует), ноги у меня тоже ничего, не такие длинные, как у той же Аллы, но стройные. Кофточку заправим под юбку, немного небрежно выпустим ткань, чтобы она не обтягивала грудь, достаточно того, что юбка плотно облегала попу и ноги. Тонкие чулочки телесного цвета, белые лодочки на огромной шпильке, кокетливые перчатки сеточкой (я, конечно, дома и это не обязательно, но они притягивают взгляд к хрупким кистям и тонким изящным пальчикам), и осталось только волосы собрать в высокий хвост. Сегодня ничто не должно отвлекать Вилла от моей фигуры. Он, в конце концов, просто волк и мужчина, которому ничто человеческое не чуждо. И вот пока он будет пялиться туда, куда приличные мужчины (к коим его я никогда не относила) смотрят только тайком, я сделаю что-нибудь такое, что подмочит его самомнение. Пока он не сделал это со мной первым.

ПРОДА ОТ 17.08

Наша вражда началась очень давно. Я была сопливой девчонкой, которая только — только после инициации обрела магию и… была безумно влюблена в Вилла. Той самой, самой чистой, искренней детской любовью. Лучший друг Кира казался мне совершенством. Сильный, умный, красивый. А так как я всюду таскалась за Киром, то любовь в моем сердечке цвела с глубокого детства. И закончилась в один день. Мне было двенадцать. Наши семьи отдыхали в загородном доме, а мальчишки дурачились на улице, кидаясь снежками. Я же подпрыгивала у зеркала в нетерпении, но не смела выйти к любимому Виллу, пока не приведу себя в порядок. Платьице с красивой вышивкой на юбке, лаковые бордовые сапожки на крохотном каблучке, плотные перчатки с яркими крохотными вязаными розочками, любимая шубка и славный бордовый берет. И локоны. Они золотом рассыпались по спине. И мне было плевать, что такой вид совсем не подходит для игры в снежки. И вот в тот момент, когда я выплыла на улицу, где за криками, визгами и ругательствами не было слышно шума леса, в меня тут же устремился здоровенный снежок. И влепился мне аккурат прямо в лоб. Да с такой силой, что, не удержавшись, я плюхнулась на попу и отбила себе мягкое место. Слезы тут же навернулись на глаза. Но я сильная и сдержанная, столько раз тренировалась с папой и Киром (пусть они меня и щадили, но это все равно было избиением младенца), поэтому, гневно обвела взглядом потешающихся парней и замерла. Снежок прилетел от Вилла. И он кричал извинения, но не мог сдержать веселящейся улыбки. А я. я знала, что Вилл, уже поднаторевший в магии, каждый свой снежок направлял своим даром. Потоки воздуха, подчиненные Виллом, несли каждый комочек точно в цель. А значит. Не мог он промахнуться. Специально так. Обида на него была такой сильной, что недавно инициированные силы подчинились единственному желанию — ударить в ответ. А снег — он ведь та же вода, только кристаллизованная. В общем, снежный вихрь, взметнувшийся с земли, превратил Вилла в огромный сугроб. Я обиженно шмыгнула носом, поднялась, потирая отбитую пятую точку, отряхнулась, развернулась и ушла в дом. А тем же вечером получила знатный нагоняй от отца и была наказана на неделю за применение магии. И любви и след простыл. Разве можно любить того, кто беспощадно зарядил мне в лоб снежком, а потом еще и наябедничал? Вот и я решила, что нельзя. Самолюбие его задела, видимо. Надо же, какая-то сопля уделала самого Вилла. И при каждой нашей следующей встрече я вспоминала его подлый поступок и злилась. Злость переросла в ярковыраженную неприязнь. А выражалась она в том, что я исподтишка пакостила Виллу, а он не давал спуску мне. Детские пикировки, взаимные обвинения и легкие «подножки», устроенные магией стали стабильной составляющей наших отношений. Я могла споткнуться на ровном месте, Вилл регулярно давился напитками, сидя со мной за одним столом. И чем старше мы становились, тем яростнее было противостояние. Киру приходилось метаться меж двух огней и тушить возникающие пожары, чтобы мы не разрушили что-нибудь и не поубивали друг друга. Но однажды, устав от своей роли, Кир устроил нам встречу. Мне было шестнадцать, Виллу и Киру по восемнадцать и они только — только поступили в академию.

Когда в комнату, где уже сидела я, вошел Вилл, я зашипела:

— А этот что тут делает?

— Зачем ты меня позвал? — бросил Вилл, окатив меня взглядом полным ненависти.

— Сядь, — рыкнул Кир на Вилла, перевел на меня взгляд и зашипел, не хуже чем я минутой раньше, — а ты помолчи. И вы оба — слушайте.

Кир был крайне раздражен и зол. Он вышагивал между нами и сжимал кулаки до побелевших костяшек.

— Мне надоели ваши детские игры, — звенел голос братца в нашей гостиной. Я лишь кривилась и ухмылялась. — Вы оба мне дороги. Но ваш дебилизм уже ни в какие ворота. С сегодняшнего дня я больше не буду вмешиваться. Хочется вам кошмарить жизнь друг друга — пожалуйста. Меня задрали ваши разборки. Но ты, — он повернулся ко мне и вперил тяжелый взгляд посветлевших серых глаз, — если ты выйдешь за рамки правил и закона, или попытаешься прилюдно унизить моего друга, надеясь на мою защиту или покровительство отца, то даже не надейся. Я сам доложу отцу о твоих подвигах. И ни слова не скажу в твою защиту, какое бы наказание он для тебя не выбрал.

Вот это обидно. Мне нередко удавалось отделаться легким внушением и какими-нибудь мелкими лишениями за проделки с Виллом, потому что Кир заступался. А еще бесила ухмылка Вилла. Победная такая, жесткая и издевательская. Я с трудом удержалась от того, чтобы залепить ему в лицо водяным шаром, чтобы охладить его пыл и смыть улыбку. Но думаю, Кир бы мне прямо тут подзатыльник отвесил, так что сдержалась, а спустя мгновение, когда брат повернулся к Виллу, показала давнему недругу одну из конфигураций пальцев и уже сама ощерилась в предвкушающей улыбке.

— А ты, — теперь тяжелый взгляд скользил по Виллу. — Тебя это все тоже касается. Но есть и еще кое-что. Сделаешь ей больно, — он мотнул голову в мою сторону, — действительно больно, я не посмотрю на то, что ты мой лучший друг, — голос брата стал гораздо тише, словно ему не хотелось говорить этого. — Вызову на поединок.

Я от удивления уронила челюсть и ошарашенно переводила взгляд с Кира на Вилла. Вилл тоже, судя по вытянутой роже, не ожидал такого поворота.

— Она — сестра. Семья, — братец устало оперся на стену и обвел нас холодным взглядом. — Травите друг другу жизнь, а меня больше не втягивайте. Я все сказал.

Он оттолкнулся и вышел. Мы с Виллом несколько минут буравили друг друга взглядом.

— Недалекая истеричка! — выплюнул Вилл, намекая, что все из-за меня.

— Захлопнись, — рыкнула я и стоящая на столике между нами ваза с цветами покачнулась от моих эмоций. — Еще слово, и я тебе это букетик на голову надену, — я тоже была зла. Вода в вазе забурлила, приподнимая цветы.

— Да пошла ты, нервно-больная. Мне только проблем с Киром из-за тебя не хватало.

— Вот именно. Вали давай и больше не приближайся.

И вот казалось бы на этом должно было все закончиться. Вынужденное перемирие, чтобы не тревожить Кира, игнорирование друг друга — и все счастливы. Но не тут-то было.

Новый виток нашей неприязни начался в мой первый день в академии. И вот тогда я точно поняла, что ненавижу этого мерзавца.

ПРОДА ОТ 18.08

Цокая каблучками по скользкому паркету (главное — не навернуться), дошла до лестницы и улыбнулась. Сдержанно, мысленно потирая ручки. Голоса прибывших давно доносились до чуткого слуха, в нос ударил знакомый смешанный запах семейства Диллар, и я была готова встретить их во всей красе. Малышка Рози в дивном голубом платье и с таким же огромным бантом на голове стояла рядом со своей мамой — ритрессой Мелиссой Диллар. По другую сторону от нее стоял отец девочки и папин лучший друг — Рик. А рядом с ним сыновья этой красивой пары — Вилл и Ден. И если первый бесил меня своей самодовольной рожей, на которой, похоже, с рождения было клеймо превосходства, то Ден всегда вызывал умиление своей непосредственной, детской любовью ко мне.

Мальчик был младше меня на четыре года, но это не помешало ему лет с восьми утверждать, что он меня любит. Этого мелкого хулигана я не видела уже почти два года. Постоянно пропадала в академии.

— Здравствуйте, — обозначила свое появление, улыбнулась и застучала каблучками по лестнице, не забывая покачивать бедрами.

— Привет, Аришка, — улыбнулась Мелисса, — ну до чего же она у вас хороша, — эти слова уже были адресованы родителям. И пока старшее поколение обменивалось восхищениями по поводу детей, мама тискала Рози, а папа с аритром Риком снисходительно наблюдали за своими женщинами, я подобралась поближе к Киру и своей будущей жертве.

— Привет, мальчики, — мурлыкнула, оглядела сначала Вилла и одарила его соблазнительной улыбкой. Что же, он не лишил себя возможности нырнуть взглядом сначала в вырез кофточки на моей груди, а потом и нагло пощупать взглядом ноги, которые в академии чаще всего скрыты под широкими бесформенными штанами.

Да-да, морда шерстяная, мои ноги очень даже ничего. Это ты еще мою задницу не видел, которая обтянута тканью так, что как бы юбка не затрещала, когда я попытаюсь сесть.

— Мелкий, привет, — перевела довольный взгляд на Дэна и чуть не поперхнулась. Хорошо хоть по голове его потрепать не решилась. Так! Где мой любимый мальчик с по-детски восхищенным взглядом, в котором нет и намека на пошлость? Кто посмел его подменить вот на этого… этого… парня! С таким всем понятным и недвусмысленным мужским интересом во взгляде. Любви там не было и в помине, а вот чего другого — хоть отбавляй.

— Привет, крошка, — тихо протянул он и ухмыльнулся. Даже голос у этого Дэна был другим. Более мужским, что ли. С такими урчащими нотками, от которых оторопь брала.