Нереальное попадалово

Елена Чуб

Нереальное попадалово

ГЛАВА 1

— Ненавижу! Достали!

Кидаю очередную вазу в запертую дверь. А поскольку ваза была одной из самых любимых в коллекции моего папочки, то осколки, которые увеличили итак приличную кучку битого фарфора под дверью, опали вниз с особо приятным для моего слуха звоном.

— Ниночка, — раздался с той стороны двери прерывистый взволнованный голос моего родителя, — а может быть ты все-таки успокоишься? И мы все обсудим как взрослые и цивилизованные люди.

— Цивилизованные люди на своих детей не орут и в комнатах их не запирают! — гневно отвечаю и брезгливо, двумя пальчиками беру в руку одну из трех самых уродливых статуэток, «украшающих» папин рабочий стол и изображающую собой какую-то ассиметричную бабенцию без головы, но при этом с огромной отвислой грудью. Ну и кошмар! Полнейшая безвкусица…

— Ниночка, но ведь ты уже давно не ребенок…

Под невразумительные увещевания отца родного отвратительная статуэтка летит в дверь, вслед за чем оттуда раздается робкое: — …и это все же не твоя комната. Это мой рабочий кабинет.

— Ну и что!

— И я ведь тебя не запирал, ты как бы сама…

— Папа, не придирайся к мелочам, суть вопроса от этого все равно не меняется. Ты — тиран и деспот.

— Ниночка, ты на меня наговариваешь… И ты же должна понимать, что так не может продолжаться постоянно. Все твои выходки. Это же не шутки… это все-таки почти шестьсот тысяч… к тому же даже и совсем не рублей.

— Ах, вот в чем все дело! Денег для единственной дочери пожалел! Ты еще и жмот?

— Неправда! Мне для тебя ничего не жалко! Вот если бы ты их для дела использовала… — робкое и еле слышное завление с той стороны двери, наполненное ничем не прикрытым упреком разозлило меня окончательно.

— Так я их на дело и потратила. Не в казино же я их спустила, в отличии от некоторых…

Хм, притих? И ответить на это обвинение нечего? Вспомнил дорогой и нежно мною любимый папочка, как в прошлом году в Вегасе почти полтора лимона зеленых на рулетке за один только вечер спустил? Мама ему потом за это преступление против семейного бюджета больше месяца мозг выносила и успокоилась только после примирительного подарка от супруга в виде бриллиантового комплекта украшений на точно такую же сумму.

Минутная тишина под дверью и еще более робкое:

— Но у тебя и так их уже три штуки. Зачем тебе еще одна машина, если ты на мотоциклах в основном катаешься? Пыль в гараже собирать?

— Вложение капитала в недвижимость. Тебе это выражение о чем-нибудь говорит? — самодовольным тоном отвечаю, крутя в руках вполне симпатичную фарфоровую фигурку балерины. — Мне на днях знающие люди шепнули, что наши любимые депутаты на сегодняшней сходке закон хотят пропихнуть о поднятии в полтора раза ввозных пошлин на импортные автомобили элит класса. Так что я уже через месяц эту тачку перепродам с козырным наваром.

Тишина. Долгая. Обдумывает.

— Доця-яяя, — уже более ласковый, можно даже сказать нежный и полный обожания голос заставляет меня тяжело вздохнуть. — А почему ты папочке об этом не рассказала. Я, быть может, тоже тогда бы вложился…

— Вот поэтому и не рассказала. У тебя и так деньги девать некуда, а ты все жадничаешь. Вот и приходится крутиться самой, чтобы хоть как-то себя обеспечить.

После этих слов я неохотно поставила балерину на место и легко спрыгнула со столешницы, на которой я гордо восседала все время нашего разговора. Неспешно промаршировала к двери и открыла запирающийся изнутри замок. Родитель при виде меня нервно вздернул голову вверх и вымучено улыбнулся. А я же при виде батюшки родного лишь горестно и недоуменно вздохнула: Боже, и что маман нашла в этом рыжем и невзрачном коротышке… кроме его многочисленных миллионов?

Хорошо, что я внешностью полностью пошла в мамочку. По крайней мере так в один голос твердят все наши общие знакомые. Хоть в этом повезло.

Родительница у меня просто красавица. Длинноногая брюнетка с ярко-голубыми глазами и ростом метр восемьдесят один. Я же к своим восемнадцати годам уже вымахала на два сантиметра выше ее. Так что мы обе смотрелись на всяческих официальных мероприятиях в компании нашего «папика», в котором было всего лишь метр семдесят роста довольно экстравагантно. Интересно, и как это он только комплексами по этому поводу не обзавелся, особенно при том, что его супруга жить не может без шпилек в обуви самое меньшее десятисантиметровой высоты?

— Ниночка, раз мы уже все с тобой обсудили и выяснили, может быть будем выдвигаться? Ведь гости нас заждались…

Я заметила косой сожалеющий взгляд на груду осколков у самого порога комнаты, и недоуменно вздернула бровь:

— Папа, надеюсь, никаких претензий по поводу этих жалких подделок я от тебя не услышу? Ведь я прекрасно знаю, что все оригиналы хранятся в сейфах твоего банка.

— Хранятся.

Отец скорбно опустил голову вниз и еле слышно пробормотал: — Если бы я их не спрятал, то ты вместе со своей мамочкой меня бы уже давно разорили с такими дурными привычками — чуть что, бить бесценные произведения искусства.

Ну да, тут он прав. Только вот если маман было совершенно без разницы, что именно попадется ей под горячую руку, то мне нет. В этом случае у меня проявлялся папин невероятно прижимистый, частично еврейский характер. Хотя оригинал той безголовой тетки я разгрохала бы без малейших угрызений совести.

— Доця, ты просто превосходно выглядишь в этом платье, — льстиво заглядывая мне в глаза, родитель дипломатично решил поменять щекотливую тему нашего предыдущего разговора. — Думаю, что гости будут просто в восторге лицезреть тебя… Если мы все же доберемся сегодня до ресторана, где нас все уже давным-давно ждут.

Хм, а это уже просто невероятная наглость! Меня еще и делают главной виновницей нашего общего опоздания. И это при том, что весь этот скандал затеял именно мой отец. Кто-то из охраны слил ему информацию о том, что в моем личном гараже стало на одну незапланированую тачку больше, и папа решил ненавязчиво поинтересоваться на какие именно деньги я сделала столь дорогостоящее приобретение.

На собственные! Те самые, что в течение вот уже полугода откладывала из выданных мне на карманные расходы. И ведь действительно, в дело вложила. А мне за это скандал закатили. Причем в день моего же рождения. И платье еще это дурацкое! Вее-че-еернее-ее… Если бы оно не было подарком мамы и не стоило просто баснословных денег, выкинула бы не раздумывая.

Я все-таки к джинсам больше привычная, чем к узким длинным платьям, не дающим и шага нормально ступить. Да еще и вместо кроссовок пришлось босоножки на шпильках натянуть, что мне минимум сантиметров десять роста добавило. В общем в этом дурацком прикиде рядом со своим папочкой я выгляжу мамочкой, решившей вывести в люди своего маленького рыженького сынулю. Плюс этот ресторан, с кучей совершенно не нужных мне гостей, но весьма нужных моему папе. Готова поклясться, что ждут там нас куча дядечек и тетенек весьма преклонного возраста, но с весьма большими состояниями. Возможно, некоторые будут со своими детишками, чтобы, так сказать, хоть немного разбавить компанию моими сверстниками.

И я весь сегодняшний вечер буду вынуждена с приклеенной улыбкой на губах выслушивать льстивые комплименты и строить из себя приличную до приторности девочку. Жуть! Одна только радость во всем этом безобразии — подарки. Надеюсь, хотя бы что-то стоящее мне все же преподнесут. Да. Вот такая я алчная личность. Признаюсь чистосердечно. Но ведь должна же мне быть хоть какая-та выгода от этого совершенно ненужного мне банкета?

Пока я предавалась грустным размышлениям о впустую потраченном на ерунду времени, мы уже подъехали к месту проведения празднества. Мамин ресторан. Любимый. Который папа ей ко дню их свадьбы подарил. Решили предаться ностальгии за мой счет? Ведь это же самое унылое и скучное место из всех тех, что можно было выбрать. Классика во всем: интерьер, легкая ненавязчивая музыка, услужливые официанты в смокингах и с дурацкими бабочками на шеях. В общем, день рождения мне испоганили окончательно и бесповоротно. Хуже этого уже и быть ничего не могло.

А вот в этом, как выяснилось несколько позже, я жестоко ошибалась. Все основные мои жизненные неприятности начались со звонка моей дражайшей матушки, всерьез обеспокоенной нашим долгим опозданием.

— Да, мы уже подъехали. Сейчас будем, — еще раз окинув пасмурным взглядом место моего сегодняшнего так называемого «веселого празднества», попыталась я успокоить подозрительно нервную маман. И уже вылезая вслед за отцом из машины, услышала из телефона фразу, которая кардинально изменила всю мою последующую жизнь.

— А мы уже все заждались. Парень твой нервничает…

— Че-е-е-го?! Какой это еще "парень" МОЙ?!

Это я проорала во весь свой совсем не тихий голос, с возмущением смотря на ни в чем не виноватый мобильник. Он в ответ на это всего лишь растерянно «ойкнул» маминым голосом, и сразу же отключился. Короткие, частые и при этом весьма противные гудки ясно мне дали понять, что родительница от дальнейших разъяснений решила временно воздержаться. Растерянно оглянувшись на как-то уж чересчур скромно прижавшегося к машине папочку, который виновато бегал от моего взгляда своими пронырливыми глазками, я поняла, что он тоже в курсе происходящего.

— Папо-ооочка… А тебе совершенно случайно не известно, откуда это у меня вдруг появился ПАРЕНЬ? — вкрадчиво поинтересовалась я, сурово нависнув над едва достающим мне до плеча отцом. — И почему это я о нем ничего не знаю?

— Ниночка, не переживай ты так, — нервно икнул родитель и быстренько затараторил:

— Твоя мама, видимо, имела в виду Лешеньку Мирославова. Ты же его уже давно знаешь. С самого детства. Вы же с ним дружили… В садике. Он же такой хороший мальчик… и родители у него вполне…

— Ле-е-ешенька!? — взревела я не своим голосом и в сердцах впечатала несчастный телефон в лобовое стекло нашей машины совсем рядом с весьма предприимчивой головушкой ближайшего родственника. В итоге: телефон вдребезги, весьма качественному стеклу хоть бы что, а я во все возрастающей с каждым мгновением ярости.

Значит меня решили без моего ведома сосватать за этого недоразвитого детеныша папиного основного компаньона. Да этот мой новоявленный "парень" ростом был еще ниже моего отца, к тому же толстый и с залысинами. И это при том, что был он старше меня всего лишь на три месяца. Бррр! Вот это мне подфартило! Да как они вообще посмели решать за меня такое?! Нет, определенные намеки на этого самого "хорошего мальчика" делались мне уже неоднократно. Но я как-то не особо заостряла на них внимание. Как оказывается — зря. Парень он мой, как же! Обломится. Нафига мне такое счастье нужно? Я, может быть, вообще замуж не собираюсь! По крайней мере в ближайшее время. А если, вдруг, случайно и надумаю, то ни в коем случае не за этого "Лешеньку" или кого-нибудь ему подобного, кого решат мне подсунуть мои драгоценнейшие родители. Сама выберу, когда и кого посчитаю подходящим!

— Ключи мне от тачки, быстро! — рявкнула я и требовательно протянула руку к водителю, вытянувшемуся по струнке рядом со все еще открытой дверцей машины. Тот вопрошающе скосил глаза на своего основного работодателя и, дождавшись его еле заметного кивка, нерешительно протянул мне звякнувшую об металлический брелок связку ключей.

— Ниночка, а может быть поговорим?

— Вот когда я успокоюсь, тогда, может быть, и поговорим! — сообщила я неуверенно маявшемуся возле машины отцу и, громко захлопнув дверь прямо перед его носом, резко нажала ногой на газ.

Машина рванула с места, едва не задев замешкавшегося водителя. Шустрый все-таки дядька, вон как быстро отпрыгнул… Привык уже за столько-то лет работы на наше сумасшедшем семейство.

— Черт бы все это побрал! — заорала я во все горло, мчась на полной скорости по ночным улицам родной столицы.

В голове была какая-то жуткая пустота, которую хотелось хоть чем-нибудь заполнить. Найдя по радио первый попавшийся музыкальный канал, на котором крутили допотопную, но попавшую весьма в тему «татушкину» «Нас не догонят!» я, врубив громкость на всю и еще добавив скорости движению, благоразумно задумалась о том, что нужно было бы найти менее оживленную дорогу. А еще лучше, менее оживленную дорогу, ведущую к ближайшему питейному заведению. Напиться хотелось неимоверно.

Блин! Блин! БЛИ-И-ИННН!!!!! И это мой собственный день рождения! Называется — праздник удался! Так тошно, как сегодня, мне еще никогда в жизни не было. И все благодаря самым близким людям, которые решили весьма выгодно сплавить меня замуж, предварительно даже не поинтересовавшись моим крайне отрицательным мнением на этот счет.

Как на зло, несмотря на довольно позднее время, автомобилей на трассе было уйма. И многие из них раздраженно сигналили мне вслед, когда я обгоняла их, наплевав на все знаки и правила дорожного движения. Одному, самому нервному сигнальщику, я показала в открытое боковое окно всем хорошо известную комбинацию с оттянутым вверх средним пальцем. А что? Почему только лишь у меня должны быть неприятные моменты в жизни? Бритоголовый накачанный водила на потрепанной жизнью «шкоде» намека отвалить по-хорошему не понял и, непонятно каким чудом умудрившись меня догнать и обогнать, довольно ощутимо припечатал мой транспорт боком. Вот же псих недоделанный! Этот придурок даже не задумался о том, что теперь всю оставшуюся жизнь будет горбатиться, долги за ремонт моей тачки отрабатывая. И то, не факт, что выплатит…

Но я и этому обстоятельству даже не сильно расстроилась бы, не обращая внимания на видимо вполне так ощутимо попорченное покрытие и вмятую дверцу…

Если бы не рука, нервно сжимавшая совершенно позабытые бренные останки мобильного, от неожиданного толчка не соскользнула с руля и я не потеряла бы управление. Если бы не длинное узкое платье и высокий каблук, который в нем запутался, благодаря чему я так и не успела вовремя нажать на тормоза. Если бы я не мчалась на полной скорости по скользкой от дождя дороге в какое-то бетонное ограждение… Если бы по закону подлости не заклинила подушка безопасности во время столкновения с бетонной плитой и если я хотя бы была пристегнута к сиденью ремнем безопасности. Но всего этого не было.

Была только я, смотрящая на затянутое тучами и плачущее дождем ночное небо и отстранено размышляющая о том, что как же все-таки глупо умирать в свой собственный день рождения. Распластанной на капоте искореженной всмятку при столкновении машины, перед чем пробив головой лобовое стекло и со всего маху впечатавшись ею же в бетонный забор. Капец, как все грустно… Это и было последней моей мыслью перед тем, как я умерла.

ГЛАВА 2

Так, я вроде бы как умерла? Или все же не совсем? Если подумать логически, то у трупов голова так сильно болеть не должна, и думать логически она не должна тоже.

Да и вообще хоть как-то думать. А вот я думаю. Значит из этого может следовать один лишь более-менее правдоподобный вывод о том, что я все-таки живая. А раз живая, то нужно открыть глаза и проверить, насколько сильно я пострадала, проверяя своей несчастной головой на прочность бетонные ограждения.

Открыла… Только для того, чтобы сразу же поспешно закрыть их обратно, вдобавок прикрыв для надежности ладонями. Резанувший по глазам свет отозвался в затылке еще более тупой ноющей болью. Я хрипло застонала, сразу после чего у самого уха раздалось негромкое:

— Молодой господин, вам пока что не стоит делать резких движений. Вы еще не полностью восстановились.

Очень смешно! И вот после этих странных слов я не должна делать резких движений? Какой еще «господин»?! И какое, к чертям, «восстановление»?! И вообще, кто это тут, рядом со мной такой чересчур юморной и бесстрашный обнаружился? Этот встревоженный и при этом несколько смущенный мальчишеский голос мне был явно не знаком… Слегка приоткрыв глаза, но уже не так быстро, как в первый раз, я сразу же определила источник яркого раздражающего света.

— Окно закрой, — приказала я каким-то странно хрипловатым голосом и опять зажмурилась. Раздалось едва слышное шуршание закрывающихся штор, после чего мой невидимый собеседник торопливо отчитался, что все готово. Ну что ж, Бог троицу любит… И в действительности, третья попытка рассмотреть тот сумасшедший дом, куда я попала, оказалась самой удачной.

Итак, что тут у нас имеется? Если судить по тому, что я перед собой увидела, то нахожусь я в совершенно незнакомом мне помещении, которое ни капельки не походит на палату в больнице, пусть даже и в самой элитной. Большая комната, обставленная в мрачных темно-коричневых тонах и с явно антикварной мебелью, производила довольно тяжелое впечатление.

Основную часть помещения занимал рабочий кабинет, плавно переходящий в небольшую спальную зону, в которой я сейчас и валялась на вполне приличной по размеру и удобстве кровати… Рядом со мной в нерешительности мялся парнишка лет пятнадцати, и весьма необычной наружности. Нда, странный мне все-таки медбрат достался. Симпатичный, но странный. Явно, что неформал, но вот какого именно вида — определить было довольно сложно.

Черные длинные волосы, завязанные в хвост, бледная кожа и ярко-розовые губы, скорее всего достались ему от готов. А вот надетое на него шмотье… Светло-зеленая рубашка со шнуровкой на груди, простые брюки из более темной ткани, заправленные в высокие сапоги, и пояс из металлических витых колец… Все это подкидывало мысль о ролевиках, обожающих шнырять по пригородным посадкам с мечами и луками наперевес, и изображать из себя эльфов. Подобные заморочки меня никогда особо не привлекали, но и осуждать других за их пристрастия я не спешила… Как говорится, это личное дело каждого, какой именно ерундой страдать по жизни и каких тараканов разводить в своей собственной голове. Лишь бы вреда для окружающих от них не было.

— Рассказывай, — милостиво кивнула я странному пареньку, и удобнее устроилась на подушках, ожидая подробного объяснения всего происходящего. Тот нервно вздрогнул под моим не предвещающим ничего хорошего взглядом и тихонечко поинтересовался:

— А о чем именно рассказывать?

— Все рассказывать. Подробно. И можешь начать с того, кто ты такой и где это я сейчас нахожусь.

Вместо ответа на такие, казалось бы, весьма простые вопросы, парень как-то слишком уж нервно вздрогнул и, уставившись на меня огромными темно-зелеными глазищами, побледнел еще больше, хотя это и казалось уже просто невозможным. Потом, ни слова не говоря, развернулся и пулей выскочил из комнаты, чуть ли не снеся перед собой дверь. Я даже возмутиться этим обстоятельством не успела… Но отсутствовал он недолго и буквально через пару минут на той же скорости влетел обратно. Уже не один. Вслед за мальчишкой в комнату торопливо вошел мужчина, одетый в такую же странную одежду, что и у брюнетика, дополненную накинутым на плечи легким плащем. И волосы его, в отличии от пацана, были белыми. Длиной до середины спины, не блондинистыми, а какими-то седыми, с редкими вкраплениями серебристо-серых прядей. Стильная мелировочка, ничего не скажешь. Только вот она больше подошла бы какой-нибудь юной нимфеточке, чем этому дяденьке с квадратной челюстью и телосложением почти двухметрового шкафа.

Тем временем, пока я тщательнейшим образом разглядывала вновь прибывшего, тот проделывал то же самое со мной. Внимательный взгляд бледно-голубых, почти что белых глаз, казалось, сканировал все мое тело похлеще рентгена. Под этим пристальным взглядом я почувствовала себя абсолютно голой, выставленной на всеобщее обозрение. И это несмотря на то, что почти до самого подбородка была укрыта толстым пуховым одеялом. Блин! Вот же непонятная хрень какая-то…

— Молодой господин, — наконец переведя задумчивый взгляд на мое лицо, мужчина участливо поинтересовался: — Как Вы себя чувствуете?

— Хреново, — чистосердечно простонала я, и решила пожаловаться на самый основной источник моих нынешних проблем: — Голова просто раскалывается.

— Это и не удивительно. Особенно, если учитывать то, что с лошади Вы падали как раз головой вниз…

— С какой это еще… ЛОШАДИ?! — моментально позабыв и про больную голову, и про то, что мне дергаться лишний раз не советовали, я резко села в кровати и офанаревшими глазами уставилась на этого шутника. Откуда могла взяться лошадь, если я на машине разбилась?

— С той самой лошади, на которой Вы сбежать пытались, хотя просто отвратительно ездиете верхом. Господин, надеюсь, хотя бы теперь Вы понимаете, что это был весьма неразумный и крайне опрометчивый поступок с вашей стороны? — укоризненный взгляд мужчины, сопровождающий это шокирующее заявление добил меня окончательно.

В голову закралась мысль о том, что лучше бы я погибла во время аварии. По крайней мере, это было бы гораздо предпочтительнее того, чтобы всю оставшуюся жизнь провести в психушке, где видимо сейчас я и нахожусь. От подобного предположения, единственного способного объяснить все сейчас со мной происходящее, отчаянно захотелось зареветь или, на крайний случай, пошвыряться какими-нибудь легко бьющимися предметами. А еще лучше, по душам пообщаться с родителями, которые, скорее всего, и запихнули меня в это мрачное место, совершенно не задумываясь о тяжелых для них последствиях этого неразумного и крайне опрометчивого решения.

— Где сейчас мой отец? Сообщите, что я хочу его немедленно видеть! — сурово заявила я беловолосому, решив, что без охов-вздохов чересчур сентиментальной мамочки я временно смогу обойтись. Но вот с папочкой побеседовать «по душам» будет совсем не лишним.

После моего вопроса глаза у мелированного стали такого же размера, как и у его малолетнего подельника до этого. Большими и круглыми, выдающими высшую степень удивления их обладателя.

— Но… Молодой господин…

— Да какого хрена вы оба меня так называете?! Задолбали! — взорвалась я яростным воплем и, откинув одеяло в сторону, вскочила с кровати. Надежда сбежать как можно подальше от этих двух психов, уставившихся на меня, как на восьмое чудо света, и попытаться разыскать кого-нибудь более адекватного, успехом не увенчалась. Всего пара шагов, и я грохнулась на пол, не удержавшись на неприятно ослабевших в коленях ногах. Да, хорошо, что ковер на полу был мягкий и пушистый, иначе пришлось бы мне обращаться к маминому знакомому хирургу. Пластическому. Чтобы он нос мой сумел по мелким кусочкам обратно в целый собрать.

— Зеркало дайте! — заорала я на замершую надо мной парочку, нервно ощупывая вроде бы все еще находящийся на месте и не сильно поврежденный орган. Те даже и не пошевелились. Так и остались стоять на своих местах, с каким-то нездоровым вниманием рассматривая мое, распростертое у их ног тело. Вот же придурки! Нет чтобы хотя бы заикнуться о том, чтобы встать помочь… А они даже и не шевелятся. Нашли себе бесплатное представление…

И чего это они с таким интересом рассматривают? Хвост у меня на заднице что ли вырос за то время, пока я в отключке валялась? Заинтересованно оглянувшись назад, выгнула шею для лучшего обзора. Так! И что это еще такое?! Почему я валяюсь посреди комнаты голышом? И какая это сволочь сперла всю мою одежду? Едва я хотела поинтересоваться этим животрепещущим вопросом у присутствующих здесь любителей обнаженной натуры, как мое внимание привлекло смазанное быстрое движение у меня в ногах.

Взвизгнув при виде неожиданно проскользнувшего по моей щиколотке черного пушистого комочка, я, моментально позабыв о недавней слабости, вскочила на ноги и в один прыжок переместилась обратно на кровать. Господи, в этой психушке еще и мыши водятся?! Обалдеть просто! Со всей силы вцепившись в одну из валяющихся на постели подушек, пытаюсь найти нервным взглядом противную тварь. Той в пределах видимости не оказалось. Видимо она уже трусливо сбежала, вовремя успев понять, что со мной ей лучше не связываться! И, едва я только расслаблено выпустила из крепко сжатых рук свое не слишком удачное орудие самообороны, как с замиранием сердца почувствовала легкое прикосновение чего-то пушистого к обнаженной коже.

— Ааа-аа-аа! — с диким воплем, попытавшись отшвырнуть от себя совершенно спокойно притулившуюся к моему бедру тварь, я в нерешительности замерла. Это была не мышь! Черная, с белыми ворсинками штуковина, которую я по ошибке приняла за грызуна, сейчас проплывала по воздуху почти у самого моего лица. И проплывала не сама по себе, а прицепленная к какой-то нежно-розовой… веревке? Хм. Странная какая-то веревка. Если это веревка… На змею больше похожа… И шевелится так же. Опачки! Даже извивается как живая…

Не задумываясь о том, какую глупость я пытаюсь совершить, хватаю эту… непонятную хрень и со всей силы дергаю на себя.

— Ааа-ууу! Бо-о-о-льно!

Да что же это такое? Не понимаю! Ну почему у меня так резко заболела задница, если я сижу ею на вполне мягкой перинке? И почему эти… двое ржут, как ненормальные, когда я тут от дикой боли корячусь?

— Что! Здесь! Происходит?! — раздавшийся из-за резко распахнувшейся двери разъяренный мужской голос, враз высушил выступившие у меня на глазах слезы и заставил нервно вздрогнуть при виде его обладателя.

Высокий красивый брюнет, годов этак 30–35, с весьма недовольным видом застывший на пороге, был просто невероятно похож на мою мать, правда в мужском ее варианте. Только вот родительница никогда в своей жизни не смогла бы посмотреть на окружающих взглядом, от которого эти самые окружающие возжелали бы оказаться на как можно более дальнем от нее расстоянии. А этот смог. Парочка враз притихших ролевиков почтительно поклонилась вновь прибывшему, после чего они скромненько замерли у стеночки, безуспешно попытавшись стать с ней единым целым. Даже я, когда холодный взгляд прошелся по моей замершей на кровати фигуре, и плавно переместился на печально обвисшую в моей руке пойманную веревку, почувствовала себя несколько неуютно.

— Вейлен, отпусти немедленно свой хвост, ты уже давно не ребенок, чтобы им играться, — с недовольно поджатыми губами и почему-то смотря при этом на меня, потребовал мужчина приказным тоном. А так как я вообще не поняла, что он именно имеет в виду, и почему обращается ко мне таким странным именем, то спокойно осталась сидеть на месте, так же как и сидела до этого. Брюнету моя задумчивая неподвижность не понравилась. В несколько шагов преодолев расстояние от двери до моей кровати, он вырвал из моих пальцев уже почти позабытую веревку и, откинув ее на кровать, брезгливо накинул на меня валявшееся у кровати одеяло.

— Сразу видно, что ты полностью в свою мать пошел, — сквозь зубы процедил так и полыхнувший злобой уже совершенно неприятный мне тип. — Такой же легкомысленный шлюшонок, любящий повертеть перед всеми желающими своей голой задницей. Дрянь ты малолетняя!

Пока я пыталась прийти в себя от этих незаслуженных оскорблений, тот, повысив голос чуть ли не до ора, продолжил совершенно бесстрашно на меня наезжать: — Зато какую шикарную истерику ты вчера закатил! Опозорив всю нашу семью перед посольством этих светлых недоумков! Сама оскорбленная невинность… Хотя ведь отец предупреждал тебя заранее, чтоб ты был послушным мальчиком и вел себя достойно своего нового статуса, если не хочешь еще больших проблем, чем уже имеешь.

Резкий выпад странного типа, и мои рассыпаные по плечам волосы быстро оказываются в жестком захвате пальцев этого придурка. Уу-умм! Больно…

— Да еще и побег этот! Неужели ты действительно надеялся на то, что тебе и на самом деле удастся сбежать? Что отец или я тебя не найдут? — болезненный рывок и для того, чтобы не оставить свой собственный скальп в подарок этому психу, я вынуждена была задрать лицо вверх, чуть ли не толкнувшись носом в его подбородок. Несколько томительных минут, во время которых мое лицо пристально и как-то жадно рассматривали, закончились тем, что меня швырнули спиной на кровать и довольно грубо навалились сверху. Скользнувший в мой широко распахнувшийся от изумления рот шустрый язык брюнета и его ладони, беспардонно облапившие мою задницу, чуть не довели меня до инфаркта.

Боже мой! Куда я попала! Мало того, что здесь просто какой-то дикий сумасшедший дом, так еще и всякие озабоченные лапают меня посреди бела дня. Мамочки! Да что же это делается?! Эй! Куда он руки свои загребущие тянет? Спасите меня кто-нибудь!

Попытка вывернуться из-под этого придурка ощутимого результата не дала. Здоровенный, гад. Только вот с головой явные неполадки. Он что, не знает, кто мой родитель? Да отец его за этот произвол в порошок сотрет. Пускай и не собственноручно, а отдав кому надо соответствующее распоряжение. Но результат-то от этого не изменится… Это только в кругу семьи папочка у меня белый и пушистый милашка, а в остальное время он — самая настоящая акула большого бизнеса. Зубастая и до ужаса хладнокровная… хоть и немного мелковатая по габаритам.

— Ваше Высочество, прекратите пожалуйста. Вашему отцу это не понравится… — не слишком уверенный тихий голос белобрысого, о присутствии которого я уже успела позабыть, и который все же решил за меня вступиться, привел меня в чувство и придал сил к сопротивлению. Несколько запоздало вспомнив один из самых простых и действенных приемов самообороны, которым меня научил начальник отцовской охраны я, не раздумывая ни мгновения, сразу же решила применить его в реальной ситуации. Тем более, что повод был весьма подходящим.